повелел заключить изменника в крепостном каземате и направить в
Бультон следственную комиссию, дабы следствие по делу преступных
пиратов было проведено с должной строгостью. Участь этих
преступников должна была послужить в назидание всем
пиратствующим морским судам, а посему его величество выразил
желание, чтобы по окончании следствия преступники были
доставлены в Лондон для предания военному суду и публичной казни.
Вудро Крейг быстро понял всю затруднительность создавшегося
положения.
- Как вели себя пленники в пути? - осведомился он у Джозефа
Лорна.
Моряк сумрачно промолчал. Сэр Фредрик Райленд сам разъяснил
Крейгу, что во время предварительных допросов, которые мистер
Лорн пытался вести на борту "Адмирала", он добился от пиратских
главарей лишь весьма недвусмысленных и сильных выражений по
адресу лорда-адмирала, а от Брентлея - категорического
утверждения, что никакого предварительного сговора с пиратами у
него не было.
Слушая графа, мистер Крейг сокрушенно кивал головой. У него
вертелся вопрос на языке, но Лорн предупредил его:
- Эти двое знают о нас все, ясно? - В голосе Лорна откровенно
звучала злоба. - Не нужно было торопиться с извещением
адмиралтейства о пленниках. Джакомо, своей поспешностью ты всем
нам крепко занозил зады.
- Я был слишком уверен, что король попросту поручит мне
повесить их обоих, и Брентлея в придачу, на корабельных реях. Я
просчитался. Но теперь нечего размусоливать насчет того, что
было и могло бы быть. Смотреть надо вперед. Носы вешать рано.
Бывало похуже, но выкручивались! Скажи, Джузеппе, кто они,
по-твоему, на самом деле, эти молодцы?
Лорн свирепо сплюнул:
- Попробуй добейся от них толку! Твердят, что имена их самые
подлинные.
- Откуда у них сведения о нашем прошлом? Диего Луис никогда
не видал в лицо своего отца. Никто из его окружения не мог
знать... нашу историю. - Вудро Крейг в недоумении развел руками.
- У тебя пропала сообразительность, Вудро. А Мюррей? А Эмили
Гарди? Эх, не раздавили до конца змеиное гнездо в Голубой
долине! Ветер дует оттуда. Этот дон Алонзо заявил Брентлею,
будто он младший сын Бернардито. На вид ему лет двадцать, едва
ли больше. Я не слыхал, чтоб Бернардито связывался с какой-либо
другой женщиной, кроме Зоэ. Похоже, что Алонзо просто выдумал
про это родство, да и в лице у него нет ничего общего с
Бернардито. Сейчас я взглянул на него сквозь глазок в дверях.
Красавец, черт его побери!
Мистер Райленд положил перед Крейгом портреты Алонзо де Лас
Падоса и его товарища. Вудро сунул рисунки в свой поместительный
карман:
- Попробую показать моим мальчикам. Как будто в этих
физиономиях есть что-то знакомое. Вот этот Маттео... Пусть я
издохну, если это испанец!
- Пока мы тут гадаем, старики, лондонская комиссия свалится
нам на голову, как снег, и пойдет потеха! - сердито произнес
мистер Райленд. - В нашем распоряжении дни, а может быть, и часы.
Действовать нужно завтра, сегодняшняя ночь уже потеряна.
- Задушить их, и дело с концом, - предложил Лорн.
- А Брентлей? - Крейг покрутил головой. - Он в другой
камере. Да и едва ли один Хирлемс управится со всеми тремя, а
других доверенных людей у меня в тюрьме нет.
- Ну, отравить... Угостить их вином, что ли?
- Не спрячешь следов. Не годится.
- Тогда сами предлагайте что-нибудь, ваше лордство.
- К черту лордство, волки! Вода набирается в трюме, каррамба,
и помпы не качают. Думайте, старики, думайте быстрее! Эта рабата
для тебя, Вудро.
- Стой, хозяин! В какой они камере?
Нижний угловой каземат.
- Отлично! Окна выходят на заднюю стену?
- Ну, и...
- На стене - двое часовых... А дальше - предгорья...
- Хм! Мысль недурна!.. Застрелены при попытке к бегству, так,
что ли?
- Вот именно. Только нужны надежные ребята, хозяин. Полковник
Хауэрстон не простачок! Я хорошо знаю этого любезного
джентльмена...
- Говоришь, нужны надежные ребята? Значит, придется самим
тряхнуть стариной! Говорю: вода подступает к горлу... Вудро,
разыщи Мак-Райля. Он болтается где-нибудь в городе, вероятно,
пьян. Пусть сейчас же едет домой, я буду у него в полночь.
Завтра к пяти вечера всем быть в моем особняке на
Сент-Джекобстрит, восемнадцать. Все, что нам может понадобиться,
имеется там в достаточном количестве. Джузеппе, ступай осмотри
хорошенько заднюю стену крепости. Я отправлюсь сейчас к отцу
Бенедикту. Посмотрим, на что он годится в серьезную минуту...
Вытрезви Мак-Райля к полуночи, Вудро, любыми средствами. Нужно
будет осторожно привлечь к делу Джорджа Бингля: потом уберем его
вместе с теми двумя...
- А как же с Брентлеем, хозяин?..
- Хм! С Брентлеем?.. Попытаюсь-ка я потолковать с Древверсом
и устроить перевод Брентлея к тем двоим, в угловой каземат...
Торопитесь, старики, время не ждет.
Тюремный стражник держал под уздцы верхового коня лорда
Ченсфильда. Знатный гость прощался с начальником тюремной
крепости. Он сделал майору знак глазами, и тот, отослав
стражника, сам взялся за недоуздок.
- Послушайте, майор!
Древверса удивил тон милорда - усталый, добрый, задушевный тон.
- Нынче двадцать первое число, майор. Сочельник подходит!
- Да, это самый лучший день в году, милорд.
- Знаете, майор, эти двое там, внизу... В конце концов, вред
они причинили главным образом мне... Жить им остается недолго...
Ведь эта лондонская комиссия, августейше назначенная в моих
интересах, повесит их обоих, а, майор?
- Это так же верно, как то, что меня зовут Древверс, а вас -
сэр Фредрик Райленд, милорд.
- Так вот, Древверс, господь создал нас с вами христианами.
Они - преступники, пираты, злодеи, но пусть и их заблудшие души
порадуются празднику. Дочь просила разрешения посетить тюрьму,
чтобы чем-нибудь скрасить участь несчастных. Так вот, когда она
приедет к вам... Вы понимаете?.. Конечно, не надо позволять
ничего особенного... Но маленькое послабление ради близкого
праздника... Кандалы, например. К чему они в таких стенах? Это
же просто излишняя жестокость... Должно быть, они католики, эти
молодые пираты?
- Самые закоренелые паписты, милорд!
- Что ж, и закоренелым папистам нужно пастырское утешение.
Дочь приедет с отцом Бенедиктом, знаете, с этим добрым монахом
из портовой капеллы. Ведь для них наступает последний сочельник!
- Это так же верно, милорд, как...
- ...то что меня зовут Райленд. Я понимаю вашу мысль. Но,
Древверс, пусть этот маленький сговор останется только между
нами и никому не подаст повода к толкам об излишней
снисходительности к закоренелым злодеям. Оставьте их в том же
суровом каземате, но затопите печь. Снимите с них кандалы...
Этот старый пройдоха Брентлей томится сейчас в одиночке...
Послушайте, переведите и его к ним! Втроем им не будет так
тоскливо... Но молчок, Древверс!
- Могила, милорд, немая могила - вот кто такой Древверс, если
это угодно вашему лордству.
Граф потрепал майора по плечу.
- Хирлемс не должен быть слишком строг, если отец Бенедикт
передаст этим заблудшим овцам... В общем, если у них появится
стаканчик чего-нибудь живительного и маленький пирог. А этого
Бингля, художника, попросите сделать набросок моей дочери...
Понимаете, среди заключенных, в тюремном каземате... Это же
останется ей воспоминанием на всю жизнь, не так ли?
Тюремщик чуть не задохнулся от восторга.
- Понимаю, милорд, понимаю! Эдакая картина... луч света в
царстве скорби... или даже, как бы сказать, хождение девы в
преисподнюю... Будьте уверены во мне, милорд, не будь я майор
Древверс!
20. ТЕРПИН-БРИДЖ
Большой дилижанс королевского тракта Лондон - Бультон прибыл
утром 22 декабря раньше расписания. Все десять внутренних мест
дилижанса были заняты правительственными лондонскими
чиновниками, и лишь наружные верхние сиденья оставались к
услугам частных пассажиров. Сокращая стоянки и меняя лошадей на
станциях вне всякой очереди, кучер сэкономил в пути несколько
часов.
Во дворе гостиницы "Белый медведь" из дилижанса вышли два
джентльмена в больших париках и форменных мундирах. Джентльменов
сопровождали три морских офицера различных рангов,
канцелярист-секретарь и двое слуг. Прибывшие проследовали в
общий зал, величественно раскланялись с публикой, томящейся
здесь в ожидании карет, и сразу потребовали хозяина отеля.
Рыжеусый человек с выправкой отставного военного подошел к
приезжим.
- Хозяин, мистер Крейг, к сожалению, в настоящую минуту
отсутствует. Его главный компаньон мистер Кремпфлоу тоже
находится в отъезде. Принимать посетителей и заботиться об их
удобствах поручено мне. Я тоже скромный компаньон этого
заведения, сударь.
- Ваше имя, любезнейший? - осведомился один из джентльменов.
- Линс, Уильям Линс, с вашего позволения, сэр. Вероятно, вам
угодно получить комнаты?
- Да, Линс, пока нам нужны всего три большие, спокойные
комнаты. С завтрашней каретой должен приехать генерал и
несколько чиновников.
- Разрешите записать в книгу ваши имена, сэр.
Важный джентльмен протянул Линсу свои документы, после чего
поклоны третьего совладельца сделались еще почтительнее и, если
это только было возможно, еще ниже.
- Кого прикажете известить в городе о вашем прибытии,
ваша милость?
- Городского мэра и судью, коменданта гарнизона, начальника
тюремной крепости майора Древверса и лорда-адмирала сэра
Фредрика Райленда графа Ченсфильда. К майору Древверсу пошлите
курьера немедленно и попросите этого офицера прибыть в гостиницу.
Джентльменам отвели три лучшие смежные комнаты во втором этаже
отеля. Прислуга могла наблюдать, как в коридоре перед дверью
покоев занял пост один из слуг приезжих господ. Он уселся у
двери, как цербер, разложив перед собою на столике толстую
разграфленную тетрадь, несколько перьев и дорожную чернильницу.
Удостоверившись, что канцелярия готова к приему посетителей, он
положил локти на столик и погрузился в дремоту.
Уже через час весь Бультон знал о прибытии в город лондонского
прокурора сэра Голенштедта, адмиралтейского чиновника для особых
поручений мистера Бленнерда и другого персонала лондонской
комиссии. По городу молниеносно распространились самые
невероятные слухи о целях приезда этих гостей. В иных конторах и
частных домах запылали целые вороха бумаг, замелькали свечи в
темноте подвалов, и немалое количество звонких желтых кружочков
спешно обрело подземное упокоение под корнями садовых деревьев.
Совладелец конторы "Мортон и Дженкинс", бывший клерк мистера
Томпсона, тощий мистер Дженкинс, унимая учащенное биение сердца,
придирчиво присматривался к малозаметному чулану во дворе своего
жилья. Там рядом с несколькими литографскими камнями и
всевозможными склянками находился небольшой медный пресс...
Мистер Дженкинс опоздал в этот день в контору, ибо долго
трудился во дворе: заколачивал двери чулана старыми досками,
заваливал его поленьями и мусором.
По прошествии двух часов с момента приезда комиссии полнотелый
майор Древверс, затянутый поясом и перевязью наподобие
портпледа, вошел в гостиницу "Белый медведь". Лондонский
прокурор вручил ему приказ, самолично подписанный
лордом-канцлером, об особо строгом режиме содержания двух
арестантов с пиратского капера и их преступного сообщника
капитана Гая Брентлея. Вместе с тем лондонский прокурор сообщил,
что уполномочен произвести инспекцию бультонской тюрьмы.
Когда майор умчался исполнять приказание начальства, члены
комиссии велели заложить карету. Горожане кланялись этой карете
ниже, чем соборному алтарю. Карета, сопровождаемая еще одним
экипажем, проследовала к северному предместью, где на вершине
каменистого холма столетиями царила над городом зубчатая стена
бультонской крепостной тюрьмы.
У наглухо закрытых крепостных ворот толпились понурые, бедно
одетые женщины, подростки и старики с сумками и узелками в
руках. Это были родственники здешних арестантов, надеявшиеся
