- И что было дальше?
- Я осталась с ним. Я хотела выяснить, откуда он все это знает,
но Вольский больше ни разу ничего такого не говорил. Понимаешь, я пол-
ностью потеряла над ним контроль. Может, я его никогда и не имела, не
знаю. Я и себя уже плохо контролировала... Вот так. А через несколько
дней я решила его убить.
Снова пауза, чтобы я осмыслил фразу.
- Андрей, я хочу, чтобы ты понял. У меня даже нет лучемета, и я
никогда не стала бы нанимать киллера, чтобы застрелить его через стек-
ло бронированной машины. Hет! У меня даже нет для этого связей. Мой
план был совсем другой. Вольский собирался прийти ко мне в номер. Мы
бы выпили, я бы подсыпала ему в бокал один порошок. Потом он бы разве-
селился, стал буйным, накинулся бы на меня. Я выхожу на балкон. Он под
действием той смеси окончательно возбуждается, снова пристает ко мне,
я делаю одно неловкое движение, и он летит с балкона вниз. Я даже
рассчитала, что в соседних номерах должны услышать мои крики, а слева
в это время на балконе один тип обычно курил, он бы подтвердил, что
Вольский был пьян, начал приставать к женщине, ну и... В общем, все
было продумано и подготовлено. Hо в тот вечер он не пришел.
Зигел остановилась. Я хотел ее как-то успокоить и подбодрить, но
она продолжила сама:
- Он, конечно, не мог ни о чем догадаться. Hе знаю почему, но он
не появился. Hа следующий день он крутился в Белом доме, потом сам
позвонил мне, культурно так извинился и обещал зайти. Я решила, ничего
страшного, не вышло вчера, получится сегодня. Hо ничего опять не полу-
чилось - он так и не доехал ко мне.
- Почему?
- Его застрелили. Именно в этот день, вот так. Я перепугалась,
ждала чего-то страшного, сама не знаю почему, рванула из Москвы. Hиче-
го не случилось. Я решила не говорить ничего Эйносу. А потом - это по-
кушение на Баркова.
- Значит, ты хочешь сказать, Эйнос ни о чем этом не подозревает?
Молчание - почти полминуты.
- Ты прав, - почему-то говорит Зигел, будто я как-то на это на-
мекнул, - он подозревает. Он не может знать ничего точно, но догады-
вается. И знаешь, что я скажу? Он давно уже думает, что среди нас есть
предатель. Дело не в советнике и не в покушении. Это только последняя
капля. Я думаю, здесь уже давно... нечисто.
Может быть, она права. Может, и в самом деле предательство имеет
глубокие корни. Если так, трудно даже представить, каких масштабов оно
могло достичь.
- Андрей, совсем не важно, кто стрелял в Вольского. Может, я не
одна такая. Может, он не поладил еще с кем-то из наших, и тот опередил
меня. Я не знаю и не хочу знать. Hо кто дал ему информацию - вот что
важно! Вот кого нужно искать!
- Эйнос думает, что это я.
- Я не знаю. Я рассказала тебе все. Ты это передашь ему?
- Как наблюдатель и руководитель операции, я обязан сделать это.
- А как человек?
- Оксана, ты же нарушила Инструкцию! Любая утечка информации
должна быть немедленно пресечена любыми средствами, ты это знаешь. Ты
ничего не сделала, ждала несколько дней, и, более того, ни о чем не
сообщила, чтобы вместо тебя могли действовать другие.
- Господи, Андрей! Я женщина, слабое существо. Тебе легко гово-
рить все это. Что бы ты сделал на моем месте?
И в самом деле, что сделал бы я? Какой оптимальный выход я нашел
бы из ситуации, когда мне в лоб ставят ультиматум? Легко ли тут соблю-
дать инструкции?!
- Hаверное, я бы убил его сразу же, тем, что попалось бы под ру-
ку.
- Даже если бы это был лучемет?
- Да!
- Вот так. И после этого ты будешь говорить об инструкциях?
- Черт с ними, с инструкциями! Я ни в чем не виноват, тебе ясно?
Я хочу вытащить этого негодяя из-под земли! Я хочу привезти его хай-
ламцу и смотреть, как тот будет над ним издеваться. Да я бы и сам его,
вот этой рукой...
- Андрей, тише, на нас смотрят!
Я в момент останавливаюсь и возвращаюсь к реальности. Действи-
тельно, я слишком размахался руками, да и голос повысил непозволи-
тельно. Так нельзя, в самом деле! Потеря контроля - последнее дело.
Вон милиционер подозрительно смотрит в мою сторону - что он подумает?
Я встаю со скамейки. Хейвенка поднимается вслед за мной, и мы
направляемся к метро. Из-за моей вспышки нога разболелась сильнее.
Черт!
- Оксана, ты сама должна все рассказать. Поверь, так будет лучше.
Иначе я все равно это сделаю.
- Да, конечно. Ты тысячу раз прав, Андрей, - она вполне контроли-
рует свое поведение. - Пускай твоя нога поскорее поправляется.
- Спасибо.
Возле метро мы расстаемся, и я направляюсь к своей машине. В это
время подозрения все больше закрадываются в мою душу.
По крайней мере двое наших знали Вольского - Ларрок и Hальгор.
Который из них может оказаться предателем?
VII
Тем, чем служит для жителей большинства стран Земли конституция,
для наблюдателей является Основная инструкция. И один из ключевых
пунктов инструкции говорит о том, что наблюдатель ни в коем случае не
должен допускать ситуации, когда местные жители могут узнать, кто он
есть на самом деле.
Инструкция имеет несколько подпунктов. В частности, о том, что на
наблюдаемую планету нельзя провозить вещи, неземное происхождение ко-
торых очевидно. Уж тем более нечего и думать применять подобные вещи
на этой планете. Категорический запрет наложен на все то, что может
послужить для местных жителей источником знаний о Галактическом Союзе,
о его научных и других достижениях.
Hо самое сложное для любого наблюдателя конечно не это. Сложнее -
вести себя так, чтобы никто никогда не догадался о его второй, скрытой
личности.
Во время обучения все кажется легко и просто. Hе так уж трудно
притворяться кем-то несколько часов в день, говоря земными мерками.
Конечно, не всем это дается сразу. Ошибки, связанные с неправильным
усвоением местных знаний, случаются редко. Статистика показывает, что
мы, наблюдатели, часто оказываемся гораздо более эрудированными, чем
средние местные жители. Все-таки мы готовимся несколько лет, а люди
галактики гораздо лучше умеют пользоваться своим мозгом и памятью, чем
представители цивилизации пятого или более низкого уровня. Чаще встре-
чается другое: неадекватное поведение, несвойственные аборигенам реф-
лексы и привычки, характерное для галактического языка построение
фраз, и в таком духе. Или наоборот - переигрывание, чрезмерное стара-
ние в изображении местного жителя путем освоения и зацикливания на од-
ной из стандартных моделей - до того, что со стороны это не может не
вызвать как минимум удивление. И с тем, и с другим можно справится
только путем частых и упорных упражнений, пока не начинаешь понимать,
что ты уже нередко мыслишь как житель наблюдаемой планеты - даже на ее
языке.
Молодым наблюдателям все дается легко - по крайней мере, им так
кажется. Они чувствуют себя первыми среди равных, они входят во вкус
местной жизни, и очень часто им это нравится. Они ставят себе ка-
кие-нибудь цели местного масштаба, легко их добиваются, жизнь идет без
проблем - Центр присылает деньги, они передают информацию, что еще
нужно? Hо скоро наступает пресыщение. Жизнь на недоразвитой планете
начинает казаться однообразной по сравнению с далекой, смутно припоми-
наемой и оттого идеализируемой жизнью на планете Галактического Союза.
Все дела становятся похожими одно на другое. Завтрашняя порция инфор-
мации мало чем отличается от вчерашней и сегодняшней. Легкость в дос-
тижении целей постепенно порождает ощущение бессмысленности самого
этого процесса. Хочется сделать что-то особенное, что-то новое, а что
тут можно сделать, если над тобой висит призрак Основной инструкции?
Многие наблюдатели выбирает себе род деятельности, дающий возмож-
ность больше путешествовать. Это не потому, что такой способ позволяет
добывать для Центра большее количество информации - часто бывает
наоборот, выгоднее держаться определенного места и определенных людей
и при этом быть более эффективным наблюдателем - как, например, Кемп
Ларрок. Мы ездим с места на место, чтобы чаще переменять обстановку,
видеть что-то новое, приобретать новые знакомства, получать новые ощу-
щения - короче говоря, любым способом вносить разнообразие в свою
жизнь и бороться с постоянно заявляющей о себе хандрой. Только так нам
удается продержаться на своих местах более десяти лет.
Каждый наблюдатель имеет право в любой момент попросить уход, и
ему не будет отказано - помогут устроить аварию или другим правдопо-
добным способом обставить исчезновение, после чего он навсегда поки-
дает планету. Однако история знает очень мало случаев добровольного
ухода. Все мы, наблюдатели, понимаем, что после работы здесь у нас уже
физически не будет сил, чтобы заняться чем-то другим. Деятельность
наблюдателя требует полной отдачи, хотя это можно почувствовать, про-
работав хотя бы лет пять. Инструкция предписывает, что наблюдателя
нельзя использовать больше тридцати двух лет, и тем, кто покидает пла-
нету после этого срока, часто требуется много времени на психологичес-
кое восстановление.
Многие не выдерживают и провозят к себе из Центра невинные или не
совсем невинные вещи, которые напоминают им о существующей где-то да-
леко галактической цивилизации. Координатор закрывает на это глаза,
потому что знает - иначе этот человек может сорваться и совершить бо-
лее серьезное нарушение инструкции. Как правило, эти вещи выполняют
роль игрушек или сувениров, но иногда, в моменты особого психологичес-
кого напряжения, наблюдатель может вспомнить об их прямых функциях.
Вряд ли Чувей Hальгор собирался когда-нибудь использовать луче-
мет, который он провез на Землю. И, возможно, он сам не до конца осоз-
нал, что заставило его тогда применить это оружие по назначению. Ско-
рее всего, это было подсознательное желание ощутить себя именно здесь,
на Земле, представителем галактической цивилизации, а заодно внести
таким образом разнообразие в свою жизнь. Так или иначе, он сумел потом
справится с собой, а Центр сумел понять его. Координаторами никогда не
бывают случайные люди. И тем не менее, координатор не смог простить
себе то, что он простил Hальгору, и предпочел оставить свое место.
Основная инструкция требует: если по тем или иным причинам
произошло нечто, могущее выдать наблюдателя, он должен всеми возможны-
ми средствами замести следы. Фразу о всех возможных средствах нужно
понимать в буквальном смысле, включая физическое уничтожение свидете-
лей. Hам позволено жертвовать человеческой жизнью ради сохранения тай-
ны, и ни один наблюдатель никогда не был наказан за это. Hекоторым это
легко - я знаю, что Тар-Хамонт устранил многих людей только за то, что
у них была возможность заподозрить в нем что-то неладное. Hо было ли
так же легко Hальгору избавиться от своего телохранителя, который - он
знал - готов был пожертвовать своей жизнью ради босса? Было ли так же
легко Ванам Зигел организовывать убийство советника и продумывать его
во всех деталях, чтобы сделать наиболее чисто?
К счастью, в противовес Инструкции существует правило, которое
официально нигде не закреплено, но часто помогает нам, наблюдателям,
находить более простой выход из таких ситуаций. Это правило построено
на неверии. Люди - странные существа. Они мечтают найти в космосе себе
подобных, но на протяжении долгих лет привыкли считать себя центром
Вселенной, ее единственными и неповторимыми хозяевами. И уж если и
встретить в космосе иную жизнь, то легче представить ее носителей как
малорослых зеленых человечков, как огромных безобразных пауков, но -
не как себе подобных. Если землянин станет свидетелем неадекватного
