погнал вперед, пока следующая за ним машина не скрылась вдали, но теперь
он оказался близко к другой машине, идущей впереди. Позволив себе чуть
отстать, он задумался.
Машина нужна ему главным образом для того, чтобы разослать письма из
возможно большего числа точек, и сделать это надо быстро. Все конверты
должны попасть на почту до конца дня. Как только он это сделает, машину
можно будет бросить... Хотя. В таком случае ее быстро найдут, и полиции
ничего не стоит уточнить, где он находится. Пожалуй, лучше всего изменить
какие-нибудь характеристики из переданного описания...
Добравшись до окраины Челтенхэма, он припарковал машину на тихой
улице и, оставив пиджак на сиденье, сел в автобус, направляющийся к центру
города. Устроившись на верхней площадке, он достал из кармана деньги и
пересчитал: оказалось 138 фунтов - более чем достаточно, чтобы протянуть
до финального дня. Около торгового центра он вышел из автобуса. Колкий
ноябрьский воздух вызывал озноб, и Хачмен, решив, что человек в одном
свитере и брюках в такую погоду обращает на себя внимание, первым делом
приобрел серую куртку с застежками-молниями. В магазинчике неподалеку он
купил батарейную электробритву и, опробовав ее, подровнял щетину в некое
подобие эспаньолки. Щетине было всего три дня, но густота и черный цвет
делали ее вполне приемлемой в качестве бороды, которая останется в памяти
тех, кто его видел.
Чувствуя себя в чуть большей безопасности, он зашел в автомастерскую
и, сочинив ничем не примечательный номер, заказал две новые номерные
пластины. Через пять минут с покупкой в руках он снова оказался на улице,
залитой морозным солнечным светом.
Острый приступ голода напомнил ему, что последний раз он ел еще с
Андреа, совсем в другом мире. Мысль о горячем обеде в ресторане показалось
ему привлекательной, но времени было мало. Хачмен купил пластиковую сумку
и наполовину забил ее бутылками с растворителем и аэрозольными банками с
черной краской. Все это он покупал частями в разных магазинах, чтобы
какой-нибудь сообразительный клерк не догадался о его намерении
перекрасить машину. Заполнив сумку доверху бутербродами в полиэтиленовой
обертке и банками с пивом, он тем же автобусом вернулся на окраину города.
Осторожно осматриваясь, Хачмен подошел к машине. На все покупки ушло
не более часа, но этого времени могло оказаться достаточно, чтобы привлечь
к машине чье-либо внимание. Убедившись, что вокруг все спокойно, он сел за
руль и направился в холмы к востоку, выбирая место поспокойнее. Через
полчаса ему удалось найти запущенную дорогу, ведущую к брошенной ферме.
Пустые кусты надежно закрывали ее со всех сторон. Остановившись так, чтобы
его не было видно с главной дороги, Хачмен сразу же принялся перекрашивать
машину, пользуясь аэрозольными баллонами с краской. Чтобы сделать все как
полагается, следовало бы сначала закрыть стекла и хромированные детали, но
он счел, что для его целей будет достаточно просто протереть случайные
пятна Носовым платком, смоченным в растворителе. Экономно расходуя краску
и не обращая особого внимания на детали, Хачмен меньше чем за двадцать
минут превратил свою машину из светло-голубой в черную. После этого он
выбросил пустые банки в канаву, поменял номера на машине и спрятал старые
в багажник.
Как только он закончил работу, голод вернулся с новой силой. Хачмен
быстро проглотил бутерброды, запивая их жадными глотками "Гиннеса", затем
развернул машину и выехал на дорогу. С трудом сдерживая желание прибавить
скорость, чтобы наверстать упущенное время, он вел машину осторожно, ни
разу не превысив сто километров в час. Деревни и города проносились за
окном, и к сумеркам характер местности заметно изменился. Появились дома
из темного камня; растительность, вскормленная насыщенным сажей воздухом
промышленного севера, приобрела темно-зеленую окраску. Останавливаясь
ненадолго в городах покрупнее, Хачмен отправлял партии писем прямо с
центральных почтовых отделений, чтобы сократить срок их доставки
адресатам.
К вечеру он добрался до Стокпорта и, опустив последнюю пачку
конвертов, понял, что эти разъезды со всеми их краткосрочными целями были
единственных, что держало его в собранности. Теперь же оставалось только
ждать часа, когда нужно будет возвращаться на юг, в Хастингс, для встречи
с его "мегажизненной" машиной. С уходом необходимости действовать на
Хачмена нахлынула волна печали и жалости к себе. Воздух на улице был
холодный, но сухой, так что он решил спуститься на набережную, окаймляющую
черные воды Мерси, и обдумать свое положение.
Напряжение росло в нем, напряжение, которое женщины обычно снимают
плачем, когда ситуация становится совсем непереносимой. А почему бы и нет?
Мысль была странная, отталкивающая, но он теперь один, он свободен от
общественных предрассудков, и если это поможет... Он сел на деревянную
скамью на краю небольшого пустыря, опустил голову на руки и попытался
заплакать. Вспомнилась Викки, и рот медленно скривился в обиде. В мозгу
закружились обрывки образов прежней жизни, окрашенных непереносимой
ностальгией: улыбка Викки, запах еловых игл и мясных пирожков в рождество,
свежий запах выстиранной рубашки, совместные походы по магазинам за
какими-нибудь мелочами, друзья-книги, с которыми он засиживался допоздна,
взгляд, брошенный на мишень для стрельбы из лука, когда на траве еще лежит
роса...
Боль усиливалась, но слезы не приходили. Наконец, чувствуя себя
обманутым, Хачмен встал и темными переулками, где кружились приливы
холодного воздуха, направился к автомобилю. На мгновение знакомый запах
собственной машины успокоил его. Он заправил бак на бензоколонке
самообслуживания и, сделав над собой усилие, попытался придумать
что-нибудь полезное.
Эпизод на берегу казался теперь бессмысленным и тщетным. Последние
конверты, включая и те, что предназначены адресатам в Англии, отправлены,
и уже завтра люди, занимающие высокие посты, их прочтут. Какое-то время
уйдет, пока квалифицированные специалисты проверят математические выкладки
и физики подтвердят, что цестроновый лазер действительно может быть
построен, но наступит момент, когда будет отдан приказ. Простой приказ:
"Найти Лукаса Хачмена и, если у него и в самом деле есть эта машина,
уничтожить его и аппаратуру!"
За эти несколько относительно безопасных часов он должен найти
надежное убежище, спрятаться и затаиться. Тут же пришло в голову, что в
Стокпорте оставаться нельзя: Стокпорт - последняя, самая горячая точка
совершенного им почтового круиза. Охотники будут знать, что антиядерную
машину едва ли можно с легкостью транспортировать, а значит, если она
существует, она должна быть спрятана где-нибудь на юге, не очень далеко от
дома Хачмена. И вероятно, они догадаются, что их жертва, совершив поездку
на север Англии, скорее всего вернется, чтобы сбить их со следа и быть
поближе к машине. Рассудив таким образом, Хачмен решил, что лучше всего
двигаться на север.
Он добрался до Манчестера, обогнул его по кольцевой дороге и
проследовал через Ланкашир с намерением к вечеру прибыть в район озера
Кумберленд. Но тут на ум пришли другие соображения: озеро находится
довольно далеко от Хастингса, и в таком месте, особенно в это время года,
властям будет очень легко проконтролировать въезд и выезд. Будет гораздо
лучше, если он затеряется в большом населенном центре. И, чтобы не
въезжать подозрительно поздно, ему стоит выбрать что-нибудь поближе.
Хачмен остановился на обочине и сверился с картой. Ближайшим относительно
крупным городом оказался Болтон, и Хачмену подумалось, что именно такое
место могло бы послужить классическим образцом традиционно-скучной
провинциальной Англии. Название города не вызывало в памяти никаких
ассоциаций, ни фрейдистских, ни любых других, связанных с "типично
шпионской фантазией" Кромби-Карсона, и, с точки зрения Хачмена, это тоже
был плюс. Кроме того, насколько он помнил, здесь не мог жить никто, с кем
он был знаком: охотники наверняка будут концентрировать поиски там, где у
него есть друзья или родственники.
Решившись, он выехал на шоссе Сэлфорд-Болтон, осматривая окрестности
со ставшей уже привычной внимательностью. Легче всего, конечно, было бы
устроиться в отеле, но это, очевидно, и опаснее всего. Нужно исчезнуть из
вида начисто. Добравшись до Болтона, он немного покружил по улицам, пока
не оказался в одном из обязательных для любого города полузаброшенных
кварталов, где большие неряшливые дома, получая минимальную заботу от
постояльцев, арендующих по одной комнате, постепенно проигрывают битву с
запустением. Хачмен остановился на улице, обсаженной нервозно шелестящими
вязами, и, прихватив пустой чемодан, пошел пешком, пока не увидел дом с
висящей в окне первого этажа табличкой: "Сдается комната. Предлагается
горячий завтрак".
На звонок открыла полногрудая женщина лет сорока с лишним, в розовой
полупрозрачной кофточке, едва скрывающей сложное переплетение шелковых
лямочек. Обхватив ее сзади руками, из-за юбки выглядывал бледный мальчишка
лет семи-восьми в полосатой пижаме.
- Добрый вечер, - произнес Хачмен неуверенно. - Я ищу комнату, увидел
у вас объявление...
- Да?.. - Женщина, казалось, удивилась, услышав про объявление.
Мальчишка разглядывал Хачмена настороженно.
- У вас сдается комната? - Хачмен взглянул мимо нее в плохо
освещенный коридор с коричневым линолеумом и темной лестницей, ведущей
наверх, и ему страшно захотелось домой.
- Комната есть, но обычно этим занимается мой муж, а сейчас его нет.
- Ладно, - с облегчением вздохнул Хачмен. - Попробую где-нибудь в
другом месте.
- Впрочем, я думаю, все будет в порядке. Мистер Этвуд скоро будет
дома.
Она сделала шаг в сторону и жестом пригласила его в прихожую. Хачмен
вошел. Заскрипели доски под ногами. В воздухе чувствовался сильный запах
цветочного освежителя.
- Как долго вы собираетесь у нас жить? - спросила миссис Этвуд.
- До... - Хачмен вовремя опомнился. - Недели две точно.
Он поднялся наверх, где, как и следовало ожидать, была сдаваемая
площадь. Комната оказалась маленькая, но чистая. На кровати лежали два
матраса - немного высоко, но удобно. После непродолжительных переговоров
он выяснил, что может питаться здесь же все три раза в день, и, кроме
того, за небольшую дополнительную плату миссис Этвуд согласилась
позаботиться о стирке.
- Отлично, - стараясь, чтобы в голосе прозвучал энтузиазм, сказал
Хачмен. - Я согласен.
- Уверена, вам будет здесь удобно, - произнесла миссис Этвуд,
поправляя волосы. - Все мои постояльцы всегда довольны.
Хачмен улыбнулся.
- Я пойду принесу чемодан.
За дверью послышался шум, и в комнату вошел мальчишка с чемоданом.
- Джеффри! Тебе не следовало... - Миссис Этвуд обернулась к Хачмену.
- Он не совсем здоров, знаете... Астма.
- Он пустой, - оправдался Джеффри, лихо забрасывая чемодан на
кровать. - Я вполне могу поднять пустой чемодан, мам.
- Э-э-э... - Хачмен встретился взглядом с хозяйкой. - Он не совсем
пустой, но большинство моих вещей в машине.
Она кивнула.
- Вы не возражали бы заплатить что-нибудь вперед?
- Нет, конечно. - Не вынимая руки из кармана, Хачмен отделил от пачки
три пятифунтовые бумажки и передал ей.
Как только она вышла, он запер дверь и с удивлением заметил, что ключ
погнут. Обычный длинный ключ. Но в месте сгиба остался легкий голубоватый
оттенок, словно металл нагрели и погнули специально. Покачав в недоумении
