и я узнаю Саманту! В мужских штанах, грубых сапогах, кольчуге с капюшоном.
Открываю рот, но Саманта показывает мне кулак, я закрываю рот и отворачиваюсь.
Наши солдаты уже у ворот. Лучники противника останавливаются на расстоянии
выстрела. Они видят, сколько народа у нас на стенах, и не торопятся на тот
свет.
Рыцарь в белом окровавленном плаще скачет прямо к воротам.
- Райли, сукин сын, выходи драться! - кричит он, поднимая коня на
дыбы.
- Уцелел, придурок, - огорчается Уртон и добавляет такое, что солдаты
с уважением оглядываются на него.
- Выходи драться, трусливый щенок! - захлебываясь от злости, кричит
Каспер. Отец вскакивает на край стены.
- Баловство это. Мне о деле думать надо. Пора обоз за данью посылать.
А тут ты под ногами тявкаешь. Уртон, сними его с коня.
- Легко сказать, - бормочет Уртон, пристраивая арбалет на зубец
стены и меняя стрелу на стальную. Звенит тетива. Конь Каспера вздымается
свечой и падает на спину. Каспер катится в канаву у дороги.
- Ну, тоже неплохо, - бормочет раздосадованный Уртон. Что делается
на стене - не передать. Солдаты ревут от восторга, тискают друг друга в
обьятиях.
Каспер выбирается из канавы.
- Райли, ты меня слышишь?! Я прибью тебя на ворота замка вниз головой,
трусливый ублюдок!
- Еще два слова, и я прикажу выпороть тебя на конюшне! Пшел вон,
щенок! - отвечает отец.
Уртон уже что-то объясняет нашим рыцарям, те скачут к воротам, но на
помощь Касперу спешит отряд из трех десятков тяжеловооруженных конников.
Подводят новую лошадь, помогают сесть в седло и едут прочь.
- ... Отличный выстрел, - уточняю я. Уртон досадливо морщится.
- Я целил во всадника, а не в коня. Не промахнись я, и война
закончилась бы сегодня.
- Так ты говоришь, наши потери двенадцать человек, - переспрашивает
тетя Элли.
- Да. Из первой линии только четверым удалось спастись.
- А у Каспера?
- Дважды стреляли всадники, и дважды - арбалетчики. Это 440 стрел.
Пусть две стрелы из трех достались лошадям. Получается сто пятьдесят. Ну
и кони в завалах кой-кого потоптали. Выходит, человек двести убитыми и
ранеными, - прикидывает отец.
- Мы их уделали! Тетя Элии, мы их так уделали!
- Не торопись радоваться, Джон. Это всего лишь первый бой. Дважды
Каспер в такую ловушку не попадется.
- Но мы же их уделали! А завтра ты еще что-нибудь придумаешь!
Тяжелый сладковатый дым несет ветром прямо на замок. Им пропиталась
одежда, им отдает вода в колодцах. Он пробрался даже в подземелье тети Элли.
Деревни на берегу больше нет. Солдаты Каспера разобрали ее на бревна, сложили
гекатомбы и сжигают убитых и трупы лошадей. Жирный дым и хлопья сажи несет
ветром на замок. Мама захлопнула все окна и двери. Ее тошнит. Фрейлины и
лекарь суетятся вокруг нее. На стене сельский священник отпевает павших
добровольцев. Отец ходит по замку с нахмуренным челом. То и дело с башни
ему докладывают, что делают люди Каспера. Хоть тетя Элли и утверждает, что
сегодня штурма не будет, нужно быть наготове. Очень уж злой был Каспер.
Зато наши люди празднуют. Отец приказал накрыть столы во дворе,
выкатить несколько бочек вина, поэтому народ веселится.
- Куда наперед батьки ложку тянешь? Баловство это! - слышу я за спиной.
Фраза стала очень популярной. Ее применяют к месту и не к месту. Даже
Уртон, отчитывая за что-то часовых на стене, сказал, что баловство это.
А тетя Элли плачет. Говорит, что все это из-за нее. Что кровь на ней.
Что другие драконы с ней теперь разговаривать не будут. Вы видели где-нибудь
других драконов? Я - нет. И никто не видел. Она сама говорила, что на Танте
больше ни одного дракона нет. Выдумывает на себя напраслину. Баловство это.
Правильно?
ГЛАВА 15
О том, как мы умыли Каспера во втором сражении.
Четвертый день солдаты Каспера что-то готовят. Они перенесли лагерь
к реке. Туда, где была деревня. Это хорошо. Далеко от леса и болота, в
котором начинается туннель ручья. Солдаты поставили пилораму, пилят доски,
сколачивают из них тяжелые, прочные щиты в рост человека. Готовятся к штурму.
Тетя Элли так и сказала - будут штурмовать там, где стена ниже. Это значит,
где конюшни. В других местах стена десять метров, а там только шесть-семь.
Мы тоже готовимся. Стефан и плотники закончили большую катапульту. Вот это
машина! Против такой машины никто не устоит. Только заряжать очень долго.
Сегоня вечером испытаем.
Я бегаю по всему замку с очками тети Элли в руках. Потом несу ей,
она смотрит и задает вопросы. Я теперь - ее глаза. Она мне показывала
- смотришь через очки, и как будто на улице. Даже голоса людей слышишь.
Только глаза быстро устают.
Вечером мы готовим к выстрелу катапульту. Мужики выкатывают ее во двор,
рычагами разворачивают в сторону лагеря Каспера. Стефан самолично укладывает
в ложку короткие тяжелые дротики со стальными наконечниками. Каждый дротик
весит не меньше двух килограммов. Стефан кладет их один к одному, аккуратными
рядами и страшно рычит на всех, кто приближается к нему. Дротиков целая
сотня.
Наблюдатели с башни сообщают, что к шатру Каспера один за другим
подъезжают рыцари. У коновязи уже больше тридцати коней. Я сообщаю это
тете Элли. Она приходит в страшное волнение, гонит меня наверх передать,
чтоб без ее команды не стреляли. Я сообщаю это отцу, он - Уртону. Уртон
понимает все с полуслова. Стефан поднимается на стену, и по его приказам
мужики разворачивают катапульту, нацеливая ее на шатер Каспера. Я с очками
тети Элли в руках лазаю по стенам и башням, показываю очкам катапульту и
вдали, и вблизи, потом бегу в подземелье. Тетя Элли долго-долго двигает
глазами, бормочет что-то под нос, потом заявляет, что на короткий рычаг
катапульты нужно добавить 1750 килограммов, если в тридцати сантиметрах
от конца рычага. Иначе не долетит. Я передаю эти слова Уртону, тот
- Стефану, и сотня мужиков начинает таскать из кузницы железные чушки.
Стефан привязывает их к рычагу канатами и страшно ругается. Я опять бегаю
туда-сюда, катапульту сдвигают так, чтоб ложка сдвинулась на полтора
сантиметра вправо, наконец дракона дает добро.
Канаты, которые удерживают ложку, просто звенят от напряжения.
Стефан разгоняет мужиков, все лезут на стены. А мы с отцом - на башню.
От беготни по лестницам у меня уже коленки подгибаются.
Стефан подрезает канаты, потом резко проводит мечом по последнему.
Рычаг с ложкой описывает колоссальную дугу и бьет в ограничительное
бревно. Сотня дротиков стаей черных птиц уходит в небо. Рычаг катапульты
обламывается, летят по двору расщепленные вдоль бревна. Снаружи они черные,
а свежие изломы светятся белым. Это красиво и жутко. Я ни разу не видел,
чтоб толстенные, неохватные бревна летали по воздуху!
Мы не попали в шатер. Двадцать метров недолет и десять вправо. Надо
было сдвинуть не на полтора сантиметра, а чуть больше. Было до слез обидно.
Катапульта развалилась после первого же выстрела. Таких толстых и прочных
бревен в замке больше нет.
Но все-таки, мы здорово напугали Каспера. Из полусотни лошадей у
коновязи почти два десятка были убиты или ранены. Тетя Элли сказала позднее,
что при стрельбе по площади это невероятно высокий процент попаданий.
Слышали бы вы, как проклинали нас люди Каспера.
Сам Каспер вышел из шатра и долго-долго молча смотрел в нашу сторону.
Потом приказал добить раненых лошадей, а лагерь перенести подальше.
- Тревога! Тревога!!! - закричал наблюдатель с башни. Тут же зарокотал
большой барабан. Я со всех ног бросился на башню. Берг протянул мне очки
драконы. Перед тем, как спуститься, я показал очкам противника. Солдаты
еще только строились. Я никогда не видел столько солдат сразу. Нет, конечно,
видел, но когда каждый занимался своим делом. А вот так, строем, с тяжелыми
щитами в рост человека - в первый раз.
Хорошо, что я задержался на башне. Иначе не знаю, что бы случилось.
Потому что солдаты вдруг подняли щиты над головой и сомкнули их. Только
что стоял отряд, и вдруг - сарай с деревянными стенами и крышей. И этот
сарай двинулся к нам!
Я побежал к драконе. Она посмотрела в очки. Видимо, два или три раза.
- Это называется "черепаха", - пробормотала она и задумалась. Потом
испугалась. Сильней, чем тогда, когда испугалась крыс. Сильней, чем когда
убила Ральфа Гиену.
- Джон, вам с ними не справиться! Если они построят пирамиду, нам
конец! Луки и арбалеты против "черепахи" ничто. А когда поднимутся на стену,
задавят вас числом. Я не знаю, что делать! Я не знаю, что делать, Джон!
Они убьют вас!
- Тетя Элли, а если их кипятком облить?
- Нет, не кипятком, - затараторила тетя Элли - это долго! Не успеем!
Огнем их! Маслом, спиртом, всем, что горит! Только огнем! Скорей, Джон,
предупреди всех! Огнем их! Беги!
Я побежал.
- Уртон! Бочки со спиртом на стену! Светильное масло на стену!
Факелы зажигайте!
Люди заметались. Стефан с помошником вдвоем рысью внесли двадцативедерную
бочку светильного масла по крутой лестнице. Отец в полных боевых доспехах
поднялся на стену, открыл забрало, вгляделся в неприятельский строй. Я
передал ему, что посоветовала тетя Элли.
- Третий взвод! Бегом в амбар за бочками! Факельщики! Отойдите к башне,
иначе нас подожжете! Лучники, на стену! Арбалетчики! Бегите на кухню,
тащите сюда глиняные кринки! Все, что есть! Мало будет, у крестьян заберите!
Покойникам горшки не нужны.
Людей не надо было подгонять.
- Стефан, светильное масло пока отодвиньте в сторону. Джон, о какой
пирамиде говорила Элана?
- Не знаю, папа. Но если они ее построят, нам крышка. Так тетя Элли
сказала.
"Черепаха" двигалась медленно. Вдвое медленней, чем ходят обычно
люди. На нас надвигалась стена из десяти-двенадцати щитов в ряд, сомкнутых
так, что не было никаких зазоров. Щиты спереди, щиты сверху, щиты с боков.
Я очередной раз поразился, как много людей успел подчинить Каспер.
Когда на стену подняли четыре бочки со спиртом, "черепаха" приблизилась
на расстояние выстрела. Лучники пустили стрелы. Ну и что? Стрелы утыкали
щиты, а "черепаха" по-прежнему двигалась вперед. Вернулись арбалетчики.
Они несли корзины, полные кринок, кувшинов, высоких кружек для эля. На
стене стало тесно. Отец приказал лучникам отойти к башне, а арбалетчикам
зарядить арбалеты стальными стрелами. От залпа передний ряд щитов дрогнул.
"Черепаха" ненадолго остановилась, но очень скоро вновь двинулась вперед.
Она была уже так близко, что мы слышали команды.
- Раз, два, три, четыре! Левой, два, три, четыре! - командовал кто-то,
укрытый щитами.
Бочки поставили на попа и сбили днища. Отец приказал повесить арбалеты
за спину и наполнить кринки, кувшины и прочую посуду спиртом. Без команды
не кидать. Бочки быстро пустели.
"Черепаха" уперлась в стену и замерла. Прозвучала команда, и вдруг
произошло какое-то движение. "Черепаха" начала перестраиваться. Метрах в
двадцати от стены часть щитов крыши опустилась, образуя ступени, а задние
образовали новую голову "черепахи". В десять щитов шириной. И они начали
подниматься по ступеням из щитов, образуя второй этаж.
Четвертый этаж будет выше, чем обрез стены, - прикинул я. Уртон взревел
и запустил во врагов опустевшей бочкой. От удара один щит наклонился,
и кто-то из лучников выпустил в щель одну за другой две стрелы. Щит упал.
Я оглянулся. Удачливым лучником оказалась Саманта. Вот дьявол! "Черепаха"
остановилась, щиты сдвинулись, закрывая брешь, но тут же вновь раздвинулись.
Другие руки подняли упавший щит. Вновь стена щитов пришла в движение,
толкая перед собой пустую бочку. Уперлась в стену замка, замерла. В задней
части произошло перестроение, образовались ступени, и новый ряд щитов
двинулся к нам, образуя третий этаж. Он был всего на метр ниже обреза стены.
- Начали! - скомандовал отец и первый бросил глиняный кувшин в
