друг к другу, что Памела и дети не в силах разделить их, и Эрисса говорит:
"После праздника мы станем мужем и женой, мой милый, мой бог", - а гора
содрогается и бросает на них отблески пламени.
Шел дождь - несильный, почти весенняя изморось. Пусть идет до утра,
он не помешает девушкам отправиться на Крит.
Лидра сидела под изображением Судьи Гриффина. Черное платье ее в
свете лампад казалось тенью, на фоне которой белело ее лицо.
- Я вызвала тебя в столь поздний час по важному делу, изгнанник. Нас
никто не слышит. Стража за дверью.
Рейду стало зябко. Теперь не выкрутишься. Дверь крепкая, но
недостаточно крепкая для стражников. А они выполнят любой ее приказ.
- Чего желает моя госпожа?
- Слушай. Ты хочешь отправиться завтра с Эриссой. Этого не будет. Ты
останешься здесь.
И он понял, что клетка захлопнулась.
- Ты не был откровенен со мной, - продолжала она. - Неужели ты думал,
что мы с Днором не говорили о твоих товарищах из Египта и об этой женщине?
Если ты утаил часть правды, откуда мне знать, что ты вообще не лжешь? Что
царевич Тезей не враг, а избранник богов?
- Госпожа моя, - услышал он собственный голос. - Тезей использует
тебя как орудие. Как только ты перестанешь быть ему нужна, он оставит
тебя...
- Замолчи, если хочешь жить! - крикнула она. - Стража! Страха, ко
мне!
Он знал, он знал: задолго до этого человек с глазами льва вошел в ее
одиночество и пообещал ей то, чего не мог обещать ни один смертный. Что,
если удастся, он сделает ее царицей, но для этого она должна помочь ему
свергнуть своего государя.
"Почему я не видел этого раньше, - казнил себя Рейд. - Наверное,
потому, что не искушен в интригах и еще потому, что не хотел отказаться от
своего маленького рая, который она мне тут устроила. - Он понял: Лидра
передавала все его слова Тезею, в этом и было ее предназначение, в этом, и
еще в том, чтобы держать заговор втайне, обманывать критян и не дать мне
возможности сказать правду всем.
Сколько томительных ночей, пока храмовые девушки шептались по своим
комнатам, сколько томительных лет ждала она этой возможности? И каким
богам она при этом молилась?
15
Один за другим приходили корабли. Все побережье было занято, и вновь
прибывшие становились на якорь. Среди них был и большой корабль Олега: его
было трудно вытащить на берег, а русский к тому же хотел уберечься от
любопытных, болтунов и воров. Команды жили в палатках на берегу и моряки
ходили в Афины развлекаться, но много народу оставалось и в лагерях.
Хриплые окрики встретили ее среди дыма костров. Несколько ахейцев
обступили ее. Она не обращала на них внимания, но чувствовала взгляды
спиной. Женщина здесь, без спутников? Кто она такая? Конечно, шлюха,
пришла подзаработать. Но она отвергала все предположения. Может быть, у
нее свидание с каким-нибудь важным лицом в палатке? Но вожди живут не
здесь, а в городских гостиницах, самые же знатные - во дворце... Моряки
пошумели и вернулись к своим кострам, чтобы продолжить игру в кости и
состязания в силе, ловкости и похвальбе.
Она подошла к лодкам. При виде ее перевозчики оживились.
- Кто отвезет меня туда? - спросила она, указывая на корабль Олега.
Глаза обшаривали ее сверху донизу, зубы сверкали в бородах.
- Зачем? - спросила один.
- Какова будет плата? - засмеялся другой.
- У меня лодка как раз с того корабля, - сказал третий. - Я возьму
тебя, но проезд ты должна заработать. Согласна?
Эрисса вспомнила варваров Фракии, горожан Родоса и многих других. Она
выпрямилась, широко раскрыла глаза, лицо ее побледнело.
- У меня дело, касающееся Богини, - сказала она ледяным колдовским
голосом. - Берегитесь, - она сделала предостерегающий жест, - не то
почернеете и свалитесь.
Они попятились в испуге, делая оберегающие знаки. Она жестом
подозвала слугу Олега. Тот помог ей забраться в лодку и заработал веслами,
не осмеливаясь взглянуть на нее. Эрисса перевела дух. Как легко
повелевать, когда ничего не боишься!
В воде отразилось румяное лицо Олега и рыжая борода.
- Кого там... Да это Эрисса! Святители небесные, я тебя несколько
недель не видел. Поднимайся на борт. Эй, вы, подонки! - заорал он. - Трап
для господи!
Он отвел ее в свою каюту, усадил на койку, налил вина, поднесенного
матросом, и чокнулся своим кубком.
- Рад тебя видеть.
Его маленькая каюта была заполнена разнообразными вещами. Он селя
рядом с ней. Окон не было, но дверь пропускала достаточно света. Было
тепло, Эрисса чувствовала жар его тела и запах пота. Волны бились о борта,
корпус корабля покачивался. За дверью бегали люди, слышались голоса и
скрип снастей. Корабль готовился выйти в море.
- Ты чего такая мрачная? - проворчал Олег.
Она взяла его за руку.
- Тезей собирает войско. Куда оно направляется?
- Сама знаешь. Всем объявили. Рейд в Тирренские воды.
- Ой ли? Так внезапно, и столько союзников...
Он с сочувствием взглянул на нее:
- Понятно. Ты опасаешься за Крит. Но подумай, невозможно же уговорить
жителей Аттики и тем более остальных ахейцев вторгнуться на земли Миноса.
Они не сумасшедшие. А Минос знает об их недовольстве и разрешает иногда
пограбить, захватить рабов...
- Но именно сейчас... - прошептала она.
- Да я им толковал об этом на совете. Если и вправду будет приливная
волна, как говорит Дункан, жаль мне все эти прекрасные корабли, а особенно
мой новый дромон. Надо вывести их в море. Хочется показать Дункану мою
работу. Ведь это он придумал построить корабль почуднее, чтобы привлечь
внимание тех волшебников.
- Кто же предупредит Миноса о катастрофе?
- Ну, ты же слышала рассказы Диора об Атлантиде. Дункан там почетный
гость. Я нарочно напоил кое-кого из людей Диора, чтобы удостовериться. Уж,
наверное, он предупредил их, просто мы в Афинах еще об этом не слышали.
Если критяне собираются переселять своих людей и раскидать флот по морю,
они не станут об этом трезвонить. Я бы не удивился, узнав, что именно
Гатон и посоветовал Тезею собрать этот поход на Италию. Подальше от греха,
хе-хе!
- Почему же я помню, что моя страна была уничтожена нынешней весной?
Олег по-отечески погладил ее волосы.
- Должно быть, ты забыла. Ты же сама говорила, что плохо помнишь
катастрофу.
Зато я помню, что было потом.
- Что ж, возможно. Господь изменил свои намерения и послал нас сюда,
чтобы спасти Крит, - Олег перекрестился. - Заметь, я этого не утверждаю. Я
всего лишь жалкий грешник, который хочет получить толику прибыли. Но
священник учил меня, что человек обладает свободной волей, что не может
быть никаких предназначений судьбы, кроме Судного дня. Мы можем лишь
надеяться, что идем по верному пути.
Она вспомнила, что за эту зиму в ее волосах прибавилось седых прядей.
На Атлантиде они будут сверкать под лучами солнца...
- Как бы то ни было, - сказал Олег, - запомни, что ахейцам мы ничего
не говорили. Они не знают о будущем. Если они во что и верят, так это в
то, что с Кноссом лучше жить в дружбе. Сам Тезей организовал этот поход,
но не он его возглавляет. Он успокаивал ахейцев, чтобы не тревожились по
поводу его отсутствия. Разве стремился бы он на Крит, если бы хотел его
разрушить?
- Вот эта новость и встревожила меня и привела к тебе, Олег. Когда
царевич объявил, что едет в числе очередных заложников...
Русский кивнул:
- Да, я помню рассказ Дункана и тоже забеспокоился. Но потом
прикинул. Во-первых, что может сделать Тезей и кучка недовольных в столице
Миноса? Их поубивают, и все. Во-вторых, как я уже говорил, он не может
знать, что Лабиринт постигнет бедствие. В-третьих, он хочет заслужить
высокое место в Талассократии, а для этого лучше всего прожить там
несколько лет почетным гостем. А его люди в это время будут умножать его
добро. В-четвертых, не удивлюсь, если сам Гатон намекнул Тезею, что его
там жду: конечно, Миносу сподручнее приглядывать за царевичем в Лабиринте.
В-пятых, мой дромон отправляется в тирренский поход. На нем пойдет адмирал
Диор, а уж я за ним пригляжу. - Он толкнул ее локтем. - Да, в страшном
мире мы живем, - сказал он. - Только он никогда не был другим и не будет.
Но думаю, что тебе надо бы малость развеяться.
Он рад был развлечь ее сам, но как только она убедилась, что
уговорить его не удается, то поспешила назад. Возвращаясь в Афины, Эрисса
по дороге зашла в кипарисовую рощу, где вволю нарыдалась.
Она надеялась, что никто не видел этого.
Колесничий Диора Пенелеос был среди тех, кто собирал племена в поход.
Он возвратился на следующий день после встречи Эриссы с Олегом. С криками
восторга скакал он к Акрополю. Конский топот, сверкание бронзы,
развевающийся плащ. Эрисса была среди тех, кто наблюдал это великолепное
зрелище.
"Сегодня, - подумала Эрисса. - Нынче ночью. Должно быть, Ульдин тоже
вернулся".
Все окружающее казалось ей сейчас значительным: и тени между камнями,
и мухи, вьющиеся возле конюшен, и серебряные полоски инея на крыше, и дым,
поднимающийся из очагов, и заходящаяся лаем собака, и люди - хотя сами
люди представлялись лишь предметами, а речь их - бессмысленным гулом.
Мысли ее холодно блуждали где-то вне - наблюдая, взвешивая, сопоставляя. А
в основе всего лежало предчувствие рока, усиливавшееся всю зиму.
Еще вчера у нее была надежда... Что ж, она не отступит. Она знала,
что поездка Тезея в Кносс предопределена. Не знала лишь ее обстоятельств и
того, какое отношение ко всему этому имеет Ариадна. Олега удалось убедить,
что царевич и верховная жрица находятся в сговоре. Значит, вчерашняя
неудача - просто одно из звеньев в цепи предопределений. Она знала также,
что непременно встретится с Дунканом перед развязкой. Ибо, вглядываясь
долгими зимними месяцами в зеркала, она узнала лицо женщины, которая была
с ней рядом в самые последние минуты: это было ее собственное лицо.
Значит, она сама и есть та колдунья, которая стерла в памяти Эриссы
последние часы катастрофы.
Зачем она это сделала? И повторит ли это снова? И какой в этом смысл?
Если не повторит, то вся сеть событий сплетется по-другому. Она,
отброшенная на четверть века назад, найдет что сказать молодой Эриссе.
В течение всей своей жизни с Дагоном она дотошно расспрашивала
странников и всех уцелевших кефту о том, что произошло. Все рассказы при
всем их разнообразии сходились в одном: Тезей с остальными заложниками
прибыл в Кносс незадолго до того, как произошло землетрясение и был
уничтожен весь минойский флот. Тезей собрал народ и, ссылаясь на речи
оракула, захватил столицу. Вскоре на помощь к нему пришли корабли афинян и
их союзников, которые находились в открытом море и потому уцелели.
Подчинив себе остатки критских городов, тезей отправился домой, прихватив
с собой Ариадну. Многие утверждали при этом, что она отправилась с
царевичем по доброй воле.
В прошлом - своем прошлом, которое теперь будущее - Эрисса не верила
этому. Ариадна не могла поступить так! К тому же на острове Наксос Тезей
показал, что Лидра для него ничего не значит. Бедняжка окончила свои дни
поклонницей тайного культа, сторонники которого чередовали оргии с
истязаниями. Тезей продолжал собирать под свою державу народы материка.
Весть о том, что его самого постигла беда и гибель, мало утешали.
Теперь Эриссе все стало ясно. Всю зиму Диор мотался между Афинами и
Атлантидой. Значит, легенда, рассказанная Дунканом, правдива и Ариадна
действительно помогала Тезею.
