Жирославича, который барахтался, стараясь встать. Александр крепко держал
его пятерней за нос.
Вмешался владыка Спиридон. Он бросился вперед и, одной рукой обхватив
Александра за шею, другой пытался удержать его руку:
- Побойся бога, Ярославич! Оставь старика! Именем господа заклинаю
тебя: остановись! Не уродуй лика человеческого!
Александр встал, и все зашептали:
- Не тронул!
Обращаясь к владыке Спиридону, Александр решительно сказал:
- Пока я здесь, в Новгороде, я буду поступать так же с каждым
Иудой-переветником, и пусть они пощады от меня не ждут.
Потом князь, обращаясь к Олексичу, крикнул:
- Гаврила, мы уходим!
В КНЯЖЕСКИХ ХОРОМАХ
Вернувшись на Рюриково городище, Ярославич поднялся к себе в хоромы,
в главную гридницу, где юная княгиня Александра Брячиславна уже ожидала
его за столом. Перед ней дымилась миска с ухой и рядом, прикрытый расшитым
красными узорами полотенцем, красовался пышный пирог.
По одну сторону Брячиславны сидел Вадим, сверстник Александра, всегда
скромный и обходительный.
Когда-то отец Вадима был любимым ловчим князя Брячислава Полоцкого и
сопровождал его на медвежью охоту и волчьи облавы. Вадим отроком подрастал
среди дружинников, постоянно бывал в княжеских хоромах, играл вместе с
княжескими детьми. Они его любили за покладистый и кроткий нрав, а
главное, за то, что он искусно вырезал ножом из липового дерева коньков,
птичек и мужичка с дудкой. Не раз княгиня за это награждала Вадима медовым
пряником.
Однажды на охоте разъяренный медведь подмял под себя ловчего, отца
Вадима, и задрал его. Князь Брячислав захотел помочь осиротевшему мальчику
и сказал Вадиму: <Дружинник из тебя не выйдет, я знаю, а иконописцем, быть
может, ты станешь искусным. Будешь расписывать стены наших церквей, а это
светлое, высокое дело. В Новгороде имеется хорошая иконописная мастерская,
и в ней давно работает опытный изограф, отец Досифей. Вот к нему-то я тебя
в науку и пошлю>.
Вскоре Вадим поселился в Новгороде вместе со своей старой нянюшкой и
начал работать под руководством отца Досифея, а когда прибыл князь
Александр Ярославич со своей молодой женой, Вадим стал частым гостем в
княжеских хоромах. С Александром его сближала любовь к книгам, и он каждый
раз с волнением ждал, что князь покажет ему какую-нибудь новинку.
- Что, друже, давно не был? - обратился Александр к Вадиму,
усаживаясь за стол. - Давно мы с тобой не толковали! Расскажи-ка нам
теперь, многих ли святителей ты уже переписал? Мой тебе дружеский совет:
учись у опытных стариков иконописному делу - и сам станешь большим
искусником.
- Стараюсь и уже кое-чего достиг. Только отец Досифей, мой наставник,
постоянно сердится, что я отхожу от установленных образцов; а я все хочу
писать образа по-своему, как моя душа мне подсказывает. Много хожу по
церквам и соборам здешним. Многое мне нравится. Какие краски дивные! Все в
новгородских церквах радует глаз и снаружи и внутри. В Полоцке у нас
такого не было.
Когда обед кончился, Александр, взяв Вадима под руку, шепнул ему:
- Есть новое сокровище!
Они прошли в соседнюю горницу. Там находилась вивлиофика - книги,
собранные Ярославом Всеволодовичем и подаренные им сыну.
Вдоль стен стояли окованные сундуки. В них бережно хранились книги,
искусно переписанные умельцами. Каждая такая книжица представляла собой
большую ценность.
В вивлиофике обычно работал один, а то и два опытных переписчика.
Подойдя к одному из сундуков и подняв тяжелую крышку, Александр
доставал одну за другой разные книги и раскладывал их на столе.
Протянув Вадиму толстую книгу в темном кожаном переплете, он сказал:
- Вот книга о походах царя эллинского Александра Великого,
завоевавшего когда-то полмира. Хорошо мне ее переписали! Какие красивые
рисунки, узорные заставки, затейливые буквицы! Смотри, Вадим, какие у нас
замечательные искусники появились. Вот бы и ты занялся рисунками, где
показал бы наших воинов громящих немецкие орды на Омовже, под Юрьевом, под
Изборском и Псковом.
Вадим попросил разрешения у Александра переписать понравившиеся ему
затейливые узоры буквиц в свою харатейную тетрадь.
Они еще долго сидели и говорили о том тяжелом времени, которое
переживают Русская земля и Новгород - последний оплот русской воли.
Когда Вадим ушел, Александр поднялся в светелку Брячиславны. Княгиня
жаловалась на свое одиночество:
- Все ты делами занят, а со мной тебе и побыть некогда!
Александр обнял жену, усадил ее на лавке рядом с собой и стал гладить
ее маленькие руки.
- Пока мне еще не время отдыхать. За мной охотятся и явные и тайные
враги. Я должен быть всегда готов к борьбе и походу.
- А я буду всегда твоим верным другом. Сердце говорит мне, что твое
дело правое, ты одолеешь всех врагов, и я буду гордиться тобой.
Глава V
НЕВСКАЯ БИТВА
Хмельна для них славянов кровь,
Но тяжко будет их похмелье.
А. Пушкин
С БЛАГОСЛОВЕНИЯ ПАПЫ РИМСКОГО
Крутобокие двухмачтовые корабли, готовые к отплытию, столпились в
шведской гавани Сигтуна*. Всюду развевались флаги с изображением желтых
львов на синем фоне, грозящих мечом. Все жители столицы пришли посмотреть
на отплытие воинов, непобедимых удальцов, обещавших подарить своему народу
богатейшие новые земли русов: беспредельные поля и густые, дремучие леса,
широкие реки и несколько многолюдных цветущих городов, в том числе
богатый, знаменитый мировой торговлей великий Хольмгорд, как тогда шведы
называли Новгород.
_______________
* С и г т у н а - в то время (1240 год) считалась столицей
Швеции (находилась близ нынешнего Стокгольма). Невдалеке от Сигтуны
был королевский дворец.
Сам король Эрик Эриксон-Лепсе (Шепелявый), несмотря на болезнь,
прибыл в гавань проводить боевые корабли, отправлявшиеся в этот смелый
набег. Несколько разряженных слуг принесли короля на носилках. Впереди
трубили трубачи и мерно шагал отряд рослых воинов с копьями и цветными
флажками.
Все корабли были обвиты зелеными гирляндами из еловых ветвей и
полевых цветов. Матросы взобрались на мачты и реи и кричали оттуда
приветствия стоящей на берегу толпе.
Воины расположились на палубе. Каждый имел копье, прямой длинный меч,
кинжал и щит. Многие были в блестевших на солнце доспехах и кольчугах; как
будто уже готовые к бою, они казались очень воинственными. Некоторые
спускались на берег, где городские, разодетые по-праздничному девушки
окружали их шумной толпой и дарили на счастье резные костяные и медные
крестики и медальоны с изображением богоматери. Они желали отплывавшим
смельчакам блестящих побед и благополучного возвращения после разгрома
русских схизматиков*.
_______________
* С х и з м а т и к - еретик, вероотступник; с точки зрения
шведов, тогда католиков, русские, как православные, были еретиками.
сановники за последними его распоряжениями перед отъездом.
На кораблях находились воины разных племен: шведы, немцы, датчане,
финны. С ними плыли два величественных бискупа, тоже в панцирях и с
оружием, и много католических бритых монахов. Стоя на корме кораблей, они
высоко поднимали к небу кресты, пели священные гимны и призывали шведских
воинов, крестоносцев, по повелению святейшего папы римского, <с помощью
огня и меча покорить русских еретиков и обратить их в католическую веру>.
Среди нарядных воинов особенно выделялся своей могучей фигурой зять
короля, ярл Биргер. За время длительной болезни короля он единолично
правил всей страной. И сейчас на корабль к нему пришли шведские
Ветер был попутный. Корабли, подняв паруса, при общих криках толпы и
моряков двинулись в открытое море. Провожающие долго еще шли берегом и
пели военные песни.
Вдали от земли, на море, ветер усилился, стал раскачивать корабли,
которые то погружались, то поднимались на пенистые гребни волн. В пути
ветер менялся, и раза два приходилось бросать якоря в финских скалистых
шхерах, выжидая попутного ветра.
ШВЕДСКИЙ ЛАГЕРЬ НА НЕВЕ
...Приидоша свеи в силе велице: и
мурмане, и сумь, и емь, в кораблях
множество много зело, свеи с княземь и
с бискупы своими.
И сташа усть Ижоры, хотя восприяти
и Ладогу, и Новгород, и всю
Новгородскую область.
(Новгородская летопись)
Наконец шведские корабли прибыли к устью многоводной Невы и поплыли
вверх по течению до впадения в нее речки Ижоры. Берега болотистые и
пустынные, заросшие вековым, густым лесом.
Ярл Биргер и рядом с ним бискупы стояли на передней палубе главного
корабля, украшенного, как и другие корабли, деревянными резными фигурами
крылатых змей и морских дев. У бортов кораблей стояли вооруженные мечами
монахи. Все они чувствовали себя новыми апостолами, так как сам <наместник
бога на земле> - римский папа благословил их на этот морской набег и
назвал его <новым великим крестовым походом>, имеющим целью обратить в
истинную веру диких язычников финнов и упрямых схизматиков русских.
Более всех был доволен ярл Биргер, самоуверенный и наглый. Он
указывал рукой на берега реки:
- Там ждет нас великая победа. Она принесет нам горячую благодарность
шведского народа. Мы подарим нашему любимому королю новые земли, а вы,
смелые воины, крестоносцы, привезете с собой богатую добычу.
Новые крестоносцы поднимали мечи и кричали:
- Слава храброму, непобедимому ярлу Биргеру!
- А с дерзкого, самонадеянного мальчишки принца Александера я собью
спесь и вытряхну его из Хольмгорда! Я пошлю ему короткое письмо, от
которого он задрожит, вскарабкается на коня и умчится прочь к отцу.
На берегу Невы вскоре вырос большой, нарядный шатер из красного шелка
с вышитыми на нем львами. Близ шатра на высоком шесте развевался на ветру
шведский флаг, синий с желтым львом, держащим в поднятой лапе меч.
В этом шатре были разостланы ковры и приготовлена постель с меховым
покрывалом. Ярл Биргер сидел снаружи шатра, в складном ременчатом кресле,
и, веселый, пил вино из большого серебряного кубка, окуная в напиток рыжие
усы. Он с любопытством слушал рассказы двух щеголеватых новгородцев, по
виду - бояр или купцов, только что примчавшихся, чтобы, как они сказали,
<показать шведскому отряду путь в Новгород>*. Рядом с ним стоял
переводчик. Один из прибывших рассказывал:
_______________
* Иностранные морские корабли обыкновенно, приплывая в Неву,
делали остановку близ устья Ижоры и поджидали лодочников из Ладоги,
доставлявших множество больших плоскодонных лодок. Грузы складывали в
лодки, которые подымались до Ладоги, откуда лоцманы направляли лодки
в Новгород по Волхову, осторожно обходя опасные волховские пороги.
- Наш новый князь Александр еще совсем юноша, ему всего двадцать лет,
а замыслов и гордости у него выше головы, как у бывалого воеводы. Он
стариков ни во что не ставит, никому не верит, один хочет так же властно
княжить, как правил его отец, Ярослав Всеволодович. Но ведь тот был голова
