- Только он, - сказал Хаям почти нормальным голосом. - Фалер, это
заклятье - на каждом слуге Великого Черного! Я первым почувствовал
его смерть, потому что ближе всех оказался к его мертвому телу. Но
вскоре его смерть ощутят и другие. Фалер, ты убил не только Хозяина,
ты убил всех нас!
- Хозяин так хозяин, - пожал плечами Валентин. Сетования Хаяма он
попросту пропустил мимо ушей. Если удастся найти контрзаклинание,
какая разница, сколько человек расколдовывать? - Послушай! Он с
кого-нибудь снимал это заклятье? Здесь, в замке?
- Снимал, несколько раз, - Хаям прикрыл глаза, вспоминая, -
последний раз это было зимой...
- Где это происходило? - перебил его Валентин. Зимой, черт,
долгонько, нужно точное место, иначе не дотянуться.
- В тронном зале, где же еще, - Хаям открыл глаза и посмотрел на
Валентина с нарастающим удивлением. - Что ты задумал, Фалер?
Призывать духов?
- Еще один маленький фокус, - как бы пояснил Валентин. - Где этот
тронный зал, поточнее?
- В самом конце длинного коридора, на третьем ярусе. Там есть еще
короткий коридор, но он ведет в лабораторию, и вход туда закрыт даже
для учеников... - Хаям приподнялся на локте. - Фалер, ты не сможешь
попасть даже в тронный зал! Дверь заперта личным заклятьем Великого
Черного! Зачем тебе нужно туда?!
- Потом объясню, - Валентин пожал плечами и встал. - Лежи тут и
не делай резких движений. Сколько, говоришь, еще слуг находятся под
воздействием заклятья?
- Семнадцать, - вздохнул Хаям, опускаясь обратно на пол. Он
положил голову на живот Великого Черного и закрыл глаза. - О смерть,
всеобщий уравнитель, сегодня рядом лягут слуга презренный и великий
господин...
- И помолчи, - добавил Валентин. - А то еще помрешь раньше
времени.
Хаям послушно замолчал, и эта его покорность лучше прочего
говорила, как плохи дела сказителя. Валентин только один раз видел
его таким - в Гаррадане, когда ссора поэта с незнакомым рыцарем едва
не обернулась убийством: презрев все правила благородного боя,
рыцарь принялся гоняться за безоружным Хаямом с обнаженным мечом и
несомненно зарубил бы его насмерть, не упади Хаям на колени и не
начни так униженно просить о пощаде, что рыцарь просто заслушался и
в конце концов ограничился милосердным ударом плашмя. Тогда Хаям
тоже был бледен, и говорил с теми же безнадежными интонациями.
Ладно, одернул себя Валентин, время уходит. Ну-ка, еще раз, как у
нас в ментале дела?
Он активировал талисман - на миг вздрогнув при мысли, что тот
тоже может не сработать! - и прикрыл глаза. Сцена убийства глазами
Великого Черного выглядела просто потрясающе, монета, летевшая в
него, просто ползла в воздухе, но тело сковывал сонный паралич, и
испепеляющее заклинание никак не скатывалось с языка. А потом монета
коснулась груди, и Великий Черный перестал чувствовать свое тело,
медленно погрузившись во тьму забытья. Видно, монетка еще хитрее,
чем я думал, заметил Валентин, вон какой транс наводит. Ну что ж,
теперь я на Великого Черного не хуже чем на зомби настроен,
попробуем позаклинать!
Он подошел к двери, скользнул мысленно в коридор, поймал момент,
когда Великий Черный раскрывал ее снаружи и считал формулу из его
сознания. Дверь послушно растаяла в воздухе. Работает,
удовлетворенно отметил Валентин. Чем я не Великий Черный?
Он вышел в коридор и быстро пошел обратно, к лестнице. Шаги гулко
отдавались в пустом коридоре, мертвенный свет лился с потолка, не
давая тени. Валентину казалось, что он идет по бесконечному
комфортабельному моргу с отдельными палатами для покойников. И хрен
ли было так коридор освещать?
Валентин поднялся еще на один виток спиральной лестницы и
очутился в богато убранной прихожей, где появились и ковры на полу,
и гобелены на стенах. От нее действительно отходили два коридора -
один, столь ярко освещенный, что поначалу Валентин подумал даже, что
свет льется из прорубленных окон, и над замком горит восход - и
второй, полутемный, враждебный, в который даже смотреть было
неприятно. Первый коридор был куда длиннее, и Валентин решил, что
ему туда.
Гобелены на стенах изображали эпизоды из недавней истории
Фарингии. Как ни быстро шел Валентин, а успел заметить, что
развешены они в хронологическом порядке - от воцарения Серого
Воителя до битвы с Призраком и разрушения Ганагана. Панели перед
самым входом в тронный зал пустовали - всего три, видимо, Великий
Черный рассчитывал на скорый конец этой невидимой войны. И конец
пришел, отметил Валентин безрадостно. Похоже, Детмар выступил на
стороне Серого. Он вообще заступается за тальменов...
Валентин нырнул в ментал. Дверь в тронный зал открывали так
часто, что нужное заклинание само прыгнуло на язык. Он даже не успел
сложить руки в "коробочку", как делал обычно, переводя вербальные
заклинания на свой стиль магии жеста, а дверь уже растаяла в
воздухе.
Что значит привычка, подумал Валентин ошеломленно. Пошляться бы
здесь неделю, глядишь, можно без посвящения в гроссмейстеры
выбиться!
Тронный зал был погружен во тьму. В дальнем его конце через
высокие стрельчатые окна на каменный пол падали полоски лунного
света. По краям угадывались темные фигуры статуй и неглубокие ниши
боковых дверей. Потолка видно не было - высотой зал не уступал самым
огромным соборам Земли и Панги.
Трон темной громадой высился впереди, закрывая одно из окон до
половины. Перед троном простирался широкий и длинный каменный стол,
один из самых больших, когда-либо виденных Валентином. В зале стояла
мягкая тишина, легкий шорох шагов на ковровой дорожке терялся под
громадой купола.
Валентин не стал зажигать свет - так, в полумраке, работать с
менталом было даже удобнее. Он сразу нырнул на предел досягаемости в
прошлое и принялся прыгать по быстро проносящимся перед ним
картинкам.
Быть Великим Черным оказалось против ожидания невыносимо скучно.
Быть может, потому, что тронный зал использовался исключительно для
торжественных случаев - приема новых слуг, награждения учеников,
вынесения приговоров.
Все это происходило достаточно редко, и большей частью зал стоял,
как сейчас, в пустой тишине, погруженный в полумрак. Валентин
заметил лишь один эпизод, когда Великий Черный зашел в зал просто
так. Он стоял у окна, глядя вниз, на залитые лунным светом горы, и
думал о своей миссии в этом мире.
Великий Черный размышлял о тальменах. Конечно, сам он называл их
иначе - Избранными, как и все пангийцы, но мысли его - злые, полные
непонимания и бессилия - были вполне созвучны собственным
размышлениям Валентина на эту тему. Как и он, Великий Черный не
любил тальменов и вполне обоснованно опасался. Еще и еще раз
вспоминал он, как некогда в прошлом, надменный и величественный,
явился на тайную встречу с людьми, без особых оснований именовавших
себя Незримыми. Но эти жалкие людишки, среди которых не было даже
мастеров магии, осмелились бросить вызов самому Габриэлю! Речь на
встрече шла о борьбе с Избранными, этими исчадиями ада, - интересно,
отметил Валентин, я почему-то думал, что он дерется только с Серым.
Незримые рассказывали о своих методах - сбор компромата, прямая
клевета, ночные убийства, - и просили помощи в прямом столкновении с
Серым, захватившим власть в Фарингии. По некоторым намекам Валентин
предположил, что Незримые - тайный орден, существовавший среди фаров
еще до появления Габриэля. Слишком много чисто религиозного
фанатизма сквозило в их речах.
Великий Черный - Валентин так и не понял, какой именно маг
скрывался за этим прозвищем - отказался от предложенных в будущем
немыслимых почестей, но согласился поддержать Незримых в борьбе с
Избранными. Разумеется, в качестве руководителя всей их подрывной
деятельности. Так вот откуда взялся Не-Джо, сообразил Валентин:
крутому магу захотелось померяться силами с тальменом! Великий
Черный произнес ритуальную фразу - "Мы вместе, пока последний враг
не умрет, как и первый"; союз был заключен.
Великий Черный смотрел на посеребренный Элуни пейзаж, так и
рвущийся на рекламный проспект, и мрачно размышлял. Годы
исследований убедили его в одном: магия бессильна причинить
Избранным какой-либо вред. Ему удалось на время помрачить рассудок
Габриэля, ему удавалось раз за разом тайно влиять на его настроение;
но все это не имело никакого значения. Сколь бы изощренную магию ни
пускал в ход всемогущий маг, Избранный оставался жив, и талисман его
с каждым годом все быстрее восстанавливал жизнь и здоровье своего
повелителя. Только безупречная конспирация спасала Великого Черного
от прямого столкновения с Габриэлем, но так не могло продолжаться
вечно. Надлежало найти способ нанести смертельный удар - или
признать себя побежденным.
Великий Черный положил руки на холодный камень оконного проема.
Дыхание белым облачком пара вырывалось из его груди. Он колебался;
мысль, еще только зародившаяся в глубинах сознания, отстаивала свое
право на существование. Да, выхода нет: там, где магия бессильна,
сказать свое слово должны талисманы. Избранного может уничтожить
только другой Избранный; такое уже случалось, пусть это случится
вновь!
Перед мысленным взором Великого Черного промелькнула карта
Побережья; быстрый взгляд его упал на маленькую точку на северо-
востоке. Лигия, город Гельвеция. Там спрятан ключ к смерти
Избранных!
Великий Черный оттолкнулся от подоконника и быстро зашагал прочь
из тронного зала. В сознании его мелькнуло что-то странное, летящий
по небу кусок пламени, взлетевший из жерла горного замка.
Валентин с трудом удержался, чтобы не побежать следом. Да, когда
Великий Черный жил по-настоящему, жизнь его стоило подсмотреть.
Валентина поразила скорость, с которой маг перешел от неспешного
размышления к действию.
Торопясь - на проживание последнего эпизода ушло несколько минут!
- Валентин просмотрел остальную историю зала. Да, вот этот момент.
Миловидная женщина в простом темном платье стояла перед Великим
Черным. Тот простер руку, объявил - отныне ты свободна служить мне
или оставить меня! Женщина опустилась на колени - дисциплина,
позавидовал Валентин. В этот самый момент в голове великого мага
сложилась формула, по-видимому снимающая заклятье общей судьбы.
Прокрутив эпизод раз десять, Валентин вручил заклятье назубок.
Попрактиковаться бы, подумал он с улыбкой. Хаям говорил, что здесь
еще семнадцать слуг? Надлежит выбрать людей, которых не жалко...
Ладно, полно зубоскалить, оборвал себя Валентин. Попробуем пока
просто так, без субъекта. Надо хоть понять, хватит мне энергии-то?
Он выставил вперед руку на манер Великого Черного и принялся
шевелить губами. Энергии хватило, заклинанье сформировалось и
слетело с руки невидимым сгустком энергии. Ткнувшись в ковер,
сгусток распался и исчез с характерным хлопком саморазрушившейся
магической структуры. Вроде работает, решил Валентин. Чем-то похоже
на тренировки с тенью. Ну, я вас сейчас! Всех благословлю.
Валентин повернулся спиной к окнам - в поиске нужного момента ему
пришлось пересечь весь зал - и направился к выходу. За спиной
послышался легкий гул, словно где-то далеко заработал автомобильный
мотор. Валентин сделал еще шаг, притворяясь, что ничего не слышал,
затем слегка пригнулся, быстро перекатился в сторону и вскочил на
ноги, закрывшись "веером" и будучи готов отразить любое нападение.
Сначала он не заметил ничего странного. Гул мигом стих, зал снова
был полон мертвенной тишины, все пять стрельчатых окон бросали на
