Как две молнии в темной крови,
И с тоскою, как боль, вековою,
Он с дрожанием так говорил:
"-Значит, нам не добраться до рая,
И не свергнуть тирана-творца;
Даже в сад, за высокой стеною,
Не проникнуть нам, братья-друзья.
Как хотел я... а, впрочем, неважно -
Эта тайна со мною умрет;
Ведь сжигающий пламень творенья,
Ярче прежнего в сердце горит.
Ведь в душе моей нету смиренья,
Против светлого войска пойду,
И в борьбе, и в огне, и в мученье,
Скоро гибель свою я найду.
Ну, а впрочем - не мало ли толка,
Просто так, ни за что погибать,
Оставлять эти душные стены
Духу новому в них прозябать.
На земле, над которой когда-то
Я в заре в первый раз зарыдал,
Оставлять в кандалах сердце брата,
Кого неба властитель сковал.
Я отдам ему пламень творенья,
А в душе спрячу цепи его;
Вижу, вижу в веках я мученья,
Но иного пути не дано.
Я желал, чтобы вышло иначе;
Но любви пламя, видно, ушло;
Только вечное в боли проклятье,
Мне с рожденья творцом суждено!"
"Мы с тобой, старший брат! - закричали
Духи первой огнистой зари.
Ярко крыльями в небе сверкая,
Сильной верой в созвездьях мерцая.
"Ты исполни, что нынче задумал,
Мы же рядом с тобою пойдем;
До конца с тобой путь разделяя,
Мы от наших страстей не уйдем."
Сквозь просторы к родимому дому,
Духов огненных злато летит.
Среди звезд, словно стая большая,
К милой родине быстро парит.
Вот земля, точно синяя капля
Бесконечно летящая вниз,
Где-то там, в серебристом сиянии
Ангел-стаж в темной бездне повис.
"Мы задержим!" - кричит духов стая,
И вот новая битва кипит,
Сын зари, в небе ярко сверкая,
К своей милой, родимой летит.
Как давно он здесь не был! О пламя!
Змеем черным на землю он пал,
И шипя и крича в этой страсти,
Ее быстро всем телом обнял.
Вон и гром засинел в дальней туче,
И подул свежий ветер лесной,
Как звенят эти райские кущи,
Как поет соловей луговой!
Еще издали говор услышал,
Брата младшего, младшей сестры,
И своим волшебством обратился
В древо светлой и мягкой красы.
А на поле выходят те двое,
В ком под плотью теплиться душа.
Впереди статный муж с бородою,
Позади красна дева мила.
"Подойди! - зашумел в древе ветер,
Прилетевший из пламенных дней.
Раздалось громовое шипенье,
Среди страстью плетенных ветвей.
В это время в синеющим небе,
Всколыхнулась бордовая сыпь;
Где-то там поспешали святые;
Побивая сынов огневых.
Древо болью, закатом пылает;
Вырывает из сердца огонь,
Сын зари - даже враг твой не знает,
Что сжимает, безудержный крик!
Знать, что дальше одно лишь мученье,
Пред которым все муки людей,
Что пылинка пред солнца гореньем,
Что лучинка пред новой звездой.
Знать, что дальше одно лишь презренье,
И врагов твоих радостный вой,
Позабыть про любовь и творенье,
Сын зари, что же было с тобой!
Но он черной змеею спустился,
Испуская из пасти огонь;
Словно яблоко мира пылала,
Боль от странствий холодной звездой.
В небе белые молнии плещут,
Среди дня засияла звезда;
И спокойной рукою от змея,
Взяла дева горенье творца.
Часть себе, часть высокому мужу;
В их сердцах пробудилась любовь -
К небесам, к голосам и к тому же,
Что творцом было взято у них.
То, что в сердце дракона пылало,
То, что двигало темной звездой,
Когда в долгих веках, среди мрака,
Он летел средь миров ледяных.
Ну, а змей принял в сердце, те цепи,
Что лежали на спящих сердцах;
Засмеялся и свету поверил,
Чуя вечный, пылающий мрак.
Над землею он быстро поднялся,
В вихрях звонких, звездой закружил,
И целуя закатные ливни,
С силой демона жизнь полюбил!
"Я лечу с тобой, матерь, проститься;
То последний мой вольный полет,
Как же многим хочу насладиться,
Но пусть пламя мое не умрет!
Да, оно не погибнет вовеки,
В каждом ищущим путь человеке,
В каждом, каждом, кто вспомнит борца,
Вспыхнет ярко корона творца!
Их миллионы, в грядущих веках;
Страсти и войны в кровавых песках.
В боли и в муках им встать суждено,
И продолжать вечно дело мое.
В каждом из них есть частичка меня,
Значит, гореть будет вечно заря!
Значит, тянуться будет вовек,
К дальним светилам сей человек!
Это последняя клятва моя,
Больше не вымолвит слова душа,
В вечных страданьях услышит творец,
Разве, что пенье послушных сердец.
Я пред тобою, о матерь, клянусь,
Что никогда, никогда не уймусь
И никогда, никогда, никогда,
Не подчинюсь я желанью творца!
Как же пылают в красе небеса!
Как же прекрасна в туманах земля!
Как же мне хочется вечность познать,
Мир свой построить, любить и мечтать!"
Тут из небес протянулась рука,
Теплым сияньем одета она,
Мягко объемлют ее облака,
В гневе сияет на небе звезда...
* * *
В ярком скопленье горячих светил,
Армии ангелов строятся в ширь,
В небе пред ними чернеет дыра,
И поглощает скопленья огня.
Главный из ангелов, словно родник,
В коем сто солнц потонуло бы в миг,
Голос чистым, как росы миров,
Слово хозяина громко изрек.
"Ныне, пред троном ты молча стоял,
Дерзким молчаньем на все отвечал,
Вместо почтенья - в цепях ты пылал,
В эту любовь ты презреньем кидал...
Благость спокойствия, что ты украл,
У человека - отдать не желал;
Видим желание новой борьбы,
В сердце из яростной, огненной мглы.
Ждет тебя ныне темница черна,
Где будет вечно томиться душа,
Ибо ни свету, ни даже мечтам,
Не разорвать ее темного дна.
Свет и стремленья под черной пятой -
Все раскрошиться, под жаркую мглой,
Каждую искру бордовой души,
Жать будет сила всей черной дыры.
Пламень из звезд поглощает она,
И этот пламень пройдет сквозь тебя,
В каждой минуте сольются века,
Вечная мука ждет ныне тебя.
Каждый кусочек нетленной души,
Будет терзаться в глубинах дыры,
Боль бесконечна - спасения нет
Среди бессчетных пылающих лет.
Ты все молчишь - ты не знаешь ту боль,
Что будет ныне висеть над тобой.
Знай же, что в каждом из тысяч веков,
Волен ты пасть перед вечным судьей.
Пасть и прощенье пред троном молить,
И в братьях меньших всю тишь воскресить.
Вижу не хочешь - упрямство горит;
А ведь тебя ждут густые сады
И дева чистой, небесной красы.
Дрогнули, дрогнули вихри твои,
Вижу, как рвутся желанья души...
Но ты молчишь - видно, так суждено,
Адское пламя твой разум сожгло!"
Цепь отпустили в огнистый поток,
Что из небесного пламени тек,
Вместе с течением яркой звезды,
Боль подхватила и сына зари.
"О, наш учитель, мы вместе с тобой! -
Духи пылают огнистой зарей.
Рядом с ним в черную бездну летят,
И без печали на звезды глядят.
"Лучше уж в ад нам спуститься с тобой,
Чем трепетать под небесной пятой.
Лучше уж вечность в мученье пробыть,
Чем властелину по рабски служить!"
Мрачным багрянцем он в бездну упал,
Яркой зарей, кровью там запылал.
Кровью небес, кровью страсти своей,
И кровью им пробужденных людей.
Черные цепи и звездный пожар,
В сердце нахлынул - он муку познал.
Глубже и глубже на черное дно,
Тянет его раскаленное зло.
Рвет, разрывает на мелкую пыль,
Вспышки мерцают, сквозь огненный дым,
Вихри из стали его тело жгут,
И никогда к звездам путь не дадут.
"Нет, не предам то, что людям отдал,
- среди мучений он страстно шептал.
- Пусть в каждом сердце, рожденных землей,
Пламень творенья пылает звездой.
Пусть среди долгой, тяжелой борьбы,
Вырастит сердце из вечной мечты.
К небу восстанет святой человек,
И станет править твореньем вовек!"
КОНЕЦ
9.01.98 - 14.01.98
ДРАКОН
(ПОЭМА)
Посвящаю своим снам и KITE
Сегодня у лесного пруда,
Я на колени ночью встал,
И вот кусочек свята чуда -
Луну я из воды достал.
"Прости. - шептал я водам темным.
"-Я только на ночь заберу,
А завтра вновь глубинам сонным,
Я это чудо принесу."
Сказал, и бережно в ладонях,
Я серебристый круглячок,
Понес по улицам, червоня,
Сей серебристый светлячок.
И вот я дома - поскорее,
Кидаю в банку лунный диск,
И все светлее, все светлее, -
Незнаю, может - это риск?
Пусть - это риск, но - это чудо,
Но - это маленький пятак,
Я из глубин лесного пруда,
Поднял сказанье просто так...
* * *
Незнаю, может вы слыхали,
Есть в дальних горах три хребта,
Где скалы болью древней встали,
Где льется песня звезд чиста.
Они лежат средь одиноких,
Среди холодных мертвых стран,
Где только ветер дней далеких,
Завоет, словно злой обман.
И в черноте, на дне ущелий,
Гремит холодная вода.
Из черной бездны вдохновений,
Летит падучая звезда...
Там, где столкнулись древни скалы,
Там, где хребты на бой сошлись -
Плато, где в ветре стонет малый,
Домишка, где века сплелись.
Откроем маленькую дверцу,
Согнувшись, в теплый дым войдем,
Возьмем, мы тепленького хлебца,
К колдунье древней подойдем.
Она сидит, в веках, седая,
Согнувшись в скорбной тишине,
А, ведь, была она младая,
И пела песни на заре.
Как реки камень пробивают -
Морщины слез-веков болят,
А руки темные качают,
Платок, где горы звездами горят.
Молчит холодная колдунья,
И тихо плачет тишина,
Смотри в платок, где полнолунья,
Застала в скалах глубина.
Платок приблизится, раскроет,
Глубины лунной старины,
О, - он задвижется, накроет,
Вас тихим саваном Луны...
* * *
Дева именем Иза,
Среди скал гуляла,
По тропинкам, как коза,
Весело бежала.
Не боялась ничего,
Этой лунной ночью -
Позади - стена дома ее отчего.
Где правитель этих стран, кому Иза дочерью.
Впереди - тропинки скал,
Серебро ущелий,
Там, где горец (даже мал),
Изведал учений.
По тропинке вверх бежит,
Руки простирает,
Песнь веселая звенит, -
К звездам улетает.
Вот последняя ступень - Иза выбегает
На ходное плато, пенье умолкает,
Серебристый тут огонь -
Злато лунное сияет.
Иза видит - из небес,
Из пыли вселенной,
В ревом гневным, точно бес,
Падает огонь нетленный.
Вот уж над горами,
Над Изой висит,
Точно в рог ветрами,
По небу трубит.
На плато, пред Изой,
Лунный призрак встал,
И дыханьем чистым,
Крылья он собрал.
Только был драконом,
О семи главах,
Против всех законов -
Принц на небесах.
Он идет прекрасный
В лунной чешуе,
Говор многогранный,
Льется в тишине:
"Я рожден был небом,
Полную Луной,
Звезд копнистым стогом,
Вечную тоской.
Я летал по небу,
И не знал приют,
Слышал, как по свету,
Скалы темные поют...
И видел я много такого,
Что вам не приснится и в сне,
Отнюдь и совсем не земного,
В холодном небесном огне.
Познал я миры, где хлад вечный,
Бывал там, где мертвая вонь;
Узнал я простор бесконечный,
Узнал, что есть вечный огонь.
Но, где бы я не был, поверьте,
Каких бы чудес не видал.
Нигде - вы поверьте, поверьте!
Нигде я любви не встречал!
О как же, прекрасен сей космос,
Как холоден, как одинок!
Как жалок пред ним тихий голос,
Как пламень страданий высок!
За годы безмолвных скитаний,
Я понял, что ада есть кровь,
За годы безумных страданий,
Постиг, что есть в мире любовь.
И вот я вернулся на Землю,
Пред вами, о Иза, стою,
И вам говорю и страдаю:
"Люблю! Да люблю! Вас люблю!"
Поймите, о Иза, родная,
Как страстно я вас полюбил,
Когда, твоя песня земная,
Достигла небесных светил.
Постигни, как сердце кочнулось,
Лишь только коснулась его,
Лишь только ко мне обернулась,
Как много свершилось всего!
Узнай, как люблю, как страдаю,
Я после холодных веков,
Пред вами в мученье мерцаю,
Как солнце среди облаков!
И вот, о прекрасная дева,
Зову вас с собою в полет,
Пусть взмоем из пламени чрева,
Пусть мир весь пред нами замрет.
Возьму я вас к Лунному морю,
Где замок мой тихий стоит,
Настанет конец темну горю,
И боль навсегда пусть сгорит.
Дай же руку, прекрасная Иза,
Вместе к лунному свету взойдем,
Я клянусь: там ты будешь счастлива,
Ты покроешься лунным дождем."
Иза, дочь горделивого князя,
Чует: в сердце пылает огонь,
Страсть - то крови горняцкой стязя,
Зугудел, застучал, словно конь.
