непостижимо! Что-то такое, ну женственное, что ли. Мне жутко понравилось.
Я просто стоял и смотрел, не отрывая взгляда. И это было так приятно!
Все те, которых я поимел раньше, были просто потасканными шлюхами. Блад их
вынюхивал для меня, и они годились лишь для разового употребления. Эта же
оказалась другой, нежной и гладкой, даже несмотря на "гусиную кожу". Я мог
бы простоять так всю ночь.
Она отложила расческу, взяла трусики и натянула их на себя. Затем
выбрала лифчик и надела его. Я никогда раньше не видел, как девушки его
надевают. Она обернула лифчик вокруг талии задом наперед, застегнула
крючок и начала поворачивать, пока чашечки не оказались спереди. Подтянув
их кверху, девушка вложила сперва одну грудь, потом другую, а затем
перебросила лямки на плечи. Цыпочка потянулась к платью, а я осторожно
убрал с дороги крупный кусок штукатурки и взялся за край двери.
Она держала платье над головой с вложенными в него руками и
собиралась просунуть голову, запутавшись в нем на секунду, когда я дернул
дверь, с шумом отбрасывая с дороги куски дерева и штукатурки. И прежде,
чем девушка успела выбраться из платья, я схватил ее.
Она начала было кричать, по сразу же умолкла. Ее лицо было бешеным.
Просто бешеным. Огромные глаза, отличные черты лица, высокие щеки с
ямочками, маленький нос. Цыпочка уставилась на меня в полном ужасе, еще не
до конца понимая из-за чего весь этот шум. И тогда... и вот что
действительно странно... я почувствовал, что должен ей что-то сказать. Не
знаю, что именно. Просто что-нибудь. Мне стало как-то неуютно видеть ее
такой напуганной, но с этим я ничего не мог поделать. То есть, конечно, я
собирался изнасиловать ее и не мог достаточно убедительно объяснить ей,
чтобы она не слишком-то из-за этого расстраивалась. В конце концов, она
сама сюда явилась. Но даже в этом случае мне хотелось сказать ей: "Не надо
так пугаться, я просто хочу тебя уложить". Такого со мной раньше не
случалось. Мне никогда не хотелось что-либо говорить девкам, просто
трахнуть, и все дела.
Это странное желание внезапно прошло. Я подставил цыпочке ногу,
толкнул, и она упала, глухо ударившись об пол. Я направил на нее 45-й
Кольт, и рот ее приоткрылся в испуге.
- Теперь я хочу пойти вон туда и взять один из борцовских матов,
чтобы нам было поудобнее, понимаешь? Только попробуй шевельнуться, и я
отстрелю тебе ногу. Но в любом случае ты будешь изнасилована. Разница
только в том, что останешься без ноги.
Я подождал, пока до курочки дойдут мои слова. Наконец, она медленно
кивнула, и я, продолжая держать ее на мушке, подошел к пыльной груде матов
и вытянул оттуда один. Подтащив мат к ней, я перевернул его чистой
стороной вверх и при помощи дула 45-го помог красотке перебраться на него.
Она села, согнув ноги в коленях и обхватив их руками, и уставилась на
меня, как кролик на удава.
Я расстегнул "молнию" джинсов и начал их стаскивать, когда заметил,
что она как-то странно разглядывает меня. Я бросил копаться со штанами.
- Что ты на меня уставилась? - прорычал я.
Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
- Как тебя зовут? - тихо спросила она.
У девушки оказался нежный голос и какой-то пушистый, словно горло
изнутри было выложено мехом или еще чем-то в этом роде. Она смотрела на
меня, ожидая ответа.
- Вик, - сказал я.
Она продолжала смотреть, будто ей этого было мало, и она ждала
продолжения.
- Вик. А как дальше?
Я сначала не понял, что она имеет в виду, а потом сообразил.
- Вик. Просто Вик. Это все.
- Ну, а как звали твоих родителей?
Тогда я засмеялся и продолжал стягивать джинсы.
- Ну и дура же ты, - проговорил я, все еще смеясь.
Она обиделась, а я снова взбесился.
- Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу! - заорал я.
Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколоток, но дальше
они не снимались. Им мешали тапочки. Мне пришлось балансировать на одной
ноге, стаскивая тапочек с другой. Это был хитрый трюк - держать ее под
прицелом 45-го и в то же время снимать обувь - но он мне удался. Я стянул
с себя плавки, а курочка все так же сидела, держа руки на коленях.
- Скинь с себя тряпки, - приказал я.
Несколько секунд она не двигалась, и я уже решил, что предстоят
хлопоты... Но тут она потянулась рукой за спину и расстегнула лифчик,
затем откинулась назад и стащила трусики. Девушка больше не казалась
напуганной. Она внимательно наблюдала за мной. И вот тут случилось что-то
по-настоящему странное: я не мог изнасиловать ее! Ну, не совсем уж не
мог... просто что-то противилось этому внутри меня. Цыпочка была такая
нежная и красивая и продолжала так странно смотреть на меня... Ни один
соло не поверил бы мне, но я вдруг услышал, как заговорил с ней, словно у
меня произошло разжижение мозгов.
- Как твое имя?
- Квилла Джун Холмс.
- Что за дурацкое имя?
- Моя мама говорит, что оно не такое уж необычное в Оклахоме.
- Это где родились твои старики?
Она кивнула:
- До Третьей Войны.
Мы, словно завороженные, разговаривали и разглядывали друг друга.
- Ну ладно, - решительно сказал я, собираясь пристроиться рядом с
ней. - Нам лучше будет...
Черт его побери! Этого чертова Блада! В самый неподходящий момент он
ворвался с улицы, спотыкаясь о куски штукатурки, поднимая пыль и тормозя
задницей по полу.
- Ну чего тебе? Что стряслось? - прорычал я.
- С кем ты говоришь? - спросила девушка.
- С ним. С Бладом, моим псом.
- С собакой?
Блад уставился на нее, затем отвернулся. Он собрался было что-то
сказать, но девушка перебила его:
- Значит, это правда, что они говорили... что вы можете разговаривать
с животными...
- Ты будешь с ней беседовать всю ночь или захочешь узнать, почему я
явился? - ехидно поинтересовался пес.
- Ладно. Что там у тебя?
- Неприятности, Альберт.
- Давай короче. Что именно?
Блад повернул голову к входной двери.
- Стая. Окружила здание. По моим расчетам человек 15-20, может, чуть
больше.
- Как они узнали, что мы здесь?
Этот сукин сын выглядел раздосадованным. Он прятал глаза.
- Ну?
- Должно быть, еще какой-нибудь пес учуял ее в театре, - промямлил
он.
- Великолепно.
- Что теперь?
- Отбиваться, вот что. У тебя имеются какие-нибудь лучшие
соображения?
- Только одно.
Я ждал. Он ухмыльнулся.
- Подтяни свои штаны!
Глава 4
Квилла Джун устроилась довольно безопасно. Я соорудил ей укрытие из
борцовских матов. Ее не заденет случайная пуля, и, если она по глупости не
выдаст себя, - не начнет орать или еще что-нибудь в том же роде - то ее и
не обнаружат.
Я вскарабкался по одному из канатов, свисающих с балки, и обосновался
там наверху с Браунингом и парой горстей патронов. Конечно, я предпочел бы
автомат "Брен" или "Томсон", но увы! Перепроверив Кольт и убедившись, что
он полон, я разложил запасные обоймы на балке. Передо мной, как на ладони,
лежал весь гимнастический зал. Прекрасный обзор!
Блад залег в тени возле входной двери. Он предложил, чтобы я сначала
пристрелил всех собак стаи, тогда он получит свободу действия. Это была
меньшая из моих тревог.
Я предпочел бы закрыться в другой комнате, только с одним входом, ну,
и выходом, естественно, но я не знал, где находится банда. Может, парни
уже в здании... По-моему, я сделал лучшее из всего, что мог сделать в
такой дерьмоцой обстановке.
Все было тихо. Даже Квилла Джун не пикнула. У меня ушло несколько
драгоценных минут, чтобы растолковать ей, что если она не станет
трепыхаться, то ей, несомненно, будет лучше со мной одним, чем с двумя
десятками лихих парней.
- Если хочешь увидеть папочку с мамочкой еще раз, - предупредил я ее,
- сиди тихо и не высовывайся.
После этого я без особых затруднений упаковал ее матами.
Тишина.
Внезапно я услышал два разных звука, оба в одно и то же время. В
конце бассейна захрустела штукатурка под сапогами. Совсем негромко. А с
другой стороны звякнул металл, задевший деревяшку. Итак, стая собралась
сделать первую попытку. Что ж, я готов.
Я нацелил Браунинг на дверь, ведущую в бассейн и все еще открытую
после моей удачной операции. Прикинув рост врага, как шесть футов, я
опустил прицел пониже на полтора фута, чтобы угодить в грудь. Я
давным-давно понял, что не следует пытаться попасть в голову. Целиться
нужно в самую широкую часть туловища: грудь, живот. Так вернее.
Парень у входной двери сделал шаг вперед в сторону Блада. Затем он
отвел руку и бросил что-то - камень, кусок железа или еще что-нибудь
подобное - через комнату, чтобы отвлечь внимание и отвести огонь. Я не
пошевелился, даже и не думая стрелять.
Когда это что-то ударилось об пол, из дверей в бассейн выскочили два
парня, готовые поливать огнем. Прежде, чем они успели сообразить, куда
стрелять, я уложил первого, чуть двинул стволу и всадил вторую пулю в
другого. Оба свалились замертво. Точное попадание, прямо в сердце. Никто
не шелохнулся.
Братишка у дверей попытался улизнуть, но на нем повис мой пес. Прямо
как молния из темноты, Блад прыгнул парню на грудь, выбил винтовку из рук
и вонзил свои клыки в горло. Парень взвизгнул, пес отскочил, унося с собой
кусок его глотки. Упав на одно колено, парень стал издавать какие-то
булькающие звуки. Я всадил пулю ему в голову.
Снова тишина.
Неплохо, совсем неплохо. Три неудачи, и они еще не знают нашего
расположения. Блад снова убрался в темноту у входа. Он не сказал мне ни
слова, но я знал, о чем он думает: может быть, мы уложили троих из
семнадцати, или троих из двадцати, или из двадцати двух. Невозможно узнать
точно. Мы могли бы отбиваться неделю, но так и не узнали бы, покончили со
всеми или нет. Стая могла уйти и вернуться с подкреплением, Я бы остался
без патронов, без пищи, и эта девушка - Квилла Джун - стала бы плакать,
отвлекая мое внимание. А они просто ждали бы снаружи, когда мы
проголодаемся настолько, что выкинем что-нибудь глупое.
Парень выскочил из двери на хорошей скорости, прыгнул, падая на
землю, перекатился, вскочил, бросился в другом направлении и выпустил три
автоматные очереди в разные углы зала прежде, чем я смог проследить его
Браунингом. Он оказался достаточно близко подо мной, и мне не понадобилось
расходовать пулю из 22-го. Я бесшумно выхватил Кольт и отстрелил заднюю
часть его головы вместе с волосами.
- Блад! Винтовку!
Блад выскочил из темноты, схватил пастью оружие и потащил к куче
матов в дальнем углу зала. Я видел, как из-за матов появилась рука, взяла
винтовку и скрылась снова. По крайней мере, там оружие будет в
безопасности, пока не понадобится мне. Храбрый пес подлетел к мертвому
телу и стал стаскивать с него патронажную ленту. У него на это ушло время,
за которое Блад вполне мог расстаться со своей жизнью - его могли
подстрелить из окна или двери - но он все-таки сделал это. Храбрый
маленький мерзавец! Я должен не забыть достать для него какой-нибудь
приличной жратвы, когда мы отсюда выберемся. Если выберемся... Я
усмехнулся: если мы выкарабкаемся из этой передряги, мне не придется
беспокоиться о еде. Она валялась по всему полу гимнастического зала,
причем достаточно вкусненькая.
Как только Блад закончил свое грязное дело, еще двое парней со своими
псами попытались уничтожить нас. Они ворвались через нижнее окно, один за
