Сержант толкнул его обратно.
- Ты останешься здесь, пока тебя не отпустит инспектор. А будешь
опять стучать в дверь, я тебе руки к ногам привяжу. Ясно?
Хачмен вяло кивнул, обернулся было и метнулся в дверной проем, чудом
выскочил в коридор, но тут же налетел на третьего полицейского. Этот
оказался больше, чем первые два вместе, огромная приливная волна синей
форменной ткани словно подняла Хачмена без усилий на гребне и выплеснула
обратно в камеру.
- Глупо, - заметил сержант. - Теперь ты здесь за нападение на
полицейского. Если бы у меня было желание, я мог бы перевести тебя в
камеру, так что пользуйся пока тем, что есть.
Он захлопнул дверь, оставив Хачмена еще в большем отчаянье и еще
большим пленником, чем раньше. Губу саднило: он оцарапал ее, зацепившись
за пуговицу на форме полицейского. Хачмен ходил по комнате взад-вперед,
пытаясь смириться с фактом, что он по-настоящему арестован, и, несмотря на
то, как бы прав он ни был и как бы много жизней от него ни зависело, чуда
не произойдет и стены не падут.
"Какое-то сумасшествие, - подумал он вяло. - Я могу заставить
нейтроны танцевать под новую музыку. Неужели я не смогу перехитрить
несколько деревенских бобби?" Он сел на единственный в комнате стул и
заставил себя думать, как выбраться на свободу. Затем подошел к кровати и
сдернул простыню, обнажив матрас из пенистого пластика.
Какое-то время он тупо глядел на него, потом достал свой игрушечный
нож и принялся резать губчатый материал. Твердый наружный слой резался
плохо, зато пористый наполнитель внутри поддавался почти без усилий. Через
пятнадцать минут работы Хачмен вырезал в середине матраса похожее на гроб
углубление длиной шесть футов. Скатав вырезанный кусок и сжав изо всех
сил, Хачмен запихнул его в тумбочку и с трудом закрыл дверцу. Посте этого
он забрался на кровать и лег на голые пружины в вырезанный матрас. Пружины
немного прогнулись, но матрас остался примерно на том же уровне, чуть выше
его лица. Довольный своей работой, Хачмен сел и расправил над матрасом
простыню. Укладывать подушки и одеяла так, чтобы создалось впечатление
обычной небрежности, работая из-под простыни, было нелегко, и к тому
времени, когда он справился с этой задачей, Хачмен весь вспотел.
Потом он замер и стал ждать, вспомнив вдруг, что спал очень мало...
Звук открывающейся двери вернул его из полудремы. Хачмен задержал
дыхание, опасаясь малейшего движения простыни над лицом. Мужской голос
разразился ругательствами. Тяжелые шаги приблизились к кровати потом к
туалету за ширмой, к шкафу и обратно к кровати. Человек проворчал что-то,
почти в самое ухо Хачмену, когда встал на колени и заглянул под кровать.
Хачмен застыл, решив, что продавленная сетка выдаст его местонахождение,
но в этот момент шаги стали удаляться.
- Сержант, - раздался голос из коридора, - он исчез!
Дверь, похоже, была оставлена открытой, но Хачмен подавил в себе
желание вскочить. Через несколько секунд его скудные знания полицейской
психологии себя оправдали: из коридора донеслись быстрые шаги целой группы
людей. Они ворвались в комнату, произвели ту же процедуру обыска и
удалились. Напряженно вслушиваясь, Хачмен уловил, что дверь опять не
закрыли. Пока его план оказался успешным, но теперь следовало подумать,
как быть дальше. Решат ли полицейские, что он покинул здание, или будут
обыскивать все этажи? Если будут обыскивать, ему лучше оставаться пока на
месте, но в таком случае существует риск остаться слишком надолго. Вдруг
кто-нибудь придет заправить постель...
Он выждал, как ему показалось, минут двадцать, нервничая все сильнее,
вслушиваясь в приглушенные звуки - хлопающие двери, телефонные звонки,
неясные выкрики, смех. Дважды в коридоре кто-то проходил, один раз шаги
были женские, но, очевидно, в такое время этот коридор посещали не часто.
Уверив себя наконец, что здание не прочесывают, Хачмен сбросил простыню и
выбрался из постели. Затем собрал постельное белье и матрас в одну большую
кучу и вышел из комнаты. Когда его искали, по шагам было слышно, что люди
появились справа, поэтому Хачмен свернул налево.
Разглядывая из-за своей ноши двери вдоль коридора, он в самом конце
обнаружил серую металлическую дверь с красной надписью: "запасной выход".
Он открыл ее и, все еще держа в руках охапку постельного белья, спустился
вниз по голым каменным ступеням. Толкнув тяжелую дверь в самом низу,
Хачмен увидел перед собой маленькую служебную автостоянку, залитую
холодным светом раннего утра. Людей вокруг не было.
Он в открытую пересек стоянку и через незапертые ворота вышел на
главную улицу Кримчерча. Полицейский участок остался слева. Едва
сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Хачмен пошел в противоположную
сторону, пряча лицо в ворохе трепещущих на ветру простыней. На первом же
перекрестке он свернул направо и только тогда почувствовал, что ему
удалось ускользнуть, но это чувство успокоенности грело его недолго.
"До дома несколько миль, - мелькнула мысль. - А конверты там".
Он подумал было о такси, но тут же вспомнил, что в Кримчерче это
большая редкость. Мысль о том, что придется украсть машину, шокировала его
даже больше, чем все, что он делал до сих пор. Это будет его первое
заранее обдуманное преступление. Кроме того, он даже не был уверен, что
справится. Проходя по тротуару, он стал приглядываться к приборным доскам
стоящих вдоль дороги автомобилей. Через два квартала, там, где деловая
часть города уступала место жилым домам, он углядел блеск ключей,
оставленных в машине. Не самая лучшая машина для его замысла...
Выпускаемая по правительственной программе безопасности движения модель с
четырьмя сиденьями, развернутыми назад, где только одно водительское
кресло смотрит вперед. Все подобные машины оснащались ограничителем
мощности, не дававшим им развивать скорость более ста километров в час.
Хотя если подумать, то сейчас нарушать ограничения в скорости было бы
для него совсем лишним. Убедившись, что хозяина поблизости нет, Хачмен
положил ворох постельного белья на мостовую и забрался в машину. Она
завелась с первого поворота ключа и быстро, но бесшумно набрала скорость.
- "Не так уж плохо для желторотого любителя", - мелькнула у него по-детски
самодовольная мысль.
Он покружил по городу, привыкая к незнакомой системе управления.
Увидев в первый раз свое отражение в зеркальце заднего обзора, он невольно
вздрогнул. Усталое лицо, исполненное отчаянья, лицо, принадлежащее
загнанному чужаку...
Добравшись до дома, он медленно проехал мимо, и лишь когда убедился,
что полиции поблизости нет, остановился и задним ходом подъехал к воротам.
Его собственная машина с покрытыми каплями влаги окнами стояла там же, где
он ее оставил. Хачмен припарковал угнанную машину у зарослей кустарника и
вышел, глядя на свой дом с ностальгической тоской, раздумывая, что бы он
стал делать, если бы увидел в окне Викки, Но на пороге стояли две бутылки
молока, а это означало, что она так и не возвращалась. Как знаки
препинания... Кавычки, заканчивающие его диалог с Викки. В глазах
болезненно защипало.
Он покопался в карманах и извлек ключ от своей машины. Она тоже
завелась сразу, и через минуту он уже катил на север, к зиме.
10
Вся страна лежала перед ним, поражая своими размерами, сложностью и
возможными опасностями. Он привык думать о Великобритании как о маленьком
уютном острове, многолюдной травянистой поляне, где реактивному лайнеру,
едва поднявшись с земли и выровняв полет, приходится тут же идти на
посадку. Теперь же страна неожиданно представала перед ним огромной,
туманной и преисполненной угрозы. Угрозы, увеличивающейся в обратной
пропорции к числу людей, к которым он мог бы обратиться за помощью.
Прекрасно отдавая себе отчет в последствиях превышения скорости или
даже самого незначительного дорожного происшествия, Хачмен не гнал машину.
Чаще обычного он поглядывал в зеркальце, проклиная другие машины,
постоянно прижимающиеся к левому заднему колесу, рвущиеся в избытке
кинетической энергии на обгон, но тем не менее словно застывшие, в одной с
ним формации. Водители, уютно сидящие в своих маленьких эйнштейновских
относительных системах отсчета, поглядывали на него порой с любопытством,
и Хачмен включил поляризатор, мгновенно замутивший стекла маслянистыми
голубыми размывами. Он пересек Темзу в районе Хенли и двинулся на север в
направлении Оксфорда, останавливаясь около уединенных почтовых ящиков,
чтобы опустить небольшие пачки конвертов.
К полудню он уже проезжал по центральным районам графства Хотсуолдс,
оставляя за собой деревеньки, отстроенные из медового цвета камня,
которые, казалось, выросли здесь сами в ходе какого-то естественного
процесса. Обжитые долины просвечивали бледными огнями сквозь завесы белого
тумана. Хачмен в задумчивости обводил пейзаж взглядом теряясь в сожалениях
и переоценках, до тех пор, пока его имя, произнесенное по радио, не
вернуло его к действительности. Он прибавил громкость, но радио затрещало,
и часть фразы он пропустил.
"...интенсивные поиски полиции сконцентрированы в районе дома на
Мур-роуд в Кемберне, где вчера погибли два человека, один - в результате
падения из окна последнего этажа, другой был застрелен во время похищения
биолога Андреа Найт из ее квартиры тремя вооруженными преступниками.
Первый погибший - преподаватель математики Обри Велланд с Ридж-роуд, 209,
Эптон-Грин. Застрелен во время гангстерского нападения мистер Ричард Томас
Билсон, 59 лет, проживающий по Мур-роуд, 38 в Кемберне. Он проходил по
улице во время похищения и, как полагают, пытался помешать преступникам
затолкать мисс Найт в машину. Полиция не располагает сведениями, где она
может находиться в настоящий момент.
Только что стало известно, что мистер Лукас Хачмен, 39 лет,
проживающий в Прайори-хилл в Кримчерче, математик, сотрудник одной из фирм
Вестфилда, занимающийся разработкой систем управляемых снарядов,
разыскивается полицией, у которой есть основания полагать, что он в
значительной степени может помочь расследованию. Вчера вечером Хачмен был
доставлен в полицейский участок Кримчерча, но сегодня утром он исчез.
Приметы: рост шесть футов, черные волосы, среднего телосложения, чисто
выбрит, одет в серые брюки и коричневый пиджак. Возможно, он на машине:
светло-голубой "форд-директор", номер СМН-836-КУ. Если кто-нибудь встретит
машину или человека, соответствующего описанию, просим немедленно сообщить
в ближайший полицейский участок.
Сообщения о серьезном пожаре на борту орбитальной лаборатории были
опровергнуты..."
Хачмен убавил звук до еле слышного треска. Первая мысль, пришедшая в
голову, была о том, что кто-то сработал очень быстро. С того момента, как
он покинул полицейский участок, прошло меньше трех часов, а это означало,
что полиция, не дожидаясь, когда о случившемся пронюхают репортеры, сама
обратилась в Би-Би-Си. Хачмен не особенно много знал о методах их работы,
но на его памяти такое случалось довольно редко. Очевидно, у
Кромби-Карсона или у кое-кого повыше возникла идея, что происходит что-то
важное.
Хачмен взглянул в зеркало. Позади него, невдалеке, то исчезая за
поворотами обнесенного изгородью шоссе, то появляясь снова, двигалась
машина. Не антенна ли блестит над капотом? Слышал ли водитель сообщение?
Вспомнит ли он описание машины при обгоне? Хачмен надавил на акселератор и
