петь песни.
- Это великое счастье, что мы не погибли все до последнего. Разве
можно было что-либо поделать с русскими полчищами? Все же вы видели,
сколько их было, - и не сосчитать!
Последние шведские корабли, отчалившие от берега, плыли вниз, к
холодному Варяжскому морю.
ЗАСЛУЖЕННЫЙ КОНЕЦ
Прошло два дня. Часть шведских кораблей, будто устыдившись своего
поспешного бегства, возвратилась на Неву и поднялась вверх по реке, к
месту битвы. Сильно поредевшие в числе, воины стояли на палубе стройными
рядами, готовые снова вступить в бой.
Мрачный ярл Биргер с перевязанным лицом стоял на носу переднего
корабля и всматривался в приближающийся негостеприимный берег. Он все еще
надеялся увидеть обещанное переветниками почетное посольство новгородских
богатеев, которые должны были провести шведов в будто бы покорно ожидающий
их Новгород.
Но побережье было пусто. Всюду лежали тела убитых. Над ними стаями
уже кружили черные птицы.
Вдруг шведские воины стали громко ругаться:
- Какие чудовища! Смотрите, что они делают!
Впереди, на бугре, несколько больших мохнатых медведей, громко рыча,
терзали и грызли тела павших в битве воинов.
Корабли пристали к берегу. Медведи, испугавшись, скрылись. Ярл Биргер
приказал переносить на корабли тела погибших.
Все бросились исполнять приказание. Число убитых шведов оказалось
очень велико: ими были наполнены пять кораблей.
Затем все суда повернули обратно в море, и там, отплыв подальше от
берега, шведы прорубили днища погребальных кораблей, и они медленно
погрузились в холодные, свинцовые волны.
Под заунывные похоронные молитвы монахов шведы, обнажив головы,
мрачно провожали глазами исчезающие в волнах высокие, стройные мачты.
К вечеру, собираясь группами на корме, несколько воинов вполголоса,
чтобы не услышал ярл Биргер, пели старинную песню скальдов:
Кто на берег, братцы, вернется домой
И спросит у него невеста моя, -
Скажите, что сплю я под синей волной...
Пускай не забудет меня!
Им вторили холодный, печальный ветер и рокот волн сурового моря.
Шведские народные певцы, скальды, никогда впоследствии не слагали
песен о бесславном походе на Русь надменного ярла Биргера, разбитого
двадцатилетним новгородским князем Александром, поднявшим на защиту родной
земли свою дружину и всех беззаветно преданных своей родине смелых русских
людей.
Но наши сказители и былинники не забыли подвигов и заслуг молодого
новгородского князя, прозвав его <Александр Невский>, <Александр - грозные
очи>, <Александр - грозные плечи> и <Александр непобедимый>, и в своих
сказах и былинах говорили о том, как юный князь, всегда одерживая победы,
стоял на защите родной земли.
Глава VI
НЕПРИЗНАННЫЙ ПОБЕДИТЕЛЬ
СПОР НА БОЛЬШОМ ВЕЧЕ
Оба вечевых колокола - и на Софийской и на Торговой стороне - с утра
яростно вызванивали, созывая народ на большое вече. Все новгородцы боялись
раздоров во время вечевых сборищ, иногда кончавшихся схватками.
Некоторые надеялись, что в этот день, согласно древнему обычаю, по
улицам будут выставлены столы и все станут пировать: есть, пить и
веселиться по случаю нежданной победы над шведами.
Возможен был и другой повод для созыва веча: многие именитые бояре
смертельно враждовали между собой, и преданные им новгородцы уже, засучив
рукава, ожидали, когда начнется встань. Вся площадь волновалась и шумела.
Но на этот раз причина созыва веча была иная.
Несколько новгородцев стали, захлебываясь, кричать, что битва на Неве
была неправильная, что со шведами можно и нужно было поладить миром:
они-де везли богатые товары, ценные сукна, сладкие вина, а доставить их к
месту в Новгород так и не удалось, так как молодой княжич Александр,
беспричинно напав на них, разгромил все шведское войско и разграбил их
корабли.
Другие спорщики ругали и опровергали первых, говоря, что нельзя было
спокойно и беззаботно доверять большому войску отлично вооруженных
иноземцев, которые ехали, конечно, не для торговли, а чтобы водвориться
хозяевами в новгородских землях.
- Князь Александр похвально сделал, что разбил дерзких пришельцев, но
он повинен в другом, - говорили третьи, - в том, что, распалясь жадностью,
присвоил все шведские товары и роздал их только своим дружинникам, а нас,
прочих новгородцев, оставил ни при чем.
На прилегающих к площади улицах тоже разгорались споры.
Некоторые монахи-черноризцы обвиняли князя в крайней, непомерной
гордости, в том, что, по-видимому, он себя одного считает победителем
шведов.
- Никогда бы княжич в битве со свейскими воинами не справился, -
поучал мрачный тощий монах, взобравшийся на груду бревен. - Чудо чудное
свершилось: многие люди богомольные и праведные видели своима очима, что
на помощь князю прилетели сонмы ангелов и архангелов и, по великой милости
божьей, поражали огненными мечами нечестивых иноземцев. Сами воины
созерцали все это. Не княжич Александр, а небесное воинство опрокинуло
вражеские шатры, разметало, как пыль, шведскую рать. А оставшиеся в живых
иноверцы, полные ужаса, одни разбежались по лесу, а другие, взобравшись на
корабли, уплыли обратно в свою далекую землю.
Вече шумело. Однако крики еще более усилились, когда бояре стали
требовать появления на вече победителя - непокорного и самовольного князя
Александра Ярославича. За ним отправились выборные, и скоро все увидели
знакомую высокую, складную фигуру Александра, шагавшего в сторону вечевого
помоста. Общее ликование и крики вызвал шедший за князем дружинник Гаврила
Олексич в шведских желтых сапогах выше колен, с огромными золотыми
шпорами.
- Гляньте-ка, наш Гаврила нарядился свейским боярином!
Александр поднялся на каменный помост и сперва как будто равнодушно
выслушивал обвинения, с которыми на него обрушивались некоторые бояре и их
сторонники. Он тихо сказал что-то стоявшему близ него Гавриле Олексичу,
который быстро ушел и вскоре вернулся с полусотней переяславльских
дружинников. Они растолкали народ и, опираясь на тонкие копья, выстроились
близ ступеней помоста.
Александр высоко поднял руку, и по всей площади пронеслись крики
бирючей:
- Слушайте, вечники! Тише, православные! Князь Александр Ярославич
вам слово скажет!
Толпа сгрудилась еще теснее. Александр выпрямился и заговорил
медленно и четко:
- Господин Великий вольный Новгород! Вы сами меня призвали править
вами. Думал я сперва, что разговоры наши будут толковые, деловитые... А
мне приходится слушать здесь всякий вздорный лай бессовестных подвывал. Не
будь здесь такого шума, то вы бы все услышали, как в глубоких карманах
некоторых переветников звенит серебро, которое им туда отсыпали немецкие и
шведские торговые гости... Честно ли я сделал, что побил иноземцев? Пусть
один из вечевых писцов прочтет вам ту бесстыдную грамотку, какую прислал
мне вражеский воевода, зять шведского короля ярл Биргер.
Александр вынул из-за пазухи свернутое в трубку шведское послание с
болтавшейся на шнурке синей печатью, развернул его и передал подошедшему
старому писцу. Тот приблизил грамоту к глазам, зычно крякнул и,
откашлявшись, стал читать громким, сиплым голосом:
- <Князь Александер! Если сможешь - сопротивляйся! - Писец
остановился, посмотрел направо и налево, покачал головой и, снова
кашлянув, продолжал: - Если можешь - сопротивляйся...> Вот оно как! <Но я
уже здесь и пленю землю твою! Я р л Б и р г е р>.
Несколько рук протянулось, желая взять грамотку, но писец оттолкнул
их локтем и вернул письмо Александру. Тот снова обратился к вечу:
- Слыхали, что пишет заносчивый шведский воевода? Пленить нашу землю
грозит! Гляди, куда махнул! А посему с теми, кто меня бранит за то, что я
шведскую рать отогнал, я даже спорить не стану, а просто крепко запомню
лисьи морды тех, кто так горячо распинался за иноземцев. Этих переветников
судить буду я сам и всех засажу в поруб... Ну-ка, помолчите малость! Пусть
говорит кто-либо один.
- Ноздрилин! - раздалось несколько голосов.
- Хорошо! - сказал Александр. - Послушаем, что надумал боярин
Ноздрилин.
Полуседой, сутулый, с узкими, хитрыми, как у хорька, глазками и
румяными щеками, в долгополом узорчатом кафтане, старый боярин поднялся по
ступенькам и стал рядом с Александром. Тот резко отшатнулся.
- Други мои милые, Господин Великий вольный Новгород! Здесь немало
уже говорилось о самоуправстве молодого княжича. Не раз жаловались, что он
не почитает старых бояр и делает, что ему вздумается. Ох, зело сие для нас
опасно! Княжич Александр еще уноша. Послушал бы советов опытных бояр. А
пока не видать этого, я предлагаю Великому Новгороду то же самое, что мы
когда-то потребовали от отца его, князя Ярослава Всеволодовича: чтобы
княжич Александр Ярославич поклялся на святом Евангелии строго соблюдать
грамоты Ярославовы и древние уставы новгородские. И еще потребуем от него
клятвы, чтобы без согласия веча и посадника княжич Александр самочинно
войной ни на кого не шел.
Толпа затихла, выжидая ответа юного князя, которого Ноздрилин
настойчиво называл уменьшительным именем <княжич>.
- Что мне вам ответить на это? - сказал Александр. - Когда ко мне
примчались изгоном лесные сторожа на сменных конях и поведали, что в устье
Ижоры прибыли свейские воины на тридцати пяти кораблях и заносчивый
воевода прислал мне вот эту грамотку, - князь высоко поднял письмо и снова
спрятал его за пазуху, - то я тогда понял, что нет уже времени думать да
гадать и спорить на вече, а надо немедля браться за мечи и топоры и
выгонять незваных гостей!
- Верно, Ярославич, верно! - раздались голоса.
- С мечом в руке торговать не ездят! - продолжал Александр. - Хорошо
запомни это, хитроумный Ноздрилин! Я поговорил и с посадником, и с
тысяцким, и с владыкой Спиридоном. И что же они мне сказали? Какой совет
изрекли? Надо-де сперва подумать и посоветоваться, что нам делать, как
ласковей принять непрошеных гостей. Чуя беду неминучую, я поднял дружину,
прихватил еще смелых охочих молодцов, и все мы на борзе двинулись к устью
Ижоры. Спешил я, боясь, что узнают вражеские переветники, - он кивнул
головой в сторону Ноздрилина, - и оповестят свеев. Моя верная дружина,
взметнувшись на коней, вместе с подоспевшими на мой призыв ижорцами
примчалась к свейскому лагерю и ночью свалилась, как буря, на иноземных
разбойников. С божьей помощью мы разметали позарившихся на наши земли
свеев и опрокинули их в реку. Верно ли я сделал?
- Верно! Верно! Правильно сделал! - зашумело вече.
- А тем, кто меня винит, почему-де я дозволил воинам поделить добычу,
захваченную во вражьем лагере, а не приказал притащить ее сюда, чтобы
раздать лежебокам, тем, кто отсиживался на печи в час боевой грозы, - то
им отвечу, что так я и впредь стану делать!
С разных сторон послышались крики боярских подвывал:
- Ты не наш! Уходи от нас! Ты сам по себе, а мы сами по себе! Найдем
другого князя, он будет почитать древние грамоты новгородские!
Крики сторонников Александра стали заглушать первые:
- Ты, пресветлый князь Александр, наша защита! Ты не отдал иноземцам
нашей родной земли! Исполать тебе*, наша надежда! Так же и впредь
поступай!
_______________
* И с п о л а т ь т е б е - древнее выражение, переделанное с
греческого, означающее <на многие лета>
