меня была сестренка на год младше меня. Но она прожила только один день.
Роды у мамы были очень тяжелые, она чуть не умерла. Лекарь сказал, что
если б был сын, она точно бы умерла. И с тех пор у мамы не может быть
детей. Мама даже предлагала отцу оставить ее и взять другую жену, чтоб
она родила ему много наследников, но отец отказался. Я стал еще больше
уважать его за это.
А ночью меня позвала леди Элана. Она кричала и умоляла позвать меня.
Часовой у ворот услышал и разбудил сержанта. Сержант разбудил Уртона.
А заодно и его жену. Уртон спустился к драконе, но та ему ничего не
объяснила. Тогда Уртон разбудил отца. Проснулась и мать. Отец разбудил
меня. Сержант на всякий случай поднял всю роту и приказал по-тихому занять
места на стенах. В общем, когда я спускался в подземелье, во всем замке
спали только малые дети да куры.
Тетя Элли была страшно возбуждена. Если б могла, она подпрыгивала
бы от нетерпения. Глаза лихорадочно блестели, и она даже начала заикаться.
- Джон, ты не мог бы положить очки на солнечный свет? Я, я совсем
забыла, что ве-весь ремешок, вся оправа, я хотела сказать, это солнечный
элемент. Если ничего не сломалось, когда аккумулятор полностью сел, они
снова должны начать работать. Только, пожалуйста, не отходи от них ни на
шаг. Если их украдут, я умру! Наверно, для начала хватит трех часов.
Пожалуйста, Джон, скорее положи их на солнце.
- Тетя Элли, я могу положить их под лунный свет.
- Лунный слишком слаб, не хватит энергии. Надо под солнечный.
- Но тетя Элли, сейчас ночь!
- Ох, боже мой. Выходит, я тебя разбудила. То-то Уртон так осерчал.
Прости, Джон. Я совсем забыла, что солнце светит только днем. Боже мой,
я, наверное, умру от нетерпения.
Я был бы последней свиньей, если бы оставил ее до утра в одиночестве.
И, к тому же, распоследним дураком. Бывают такие времена, когда за одну
ночь переворачиваются все представления о мире. Я и тетя Элли, мы были
как пьяные. А вы бы не обалдели, если б узнали, что самая умная собака,
самый верный боевой конь думать не могут, а Вещь может. Думающая вещь
называется компьютер. Он понимает человеческую речь лучше собаки, сам
умеет говорить, считает быстрее, чем все академы вместе взятые. А если
записать в книги все, что он помнит и поставить эти книги на длинную-длинную
полку, то вдоль этой полки на лучшем скакуне нужно скакать несколько дней.
Правда, тетя Элли говорит, что компьютеры думают не так, как люди или
драконы, но я не понял, в чем разница. Они даже в шахматы играть умеют!
В нашем замке умеют играть только мать, отец, лекарь, кое-кто из академов
и тетя Элли. Я знаю, как двигать фигуры, но играть не умею. Слишком это
занудно. А еще они умеют так быстро рисовать и менять картинки, что кажется,
будто в окно смотришь. А за окном люди ходят, куры клюют зерно, кузнец коня
подковывает... Это называется виртуальная реальность. Виртуальная - значит
не настоящая. А еще я узнал, что ничего не знаю о природе вещей. Люди,
оказывается, знают, из чего состоят молнии, откуда берется гроза, почему
из одних облаков идет дождь, из других - град, а третьи просто летят мимо.
Науки, оказываются, бывают точные и описательные. Наши академы забыли все
точные науки, кроме математики. Математика - сама по себе наука, а кроме
того, фундамент всех остальных наук. Чем больше в науке математики, тем
она точнее. Так что из точных наук у нас осталась одна геометрия. Все
остальные или позабыты, или стали описательными.
Я сидел, прижавшись к шее тети Элли, дрожал от холода и слушал,
слушал, слушал. Пока не пришел Уртон с котлами, полными еды (леди Элану
кормили теперь два раза в день), и не сказал, что солнце встало. Я схватил
Вещь и побежал на главную башню. Там я прислонил очки-компьютер к зубцу
стены так, чтобы солнце светило прямо на них. На башне было холодно,
но все-таки не так, как у тети Элли.
Когда солнце взошло повыше, я передвинул очки, чтоб опять солнечные
лучи падали прямо на них. А потом я пригрелся и уснул до полудня.
Как только проснулся, побежал вниз, в подземелье. Одел на тетю Элли
очки, застегнул под подбородком.
- Не может быть! - прошептала тетя Элли.
- Они ожили?
- Сними, посмотри сам. Может у меня галлюцинации от переживаний.
Я снял очки и заглянул в них.
- Ты видишь красный огонек? - спросила дракона. Я присмотрелся.
Огонек был такой маленький и слабый, что заметить его можно было только
в темном подвале.
- Вижу.
- Он говорит, что аккумулятор разряжен ниже самой нижней допустимой
границы.
- Я мало держал их на свету?
- Да, Джон. Надо подержать их на солнце в десять раз дольше. А
может, в сто. Понимаешь, они могут работать в нормальном режиме, или
в режиме экономии энергии. В режиме экономии они едят намного меньше
энергии, но и думают в тысячу раз медленнее. Обычно этого хватает. Но,
когда меня стукнули по голове и сняли их, они работали на полную катушку.
И я не могу переключить их на экономичный режим, пока аккумулятор не
зарядится до минимального рабочего значения.
- Тетя Элли, а если я зажгу рядом с ними факел, это поможет?
- Поможет, но очень слабо. У твоей мамы есть зеркало?
- Есть. Я понял! Надо направить на них солнечный зайчик!
Я побежал наверх, конфисковал у мамы и ее фрейлин три зеркала.
Но перед этим забежал к себе и повесил на пояс меч. Фрейлины, увидев
меня с оружием, поняли, что дело нешуточное и помогли отнести зеркала
на главную башню. Я попросил двух фрейлин держать под нужным углом зеркала,
а третью послал за Стефаном. Стефан появился в сопровождении Уртона, матери
и отца. Я опять рассказал, зачем мне нужны зеркала.
- Насыщаются солнечным светом. Странно это... - молвил отец.
- Ничуть не странно. Они как трава, как листья на деревьях. Только
трава зеленая, а у очков ремень черный.
- Так листья тоже светом питаются? Кто тебе это сказал?
- Тетя Элли.
- А ведь правда, каждая былинка к солнцу тянется, - согласилась
мать. Отец недоверчиво посмотрел на нее и глубоко задумался.
К вечеру Стефан сделал хитрую раму для зеркал. Рама могла
поворачиваться и наклоняться, чтобы ее всегда можно было направить на
солнце. Когда солнце село, я отнес очки драконе. Ничего не изменилось,
только огонек стал чуть поярче. А со следующего дня установилась пасмурная
погода. Я забросил учебу, забросил все дела и поселился на верхнюю
площадку башни. Учителя начали жаловаться матери, мать взяла под руку
отца и спустилась в подземелье к тете Элли. Видимо, хотела поскандалить.
Но скандала не получилось, так как тетя Элли сама была изрядно встревожена
тем, что я забросил даже фехтование. Кончилось тем, что отец назначил
дежурить на башню воина по имени Берг. Задача Берга заключалась в охране
очков и повороте подставки с очками и зеркалами, чтоб на очки всегда
падало солнце. За каждый день он получал немыслимо много - серебряную
марку. Всем прочим Берг должен был говорить, что стоит на башне дозором.
Думаю, там ему было не очень скучно, так как мамина фрейлина Ядвига
решила помогать ему в этом трудном деле. Она не отличалась красотой,
но выделялась среди прочих внушительными размерами, умом и здравым смыслом.
Берг же был убежденным холостяком. Все говорили, что Ядвига решила
захомутать Берга. Солдаты и фрейлины стали заключать пари, удастся ей
это, или нет. Ставки, как всегда, принимал ротный каптенармус. Забегу
вперед и скажу, что к осени, когда всем стало ясно, что Ядвига понесла под
сердцем ребенка Берга, ставки на него значительно упали. Но и десять лет
спустя, он, счастливый отец четверых детей, по-прежнему холост. И, потягивая
с приятелями эль, дразнит их подкаблучниками. "То ли дело - моя! Десять
лет с ней живу, ни разу замуж не попросилась. Я - свободный человек,
она - свободный человек. Хотим, вместе живем, хотим, сами по себе."
- наставительно внушает он им. "И когда ты последний раз сам по себе жил?"
- "Дык, пока ее не встретил!"
- Вот! А корни на что? А полив для чего нужен? - отец ворвался к
леди Элане, неся за перья вырваную из земли луковицу. Дракона посмотрела
на луковицу и сглотнула. Я догадался, что ей очень хочется ее съесть.
- С ней что-нибудь не в порядке?
- Если трава солнечным светом питается, то корни зачем?
Я понял, что отца несколько дней мучил этот вопрос.
- Джон... - глазами и ушами дракона показала мне на дверь.
- Вы пока посекретничайте тут, а я сбегаю на башню, - заявил я
и вышел. Было немного обидно, но ботаника меня не очень интересовала.
Ничего нового я бы не услышал. Послонявшись немного по двору, поднялся
на башню. Берг и Ядвига мне не обрадовались. Даже наоборот. Спускаться
в подземелье, долбить камни нельзя. Отец может услышать. Подумав, я взял
меч и пошел на плац. Все лучше, чем изучать риторику.
- Эй, Петер, позвеним мечами! - окликнул я сына одного солдата.
- Боевыми? Поищи другого дурака. Я тебя оцарапаю, а твой папашка
с меня голову снимет.
- Ну, тогда деревянными.
- Ладно. Но по голове и ногам не бить.
Мы встали напротив друг друга, и нас мгновенно окружили солдаты.
Ставки на меня были один к четырем. В прошлый раз были один к двум.
Я поставил бы на себя один к десяти. Петер совсем не умел планировать
бой. Он просто размахивал мечом. Брал за счет длины рук и неутомимости.
Я сначала делал вид, что с трудом отбиваю его атаки, пока Петер не
разгорелся боем. Если б я сразу прижал его, он мог плюнуть и бросить
меч. А теперь он, довольный, теснил и теснил меня. Иногда я переходил
в атаку, чтоб зрителям было интересней, и Петеру приходилось отступать.
Впервые я наслаждался боем. Драться с Петером было легко и просто. Я
видел насквозь все его немудреные уловки, заранее знал, как и куда он
ударит. Это было так здорово! Словно у меня, как у тети Элли, выросли
крылья. Или открылся третий глаз. Так мы двигались по площадке вперед-назад
и кружили минут пятнадцать, пока я совсем не запыхался. Тогда, выбрав
момент, я как бы обвил своим клинком его, рванул в сторону и выдернул
меч у него из руки. Петер до того огорчился, что даже выругался. Он
утверждал, что еще немного, и разделал бы меня как Бог черепаху. Старые
солдаты только посмеивались. А я предложил Петеру сразиться в это же
время на следующий день.
Это был очень удачный день. После боя с Петером я пошел в гимнастический
зал и стал метать кинжалы в стену. У меня опять все получалось! Я
научился чувствовать их! Я как бы видел, как должен лететь кинжал, как
он переворачивается в воздухе. Конечно, я сильно устал, и кинжал часто
пролетал мимо мишени. Но я знал, что промазал, уже в тот момент, когда
кинжал выскальзывал из ладони. Радостный, я побежал к драконе. Отца в ее
подземелье уже не было. Тетя Элли вылизывала каменный стол. Видимо,
только-только доела луковицу. Но, когда я вошел, улыбнулась и выгнула
шею буквой S, приготовившись выслушать меня. Я рассказал, как сражался
с Петером, как понял, что научился метать кинжалы.
- Поздравляю тебя, лорд Джон. Запомни этот день, - сказала дракона.
Это умение останется с тобой на всю жизнь. Тут как с ездой на велосипеде.
Научился держать равновесие, так поехал на всю жизнь.
- Тетя Элли, а что такое - велосипед?
Наконец наступил день, когда тетя Элли сумела переключить компьютер
очков на экономичный режим. После этого я еще три дня держал их на солнце.
И лишь тогда тетя Элли смогла в них работать. Работала она шевеля глазами.
Смешно, правда? Но это так. Я видел, как она это делает. Закатит глаза
куда-то вверх, будто потолок изучает и быстро-быстро двигает вверх-вниз
и вправо-влево. А потом она показала мне Танту, планету, на которой мы
живем. Я прижал очки к лицу, зажмурил один глаз и увидел ее. Она красивая.
Черный космос, а в глубине разноцветный шар. Он все ближе, ближе... Только
я не смог долго смотреть. Надо очень сильно глаз напрягать, а то все
