- Я знаю, но сегодня не получится...
- А собственно, почему? - вступила в разговор Викки. - Я надеюсь, ты
не думаешь, что я собираюсь целый вечер сидеть перед телевизором и слушать
свору комментаторов и всяких экспертов, которые понятия не имеют, что
произойдет в ближайшее время, и тем не менее убедительно рассказывают, что
произойдет. Мы обещали Дэвиду поехать на автомобильные гонки, и мы туда
поедем.
Хачмен на мгновение представил груду разорванных, искалеченных тел,
вздрогнул, затем направился за Дэвидом в гостиную. Мальчик потыкал пальцем
в селектор программ, нашел какую-то старую комедию и обреченно уселся
перед телевизором. Удивленный и слегка успокоенный тем, что по телевизору
все еще показывают обычные программы, Хачмен машинально взял в руки свой
стакан с виски и уставился на экран. На залитых солнцем улочках Голливуда
двадцатых годов разворачивалась сумасшедшая погоня на автомобилях. Не
обращая внимания на актеров, Хачмен стал всматриваться в декорации. Дома
казались сараями, но все же они были настоящие, и, вглядываясь в них, он
иногда замечал мелькающие отрывки чужой, давно ушедшей жизни,
запечатленной на старой пластиковой пленке. Простые неизвестные люди,
защищенные прошлым от ужасов сегодняшнего дня. Прошлым, в котором самое
страшное, что могло случиться с человеком, - это очередь за хлебом в
голодные годы или в военное время вполне понятная смерть под пулеметным
огнем.
"Я должен это сделать, - подумал Хачмен. - Я должен заставить
нейтроны..." После комедии показали несколько рекламных роликов - опять
нормальная жизнь, только порциями поменьше. Он уже начал успокаиваться,
когда изображение на экране исчезло, затем вспыхнуло вновь. Огромное
грибовидное облако, кипящее и в то же время почти неподвижное, словно
высеченное из камня... Белые прямоугольные кварталы города, исчезающие под
ползущим, клубящимся облаком. Изображение, очевидно, переданное с
вертолета, не оборудованного специальными камерами, прыгало и уходило в
сторону. При этом с экрана доносилась резкая, тревожная музыка. Потом кадр
сменился, и появилось лицо диктора. Сухо, по-деловому он повторил прежнее
сообщение, уточнив, что количество жертв оценивается в четыреста тысяч
человек, и стал описывать лихорадочную дипломатическую суету в близлежащих
столицах. Далее последовала новость, которую, по мнению Хачмена, следовало
объявить в самом начале. Стало известно, что ядерный заряд не был
доставлен ракетой либо военным самолетом. Он находился на борту
гражданского авиалайнера, который должен был совершить посадку в аэропорту
в семи километрах к юго-западу от города. Резиденция правительства
переведена в Халеб, где уже принимаются соболезнования и предложения
немедленной помощи от всех стран Ближнего Востока, включая Израиль и
членов Объединенной Арабской Республики, от которой Сирия отделилась в
апреле прошлого года. Все подразделения вооруженных сил Сирии приведены в
боевую готовность, но ввиду отсутствия очевидного противника никаких
боевых действий предпринято не было.
Викки остановилась у телевизора.
- Что говорят? Будет война?
- Не знаю. Похоже, что бомба была на каком-то гражданском
авиалайнере. Очевидно, это дело рук какой-то террористической организации.
- Значит, войны не будет?
- Кто может сказать? И как иначе это называется, когда террористы
творят такое? Начинали со взрывов в школах, и вот теперь...
- Я имею в виду войну, которая может коснуться нас. - Голос Викки
звучал резко, как бы напоминая, что ему не следует разыгрывать из себя
виноватого.
- Нет, дорогая, - произнес он, тяжело вздыхая. - Кого угодно, только
не нас.
- О господи! - прошептала Викки. - Настей мне чего-нибудь. Я
чувствую, сегодня вечер не удастся.
После обеда Хачмен разыскал телефонный справочник и набрал номер
стадиона. К телефону долго не подходили, и он было собрался положить
трубку, когда там что-то щелкнуло, и хриплый мужской голос ответил:
- Алло! Беннет слушает.
- Алло? Это стадион Кримчерч? - От неожиданности Хачмен не нашел
сразу, что сказать.
- Да. Это ты, Берт?
- Нет-нет. Я просто хотел узнать, не отменили ли сегодня гонки?
- Нет, конечно, - мужчина удовлетворенно хмыкнул. - С чего их должны
отменять? Погода отличная, разве нет?
- Да-да, я просто хотел удостовериться, а то вдруг...
Хачмен положил трубку и уставился на свое отражение в настенном
зеркале. "Отличная погода. Радиоактивных осадков не ожидается..."
- Куда ты звонил? - Викки открыла кухонную дверь и пристально
посмотрела на него.
- На стадион.
- Зачем?
Хачмена так и подмывало спросить: "Неужели никому на свете нет дела
до того, что на земле одним огромным городом стало меньше?"
- Узнавал время начала соревнований.
Она еще раз внимательно на него взглянула и вернулась на кухню - в
свою маленькую изолированную вселенную. Через минуту оттуда донеслось
пение и звон посуды. Потом дверь снова открылась, и из кухни выскочил
Дэвид. Яростно работая челюстями, он пронесся в свою комнату, оставляя за
собой слабый аромат мяты.
- Дэвид, что я тебе говорил насчет жевательной резинки? - крикнул ему
вслед Хачмен.
- Чтобы я ее не жевал.
- Ну и что?
Вместо ответа Дэвид еще раз громко чавкнул набитым ртом, так что звук
было слышно даже через прикрытую дверь. Хачмен покачал головой, невольно
восхищаясь своим ребенком. Так упрям может быть только семилетний. "А
сколько таких же упрямцев было в Дамаске? Шесть тысяч? Больше? А сколько
столь же упрямых шестилетних, пятилетних и..."
- Оставь Дэвида в покое, - сказала Викки, направляясь в спальню. -
Что плохого в том, что он жует резинку?
- Ты же знаешь, он всегда ее глотает, - произнес Хачмен, возвращаясь
в обычный домашний мир. - Она совершенно не переваривается.
- Ну и что? - фыркнула Викки. - Иди сюда, помоги мне одеться.
Зрителей на стадионе оказалось примерно столько, сколько можно было
ожидать в такое время года. Отчужденно глядя на летящие, сталкивающиеся,
ревущие машины, Хачмен сидел в полутьме навеса, и даже присутствие жены и
сына не давало ему душевного покоя и тепла.
Вечером, добравшись до постели, он заснул мгновенно, и всю ночь его
преследовали нелепые сны... В огне, на раскаленных углях лежит
бледно-зеленая ящерица. Блестящие черные глаза-бусинки смотрят прямо на
Хачмена. Ящерка шипит, шкворчит на огне, но не делает попыток спастись,
пухнет, кипит пузырями - и вдруг взрывается, но до самого последнего
момента не отводит осуждающего взгляда. Как будто хочет что-то сказать.
Хачмен бежит, испытывая ужас и стыд за свое предательство, одновременно
себя оправдывая: "Она сама. Она сама себя сожгла!"
Проснувшись среди ночи, он долго лежал без сна, разглядывая
проникающие через окно спальня бледные полосы света. Викки спала рядом,
тихо и доверчиво, но это не давало ему успокоения. Отвратительный осадок
сна не проходил, пугая и в то же время притягивая своей яркой символикой.
Внезапно Хачмен понял, что в глубине души он уже давно решил построить
антиядерную машину.
3
За завтраком Викки дважды выключала радио, жалуясь на головную боль.
Хачмен каждый раз вставал из-за стола и включал приемник, но уже тише. Из
новостей стало известно о столкновениях на границах Сирии с Турцией и
Ираком, вызванных, очевидно, неопределенной обстановкой во всем регионе.
Заседания в ООН, дипломатические встречи, сообщения о каких-то подпольных
группировках, мухи о передвижениях военных кораблей в Средиземноморье...
Поглощенный домашними заботами, Хачмен мало что понял в изменениях
международной обстановки, кроме того факта, что агрессор так и не
обнаружен. Механически завязывая шнурки Дэвиду, доставая из холодильника
йогурт и раскладывая у каждой тарелки пилюли с рыбьим жиром, он уже
невольно думал о первых шагах к постройке машины.
Математически доказать возможность создания нейтронного резонатора -
одно дело. Как из этих уравнений сделать работающую установку - совсем
другое, особенно для теоретика, не имеющего к тому же никаких средств,
кроме собственных сбережений. А машина обойдется недешево... Возможно,
придется заложить дом. Дом, о чем Хачмен никогда не забывал, был подарен
им отцом Викки.
У него есть резонансная частота, соответствующая длине волны в долю
ангстрема, а единственный способ получить излучение такой частоты с
высокой точностью - цестроновый лазер.
Проблема номер один: цестроновых лазеров, насколько он знал, еще не
существует. Цестрон - недавно открытый газ, короткоживущий продукт реакции
с одним из изотопов празеодима. Поскольку, помимо Хачмена, никто еще не
разрабатывал математику нейтронного резонанса, никому не приходило в
голову создавать лазерный излучатель на основе цестрона. Придется все
делать самому.
Глядя через стол на мечтательное лицо сына, Хачмен почувствовал, как
вырастающие в рассуждениях практические трудности повергают его в
состояние угнетенной неуверенности. Итак, первое: нужно достаточное
количество нестабильного празеодима, чтобы получить, скажем, пятьдесят
миллилитров цестрона. Далее, нужен кристаллический празеодим для лазера
накачки. Да и саму электронную схему ему будет трудно осилить.
Практического опыта в радиоэлектронике у Хачмена было маловато, но даже
сейчас ему было ясно, что для прибора, работающего с частотами порядка
6х10^18 герц, нужны не провода, а трубчатые волноводы. Весь агрегат будет
напоминать скорее сплетение водопроводных труб, чем...
- Лукас! - Викки постучала вилкой по его тарелке. - Ты что, так и
собираешься все утро просидеть в раздумьях?
- Я не в раздумьях.
"...излучение жесткое, хуже рентгеновского... Нужно будет
предусмотреть защиту... Далее, оптическое наведение... Золотые
полированные пластины..."
- Лукас! - Викки раздраженно дернула его за рукав. - По крайней мере
ответь сыну, когда он к тебе обращается.
- Извини. - Хачмен повернулся к Дэвиду. Тот уже одел школьную куртку
и собирался выходить. - Счастливо, Дэвид. Ты выучил вчера грамматику?
- Нет. - Дэвид упрямо сжал губы, и на мгновение Лукасу показалось,
что в лице сына проступили черты человека, которым он станет через годы.
- А что ты скажешь учительнице?
- Я ей скажу... - Дэвид замолчал, вдохновенно подыскивая ответ, -
...чтоб катилась колбасой!
С этими словами он выскочил из кухни, и через несколько секунд они
услышали, как хлопнула входная дверь.
- Дома он пытается говорить резко, но мисс Лэмберт уверяет, что Дэвид
самый спокойный мальчик в классе, - сказала Викки.
- Это меня беспокоит гораздо больше. Я не уверен, что он хорошо
приспособлен к школе.
- Дэвид отлично приспособлен. - Викки снова села за стол и, не
предлагая Хачмену, налила себе вторую чашку кофе. Верный признак того, что
она раздражена. - Ты мог бы больше помогать ему с домашними заданиями.
Хачмен покачал головой.
- Говорить ребенку ответы на задачи - это не помощь. Я учу Дэвида
системе мышления, которая позволит ему решать любые задачи, несмотря на...
- Ну что может знать Дэвид в таком возрасте о системе мышления? -
презрительно перебила его Викки.
- Ничего, - спокойно ответил Хачмен. - Именно поэтому я его и учу.
Викки поджала губы, повернулась к приемнику и чуть прибавила
громкость. Лукас почувствовал мимолетное удовлетворение. В среднем раз в
