получить свидание с узниками или хотя бы вручить им приношения к
празднику. Однако предупрежденны майором Древверсом стража
сегодня не допускала родственников в пределы крепостных стен.
Чуть поодаль от ворот храпели и топтались серые кони щегольской
лакированной коляски. Стражники теснили понурую толпу от решетки
и были глухи к уговорам и просьбам. Кучер нарядной коляски
поворачивал коней назад, ибо седоки, по-видимому, уже потеряли
надежду обратить на себя внимание суровых стражей.
На заднем сиденье коляски восседала высокая пожилая дама. Она
держалась так прямо, словно спина ее была выстрогана из цельной
дубовой доски. Рядом с ней помещалось духовное лицо - старый
монах в черной сутане и круглой шляпе. И, наконец, переднее
сиденье занимала молоденькая красавица в легкой меховой шубке.
Она сидела спиною к вознице и старательно пряталась от
любопытных взглядов за высоким лакированным бортом и стеклянным
фонарем коляски.
К тюремным воротам подкатили два экипажа с членами лондонской
комиссии и представителями местных властей. Городской мэр мистер
Хью Бетлер вгляделся в седоков коляски и, к своему немалому
удивлению, узнал мисс Изабеллу Райленд. Но в этот миг ворота
распахнулись, полдюжины солдат с алебардами выстроились под
массивной аркой, оттесняя в стороны убогих просителей, чтобы
освободить дорогу экипажам комиссии. Навстречу карете шел,
придерживая шпагу, сам майор Древверс.
- Кто эти люди у ворот? - осведомился лондонский прокурор.
- Родственники заключенных, милорд. - Произнося эти слова,
майор бросал вокруг устрашающие взгляды.
- А эти леди и духовное лицо в коляске?
Майор Древверс только теперь увидел обеих дам и отца
Бенедикта. Кучер коляски уже поправил упряжь и собирался
взобраться на козлы. Майор растерялся.
- Простите, милорд, я не знал, что леди уже прибыли. Это, с
вашего позволения, мисс Изабелла Райленд, дочь его лордства
графа Ченсфильда... Движимая милосердием, она намеревалась...
так сказать... принести утешение некоторым благонамеренным
узникам.
- Но почему же эти леди уезжают? Очевидно, ваша стража,
майор, не допустила их к исполнению задуманного? И почему
расходятся остальные люди, эти родственники?
- Сэр, я полагал, что вашему лордству не будет угодно, как бы
сказать, наличие постороннего присутствия в часы вашего, так
сказать, пребывания! - Майор заикался, краснел от натуги и
служебного рвения.
- Вы, очевидно, полагаете, майор, что королевскому прокурору
чужды разумная благотворительность и чувство христианского
милосердия? Это глубоко ошибочное представление, мистер
Древверс. Прикажите немедленно впустить сюда всех этих людей.
Прошу вас, представьте этим дамам меня и мистера Бленнерда.
Майор метнул свирепый взгляд на стражников. По знаку майора,
кучер коляски снова повернул лошадей к воротам. Через несколько
мгновений мисс Изабелла вышла из экипажа на каменные плиты
тюремного двора. Она удостоила майора Древверса не слишком
приветливым кивком и сделала очень милый книксен членам
королевской комиссии.
В канцелярии тюрьмы прокурор приветливо осведомился у барышни
о здоровье лорда-адмирала и одобрительно отозвался о
христианских намерениях его дочери. Изабелла отвечала, краснела,
приседала и улыбалась по всем правилам. Миссис Тренборн осталась
довольной, патер Бенедикт вздыхал умиленно. Высокий, красивый
офицер, которому подчинялись оба других военных и писарь, не
сводил глаз с милой барышни. Даже угрюмый мистер Бленнерд глядел
на нее благожелательно. Мисс Изабелла явно склоняла в свою
пользу жрецов грозной богини юстиции! Прокурор поманил к себе
высокого офицера.
- Разрешите представить вам, мисс Райленд, кавалера де
Кресси, моего ближайшего помощника. Если вам угодно осмотреть
тюрьму в нашем обществе, он послужит вам проводником.
Румянец Изабеллы еще чуточку усилился, а кавалер де Кресси
поклонился ей с отменной учтивостью.
- Прошу вас, господин де Кресси, приступить к делу, -
распорядился прокурор. - Мисс Райленд, вам предстоит поскучать
полчаса в обществе старых судейских джентльменов. Присядьте вот
здесь, в этом уголке, - тут немного теплее. Мистер Древверс,
теперь покажите мне портреты арестантов-пиратов.
- Но, сэр, это совершенно секретные узники, и наличие здесь,
как бы сказать, постороннего присутствия...
- Не понимаю той таинственности, которой вы здесь окружили
обыкновенных морских разбойников. Почему секретные? В недалеком
будущем весь Лондон увидит их на виселице. Ваша единственная
задача, мистер Древверс, - это предотвратить любые попытки к
побегу этих отъявленных головорезов. Прошу, дайте сюда их
портреты.
Вся свита милорда прокурора не без любопытства принялась
рассматривать кусочки белого картона. Было видно, что эти
рисунки изготовлены почти мгновенно. Майор пояснил джентльменам,
что это торопливые копии с портретов, а более тщательные
портреты, сделанные с натуры, переданы в распоряжение
лорда-адмирала и полиции.
При этих словах мисс Изабелла разглядела в руках прокурора
один из портретов. О боже, да ведь накануне она видела в
отцовском кабинете изображение этих же самых лиц!.. Значит, отец
сказал ей неправду? Странно: вчера он запретил ей ехать в
крепость, а сегодня сам торопил и был таким добрым, ласковым...
И оказалось, что отец Бенедикт уже поджидает ее в капелле со
свертком гостинцев для бедных узников. Никогда не поймешь их,
этих старших...
Прокурор удивленно взирал на скупые штрихи рисунков.
- Портреты выполнены рукой подлинного мастера. Кому вы
заказывали их, майор?
- Нашему тюремному портретисту, мистеру Джорджу Бинглю.
- Тюремному художнику? - еще удивленнее переспросил
прокурор. - Любопытное нововведение... И давно он служит у вас,
этот художник Бингль?
- С тех пор, как освободился из заключения: около полугода,
милорд.
- Кем он был осужден?
- Бультонским судьей, милорд. Отбыл десять лет.
- Вот как? Обращался ли он с кассацией к нам, в канцлерский
суд?
- Право, не припоминаю, милорд. Но он имел преступные
намерения против государственных устоев и не мог ожидать
снисхождения от канцлерского суда.
Пригласите-ка его сюда... Мистер Бленнерд, я хочу пока
побеседовать с пиратом Алонзо, а также с капитаном Брентлеем.
В ожидании привода заключенных прокурор внимательно
рассматривал портреты. Наконец за дверью послышалось звяканье
кандалов и металлический звук одновременного удара об пол двух
ружей. Дверь распахнулась, и конвоиры ввели дона Алонзо.
Арестант поддерживал левой рукой цепь своих кандалов, а правой
сделал приветственный жест присутствующим. Он стал перед сэром
Голенштедтом в небрежно-свободной позе, насколько это позволяли
ему скованные запястья и щиколотки, и, глядя на чиновника,
казалось, наивно удивлялся его важному, величаво-строгому лицу и
наряду.
- Вы находитесь перед главным прокурором канцлерского суда,
Алонзо де Лас Падос, - проговорил майор.
- Вижу, - весьма лаконично ответствовал пленник.
- Станьте, как подобает!
Дон Алонзо не обратил, однако, внимания на окрик тюремщика,
ибо лишь теперь заметил в углу два больших, очень красивых и
участливых серых глаза. Он еще раз отвесил короткий поклон
прокурору и значительно более продолжительный - неизвестной
обладательнице серых очей. При этом он без труда рассмотрел, что
эти последние стали довольно быстро заволакиваться чем-то
прозрачным и блестящим, как роса на цветочных лепестках.
- Алонзо де Лас Падос, предъявлено ли вам и вашему
соучастнику обвинение? - спросил прокурор.
- Нет, не предъявлено...
- ...сэр! - с возмущением подсказал майор Древверс. - Вы
забываетесь, Алонзо де Лас Падос!
Юноша не удостоил начальника тюрьмы даже взглядом.
- Вы настаиваете на том, что ваше имя, а также имя вашего
второго сообщника суть подлинные имена? - продолжал прокурор.
- Они столь же подлинны, как и имя нашего противника, в чьей
власти мы находимся благодаря низкому предательству.
- Не понимаю... Вы имеете в виду лорда-адмирала Ченсфильда?
- Да, я подразумеваю лицо, которое уже много лет называет
себя этим именем.
- Признаете ли вы, что являетесь одним из главарей пиратского
экипажа с корабля "Три идальго" и схвачены при попытке
ограбления судна "Орион", принадлежащего "Северобританской
компании"?
- Не только не признаю, но отрицаю самым категорическим
образом, господин королевский прокурор. Наш вольный корабль, под
командованием синьора Диего Луиса эль Горра, чьим первым
помощником являлся я, никогда не был пиратским судном. Он служил
делу американской революции, боролся против позора работорговли,
мстил за попранные человеческие права... Только наше пленение
помешало нам отдать наш корабль под знамена французских друзей
свободы для борьбы с тиранией.
В этот миг в комнату ввели капитана Брентлея. Старик узнал
Изабеллу, притихшую в своем уголке, и поклонился ей.
- Ваше имя и звание? - спросил Бленнерд.
- Гай Рандольф Брентлей, капитан флота, сэр.
- Что побудило вас, Брентлей, изменить присяге и воинскому
долгу?
Краска негодования бросилась в похудевшее лицо старого воина.
- Ни единым помыслом я не изменял присяге и отечеству! Я
намеревался лишь соблюсти международный обычай и не пятнать
своего флага убийством безоружных парламентеров.
- Подтверждаете ли вы, что пиратское судно "Три идальго"
первым напало на ваш корабль с целью ограбить его?
- Напротив, сударь. Капитан корабля "Три идальго" не ответил
на мой орудийный залп и предложил мне свободно следовать своим
курсом.
- Подтверждаете ли вы, что находились в преступном заговоре
с пиратами против лорда Ченсфильда?
- Нет, сударь. Когда я услышал от этого молодого пирата
речи, порочившие честь лорда Ченсфильда, я предложил Алонзо де
Лас Падосу покинуть борт моего корабля и приготовиться к
смертельному бою.
- Хорошо, все это мы проверим. Господа, полагаю, что пока мы
слышали достаточно. Майор Древверс, прикажите увести
арестованных.
В дверях арестанты столкнулись с запыхавшимся Джорджем
Бинглем. Он растерянно остановился посреди комнаты и увидел свои
рисунки в руках важного чиновника в очень пышном и кудрявом
парике.
- Мистер Джордж Бингль, художник? - Тон джентльмена был
доброжелательным.
- Да, сэр.
Чиновник пристально вглядывался в него из-за стола. Под этим
взглядом Джордж окончательно смешался.
Глаза джентльмена с каждым мгновением делались строже.
- Скажите-ка мне, Бингль... - В голосе прокурора появились
зловещие, вкрадчивые нотки. - Скажите-ка мне, работая над
портретом вот этого человека, вы... не нашли в нем... знакомых
черт?
Прокурор показывал Джорджу портрет синьора Маттео.
Художник побелел так, что сделался похожим на восковую фигуру
из паноптикума [паноптикум - в старину музей восковых фигур].
- Нет, не нашел, сэр, - вымолвил он с огромным трудом.
- Джордж Бингль, именем закона я арестую вас. Майор,
возьмите этого человека под стражу и поместите вместе с обоими
пиратами. Переведите к ним и Брентлея. По некоторым причинам я
полагаю необходимым быстрее перевести их в лондонский Ньюгейт.
Приготовьте к завтрашнему вечеру тюремную карету и надежный
конвой. Мистер Бленнерд, мы отбудем одновременно лондонским
дилижансом.
Когда совершенно уничтоженный Джордж Бингль был взят под
стражу и выведен из канцелярии, прокурор обратился к Изабелле:
- Мисс Райленд, простите, что дела задержали нас и помешали
вам приступить к исполнению ваших человеколюбивых намерений.
Теперь мы готовы начать осмотр тюрьмы и, если вам угодно,
приглашаем лас и ваших спутников последовать за нами.
Глаза Изабеллы были сухими, побледневшее лицо выражало
гордость, гнев и боль.
- Очень вам признательна, милорд, за то, что вы сделали меня
свидетельницей вашей беседы с этими людьми. Я слышала намеки,
затрагивающие честь моего отца, и не могу оставаться равнодушной
к ним. Простите меня, но я слишком взволнована, чтобы приступить
сейчас к исполнению христианского долга. Мне придется выбрать
