обедняла свою собственную жизнь. И я благодарна вам за то, что вы помог-
ли мне это понять. Я ухожу от вас не потому, что вы позволили себе
вольность в отношении меня. Я верю вам, что это никогда не повторится.
Но это уже не имеет ни малейшего значения.
- Что же имеет? Зачем вам уходить? - вырвалось у Филдинга.
- Простите меня, Мэтт, я понимаю, что, уходя так неожиданно, я ставлю
вас в трудное положение. Но если я останусь, я поставлю себя в еще более
трудное положение.
- Чего же вы хотите? - вскричал Филдинг, буравя ее взглядом. - Хоти-
те, я прибавлю вам жалованье? Сокращу рабочий день? Скажите мне, что вас
не устраивает?
- Я собираюсь стать певицей, - просто сказала Энн.
Филдинг замер от изумления, затем опомнился и бросился в бой:
- Конечно, у вас прекрасный голос, я этого не отрицаю. Но у вас есть
еще и голова - голова деловой женщины. Вы лучше разбираетесь в коммер-
ции, чем многие мужчины. И вам нравится это занятие. Вас за уши от него
не оттащишь! Я видел, как у вас загораются глаза, когда удается раско-
лоть особенно крепкий орешек. Разве это не так?
- Так. И я не отрицаю, мне было необыкновенно интересно работать с
вами, Мэтт, - тихо сказала Энн. - Но я не могу больше с вами работать, и
я решила стать певицей.
На лице Филдинга боролось множество противоположных чувств.
- Но почему вы не можете больше со мной работать? - наконец спросил
он хриплым голосом. - Я хочу, чтобы вы были рядом. Вы мне нужны, Энн. Я
готов на все, чтобы вы остались.
Эти вырвавшиеся чуть ли не с кровью признания обожгли Энн, и на ка-
кую-то долю секунды у нее вдруг снова появилась надежда. Но Энн тут же
напомнила себе: для Филдинга главное - собственное благополучие. Она
вздохнула и произнесла окончательный приговор - хотя все еще с надеждой
вглядываясь ему в лицо:
- Когда вы принимали меня на службу, Мэтт, вы поставили мне условие.
И вы были совершенно правы. Я не могу у вас больше работать, потому что
случилось то, о чем вы предупреждали: я полюбила вас.
У Филдинга от изумления остекленели глаза - но искры ответного
чувства в них не было.
- Вы... меня... любите?.. - с трудом выговорил он.
Энн улыбкой скрыла боль разочарования.
- Но это же не преступление. К сожалению, человек не волен приказать
себе любить или не любить. Любовь приходит сама по себе. Но я не собира-
юсь вам ею докучать. Я ухожу. Сейчас, сию минуту. У меня есть путеводная
звезда, и я умею идти к цели не менее настойчиво, чем вы, Мэтт. Я добе-
русь до вершины.
Филдинг молча смотрел на нее. Он был потрясен и одновременно беспомо-
щен.
Энн подошла к столу, наклонилась к Филдингу и нежно поцеловала его в
щеку.
- До свидания, Мэтт. Желаю вам всего самого лучшего, - сказала она
севшим от волнения голосом.
Он обнял ее за талию, но она выскользнула из его рук и уже открывала
дверь, когда он повелительно крикнул:
- Стойте! Не уходите!
У Энн забилось сердце, но она быстро овладела собой. Обернувшись, она
бросила насмешливый взгляд на человека, который привык одерживать верх
всегда и над всеми.
- Учитесь проигрывать, Мэтт. У вас нет доводов, которые убедили бы
меня остаться.
- Вы не имеете права уйти после такого признания, - заявил Филдинг.
- Имею, - отрезала Энн. - Поэтому я и ухожу, Мэтт, - чтобы вам не на-
до было меня увольнять.
- Ну подождите же, черт возьми! Я вам не верю! Это неправда! Я бы за-
метил! - Он негодующе сверкнул глазами. - Скорее уж наоборот!
- Не все ли равно? - спросила Энн. Она ждала ответа, все еще надеясь
на возможность своего отступления.
- Господи, до чего же невыносимая женщина! Совсем не все равно! Я
схожу с ума от желания... И вот... когда я окончательно уверил себя, что
все это бесполезно, что вы ко мне совершенно равнодушны, вы делаете мне
такое признание. У меня голова идет кругом. Черт знает что такое!
- Я для того и ухожу, чтобы развязать этот узел, Мэтт.
- Нет, я вам этого не позволю! Узел можно развязать и по-другому. -
Филдинг умолк, перевел дыхание и сказал твердым голосом: - Выходите за
меня замуж. Другого пути нет. Выходите за меня замуж, и все встанет на
свои места.
Теперь уже Энн глядела на него как пораженная громом.
- Вы... вы предлагаете мне... выйти за вас замуж?
- Да! - сказал он с облегчением. - Именно это я вам предлагаю.
Как Энн хотелось верить, что он делает это потому, что полюбил ее, но
она не могла забыть, что он ей говорил о женитьбе. Ему нужна женщина,
которая бы с ним спала, отдавала в прачечную его белье, делала необходи-
мые покупки и принимала гостей. И не наводила бы на него скуку.
- Почему вы мне это предлагаете? - спросила она, все еще цепляясь за
надежду. - Чтобы утолить желание, о котором сейчас говорили?
Филдинг нахмурился.
- Для одного этого я никогда не стал бы жениться. Я не хочу, чтобы вы
ушли из моей жизни, Энн. Вы единственная женщина, которая может стать
мне не только женой, но и другом. А я это ценю. Очень ценю.
Да, это все правда, сказала себе Энн. Это действительно так. Но он
меня не любит. Он опять думает только о себе - о том, что нужно, важно и
удобно ему.
Может быть, согласиться? Взять то, что он предлагает, и забыть об ос-
тальном? Право же, он предлагает не так мало.
Но нет, хватит с нее компромиссов! Любовь или есть, или ее нет.
- Простите меня, Мэтт. - Сердце Энн сжалось от боли. - Я понимаю вас.
Хотелось бы, чтобы и вы поняли меня. Я люблю вас, но я не могу выйти за
вас замуж. Вы хотите жениться на мне, потому что вам так удобно, потому
что я отвечаю вашим требованиям. А я хочу, чтобы на мне женились, потому
что меня любят - любят такой, какая я есть. - Она заставила себя опять
взяться за ручку двери.
- Нет! Не уходите! - Он ринулся к ней и схватил за руки. - Я не могу
вас так отпустить. Я не отпущу вас! Энн...
У нее бешено стучало сердце. Она была убеждена, что нужна ему, но она
не поступится своими убеждениями.
- Мэтт, отныне меня зовут Энджел. Энджел Кармоди. И я больше не иду
на компромиссы. Конечно, сейчас вы можете удержать меня силой. Но это
ничего не изменит. Я не выйду за вас замуж.
Она замерла, ожидая решения своей судьбы.
- Ну почему надо быть такой непреклонной?
Филдинг тяжело дышал. Его пальцы сжались, потом расслабились, опять
сжались, и затем он ее отпустил.
- Вы с первого дня делали мне все назло, - горько сказал он. - Жил же
я без вас раньше - проживу и дальше. Если вы решили уйти - уходите.
Пусть мы больше никогда не увидимся; мне уже все равно.
Никогда... Это слово оглушило Энн. Ноги у нее подкосились. Никогда
его больше не видеть... не сидеть рядом... никогда не побывать в его
объятиях...
Зачем я обрекаю себя на такую муку... Может быть, женившись, он полю-
бит меня... А если нет... если он всегда будет думать только о себе...
Энн посмотрела Филдингу в лицо. Оно выражало только оскорбленное са-
молюбие.
В последний раз она посмотрела ему в глаза - неужели нет никакой на-
дежды на счастье? Но у него в глазах любви не было - только обида и от-
чуждение.
- Простите, - прошептала Энн. Ей было трудно говорить. Горло и все
тело сковала боль. - Я люблю вас. Но жить с вами, Мэтт, зная, что вы ме-
ня не любите, я не могу.
Она даже не представляла себе, что может быть так трудно совершать
простые действия. Однако она сумела повернуться, открыть дверь, сделать
один шаг, потом второй и уйти - уйти из его жизни.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Энджел твердо решила не сожалеть о прошлом и с головой окунулась в
осуществление своих новых планов. Первым делом она встретилась с агентом
своей матери, который был очень рад ее видеть и с восторгом приветство-
вал ее решение стать певицей.
Однако одно дело - самому восторгаться по этому поводу (Шантенель
таскала своего агента на школьные концерты, где пела Энджел, и он был
высокого мнения о способностях девушки), и совсем другое - убедить широ-
кую публику в том, что перед ними - новая звезда. Для этого потребуется
продуманная рекламная кампания.
Конечно, для дочери Шантенели будет открыт доступ на сцену и гаранти-
ровано расположение критиков, но ей еще предстоит доказать, что она дос-
тойна своей матери. И Энджел собиралась посвятить себя этой задаче. Ее
мать хотела, чтобы она стала певицей, готовила ее к этой карьере, и Энд-
жел теперь была исполнена решимости выполнить волю матери.
Они долго сидели с агентом за столиком, обсуждая различные варианты,
приняли рад решений и расстались довольные друг другом. Затем каждый
направился по своим делам.
Она поехала в школу балетного искусства, которую посещала по субботам
все те годы, что училась в школе, и записалась в классы балета, совре-
менного танца и пластики. Затем купила видеокассету с записью современ-
ных танцев, несколько пар трико для репетиций и букет весенних цветов.
После этого она отправилась домой, дав себе слово оптимистически смот-
реть на свое будущее.
Если она не станет первоклассной певицей - что ж, найдет себе другое
интересное занятие. Ее мать всегда говорила, что жизнь предоставляет че-
ловеку бесчисленные возможности и, даже если ему не дано перепробовать
все варианты, надо испытать себя хотя бы в нескольких. До сих пор Энн
позволяла себе только маленькие, безопасные приключения в выборе одежды
и поездках в отпуск за границу, но теперь она будет делать все, что
взбредет в голову.
Она приготовила себе легкий ужин - есть что-то не хотелось. Посмотре-
ла по телевизору последние известия. Долго с наслаждением стояла под ду-
шем, потом натянула новое черное трико и повязала его алым поясом. Она
решила, что отгонять мысли о Мэтте лучше всего физическими нагрузками.
Если она будет упражняться до полного изнеможения, то ей наверняка не
грозит бессонница.
Энн сдвинула к стене мебель в гостиной, вставила в видеомагнитофон
кассету с танцевальными упражнениями, включила его и принялась танце-
вать. И вдруг, как раз когда ее мышцы начали протестовать против непри-
вычной нагрузки, раздался звонок в дверь. Энн уменьшила звук - может,
соседи пришли жаловаться на громкую музыку? Потом пошла к двери, прове-
рила цепочку. И приоткрыла дверь.
Через узкую щель она увидела на площадке Мэтта Филдинга; у нее ра-
достно забилось сердце. Но на лице Филдинга было выражение такой мрачной
решимости, что ее радость угасла: он, видимо, пришел продолжить начатый
утром спор. Однако своими первыми же словами он опроверг это предположе-
ние:
- Я пришел не для того, чтобы повторять то, что я уже говорил сегодня
утром, Энн... Энджел. - Филдинг просительно глядел на Энн. - Пожалуйста,
пустите меня в дом. Я хочу с вами поговорить.
Энн забыла, что на ней надето. Как она любит этого человека... и вот
он пришел... хочет с ней поговорить... о том, что касается их двоих...
Она сняла цепочку и открыла дверь.
Филдинг уставился на нее широко раскрытыми глазами.
Энн вспыхнула.
- Я упражнялась в танцах, - объяснила она. - Вот почему...
Ее рука дернулась к краю глубокого выреза трико, словно в попытке
прикрыть свободную от бюстгальтера грудь.
Филдинг переступил порог и закрыл за собой дверь. В комнате сразу
возникло такое напряжение, что у Энн слова застряли в горле. Он с трудом
оторвал глаза от четко вырисовывавшихся под трико контуров ее тела и
стал растерянно озирать комнату, как бы в поисках предмета, на котором
можно остановить внимание. Его взгляд упал на фотографию Шантенели.
- Это ваша мать?
- Да, - прошептала Энн.
Филдинг подошел ближе, взял фотографию в руки и впился глазами в пре-
лестное лицо.
- Вы не очень на нее похожи, - глухо проговорил он, - разве что глаза
и брови те же.
- Я больше похожа на отца.
Он кивнул, поставил фотографию на место.
- Я хочу вас кое о чем спросить. Может быть, вам покажется, что это
