- командовал кто-то в темноте. Уртон начал выливать спирт из бочонков
прямо на пол. Вместо воды навстречу идущим потек ручей спирта. Я понял,
что сейчас будет и полез наружу. Четыре человека держали наготове факелы.
Уртон вылез вслед за мной. Стефан захлопнул решетку, а вместо замка вбил в
петли кинжал и обломил. Уртон кулаком выбил дно у одного из двух оставшихся
бочонков, и, когда изнутри послышалась ругань и шум разбрасываемых бочонков,
выплеснул спирт на решетку, опрокинув бочонок. Отошел на два шага и кивнул
одному из факельщиков. Тот кинул факел.
Вввух! - десятиметровый огненный язык ударил из-за решетки и опалил
мне лицо. Уртон бросился в воду, поднялся грязный, мокрый и очень злой. А
из туннеля неслись вопли. Как будто сотне кошек сразу наступили на хвост.
Но через три минуты все стихло. Я посмотрел на Саманту. Она сидела бледная,
замерзшая и стучала зубами. И все старалась потеплее завернуться в кольчужную
рубаху. Глупая. Как будто дырявое железо согревает.
Мы ждали четверть часа. Потом Уртон поднялся, вылил последний бочонок
спирта, подождал минуту, чтоб спирт дальше протек, и кинул факел. Такого
могучего "ввух" не было. Но дыма стало намного больше. Еще через полчаса
Уртон пошел на разведку в туннель. Вернулся очень бысторо, надсадно
кашляющий.
- Там нечем дышать, - сообщил он.
Я сказал Уртону, что перед лесом нас было двенадцать, а доехало десять,
и один дошел пешком. Уртон послал людей, и они вскоре нашли в лесу парня со
сломаной шеей и привели его коня. Я попросил Уртона рассказать для Саманты,
зачем он посадил мать в подземелье на цепь. Это я ловко придумал. Все
считали, что я знаю план, а мне самому очень хотелось услышать. Уртон
рассказал.
Его мать, хоть и походила на старую головешку, сохранила острый ум
и твердую память. Она три дня осваивалась в подвале, а на четвертый к
ней подсадили пленного. Прикинувшись сумасшедшей и наврав ему, что будто
просидела в подвале три десятка лет, и была лично знакома со скелетами,
пока они еще живыми были, мать Уртона совсем запугала парня, после чего
рассказала ему об туннеле, открыла отмычкой замки и проводила до шлюза.
Парень рассказал обо всем Касперу, и Каспер, понимая, что утром побег будет
обнаружен, послал людей в туннель. Чтобы они перебили часовых и открыли
ворота. А мы этих людей встретили! У нас погиб один человек, а у них - штук
триста!
Но потом я подумал, что Каспер теперь знает о туннеле. И может перекрыть
нам воду. Правда, он думает, что это подземный ход, и с колодцами не связан.
Но нам теперь придется закрыть шлюз и затопить туннель.
Потом я подумал, что воду мы можем брать из нижней половины туннеля.
Из той части, которая выходит в реку. В омут. Но если там где-нибудь застряла
пара трупов, то нам будет очень нехорошо. Сами хлебнем того, что готовили
Касперу.
Об этом я рассказал Уртону. Уртон сказал, что дракона придумает,
как сделать воду съедобной. Все начали спорить. Только Саманта сидела,
нахохлившись, в стороне. Когда мы скакали сюда, она искупалась в болоте,
и теперь очень мерзла.
- Вы воюете как трусы! - закричала она вдруг и отвернулась. Все
удивленно замолчали.
- Джон, она же еще совсем зеленая. Зачем ты ее взял? - спросил кто-то
из солдат и рассмеялся. И все остальные тоже рассмеялись. Зря он так сказал.
Саманта взглянула на меня с такой ненавистью!
Уртон опять пошел на разведку в туннель.
- Скоро можно будет идти, - сказал он. Мы подождали еще час, убрали
щиты, которые перегораживали ручей, зажгли факелы, взяли лошадей под уздцы
и вошли в туннель. Ух, и вонища там была! На полу валялось много-много
трупов. Лошади спотыкались об них и нервничали. Не поверите, обгорелых было
не так и много. Один из трех-четырех. Остальные задохнулись. Ручеек спирта
был совсем слабеньнкий, и тек там, где дно глубже. А они прижались к стенам.
И одежда на них была вся мокрая. Вот они и задохнулись в дыму. Уртон отдал
приказ и солдаты стали тыкать трупы мечами в шею. Саманта презрительно
зашипела.
Мы чуть все не угорели в этом туннеле. Вышли из него со страшной
головной болью. А лошади... Вы видели когда-нибудь пьяную лошадь? Которая
на четырех ногах стоять не может? Я теперь видел. Пока мы вели их по туннелю,
еще ничего, но как вывели на свежий воздух, одна свалилась. Уртон осмотрел
ее и приказал забить на мясо.
В замке дело обстояло очень плохо. От отряда рыцарей, который возглавлял
отец, осталось меньше трети. И Каспера они не убили. Не нашли. Сожгли все
шатры в лагере Каспера, все сено и вообще, все, что могло гореть. Но, пока
они жгли лагерь, люди Каспера пошли на штурм. А тяжелая конница Каспера
развернулась и хотела атаковать отца. Но отец не стал с ними сражаться, а
поскакал от них, по большой дуге и под стены замка. Он напал с тыла на
тех, кто штурмовал стены. А конница Каспера скакала за ним, и казалось,
что это один большой отряд. Наши люди опять кричали: "Измена!", "Нас
предали!", "Спасайся!" Люди Каспера сначала не поняли, кто на них скачет,
а когда поняли, наши уже проскакали, а на них мчалась конница Каспера. В
общем, получилась полная неразбериха, штурм сорвался, но у наших лучников
и арбалетчиков на стенах было много работы. Отец дважды обскакал вокруг
замка, прежде, чем конники Каспера поняли, что лучше им держаться подальше
от стен. Тогда открыли ворота, и наши люди смогли укрыться за стенами.
Но многие лошади не выдержали такой скачки, а многие пали уже во дворе
замка. Хотя с них сняли попоны и броню, обтерли и выгуливали по двору. И на
стенах было много убитых и раненых. И спирта у нас не осталось. И стальные
арбалетные стрелы против рыцарей опять кончились. Но многие радовались.
Потому что со стороны казалось, что мы побеждаем. Они не думали, что еще
три-четыре таких дня, и в замке ни одного воина не останется. Одни бабы да
мужики.
Я разыскал отца. Он был живой и здоровый. Только губа разбита, да
на левой щеке след от меча. Совсем неглубокий, просто царапина. А губа
была как котлета. А у меня на левой щеке тоже была царапина. Ветка стегнула,
когда через лес скакали. Уртон посмотрел на нас обоих и рассмеялся. А
мама обняла нас и заплакала. А потом стала ругать меня. Плакала и ругала.
Поэтому я сказал, что мне надо к леди Элане, и убежал в подвал.
В комнате тети Элли воздух был очень плохой. Хуже, чем в туннеле,
когда мы по нему шли. Тетя Элли положила голову на стол, и глаза у нее
были мутные. Я распахнул пошире дверь и подпер скамьей, чтоб не закрылась.
А сам побежал наверх, позвал людей, и мы открыли все двери и люки, которые
вели в подвал. Уртон тем временем передал отцу мои слова насчет воды, и
отец послал людей с баграми вылавливать трупы из нижнего туннеля. А других
- выносить из верхнего. Теперь уже незачем было скрывать туннель от своих
людей, когда даже Каспер знал о нем.
Тетя Элли тем временем немного оклемалась и начала выспрашивать, как
шла битва. Сначала у отца, потом опросила человек двадцать из тех, кто
стоял на стенах. У меня болела голова, я очень устал, и никак не мог понять,
чего она добивается. Видимо, отец тоже не мог понять, потому что спросил:
- Что вы об этом думаете, леди?
- Опять на "вы", мой лорд?
- К черту!
- Войсками Каспера никто не управлял. Каждый из его военачальников
действовал в силу своего разумения. И это хорошо, иначе мы бы здесь не
разговаривали.
О чем говорилось дальше, я не знаю, потому что уснул. Знаю только,
что все утро и весь день наши мужики и похоронные команды Каспера занимались
уборкой трупов. Наши снимали с трупов из туннеля оружие и доспехи, поднимали
на стену и сбрасывали вниз. А похоронные команды Каспера увозили их на
телегах в лес. И телег этих было много-много. А когда из туннеля вытащили
все трупы, отец закрыл шлюз, чтобы накопить воду и промыть нижний туннель.
ГЛАВА 18
О том, как закончилась война.
Хотите узнать, чем закончилась война? А ничем! Каспер исчез! А
остальные рыцари не смогли выбрать главного, кому бы все подчинялись. Через
пять дней они все между собой перессорились, и у них начался междусобойчик.
Это тетя Элли так сказала. И наших врагов стало еще сотни на полторы меньше.
Тогда отец послал к ним гонца и велел разъезжаться по домам. Тем, кто уедет,
обещал прощение. Это называлось амнистией. Но тому, кто уедет последним,
амнистии не будет.
Ночью в лагере Каспера опять начался междусобойчик. А утром лагеря
уже не было. Только сотня свежих трупов да сотня тяжелораненых, половина
из которых к вечеру скончалась. Интересно получилось - они воюют, а нам за
ними трупы убирать!
Что стало с Каспером, мы узнали только через месяц. Во время ночного
боя он влетел на полном скаку в одну из собственных ям-ловушек. Четыре мужика
из похоронной команды нашли тело только под вечер и, помня о назначенной
награде, спрятали в лесу. А ночью передрались из-за денег. И поубивали
друг друга. Один из них успел проболтаться маркитантке, с которой жил,
а иначе мы бы так никогда и не узнали, куда делся Каспер.
- На войне - как на войне, - сказала об этом тетя Элли. И Уртон с
ней согласился. А отец - нет.
Тетя Элли начала дурковать. Война кончилась, а у нее мозга за мозгу
заехала. Сказала мне, что не надо ее больше откапывать, ее жизнь конченая,
и хочет она только одного - умереть. А все из-за того, что мы много людей
Каспера убили. Глупо, правда? Если врага не убивать, он тебя убьет. А тетя
Элли вообще никого не убила. Она только советы давала. А вообще, война ей
на пользу пошла. Пока шла осада, мне некогда было ее откапывать, все раны
заросли и даже чешуя пробивалась. А это значит, организм тети Элли накопил
те самые внутренние ресурсы, которых ей не хватало. Я хотел откопать задние
ноги, но подумал, что с этим лучше не торопиться. Вокруг ног тогда будут
ямы, и туда будет стекать кровь. А, думаете, приятно стоять по колено в
крови? И продолжил очищать спину.
Вообще, в замке было очень много забот. Многие селяне разъехались,
но от деревни на берегу ни одного дома не осталось. И этим селянам ехать
было некуда. А строить дома зимой - не дело. И очень уж много лесов извели
люди Каспера. Тетя Элли сказала, что если заняться посадками, то через
двадцать лет все будет почти как прежде. Представляете - леса сажать! Смех!
Это же не картошка! Но лекарь с ней согласился, отец с ней согласился, и
обещал весной послать людей. А сам собрал отряд и поехал по замкам раздавать
амнистии и принимать присяги. И выпускать из заточения тех рыцарей, которые
были заточены в подземелья по приказу Каспера. Сэра Сноу, например. А заодно,
и многих других. Это только в подвалах замка Конгов никто не сидел. Кроме
тети Элли, конечно.
С данью отец поступил очень здорово. Приказал, чтоб те, кто на стороне
Каспера воевали, сами привезли. Ему в этом году некогда, забот много. Но,
если кто меньше положенного привезет, пусть не обижаются. Отец сам к ним
приедет, и вчетверо против нормы возьмет. А тех, кто против Каспера был,
освободил на год от всех поборов.
Многие, особенно кто выжил в первой битве, когда отец накинул на
рыцарей сети, жаловались, что отец сражался нечестно. Отец смеялся и говорил,
что вообще в тот день не сражался. Он просто наказал трусливых псов. Он
сражается с храбрыми людьми, а не с трусливыми шакалами. Бывшие сторонники
Каспера начинали возражать, что они не трусливые шакалы.
- А впятером на одного - это что, не трусость? - спрашивал отец.
- Если бы вы выставили семьдесят всадников, это был бы честный бой. Но
вы выставили триста пятьдесят. Поэтому я вас побил как трусов. Вы вообще
всю войну трусливо воевали. То подкоп рыли, то за щитами прятались. Только
один раз честно и смело пошли на штурм. В самом конце. Вот тогда я сел на
коня и отогнал всех от стен замка. Славная была битва. Мы с боем два раза
вокруг замка обошли, пока всех разогнали.
