"Яркий взлет и падение Ноя Реймонда". Это было невыносимо.
Но выхода из этой тюрьмы, заполненной стерильной пустотой, он не
видел.
Ему было двадцать семь, и он иссяк.
Ной перестал лить слезы на пишущую машинку. Он нет хотел, чтобы она
заржавела. Она не имела ко всему этому никакого отношения.
Он свернулся калачиком на кровати и проспал весь день. Он проснулся в
восемь часов и, на секунду забыв что он исписался, решил что-нибудь
съесть. Но когда он снова вспомнил, что произошло вчера, он бросился в
ванную, где его вывернуло наизнанку.
Потом он поплелся в крохотный кабинет рядом с гостиной, опасаясь
взглянуть на заброшенную пишущую машинку, которая будет скалится на него
всеми своими клавишами.
Но лишь у самой двери Ной осознал, что действительно слышит стук
пишущей машинки. Этот звук он услышал как только встал с постели, но не
обратил на него никакого внимания, решив что это галлюцинация, плод
ночного кошмара.
А машинка действительно продолжала издавать свое яростное
"тук-тук-тук". Это была его старая механическая "Олимпия". Ной не доверял
электрическим машинкам. Они продолжали злобно шуметь, когда кто-нибудь
делал паузу, чтобы привести в порядок свои мысли. И стоило кому-нибудь
положить руки на клавиши чтобы выдать очередную порцию яркой, бессмертной
прозы и на секунду остановиться, эта наглая тварь трещала, словно пулемет.
Ною не нравились электрические машинки, он не доверял им и не потерпел бы
в своем доме ни одно из этих бестолковых изделий...
Он замер, чувствуя, как в голову приходят безумные мысли. Он не мог
больше писать, он никогда больше не будет писать, но его машинка
продолжала весело стучать в комнате.
Ной заглянул в кабинет, хотя свет был выключен, он мог четко
различить ее силуэт на специальном столике, который он сделал собственными
руками - лунный свет беспрепятственно лился в окно. Он увидел, как
крохотные черные точки скакали вверх и вниз по клавишам. Они взлетали
вверх, вращаясь на фоне залитого лунным светом окна, затем исчезали в
темноте, потом снова взлетали, крутили сальто и снова падали в темноту. "В
моей пишущей машинке завелись блохи", - промелькнула в голове Ноя шальная
мысль.
А его "Олимпия" трещала, словно пулемет.
Маленькие черные точки скакали по клавишам, и машинка работала со
скоростью сто пятьдесят слов в минуту.
- Как пишется слово "некромант", с двумя "к"? - произнес высокий,
тонкий, писклявый голос.
До Ноя долетело сдавленное "ох!", словно кто-то со всего маха
врезался головой в дверь, потом, после секундной паузы, такой же высокий и
тонкий, но, может быть, не такой писклявый голос произнес: "С одним "к",
невежа!"
И машинка затрещала снова.
"Я, кажется, рехнулся", - еще одна шальная мысль промелькнула в
голове Ноя, в этой ситуации она была вполне уместна.
А потом Ной нажал выключатель, расположенный рядом с дверью.
Одиннадцать крошечных фигурок, каждая не больше двух дюймов, колотили
по клавишам.
Раскрыв от удивления рот, бывший анфан террибль застрял в двери.
- Выключи свет, идиот! - закричал один из коротышек, описав иммельман
и опустившись на клавишу, пока двое других, стоя друг у друга на плечах,
пытались перевести каретку.
- Выключи, педераст, выключи свет! - в унисон закричали еще трое,
прыгнув в разные стороны чтобы напечатать следующее слово.
Когда же Ной не пошевельнул и пальцем - он просто был не в силах
двинуться с места - самый высокий из них - два дюйма с четвертью -
подбоченясь соскочил на футляр машинки. Он уставился на Ноя и тонким,
высоким голосом крикнул: "Ах так! Кончай работу!"
Остальные десять дружно попрыгали с машинки. Они стояли на столике,
кто-то уже потирал голову, кто-то снял крохотную кепочку чтобы
помассировать залысины.
- Как вы думаете, нам удастся сегодня ночью написать десять тысяч
слов, если вы будете мешать нам? - с раздражением произнес этот самый
человечек, он по всей видимости, был у них за старшего.
"Я не могу спокойно взглянуть в такое будущее", - подумал Ной. - "Не
прошел и день, а у меня уже галлюцинации."
- Эй, Элф, не мог бы ты задвинуть эту дубину куда-нибудь подальше -
обратился к говорившему тот, кто был ниже всех ростом. - Мы не можем
продолжать, пока он не свалит.
Ной не понял ни слова из того, что он сказал, а самый высокий из
человечков взглянул на него и рявкнул: "Заткнись, Чарли!" Со своими
собратьями он говорил на таком-же жаргоне, но снова обратившись к Ною, он
перешел на безупречный литературный язык.
- Давайте решим все следующим образом, мистер Реймонд. У нас впереди
ночь работы, вы получите долгожданную историю, и никто из нас не будет
возражать, если нам удастся обойтись без объяснений.
Ной продолжал глядеть на него ничего не понимая. Потом он
почувствовал, как мурашки пробежали по всему телу.
- Садитесь, мистер Реймонд.
Он сел. На пол. Он не собирался садиться, однако неожиданно сделал
это, сел... на пол.
- Хорошо, - сказал Элф. - Конечно же вашим первым вопросом будет:
"Кто вы?" Такой же вопрос можем задать и мы: кто вы?
- Кончай болтать, Элф, - недовольно заворчал Чарли. - Отправь его
подальше, чтобы он не беспокоил нас.
- Ну и тип же ты, Чарли, - сказал Элф, взглянув на коротышку. - Тебе
лучше прикрыть хлебало пока я не спустился и не заткнул его сам.
Чарли буркнул что-то непристойное, потом сел на край стола и, свесив
ноги, стал, насвистывая, болтать ими в воздухе.
Элф снова повернулся к Ною.
- Вы, люди, мистер Реймонд, унаследовали Землю. Мы знаем о вас все,
что только можно было узнать. Ведь мы существуем гораздо дольше, чем вы.
Мы гремлины.
Ной сразу же поверил в это. Живыми, во плоти, перед перед ним стояли
представители "маленького народца", чье имя частенько употреблялось во
время Второй мировой; этот народец был виной всех поломок и неприятностей,
которые случались с авиацией союзников, и, особенно, англичан. Пилоты
рисовали их на своих эмблемах, никогда не смеялись над ними, и, наконец,
гремлины взялись за нацистов и помогли выиграть войну.
- Я... я однажды написал несколько рассказов о гремлинах, -
сдавленным, хрипящим голосом проговорил Ной.
- Именно поэтому мы наблюдали за вами, мистер Реймонд.
- Угу, наблюдали.
- Да, наблюдали за вами.
Чарли снова проворчал что-то неразборчивое, такие звуки в
представлении Ноя издавали ацтеки во время своих ритуальных плясок.
- Мы наблюдали за вами десять лет, с той самой поры как вы написали
свой первый рассказ. Для человека это была не такая уж плохая попытка
понять нас.
- Исторической информации о г-г-гремлинах не так уж много, - Ной
оторвался от стены, с трудом произнося магическое имя.
- У нас хорошая родословная. Мы прямые потомки ифритов.
- Но я думал, пилоты просто выдумали вас, чтобы объяснить все
неполадки, которые происходили во время битвы за Британию.
- Ерунда, - произнес Элф, а Чарли снова недовольно заворчал. - Первые
упоминания о нас появились в 1936 году, когда королевские военно-воздушные
силы размещались в Сирии. Мы в основном использовали ветер. Интересные
штучки вытворяли мы с их эскадрильями, когда они вылетали на маневры.
- Но вы действительно существуете, не так ли? - спросил Ной.
Чарли попытался что-то сказать, Элф повернулся к нему и рявкнул: "Да
заткнись же ты, Чарли!" Потом он снова перешел на литературный язык.
- Мы сильно заняты сегодня ночью, мистер Реймонд. Мы сможем обсудить
мифологию и реальность позже. Если вы посидите тихо, я прервусь ненадолго.
Ребята продолжат без меня, а я постараюсь объяснить вам столько всего,
сколько вы сможете переварить.
- М-м-м... конечно... продолжайте. Но, м-м, что вы здесь пишите?
- Как, я думал, вы поняли, мистер Реймонд. Мы пишем тот самый
сценарий для Би-би-си. С этого момента мы здесь для того, чтобы писать все
ваши произведения. Вы больше не можете делать это, и я не думаю, чтобы вы
возражали, если мы сохраним вашу всемирную репутацию.
Элф сунул два пальца в рот, оглушительно свистнул и прежде чем Ной
Реймонд смог сказать, что ему до слез стыдно за себя, они снова запрыгали
вверх и вниз по клавишам.
Боже мой, как они работали!
Теория Ницше объясняла это все. Ницше предполагал, что бог умирает,
если он теряет всех своих верующих. Вера поддерживает силу. Когда верующие
уходят к другому, новому, более сильному богу, вера в слабое божество
исчезает вместе с самим божеством. Так же было и с гремлинами. Они были
древней расой, их знали под разными именами - гоблины, эльфы, тролли...
феи. Но когда наступили тяжелые времена, к вершинам власти поднялись
технократы, и вера в магию исчезла, их не минула эта участь. День за днем
они гибли, целые племена сгинули с лица земли когда часть людей приняла
протестантизм.
Время от времени к ним возвращалась прежняя сила и они находили
методы привлекать себе верующих. Во время Второй мировой они изменились и
стали популярными у тех, кто поклонялся науке. Они стали эльфами
механической вселенной, гремлинами.
Но война закончилась, и люди снова потеряли веру.
Поэтому они искали того, кто поможет им вернуть все утерянное и
наткнулись на семнадцатилетнего Ноя Реймонда. Он быстро соображал, имел
богатое воображение, он верил. Поэтому они ждали. Несколько рассказов были
не очень хороши. Они ждали, когда появятся всемирно известные
произведения, которые поддержат их в это время страха перед будущим и
всеобщей автоматизации. Толкиен тоже внес свой вклад, но он был стар, они
знали что он не сможет сделать все один.
И той ночью, когда Ной Реймонд исписался, они уже ждали, отряд
коммандос, специально подготовленных для того, чтобы атаковать пишущую
машинку, броситься на работу в прямом смысле этого слова. Выносливые, не
знающие сантиментов гремлины с глазами цвета стали и яростным желанием
спасти свою расу. Каждый гремлин - тщательно отобранный ветеран смертельно
опасной работы. Каждый гремлин - доброволец. Каждый гремлин - специалист.
Элф возглавлял нападение на туалеты одного из военных заводов Круппа
в 1943 году.
Чарли вел саботаж на борту "Титаника" когда он отправлялся в свое
первое плавание 10 апреля 1912 года.
Тед работал в телефонной компании.
Берти работал на почте.
Крис делал кофе слишком горьким во всем западном полушарии.
Сент Джон руководил большим отрядом гремлинов, который усложнял речи
политиков не слишком крупного калибра.
А также и другие, а с ними резервы, тыловое обеспечение...
Все они были готовы двинуться в тот самый момент, когда Ной Реймонд
исписался.
И вот работа закипела.
Девятнадцать лет они каждый вечер приходили к пишущей машинке Ноя
Реймонда и работали с неизбывной энергией. Ной мог часами смотреть на то,
как они работают, удивляясь, какая чудовищная энергия тратится на
выживание, ставшее искусством.
Новые рассказы печатались на машинке Ноя, его известность росла, он
становился богаче, он смирился с этим, а количество произведений за его
подписью перевалило за четвертую сотню...
Но однажды вечером Элф с виноватым видом появился на футляре машинки,
держа кепочку в своих крохотных руках.
- Всему приходит конец, Ной, мы исписались.
- Но подожди, Элф, это невозможно. Вы можете найти новые таланты
чтобы все продолжалось. Я просто не могу поверить что у всех гремлинов
исчезли идеи.
- Видишь ли, Ной, дело обстоит не совсем так, - Элф смутился, он знал
