ЛЕТТЫ В КОГТЯХ НЕМЕЦКИХ РЫЦАРЕЙ
В июне 1241 года много народу собралось на берегу многоводной реки
Двины, где немецкие надменные меченосцы выстроили грозную каменную
крепость Ригу. Конечно, немецкие рыцари строили крепость не своими руками:
ни один меченосец не принес для постройки города ни одного камня. Но их
усердие к латинской вере проявлялось в том, что рыцарские отряды постоянно
объезжали и ближние и дальние поселки леттских и ливских <дикарей> и
требовали, чтобы каждые четыре избы присылали в Ригу одного рабочего для
постройки крепости и храма божьего.
- А кто будет кормить рабочего и платить ему?
- Кто? Ясно: ведь один рабочий является от четырех <дымов>, они и
должны его содержать, кормить и даже платить, если у них на это явится
охота.
Старики, всегда самые упрямые, объясняли немцам:
- А на что нам немецкий храм божий? Мы до сих пор обходились без
вашего небесного бога. У нас имеются свои, старые, испытанные боги, и с
ними мы жили привольно и беззаботно. А ваш германский бог злой, и он идет
против наших добрых старых богов.
- Не болтайте вздора! Теперь у вас явились новые заботы: вы будете
точно исполнять все, что мы вам прикажем. Мы ведь тоже не только свою волю
исполняем: нам приказывают наш германский император и великий глава нашей
церкви - святой отец, живущий в столице всего мира - городе Риме. А папа -
безгрешный толкователь воли божьей и заместитель бога на земле.
Леттские старики упрямо продолжали спорить:
- Мы-то хорошо знаем волю божью, а откуда ваш папа может ее знать?
Где живет ваш бог?
- Как ты смеешь, старая глупая голова, так непочтительно говорить о
всемогущем боге! Он живет на небе, за облаками, и оттуда наблюдает за всем
миром и управляет им. Тебя мы накажем за дерзкие речи!
- Вы сами должны понять, - отвечали леттские старики, - как далек от
вас бог и как нелегко вашему папе беседовать с ним. Надо лезть за облака,
а туда и не всякая ворона долетит. У нас же боги близко, около нашей
деревни, стоят под елями в лесу. Мы шепчем им наши просьбы на ухо, мажем
их губы маслом, сметаной или творогом, и боги с нами не спорят, а нам
всегда помогают.
- За то, что ты так дерзко споришь, вот тебе! - рассердился начальник
рыцарей и так ударил старика по голове, что тот замертво свалился на
землю.
После этого разговора десять старых леттов были отведены на опушку
леса, где паслись рыжие и пегие телята, и там немецкие рыцари повесили
упрямых спорщиков на березах.
Немцы вешали стариков быстро и ловко, - видимо, это им приходилось
делать не в первый раз.
Старики висели, склонив головы набок, точно чему-то удивлялись. Глаза
у одних были широко раскрыты, другие их закрыли, безропотно покоряясь
своей злополучной судьбе. Только длинные седые волосы, обычно ниспадавшие
на плечи, теперь трепались по ветру - это бог гнева Пеко, прилетевший
спасать своих леттских сыновей, старался разбудить их, изо всех сил
обдувая ветром.
Рыцари проезжали из селения в селение на крепких, откормленных конях,
неразговорчивые и суровые, как и подобает служителям грозного бога,
кутаясь в длинные белые плащи с нашитым черным крестом на плече. Когда они
откидывали плащи, под ними блестели железные латы.
- Нашей костяной стрелой такую железную рубаху не пробьешь! -
вздыхали крестьяне и убегали в леса, завидя приближающихся меченосцев.
Тогда рыцари сжигали покинутые жителями селения и посылали в леса
отряды, сопровождаемые большими черными и темно-рыжими собаками-ищейками с
торчащими ушами. Они быстро отыскивали прятавшихся крестьян. Одних немцы
тут же убивали, других, более крепких, отправляли для работы в Ригу.
Уничтожали они также каменных и деревянных идолов, стоявших полукругом на
лужайках под вековыми елями и березами.
Рыцари вели упорные бои с населением, которое с проклятьями притворно
покорялось и только внешне соглашалось принять латинскую веру. В городе и
крепости Риге, что воздвигали леттские рабочие, стали быстро возникать
дома, узкие, в два-три окна, высокие, в несколько этажей. Некоторые крыши
из красной черепицы имели острый шпиль и на нем жестяного петушка, который
вертелся, показывая направление ветра.
ВЕСЕЛАЯ ЯРМАРКА
Уже задолго до начала ярмарки на большой базарной площади,
растянувшейся вдоль берега Двины, стали возводиться увеселительные
постройки: балаганы, крытые парусиной, где показывали свои представления
фокусники и веселые шуты; были также маленькие переносные театры кукол и
зверинец с несколькими голодными волками, змеями, рысью и медведем.
Строились также качели и карусель, где на невиданных зверях могли быстро
кружиться веселые посетители. Высокие столбы, смазанные салом, приманивали
колесом на верхушке, где были развешаны премии: новые сапоги, рубашки,
шапки, женские платья, кольца колбас, жареные гусь и поросенок. Все это,
заплатив небольшую сумму хозяину столба, мог получить ловкий удалец,
сумевший взобраться по скользкому бревну до верхнего колеса. Но это было
нелегко, и большинство самонадеянных юношей слетали вниз, уже почти
достигнув цели, под громкий хохот довольных зрителей.
Накануне ярмарки разряженные в пестрые костюмы шуты с накрашенными
лицами или в смешных масках ходили по узким улицам города и вдоль берега,
зазывая горожан и моряков, прибывших на парусных шняках и лайбах*,
посетить ярмарку, обещая показать пляски и проделки отчаянных смельчаков,
ходивших по канату, туго натянутому высоко над толпой. Зрителей соблазняли
также представления глотателей шпаг, огня, живых рыбок, лягушек и змей,
которые невредимыми потом выскакивали обратно изо рта.
_______________
* Ш н я к а - лодка; л а й б а - большая лодка, иногда с
палубой, с одной или двумя мачтами.
Моряков было много. Одни приплыли на больших лодках сверху по реке
Двине из Полоцка и Литвы, другие - с холодного, сурового моря на
крутобоких двухмачтовых кораблях с высоко поднятыми кормой и носом.
Корабли привозили разнообразные ценные товары и богатых купцов в
диковинных одеждах из германских городов Любека и Бремена и шведских
Сигтуны и Висби. Часто приезжали и русские купцы из богатого Великого
Новгорода.
Ярмарка начиналась с вечера. По всему берегу пылали веселые костры,
возле них сидели и толпились люди всех национальностей в нарядных одеждах.
Слышалась разноязычная речь, распевались всевозможные песни. Люди
группами бродили по площади, многие в обнимку, останавливались возле
лотков, где продавались всякие угощения и <древесные овощи>*, привезенные
из других стран, - яблоки, чернослив, изюм, винные ягоды, орехи. На других
лотках были выставлены ковши с пивом, хмельной брагой, медом и рейнским
вином. Повсюду красовались груды пряников, кренделей, пирожков и медовых
лепешек с миндалиной посередине. Коптя и дымя, повсюду длинными цепочками
горели глиняные плошки с топленым салом.
_______________
* Д р е в е с н ы е о в о щ и. - так назывались в то время
фрукты.
Веселый гомон толпы покрывался пронзительными переливчатыми звуками
леттских и литовских волынок, сделанных из надутых цельных козьих шкур с
двумя дудками, на которых, искусно перебирая пальцами и раздувая щеки,
дудели вспотевшие усердные музыканты.
Сквозь расступавшуюся толпу медленно проходили важные немецкие
рыцари, всегда группами по три-четыре человека, с высокомерными, суровыми
лицами. Они сознавали себя чуждыми этой разряженной, веселой массе
<второсортных людей>, знатными гостями на простонародном пиру. Но и их
невольно захватывало общее веселье, и когда стоявшие рядом волынщики при
их приближении вдруг замолкли, один из рыцарей крикнул:
- Эй, дудельзаки*! А знаете ли вы нашу рейнскую песню <Рейнлендер>?
_______________
* Д у д е л ь з а к - кожаный надувной мешок (волынка) с двумя
дудками, на которых одновременно играл искусный музыкант - волынщик.
- Еще бы не знать!
Волынщики задудели изо всей мочи старинную немецкую мелодию народного
танца.
Услышав знакомые звуки, подошли другие немецкие воины. Они растолкали
толпу, очистили место, оттеснили зрителей в стороны и стали двумя
шеренгами лицом друг к Другу.
С той же важной надменностью, сохраняя суровую невозмутимость, они
начали выделывать ногами коленца и выкрутасы, то приближаясь друг к Другу,
то расходясь. Иногда они делились на пары и, взявшись за руки, кружились
на месте, затем опять расходились двумя шеренгами, лицом друг к другу,
сохраняя такую же важность, как будто бы и тут они продолжали выполнять
свое главное обязательство: распространять всеми способами власть
германского кулака и <свет> католической веры.
В это время к танцующим быстро протиснулись сквозь толпу еще
несколько молодых немцев, из купцов. С ними была стройная девушка в
шелковом праздничном платье. Она невольно привлекала внимание красотой
слегка разрумянившегося лица и темными горящими глазами.
- Фрейлейн, идите к нам! Ко мне! Ко мне! Нет, ко мне! - закричали
танцевавшие.
Старший из них, пожилой рыцарь, высокий и тощий, подошел к девушке и,
с важностью выставив ногу, снял шляпу с перьями, поклонился, взял ее за
руку и крикнул волынщикам:
- Живее, дудельзаки! Живее! Получите на пиво!
Волынщики заиграли еще веселее и пронзительнее. Девушка, подобрав
тяжелое шелковое платье, танцевала со всеми, переходя из рук в руки,
кружась в беззаботном упоении радостной юности.
По окончании танца старый рыцарь снова склонился перед девушкой,
взмахнул шляпой и пригласил ее посетить их пирушку, устраиваемую по случаю
скорого выступления в поход против русских еретиков.
- Эти дерзкие русские медведи вздумали стать перед нами на
победоносном пути нашего крестового похода на восток. Придите, фрейлейн, к
нам: сегодня мы выпьем за нашу родину и нашу победу.
- К моему глубокому сожалению, - ответила девушка, - я не могу
принять ваше любезное приглашение. Я должна своевременно вернуться к моей
дорогой и доброй матушке! - И девушка, церемонно поклонившись, хотела
скрыться в толпе.
- Нет, нет! Вы нас не покинете. Идемте к нам! Это недалеко!
Девушка со смехом стала метаться, стараясь убежать. Несколько рыцарей
погнались за ней. Она бросилась в сторону, в темноту, и вдруг пронзительно
закричала:
- Что это? Спасите!
Один рыцарь, высоко подняв факел, поспешил на зов. Показался ряд
виселиц, на которых, склонив головы, висели десятка два леттов в
лохмотьях, с босыми, напряженно вытянутыми ногами. Рыцари взяли под руки
полубесчувственную девушку. Она, задыхаясь, говорила:
- Я ударилась лицом в босые, холодные, как лед, ноги, и мне
показалось, что мертвец ударил меня в лицо ногой.
- Это висят лесные разбойники, самые отчаянные летты - дикари,
безбожники. Они нападали на наших меченосцев. Мы их рядком и повесили,
чтобы проучить дерзких леттов.
- Умоляю, отведите меня к матушке! Вот она уже идет сюда...
На площади появилась длинная процессия германских воинов в белых
плащах с нашитыми на плече черными крестами. Воины высоко держали горящие
факелы, сплетенные из просмоленных веревок. Факелы ярко пылали в клубах
черного дыма, придавая всему окружающему зловещий вид. Воины грубыми,
нестройными голосами пели мрачную песню меченосцев:
Вперед, тевтон!
Сквозь плач и стон
Иди, как смерть, иди, как месть!
Вперед, тевтон! Ийя-хо-хо!
