до чего благородны эльфы! Интересно, он так и будет сидеть и
печалиться, или все-таки сообразит, что план Великого Черного теперь
можно и пересмотреть?
- Талион, - спросил Хаям, оторвавшись от листа бумаги, который он
небезуспешно покрывал письменами вот уже минут десять. - Ты так и не
сказал нам, в чем заключалась твоя собственная часть плана.
Талион поднял голову, и Хаям изменился в лице, встретившись с ним
глазами.
- Мы заслужили это, - сказал Талион громко и ясно, - заслужили
своей беспечностью и своей слепой верой в Хозяина. Я не стану
рассказывать об этом. Сейчас вы все увидите и почувствуете сами.
С этими словами он скользнул рукой за отворот плаща и бросил на
стол сверкающий хрустальный сосуд, напомнивший Валентину глубокую
пепельницу. Сосуд скользнул по гладкой поверхности стола и
остановился в самом его центре. С мелодичным звоном крышка сосуда
открылась, и комнату заполнил медвяный аромат, ударивший в нос
подобно нашатырному спирту.
Химическая атака, сообразил Валентин, сделав короткий вдох. И тут
же понял, что уже поздно.
Глава 8.
Наши руки привыкли к пластмассе,
Наши руки боятся держать серебро.
Отравил-таки, сволочь! Выждал момент!
Валентин зарычал от злобы - не столько на Талиона, сколько на
самого себя, - и изо всех сил оттолкнулся от стола. Кресло упало
назад, Валентин перекатился через голову, сгруппировался, выбросил
вперед левую руку, сложенную в "козу", оттолкнулся и вылетел в
коридор прямо через то, что мгновение назад еще было стеной. "Веер"
он раскрыл уже в полете.
Грохот разлетающихся камней застал его уже у противоположной
стены. Трещина прошла до самого потолка; огромная глыба, опасно
раскачивавшаяся рядом с проломом, наконец рухнула, подняв тучу
каменной крошки. Валентин прикрыл глаза рукой. Ерунда; главное,
воздух здесь чист. Он отнял ладонь: все нормально, поставленный щит
держит, ни одна пылинка не попала на его половину коридора.
Из Соборного зала донеслись между тем странные звуки. Валентин
захлопал глазами: отравленные слуги Великого Черного не только не
попадали на пол, сжимая руками горло, но, напротив, заметно
оживились. Через пролом полетело кресло, за ним еще одно. Ударил
слабенький - для Талиона - фаербол. Потом неровные края пролома
покрылись толстым слоем инея - кто-то бросил холодильное заклятье.
Валентин затряс головой. Похоже, я ошибся, это не совсем яд.
Больше похоже на стимулятор.
Опустив глаза на свои все еще сжатые кулаки и ощутив, как бесится
сердце, Валентин присвистнул. До сих пор всего трясет, сообразил он.
Останься я внутри, совсем бы разошелся. Талиона полез бы душить или
Мануэлю сапогом заехал...
Не без труда разжав кулак, Валентин засунул скрюченные пальцы за
пазуху и вытащил шприц с транквилизатором. Ну ее на фиг, магию,
решил он; пора на иглу садиться!
Препарат сработал мгновенно - Валентин уже насобачился попадать в
вену. Мышцы расслабились; багровый цвет окружающего мира сменился
нормальным. Ай да эльфийская водка, подумал Валентин. Не
удивительно, что их, эльфов, так мало осталось.
В комнате оглушающе ухнул взрыв. Валентин замер с идиотской
ухмылкой на перекошенном лице. Они ж там друг друга поубивают!
Он сделал шаг вперед, кляня себя на чем свет стоит. Не только
друг друга, отметил он про себя; меня тоже! Но, как всегда в
подобных ситуациях, разум оказался бессилен. Валентин сделал второй
шаг, оттолкнулся и, предусмотрительно задержав дыхание, прыгнул
обратно в зал.
Каменный стол, расколотый пополам, шатром возвышался посреди
белого от снега зала. Прямо перед Валентином Бранбо, злобно ощерясь,
расшнуровывал платье на лежащей без сознания Нинель. Хаям,
наполовину вмороженный в огромный кусок льда, что-то хрипел в другом
углу. Максим лежал на полу с огромной шишкой на лбу; его близость от
вздыбившегося стола наводила на мысль, что удар этот не был нанесен
рукой человека.
А слева от Валентина драка продолжалась. Мануэль, выставив перед
собой кинжал, с пеной у рта нападал на Талиона, который с эльфийской
легкостью ускользал от его ударов. Похоже, хоть Талион-то в норме,
констатировал Валентин: могучий маг, эльф тем не менее ограничивался
пассивной обороной. Ну ладно, порезвились и будет!
Валентин встряхнул кистями рук, сбрасывая накопившееся напряжение
- еще бы, обычно он не был способен проломить двухметровую гранитную
стену одним ударом, - сложил две "перчатки" и стукнул лбами Мануэля
с Бранбо.
Талион поправил волосы и выпрямился, слегка выставив вперед левую
ногу. Валентин залюбовался на эльфа: после всего этого бедлама он
был свеж и даже не помял плащ. Талион между тем снова сунул руку за
пазуху, вытащил ее, сложенную горстью, и сдул с ладони тончайший
белый порошок, рассеявшийся в воздухе.
Хаям, хрипевший ругательства, почти сразу умолк и принялся
озираться по сторонам.
Валентин не без опаски сделал вдох. Все в порядке, медвяный запах
пропал.
- Ну, Талион, - сказал Валентин, - ну ты даешь!
Талион без малейшей улыбки церемонно поклонился.
- Я восхищаюсь тобой, Фалер, - сказал он, скрещивая руки на
груди. На фоне окружающего хаоса он выглядел Нероном, взирающим на
пылающий Рим. - Ты единственный из нас, кто не поддался древней
магии злобы и ненависти.
- Что это было? - спросил Валентин, опуская обратно закатанный
еще в коридоре рукав. Объяснять Талиону свое поведение,
продиктованное единственно стремлением смыться, Валентин не
собирался.
- Эликсир Сатаны, известный со времен Тенелдура, - произнес эльф,
что-то высматривая в развалинах стола. - Наши лесные поселения
неуязвимы для врагов, пока в сердцах эльфов живет хоть капля
ненависти. Именно ее отдают они, безлунной ночью в свете синих
костров смешивая эликсир. - Талион подобрал свой хрустальный флакон.
- Брошенный в гущу врагов, такой фиал заставляет их забыть обо всем,
кроме злобы на себе подобных. Нам не приходится пятнать себя
кровью... - Талион заглянул в фиал и покачал головой. Хрустальный
флакон был пуст. - Признаться, я не ожидал, что мы окажемся
настолько сильны.
Валентин выразительно посмотрел на пролом в стене, потом - на
разбитый вдребезги стол.
- О нет, - заметил его взгляды Талион. - Мы оказались куда
сильнее в сопротивлении эликсиру, чем обычные люди или гоблины. В
печали я выпустил в этот зал такое количество ненависти, которого
хватает на целую армию... Тьма пустила глубокие корни в нашем замке,
- вздохнул Талион. - Я сам поддался ненависти!
- Твоя работа? - Валентин кивнул на Хаяма, дрожащего от холода
посреди кусков льда.
- Я не помнил себя, пока сорвавшееся с губ заклинание не
причинило зла человеку, - пояснил Талион. - Только тогда я нашел в
себе силы отстраниться от чувств; но пока Мануэль нападал, я не мог
применить умиротворитель. Благодарю тебя за помощь, Фалер. Без тебя,
возможно, многие бы пострадали гораздо сильнее.
Особенно если бы я сам принялся проламывать головы, подумал
Валентин.
- Но зачем эта, гм, разминка? - спросил он у Талиона. - Как этот
эликсир связан с твоей частью плана? Или...
Валентин умолк, догадавшись. Черт возьми, неплохо придумано!
Сунуть эликсир Сатаны под нос Избранным, чтобы они как следует
отдубасили друг друга.
- Никто из вас ни разу не видел действие эликсира, - ответил
Талион. - Вы бы просто не поверили, что такое возможно. Теперь вы в
состоянии понять, почему я вслед за Нинель говорю: Избранные будут
биться, и битва их станет самой ужасной за всю историю Побережья.
Валентин вспомнил свои ощущения под действием эликсира, и его
пробил озноб. Проклятье, да они же будут драться из последних сил!
Может быть, куда дольше двадцати секунд!
- Погоди, погоди, - пробормотал Валентин. - Но ведь можно же и не
применять эликсир?
Талион покачал головой.
- Поздно, - сказал он. - Вчера, незадолго до заката, я обильно
смочил мостовые Ампера разновидностью этого эликсира, которая
действует только на пришельцев. Весь воздух Ампера сейчас пропитан
едва ощутимым запахом безумия. Можешь быть уверен, Фалер, в час
битвы эликсир подействует на всех Избранных. И еще, быть может, на
тех из нас, кто осмелиться появиться там в этот роковой час.
- Ясно, - буркнул Валентин. Намек Талиона, прозвучавший в
последней фразе, очень ему не понравился. Делать мне больше нечего,
кроме как соваться разнимать тальменов.
План Великого Черного, только завершившийся последней, самой
изощренной каверзой, стал наконец ясен от начала и до конца.
Разумеется, ни Георг, ни Детмар не ведают, что никакого публичного
судилища и казни не будет. Едва попав в Ампер, они воспылают столь
ярой ненавистью к Габриэлю, что очертя голову бросятся в бой. Но и
Серый, нанюхавшись эликсира, будет ждать их во всеоружии.
Валентин пожал плечами. Зачем же Великому Черному понадобилось
именно так обставлять последнее сражение? Разве Георг и Детмар не
сладят с Габриэлем без допинга? Алефа-то они отделали играючи...
Вот тут-то Валентин и вспомнил мысли, подслушанные в тронном
зале. Клятва Великого Черного - пока последний враг не умрет как и
первый! Они же против всех Избранных ополчились, а не только против
Серого Воителя!
Великий Черный нашел способ одним ударом исполнить свою клятву:
опьяненные эликсиром Сатаны, тальмены будут продолжать драться
слишком долго, и обезумевшие в Т-буре талисманы не смогут сохранить
жизнь даже победителям! Ай да Великий Черный! Нехай весь мир
погибнет, а соседу глаз выколю! Наконец все стало ясно!
- Талион, - сказал Валентин, улыбнувшись. - Тебе не кажется, что
план Великого Черного следует слегка подправить?
Талион отступил на шаг и, откинув плащ за левое плечо, положил
правую руку на желтый камень, висящий у него на груди.
- Клянусь именами Аннуэль и Тенелдур, - произнес он громко, как
на параде, - что я не ведал, что творил!
- Ну, не ты один, - кивнул Валентин. - И что же теперь ты
собираешься делать?
Вообще говоря, подумал он, все уже сделано. Тальмены науськаны,
эликсир распылен. Если просто ничего не предпринимать, они
благополучно сойдутся в бою и разнесут пол-Побережья. Как дважды два
разнесут. Валентин поежился. Ну ладно там, Талион; а мне-то что
делать?
Талион молча смотрел на Валентина, и взгляд его был достаточно
красноречив. Это был взгляд приговоренного к смерти. Причем по
заслугам.
Валентин понял, что эльф уже смирился с поражением. Замечательно!
Напортачил и готов понести заслуженную кару. А ведь после меня он
здесь главный...
Так-так! Валентин шмыгнул носом.
Получается, что опять Шеллер крайний?
- Теперь ты знаешь все, Хозяин, - сказал Талион, опуская глаза. -
Только ты можешь решить, что будет дальше.
Вот именно, констатировал Валентин. Крайний.
- Ну, вот и сговорились, - сказал он. - Принимаю командование на
себя. Сколько времени тебе понадобиться, чтобы воскресить эту гору
полутрупов? И стол починить?
- Я сделаю все необходимое за четверть часа, - ответил Талион.
- Вот и замечательно, - Валентин повернулся к двери, покосился на
пролом в стене, покачал головой. Ладно, потом. - А я пока кое-что
посмотрю. Кстати, где в замке установлен визомон?
Талион еще шире раскрыл свои и без того огромные глаза. Ну да,
подумал Валентин, пришелец я, пришелец! И маг. И шпион. И посланник
Сумрака. Все, что угодно. Визомон где?
- Тебе достаточно только пожелать, и ты узнаешь это, словно
вспомнив давно забытый дом своего детства, - сказал Талион. - Замок
