Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Леонид Андреев Весь текст 117.29 Kb

Красный смех

Предыдущая страница Следующая страница
1 2  3 4 5 6 7 8 9 10 11
него  не  выходили, как будто он разучился их говорить.-- Дома?
Какой дом, разве гденибудь есть дом? Не перебивайте меня, иначе
я начну стрелять. Дома я каждый день брал ванны  --  понимаете,
ванны  с  водой  -- с водой по самые края. А теперь я не каждый
день умываюсь, и на голове у меня струпья, какаято паршь, и все
тело чешется, и по телу ползают, ползают... Я с  ума  схожу  от
грязи,  а вы говорите -- дом! Я как скот, я презираю себя, я не
узнаю себя,  и  смерть  вовсе  не  так  страшна.  Вы  мне  мозг
разрываете  вашими  шрапнелями,  мозг! Куда бы ни стреляли, мне
все попадает в мозг,-- вы говорите -- дом.  Какой  дом?  Улица,
окна,  люди,  а я не пошел бы теперь на улицу -- мне стыдно. Вы
принесли самовар, а  мне  на  него  стыдно  было  смотреть.  На
самовар.
    Тот снова засмеялся. Кто-то крикнул: -- Это черт знает что.
Я пойду домой. -- Домой?
    -- Вы не понимаете, что такое дом!.. -- Домой? Слушайте: он
хочет  домой!  Поднялся общий смех и жуткий крик -- и снова все
замолчали, уступая непонятному. И тут не  я  один,  а  все  мы,
сколько  нас  ни было, почувствовали это. Оно шло на нас с этих
темных, загадочных и чуждых полей; оно  поднималось  из  глухих
черных   ущелий,   где,  быть  может,  еще  умирают  забытые  и
затерянные  среди  камней,  оно   лилось   с   этого   чуждого,
невиданного  неба.  Молча,  теряя  сознание от ужаса, стояли мы
вокруг потухшего самовара, а с неба на нас пристально  и  молча
глядела  огромная  бесформенная  тень,  поднявшаяся  над миром.
Внезапно,  совсем  близко  от  нас,   вероятно,   у   полкового
командира,  заиграла  музыка,  и  бешено-веселые, громкие звуки
точно вспыхнули среди ночи  и  тишины.  С  бешеным  весельем  и
вызовом  играла  она,  торопливая, нестройная, слишком громкая,
слишком весе лая, и видно было, что и те, кто играет, и те, кто
слушает, видят так же, как мы, эту огромную бесформенную  тень,
поднявшуюся над миром.
    А  тот в оркестре, что играл на трубе, уже носил, видимо, в
себе, в своем мозгу, в своих  ушах,  эту  огромную,  молчаливую
тень.  Отрывистый  и  ломаный  звук  метался, и прыгал, и бежал
куда-то в сторону от других --  одинокий,  дрожащий  от  ужаса,
безумный.  И  остальные  звуки  точно оглядывались на него; так
неловко, спотыкаясь, падая и поднимаясь, бежали они разорванной
толпою, слишком громкие, слишком  веселые,  слишком  близкие  к
черным   ущельям,  где  еще  умирали,  быть  может,  забытые  и
потерянные среди камней люди.
    И долго стояли мы вокруг потухшего самовара и молчали.

     ОТРЫВОК пятый

    ...я уже  спал,  когда  доктор  разбудил  меня  осторожными
толчками.  Я вскрикнул, просыпаясь и вскакивая, как вскрикивали
мы все, когда нас будили, и бросился к выходу  из  палатки.  Но
доктор крепко держал меня за руку и извинялся:
    -- Я вас испугал, простите. И знаю, что вы хотите спать...
    -- Пять суток...-- пробормотал я, засыпая, и заснул и спал,
казалось  мне,  долго,  когда доктор вновь заговорил, осторожно
поталкивая меня в бока и ноги.
    -- Но очень нужно. Голубчик, пожалуйста, так нужно. Мне все
кажется... Я не могу. Мне все кажется,  что  там  еще  остались
раненые...
    --  Какие раненые? Вы же весь день их возили. Оставьте меня
в покое. Это нечестно, я пять суток не спал!
    --  Голубчик,  не  сердитесь,--  бормотал  доктор,  неловко
надевая фуражку мне на голову.-- Все спят, нельзя добудиться. Я
достал  паровоз  и  семь  вагонов,  но  нам  нужны люди. Я ведь
понимаю... Голубчик, умоляю вас. Все спят, все отказываются.  Я
сам  боюсь  заснуть.  Не  помню,  когда я спал. Кажется, у меня
начинаются галлюцинации. Голубчик,  спустите  ножки,  ну,  одну
ножку, ну, так, так...
    Доктор  был  бледен и покачивался, и заметно было, что если
он только приляжет -- он заснет на  несколько  суток  кряду.  И
подо  мною  подгибались ноги, и я уверен, что я заснул, пока мы
шли,-- так внезапно  и  неожиданно,  неизвестно  откуда,  вырос
перед  нами  ряд черных силуэтов -- паровоз и вагоны. Возле них
медленно  и  молча  бродили  какие-то  люди,  едва  видимые   в
потемках.  Ни  на  паровозе,  ни  в  вагонах  не было ни одного
фонаря, и только от  закрытого  поддувала  на  полотно  ложился
красноватый  неяркий  свет. -- Что это? -- спросил я, отступая.
-- Ведь мы же едем. Вы забыли? Мы едем,-- бормотал доктор.
    Ночь была холодная, и он дрожал  от  холода,  и,  глядя  на
него, я почувствовал во всем теле ту же частую щекочущую дрожь.
    --  Черт  вас  знает!  --  закричал я громко.-- Не могли вы
взять другого... -- Тише, пожалуйста, тише! --  Доктор  схватил
меня за руку.
    Кто-то из темноты сказал:
    --   Теперь   дай   залп  из  всех  орудий,  так  никто  не
шевельнется.  Они  тоже  спят.  Можно  подойти  и  всех  сонных
перевязать.  Я сейчас прошел мимо самого часового. Он посмотрел
на  меня  и  ничего  не  сказал,  не  шевельнулся.  Тоже  спит,
вероятно. И как только он не упадет.
    Говоривший  зевнул,  и  одежда  его  зашуршала:  видимо, он
потягивался. Я лег грудью на край вагона, чтобы  взлезть  --  и
сон  тотчас  же  охватил  меня.  Кто-то  приподнял меня сзади и
положил, а я почему-то отпихивал его ногами -- и опять  заснул,
и  точно во сне слышал обрывки разговора: -- На седьмой версте.
-- А фонари забыли? -- Нет, он не пойдет. -- Сюда давай.  Осади
немного.  Так. Вагоны дергались на месте, что-то постукивало. И
постепенно от всех этих звуков и оттого, что  я  лег  удобно  и
спокойно,  сон  стал  покидать меня. А доктор заснул, и когда я
взял его руку, она была как у мертвого: вялая и тяжелая.  Поезд
уже  двигался  медленно  и осторожно, слегка вздрагивая и точно
нащупывая дорогу. Студент-санитар зажег в фонаре свечу, осветил
стены и черную дыру дверей и сказал сердито:
    -- Какого черта!  Очень  мы  сейчас  им  нужны.  А  его  вы
разбудите,  пока  не разоспался. Тогда ничего не сделаешь, я по
себе знаю.
    Мы растолкали доктора, и он сел, недоумело поводя  глазами.
Хотел  опять  завалиться,  но  мы  не дали. -- Хорошо бы сейчас
водки  хлебнуть,--  сказал  студент.  Мы  хлебнули  по   глотку
коньяку,  и сон прошел совсем. Большой и черный четырехугольник
дверей стал розоветь, покраснел -- где-то за холмами показалось
огромное молчаливое  зарево,  как  будто  среди  ночи  всходило
солнце.  --  Это  далеко.  Верст за двадцать. -- Мне холодно,--
сказал доктор, ляскнув зубами.  Студент  выглянул  за  дверь  и
рукой  поманил  меня.  Я  посмотрел: в разных местах горизонта,
молчаливой цепью, стояли такие же неподвижные зарева, как будто
десятки солнц всходили одновременно. И уже не было  так  темно.
Дальние  холмы  густо  чернели,  отчетливо  вырезая  ломаную  и
волнистую линию, а вблизи все было залито красным тихим светом,
молчаливым и неподвижным. Я взглянул на студента: лицо его было
окрашено в тот же красный призрачный цвет крови, превратившейся
в воздух и свет. -- Много раненых?  --  спросил  я.  Он  махнул
рукой.
    -- Много сумасшедших. Больше, чем раненых. -- Настоящих? --
А то каких же?
    Он   смотрел   на   меня,   и  в  его  глазах  было  то  же
остановившееся, дикое, полное холодного ужаса,  как  и  у  того
солдата, что умер от солнечного удара. -- Перестаньте,-- сказал
я,  отворачиваясь. -- Доктор тоже сумасшедший. Вы посмотрите-ка
на него.
    Доктор не слышал. Он сидел, поджав ноги, как сидят турки, и
раскачивался, и беззвучно двигал губами и концами пальцев. И во
взгляде у него было то же  остановившееся,  остолбенелое,  тупо
пораженное.  -- Мне холодно,-- сказал он и улыбнулся. -- Ну вас
всех к черту! -- закричал я, отходя в угол вагона.--  Зачем  вы
меня позвали?
    Никто   не   ответил.   Студент   глядел   на   молчаливое,
разраставшееся зарево, и его затылок с вьющимися  волосами  был
молодой,   и   когда  я  глядел  на  него,  мне  почему-то  все
представлялась тонкая женская рука, которая ворошит эти волосы.
И это представление было так неприятно, что я начал  ненавидеть
студента и не мог смотреть на него без отвращения.
    --  Вам  сколько лет? -- спросил я, но он не обернулся и не
ответил. Доктор покачивался. -- Мне холодно.
    -- Когда я подумаю,-- сказал  студент,  не  оборачиваясь,--
когда я подумаю, что есть где-то улицы, дома, университет...
    Он  оборвал,  точно  сказал  все,  и  замолчал. Поезд почти
внезапно остановился, так что я ударился о стену, и послышались
голоса. Мы выскочили.
    Перед самым паровозом на полотне лежало  что-то,  небольшой
комок, из которого торчала нога. -- Раненый?
    --  Нет,  убитый.  Голова оторвана. Только, как хотите, а я
зажгу передний фонарь. А то еще задавишь.
    Комок с торчавшей ногой сбросили в  сторону;  нога  на  миг
задралась  кверху,  будто  он  хотел  бежать  по воздуху, и все
скрылось в черной канаве. Фонарь  загорелся,  и  паровоз  сразу
почернел.
    --  Послушайте!  -- с тихим ужасом прошептал кто-то. Как мы
не  слышали  раньше!  Отовсюду  --  места  нельзя  было   точно
определить   --   приносился   ровный,   поскребывающий   стон,
удивительно  спокойный  в  своей  широте  и  даже   как   будто
равнодушный. Мы слышали много и криков и стонов, но это не было
похоже   ни  на  что  из  слышанного.  На  смутной  красноватой
поверхности глаз не мог уловить ничего, и оттого казалось,  что
это  стонет сама земля или небо, озаренное невсходящим солнцем.
-- Пятая верста,-- сказал машинист. --  Это  оттуда,--  показал
доктор  рукой  вперед. Студент вздрогнул и медленно обернулся к
нам: -- Что же это? Ведь этого же нельзя слышать! -- Двигаемся!
    Мы пошли пешком впереди паровоза, и от нас на полотно легла
сплошная длинная тень, и была она не черная,  а  смутно-красная
от  того  тихого, неподвижного света, который молчаливо стоял в
разных концах черного неба. И  с  каждым  нашим  шагом  зловеще
нарастал  этот  дикий,  неслыханный  стон,  не имевший видимого
источника,-- как будто стонал красный воздух, как будто стонали
земля и небо. В своей непрерывности и  странном  равнодушии  он
напоминал  минутами  трещание  кузнечиков  на  лугу,-- ровное и
жаркое трещание кузнечиков на летнем лугу. И все  чаще  и  чаще
стали встречаться трупы. Мы бегло осматривали их и сбрасывали с
полотна -- эти равнодушные, спокойные, вялые трупы, оставлявшие
на  месте  лежания  своего темные маслянистые пятна всосавшейся
крови, и сперва считали их, а потом сбились и  перестали.  Было
их  много  --  слишком  много  для этой зловещей ночи, дышавшей
холодом и стонавшей каждою частицею своего существа.
    -- Что же это! -- кричал доктор и грозил кому-то кулаком.--
Вы -- слушайте...
    Приближалась шестая верста, и стоны делались  определеннее,
резче,  и  уже  чувствовались  перекошенные  рты,  издающие эти
голоса. Мы трепетно всматривались в розовую мглу, обманчивую  в
своем  призрачном  свете,  когда  почти рядом, у полотна, внизу
кто-то громко застонал призывным, плачущим стоном. Мы сейчас же
нашли его, этого раненого, у которого на лице были одни  только
глаза  -- так велики показались они, когда на лицо его пал свет
фонаря. Он перестал стонать и только поочередно переводил глаза
на каждого из нас и на  наши  фонари,  и  в  его  взгляде  была
безумная радость от того, что он видит людей и огни, и безумный
страх,  что  сейчас  все это исчезнет, как видение. Быть может,
ему уже не  раз  грезились  наклонившиеся  люди  с  фонарями  и
исчезали в кровавом и смутном кошмаре.
    Мы  тронулись  дальше  и  почти  тотчас  наткнулись на двух
раненых; один лежал на полотне, другой стонал в  канаве.  Когда
их  подбирали,  доктор, дрожа от злости, сказал мне: -- Ну что?
--  И  отвернулся.   Через   несколько   шагов   мы   встретили
легкораненого,  который  шел сам, поддерживая одну руку другой.
Он двигался, закинув голову, прямо на нас и точно  не  заметил,
когда  мы  расступились, давая ему дорогу. Кажется, он не видал
нас. У паровоза он на миг  остановился,  обогнул  его  и  пошел
Предыдущая страница Следующая страница
1 2  3 4 5 6 7 8 9 10 11
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама