чтобы разобрать машину на основные узлы и перенести их вместе с экранами к
автомобилю. Когда он закончил погрузку, руки, несмотря на постоянные
тренировки с луком, болели от непривычной тяжелой работы. Так никого и не
встретив при выезде, Хачмен погнал машину на юг, к Хастингсу.
Дорога заняла больше полутора часов, и еще минут десять он искал
номер 31 по Чаннинг-уэй - коттедж, который ему сдали до апреля. Дом
оказался вполне обычным; он ничем не выделялся из ряда таких же зданий:
две комнаты внизу, две - на втором этаже. В конце улицы было видно море.
Вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь незнакомого дома,
Хачмен особо остро почувствовал, что входит в чужой дом, хотя легально он
имел на это все права. Он прошел по комнатам первого этажа, обратив
внимание, что мебели в доме лишь необходимый для аренды минимум. Холодный,
безжизненный дом... В спальне на втором этаже оказалось одно-единственное
зеленое кресло. Узкое оконце выходило на глухую стену соседнего дома.
"А ведь я могу умереть здесь..." Внезапно возникшая мысль принесла с
собой ощущение подавленности, сменившее чуть приправленное виной
возбуждение от всей этой дешевой секретности. Он спустился по лестнице и
принялся выгружать разобранную машину. На этот раз детали казались гораздо
тяжелее, но носить было недалеко, и меньше чем через десять минут части
машины уже лежали на полу спальни. Хачмен хотел было собрать ее сразу, но
потом решил, что сначала надо разделаться с письмами, а для этого лучше
пораньше вернуться домой.
- Дэвид спит, а мне нужно уйти на пару часов, - сказала Викки,
появляясь в дверях его кабинета. На ней был бурого цвета твидовый костюм,
который Хачмен прежде не видел. Лицо, старательно подкрашенное, сохраняло
строгое выражение. Глубокая печаль охватила Хачмена, и он понял, что,
несмотря ни на что, он все же надеялся, что Викки успокоится после того
удара, который она ему нанесла.
- Куда ты собралась?
- Что, я не могу съездить к матери?
- Ты можешь, конечно, и к матери съездить... - горько усмехнулся
Хачмен. - Ладно. Все понятно...
- Ты никуда не собираешься? - спросила Викки будничным тоном, делая
вид, что не заметила его реплики. - А то я останусь с Дэвидом.
Хачмен взглянул на стопки писем на столе и покачал головой.
- Нет. Я буду дома.
- Тогда я пошла. - Викки посмотрела на него с недоумением, и Хачмен
догадался, о чем она подумала. "Как случилось, что он так спокоен? По всем
правилам он должен сейчас стоять передо мной на коленях, умолять,
упрашивать". И быть может, он так бы и поступил. Что уж тут от себя
скрывать? Но Викки сделала ошибку, применив слишком большую дозу. Какая
разница, одна измена или десяток, одна мегатонна или сто? Нет смысла
просить о чем-то, ибо он уже мертв.
- Пока, - сказала Викки.
Хачмен кивнул не оборачиваясь.
- Передай привет своей матери.
6
Проснувшись, Хачмен с удовлетворением отметил особое, цвета меди
солнечное сияние, какое, он был уверен, можно увидеть только по утрам и в
выходной. Не исключено, что это реальное явление природы: пятьдесят
миллионов британцев, настроенных на хорошую субботу, просто должны силой
мысли влиять на погоду. Или групповой самообман: те же пятьдесят
миллионов, создающих для себя телепатический покров удовольствия от того,
что рабочая неделя наконец завершилась... В любом случае Хачмен был
доволен, что не надо идти на службу, потому что сегодня он наметил
отправить письма, предназначенные для самых отдаленных уголков планеты. Он
решил разделить их на небольшие стопки и опустить в разные почтовые ящики,
расположенные как можно дальше друг от друга. Сколько можно объехать за
день? Почти всю юго-восточную часть страны. Конечно, лучше было бы
добраться до Шотландии, но юго-восток и так населяет чуть ли не половина
Англии. И кроме того, это может сбить преследователей со следа, если они
решат, что человек, живущий на севере страны, специально отправлял письма
на юге.
Хачмен выбрался из постели и якобы ненароком заглянул в смежную
спальню. Викки спала под сплетением теней от задвинутых штор. Хачмен
прошел в ванную и быстро умылся. У него, в общем-то, не было никаких
оснований думать, что Викки будет отсутствовать всю ночь, но все же ему
стало легче от того, что она дома. Он надел джинсы и свитер, сложил
конверты в чемодан и отнес его в машину. Перед уходом он заглянул в
комнату Дэвида и, остановившись на пороге, долго с тревогой вглядывался в
маленького, спящего, как всегда, в необычной позе, мальчугана.
С утра движение на дороге было не очень оживленное, и Хачмен решил
первую часть конвертов опустить в Бате. В том случае, если начнется
подробное расследование, у спецслужб уже будет определенное начальное
количество данных: место и время отправки писем, и меньше всего Хачмену
хотелось оставить ясный след, начинающийся в Кримчерче. Он вел машину
быстро, предельно сосредоточившись на дороге, и едва замечал звуки,
доносившиеся из радиоприемника, пока не передали сообщение о сборе
пожертвований для недавно учрежденной организации помощи пострадавшему
городу.
Председатель организации публично заявил о своих подозрениях
относительно того, что часть пожертвований переводится различными
правительственными ведомствами в другие фонды. Хачмен решил, что
председатель просто страдает обычной для организаторов благотворительных
сборов мнительностью, но тут до него дошло, что и он для реализации своего
замысла полагается на почтовое ведомство ее величества. Как типичный
представитель среднего класса Англии, он всегда хранил врожденную веру в
учреждения типа почтового ведомства, и в то же время, как нормальный
трезвомыслящий человек последней четверти века, прекрасно понимал, что ни
одно правительство, даже правительство Елизаветы II, не может
придерживаться строгих моральных принципов.
От тревожных мыслей у Хачмена выступил холодный пот на лбу. В его
чемодане лежало несколько писем, адресованных в Советский Союз:
государственным деятелям, ученым, редакторам научных журналов. Но что
будет, если вся британская почта, адресованная в эту страну, подвергается
проверке? Все знают, что существуют способы, позволяющие делать это, даже
не вскрывая конвертов. Он ослабил давление на педаль акселератора и
попытался представить, к чему это приведет. Во-первых, охота на него
начнется гораздо раньше, чем он предполагал. Во-вторых, и это гораздо
важнее, ни одно письмо, направленное в Россию, не попадет к адресатам. А
ведь его план в том и заключался, чтобы все державы, имеющие ядерное
оружие, получили письма одновременно и были предупреждены о том, что
случится 10 ноября.
Если лишь одна сторона получит известие, его "антиоружие"
автоматически превратится в оружие. Даже сейчас, назначив столь близкий
срок, он поставил в опасное положение все великие державы, где
специалистам придется работать из последних сил, чтобы разобрать ядерные
боеголовки в срок.
Продолжая медленно двигаться по шоссе, Хачмен вдруг неожиданно
вспомнил смутно знакомое женское лицо. Кажется... Андреа Найт, биолог.
Когда-то Хачмена знакомили с ней в университете. Много позже он видел ее
несколько раз издалека в институте во время редких перерывов на кофе,
которые он себе позволял, работая над машиной. Так же неожиданно в памяти
всплыл отрывок из "Университетского бюллетеня новостей": она едет в Москву
на семинар по ДНК!
Он попытался восстановить в памяти дату отъезда делегации, но
вспоминалось лишь, что группа отбывает буквально на днях. Или они уже
уехали?..
Если ему удастся убедить Андреа взять конверт с собой, он был уверен,
что письмо надежно попадет в руки адресату. А если дать ей один из
конвертов, адресованных научному журналу, тогда будет нетрудно придумать
какое-нибудь объяснение. Конечно, если делегация уже в пути, придется
разработать еще какой-нибудь ход, но сейчас лучше узнать, как
действительно обстоят дела.
Хачмен прибавил скорость и через пять минут уже был на окраине
Олдершота. Миновав аккуратные ряды армейских построек, растянувшихся по
обе стороны дороги на несколько миль, он остановился у телефонной будки и
разыскал по справочнику номер Роджера Дафи. Дафи был в Вестфилде
специалистом по связям с прессой, иногда сам писал для научных журналов, и
довольно часто его материалы появлялись в "Университетском бюллетене". К
телефону долго не подходили, но потом ответил сам Дафи.
- Привет, Роджер! - Хачмен старался, чтобы его голос звучал сердечно
и беззаботно. - Извини, что беспокою тебя дома, но только ты можешь мне
помочь.
- Ничего, все в порядке, - Дафи ответил дружелюбно, но в то же время
немного настороженно. - А в чем дело?
- Хочу разыскать кое-кого из той группы, что отправляется в Москву на
семинар по ДНК, да вот думаю, не поздно ли?
- Даже не знаю. А кто именно тебе нужен?
Хачмен хотел было придумать какое-нибудь имя, но Дафи был как раз
одним из тех настораживающе знающих людей, кто вполне способен запомнить
всю делегацию.
- Э-э-э... Андреа Найт.
- Ага! У тебя губа не дура, Хач!
- Ну что ты, Роджер, - отбился Хачмен, устало подумав: "Господи! И
этот туда же", - и потом, разве я бы тебе в чем-нибудь признался?
- Не надо, старик, не надо. Ну, чертяка! Не даром...
- Послушай, Роджер, может, у тебя где записано, когда отправляется
наша делегация? Я тороплюсь.
- Я думаю! Ладно, подожди секунду.
Хачмен чуть пригнулся в будке и взглянул на себя в зеркальце на
стене. Щеки ввалились, резко обозначился подбородок. И впервые за долгие
годы он забыл побриться...
- Алло, Хач? Они вылетают из Гэтвика завтра в полдень.
- Спасибо, Роджер. - Хачмен повесил трубку и отправился на поиски
местного почтового отделения. Отыскав по справочнику адрес и телефонный
номер Андреа Найт, он записал их на листке бумаги, затем позвонил.
- Андреа Найт слушает. - Она сняла трубку быстро, еще до конца
первого гудка, и Хачмен невольно вздрогнул.
- Добрый день, мисс Найт. - Он поискал нужные слова и продолжил: - Не
уверен, что вы меня помните. Я Лукас Хачмен. Мы учились вместе...
- Лукас Хачмен! - Голос звучал удивленно, но в нем чувствовались
нотки удовольствия. - Конечно, помню. Я видела тебя несколько раз в
институте, но ты не подошел.
- Я не был уверен, что меня помнят.
- Однако то, что ты даже не поздоровался, вряд ли улучшило мою
память.
- Очевидно, да. - Хачмен почувствовал, как краснеет, и внезапно с
удивлением осознал, что буквально через несколько секунд они уже
разговаривают, словно близко знакомые люди. Слишком близко. - Я всегда
теряюсь в таких случаях.
- В самом деле? Тогда зачем же ты звонишь? Или мне не следовало
задавать этот вопрос?
- Я думал... - Хачмен замялся. - Я знаю, что на слишком многое
рассчитываю так сразу, но не могла бы ты оказать мне небольшую услугу?
- Надеюсь, что смогу, но должна предупредить: завтра я улетаю в
Москву и вернусь только через три недели.
- Именно поэтому я и позвонил. Мне надо отправить редактору
"Советской науки" статью по микроволновым излучениям. И довольно срочно. Я
мог бы послать ее почтой, но выглядит вся эта математика жутковато, и
будет столько бюрократических задержек - цензура и все такое, - что
