бессмысленными, и наконец она расплакалась.
- Уходи!
В темноте над головой среди тишины и шорохов старого дома Руди
услышал сильные удары кожистых крыльев, которые быстро исчезли.
Руди наклонился к ней. Сердце готово было выскочить из груди. Он
отчаянно хотел коснуться ее, поговорить с ней.
- Крис... пожалуйста... Она отвернулась и рукой, гладившей кролика,
неловко попыталась ударить его, но промахнулась.
Руди мог бы поклясться, что слышит, как где-то слева, дальше по
коридору, кто-то считает золотые монеты. Но когда он выглянул из чулана и
прислушался, в коридоре было тихо.
Крис с жалкой улыбкой пыталась заползти глубже в чулан. Он вернулся и
с трудом протиснулся к ней.
- Кролик, - сказала она пустым бесцветным голосом. - Ты раздавишь
кролика.
Он оглянулся. Правое колено его упиралось в мягкую розовую головку.
Он вытащил зверька из-под колена и бросил в угол чулана. Крис с
отвращением смотрела на него.
- А ты не изменился, Руди. Уходи.
- Я пришел из армии, Крис, - мягко сказал он. - Меня отпустили по
состоянию здоровья. Я хочу, чтобы ты вернулась, Крис.
Она не слушала его, но отползла еще глубже в чулан и закрыла глаза.
Его губы несколько раз вздрогнули, как бы пытаясь произнести слова,
которые он говорил много раз. Но он ничего не сказал, а только закурил и
сел у двери чулана, ожидая, когда она вернется к нему. Он восемь месяцев
ждал этого, ждал ее возвращения, с тех самых пор, как она написала ему в
армию, что уходит жить с Джоном в доме.
Он услышал странные звуки, как будто что-то крошечное поднялось на
площадку со второго этажа и пряталось в тени. Это что-то стеклянно
захихикало, как будто кто-то слегка притронулся к клавесину. Руди знал,
что смеются над ним, но не смог сдвинуться с места.
Крис открыла глаза и взглянула на него с ненавистью.
- Зачем ты пришел сюда?
- Но ведь мы должны были пожениться.
- Убирайся отсюда.
- Я люблю тебя, Крис.
Она ударила его ногой. Было не больно. Он медленно попятился из
чулана.
Джон был внизу, в гостиной. Блондинка, открывшая дверь, пыталась
стащить с него брюки. Он отнекивался и пытался отстранить ее дрожащей
слабой рукой. На полке стоял проигрыватель и вертелась пластинка с
"Большой ярко-зеленой машиной для удовольствий" Саймона и Гарфункеля.
- Плавится, - негромко сказал Джон. - Плавится, - и он указал на
большое тусклое зеркало над каминной доской. Камин был забит
полуобгоревшими пакетами из-под молока, обертками конфет, старыми газетами
и кошачьим пометом.
- Плавится!!! - внезапно взревел Джон и откинулся, закрыв глаза.
- Заткнись! - сказала блондинка, прекращая, наконец, свои попытки.
- Что с ним? - спросил Руди.
- Чего-то нализался.
- Но что же с ним?
Она пожала плечами.
- Говорит, у него тает лицо.
- Марихуана?
Блондинка с неожиданным подозрением взглянула на него.
- Эй, а ты кто такой?
- Друг Крис.
Она еще глядела на него, но плечи ее опустились, тело расслабилось, и
Руди понял, что она поверила ему.
- Я думала, ты из этих, которые все разнюхивают, знаешь? Ну, из
полиции.
На стене за ее спиной висел плакат, на нем выгорела полоса, которой
ежедневно касалось солнце. Руди с беспокойством оглянулся. Он не знал, что
делать.
- Я должен был жениться на Крис. Восемь месяцев назад.
- Хочешь подкрепиться? - спросила девушка. - Я с утра только
кока-колу пила и уже вся скукожилась.
Новая пластинка опустилась на диск, и Маленький Стив заиграл на
гармони и запел "Я родился, чтобы любить тебя".
- Я был обручен с Крис, - печально сказал Руди. - Мы должны были
пожениться, когда я закончу курс. Но она решила уйти сюда с Джоном. Я ждал
восемь месяцев. А теперь я пришел из армии.
- Так будешь есть?
Она подложила под себя сатиновую подушку с надписью "На память о
Ниагара-Фоллз. Нью-Йорк".
Когда он вернулся в гостиную, Джон сидел на диване и читал "Игру в
бисер" Гессе.
- Джон? - сказал Руди. Джон поднял голову. Ему потребовалось какое-то
время, чтобы узнать Руди. Узнав, он хлопнул рукой по дивану рядом с собой.
Руди подошел и сел.
- Эй, Руди, где ты был?
- В армии.
- Ого!
- Да, это было ужасно.
- Все кончено?
- Да. По здоровью.
- Это хорошо.
Они посидели молча. Потом Джон вдруг закивал головой и сказал самому
себе:
- Похоже, ты не очень-то устал.
- Послушай, Джон, что с Крис? Ты знаешь, мы должны были пожениться.
- Она где-то здесь, - ответил Джон.
Из кухни, расположенной за столовой, где под столом спала блондинка,
доносились дикие звуки, будто кто-то рвал мясо. Это продолжалось уже
долго. Руди взглянул в окно. Человек в сером костюме разговаривал с двумя
полицейскими.
- Джон, Крис может уйти?
Джон сердито посмотрел на него.
- Послушай, парень. Никто не держит ее здесь. Просто она к нам
привыкла. Сам спроси у нее. А меня не трогай!
Полицейские шли к дверям. Руди встал, чтобы открыть им. Они
улыбнулись, увидев его мундир.
- Чем могу вам помочь? - спросил Руди.
Первый полицейский спросил:
- Вы здесь живете?
- Да. Меня зовут Рудольф Бекель.
- Мы хотели бы войти и поговорить с вами.
- У вас есть ордер на обыск?
- Мы хотим не обыскивать, а только поговорить. Вы служите в армии?
- Только что демобилизовался. Вернулся к семье.
- Мы можем войти?
- Нет, сэр.
Второй полицейский выглядел беспокойно.
- Этот дом называют "Холм"?
- Кто называет?
- Соседи. Они говорят, что здесь что-то происходит.
- Вы что-нибудь слышите?
Полицейские поглядели друг на друга. Руди добавил:
- Здесь всегда тихо. Моя мать умирает от рака кишечника.
Они примирились с его присутствием, потому что он умел разговаривать
с людьми из внешнего мира. Кроме Руди, который покупал продукты, никто не
выходил из Холма. Здесь всегда было тихо.
Только иногда в задней комнате, где раньше было помещение для
прислуги, слышалось рычание, да из подвала доносились всплески и звуки
ударов чего-то мокрого о кирпич. Это была замкнутая маленькая вселенная,
ограниченная на севере ЛСД, на юге мескалином, на западе напитками и на
востоке амфетамином. В Холме жило одиннадцать человек. Одиннадцать - и
Руди.
Он бродил по комнатам и изредка встречал Крис, которая не
разговаривала с ним. Лишь однажды она спросила, интересует ли его
что-нибудь, кроме любви. Он не нашел, что ответить, и просто сказал:
"Крис, пожалуйста", а она обругала его и направилась к лестнице на чердак.
Руди слышал доносившийся с чердака визг, как будто кричала мышь,
которую разрывали на части. В доме жило много кошек.
Он не знал, почему находится здесь, и не понимал, почему она не хочет
уходить. У него постоянно гудело в голове. Ему казалось, что если он
найдет нужное слово, Крис пойдет с ним. Он разлюбил свет. От света болели
глаза.
С ним почти не разговаривали.
Руди стал их единственной связью с внешним миром. Он написал своим
родителям, в банк, еще куда-то, и начали приходить деньги. Немного, но
достаточно для того, чтобы покупать продукты и платить за дом. Он хотел,
чтобы Крис была добра к нему.
И все настояли, чтобы Крис была добра к нему. Она стала спать с ним в
маленькой комнатке на втором этаже, где Руди оставил свою сумку. Тут на
кровати он проводил большую часть дня, если не нужно было выходить из
Холма, и читал в старых газетах криминальную хронику. И к нему приходила
Крис, и они занимались любовью.
Однажды ночью она убедила его, что этим нужно заниматься после ЛСД, и
он проглотил две большие желатиновые капсулы. Крис лежала, как огромная, в
шесть миль длиной, конфета, а он превратился в медную проволоку,
заряженную электричеством, и пронзил ее плоть. Она извивалась в его
электрическом потоке и становилась все мягче. Он погружался в эту мягкость
и с восторгом наблюдал, в какие сложные узоры выстраивались встающие ему
навстречу в тумане слезинки. Он медленно опускался, все время
поворачиваясь, удерживаемый голубым шепотом, обвивавшим его тело, как
паутина. Звук ее дыхания во влажной пещере подушки звучал низко, он
касался ее кончиками пальцев, и она дышала еще тяжелее, ее дыхание
поднимало его, а он все опускался, слабея, в обволакивающей мускусной
сладости.
Под ним что-то начало пульсировать, что-то тонко взвизгивало, и он
боялся опускаться. Он почувствовал страх. Паника охватила его, горло у
него сжалось, он вцепился в оболочку, и она разорвалась в его руках. Он
падал все быстрее и быстрее!
Фиолетовый взрыв взметнул все вокруг, зарычал зверь, который искал
его, но имени которого он не знал. Он услышал ее крик, она извивалась под
ним, и ужасное чувство крушения охватило его...
И наступила тишина.
Она длилась мгновение.
Потом зазвучала мягкая музыка. Они лежали в жаркой маленькой
комнатке, касаясь друг друга, и спали. Долгие, долгие часы...
После этого Руди стал редко выходить на свет. В магазины он ходил по
вечерам, укрываясь в тени. По ночам он выбрасывал мусор, подметал тротуар
и подстригал траву на лужайке ножницами, потому что шум косилки раздражал
соседей. Теперь они не жаловались, потому что в Холме всегда было тихо.
Руди начал сознавать, что уже давно не видит одиннадцать молодых
обитателей Холма. Но звуки вверху, и внизу, и вокруг него слышались в доме
все чаще.
Одежда стала ему велика. Он носил лишь трусы. Руки и ноги его болели.
Костяшки пальцев распухли и покраснели.
У него постоянно гудело в голове. Он все время читал старые газеты.
Он помнил, что когда-то у него был гараж, но это было так давно. Когда в
Холме отключили электричество, это его не обеспокоило, потому что он
предпочитал темноту. Но нужно было сообщить об этом одиннадцати.
Он не нашел их.
Они исчезли, но Крис должна быть где-то здесь.
Он услышал хлюпающие звуки в подвале и стал спускаться в мягкую
темную тишину. Подвал был затоплен. Здесь был один из одиннадцати, Тедди.
Он висел на скользкой верхней перекладине подвала, мягко пульсировал и
светился слабым зеленоватым светом. Резиновую руку он опустил в воду, и
она вяло покачивалась на волнах. Потом что-то приблизилось к ней. Он
сделал резкое движение, вытащил существо, извивающееся в его резиновой
хватке, медленно и осторожно поднес к стене и ударил о кровавое пятно.
Существо ужасно завизжало, и Руди услышал сосущие и глотающие звуки.
Он поднялся по лестнице. На первом этаже он увидел блондинку, которую
звали Адриана. Она лежала, худая и белая, как скатерть, на столе, а трое
остальных впивались в нее зубами, и из гнойных карманов, которые когда-то
были ее грудями и ягодицами, брызгала зеленая жидкость. Они пили эту
жидкость, и лица у них были бледные, а глаза как пятна сажи.
Когда Руди поднимался на второй этаж, его чуть не сбил Виктор,
летевший на тяжелых кожистых крыльях. В зубах он нес кошку.
Он нашел Крис на чердаке. Она разбила череп существу, хихикавшему,
как клавикорды, и теперь всасывала его влажный мозг.
- Крис, мы должны уйти, - сказал он ей. Она щелкнула его длинным
острым грязным ногтем. Он зазвенел, как хрусталь.
На стропилах чердака сидя спал Джон. Челюсти его были вымазаны
зеленым, а на когтях было что-то вязкое.
- Крис, пожалуйста.
Голова его гудела.
Уши горели.
Крис высосала последние капли мозга и почесала вялое тело мохнатыми
