серо-коричневой глыбой. Ветер чуть поутих, дождь перестал, в воздухе пахло
дымом. Грязные волны раскачивали галеру.
На севере, где была Атлантида, все было погружено во мрак. Гром
сливался в непрерывное гудение.
Юные критяне, числом сорок один, сидели на палубе, почти нагие,
грязные, покрытые синяками и ссадинами, опустошенные не столько физической
усталостью - силы в таком возрасте восстанавливаются быстро, - сколько
сознанием того, что Атлантида погибла. Ульдин сидел среди них и вздрагивал
от всякой вспышки на горизонте. Рейд и Эрисса поддерживали его. Наконец
американец нашел нужные слова:
- Мы знали наперед, что ваша родина погибнет, и Крит окажется во
власти варваров. Мы сделали все, чтобы предупредить ваш народ и Миноса. Но
нам не удалось. Что будем делать дальше?
- А что нам остается? - спросил кто-то.
- Жить, - ответила Эрисса.
- Мы... Мы можем отправиться в Афины, - сказал Ульдин. - Все-таки,
что ни говори...
Дагон вскочил и ударил его по губам. Ульдин тоже поднялся и выхватил
саблю. Моряки взялись за ножи. Эрисса метнулась вперед и схватила Ульдина
за руку.
- Остановись! - закричала она. - Это братоубийство!
- С чего бы? - осклабился гунн. Дагон сжимал нож.
- А вот с того! - крикнула Эрисса. - С того, что он управлялся с
веслом, покуда ты скулил, словно евнух!
Она отпустила руку с саблей. Ульдин, казалось, глубоко задумался: он
сгорбился, отошел в сторону и не произнес больше ни слова.
Эрисса вернулась к Рейду. В свете кровавых лучей он увидел, как
раздуваются ее ноздри.
- Я, как всегда, промедлил, - сказал он.
Она повернулась к морякам:
- Мы никогда не сдадимся. Есть еще колонии на островах. Несмотря на
все, большинство из них выживут. Мы будем повелевать хоть и не морем, но
своими жизнями. Думаю, лучшим местом будет Родос, где можно начать все
сначала, во имя Богини!
- Суки, которая предала нас? - взвизгнул один из юношей.
Дагон сделал оберегающий знак и сказал:
- Замолчи! Ты хочешь, чтобы на нас обрушился еще более тяжкий грех?
- Да, - сказала Эрисса. - Уж так заведено, что люди должны почитать
богов, а не боги людей. Не знаю, справедливо ли это, но какая разница?
Лабиринт пал, а я не предам Богиню даже в беде.
Дагон подошел к борту и вгляделся в далекий Крит.
- Родос мы отыщем, - сказал он. - Но сперва поможем твоей тезке,
Эрисса.
Она кивнула.
- У многих там осталась родня. Думаешь, кого-то можно еще спасти?
Спасем, сколько удастся, - ответил юноша, и Рейд увидел в этом
полумраке, как лицо его вспыхнуло. - Но прежде всего спасем юную Эриссу.
Женщина положила руку ему на плечо и долго всматривалась в лицо.
- Да, это слова Дагона, - удивленно сказала она.
- Т-ты д-д-думаешь, - Рейд все еще заикался, - мы м-можем п-послать
на берег отряд?
- Конечно, - ответила она хладнокровно. - Побережье мне знакомо. В
Кносс мы придем еще до ночи. Что бы ни предпринял Тезей, большая часть
города еще охвачена хаосом. Отряд мужчин, вооруженных и объединенных общей
целью, сумеет пробиться, - ее спокойные глаза остановились на Рейде. - Да
ты сам знаешь, что они пробились.
Он кивнул. До тех пор, пока с ними не окажется девушка, все будет в
порядке. А потом... Потом уже ничего нельзя предвидеть. Он отвел Эриссу в
сторону и спросил шепотом:
- Ты не помнишь, что будет на Родосе в этом году?
- Нет, - ответила она.
- Но тогда...
- Тогда я, вероятно, скоро погибну, - спокойно сказала она. - Или
произойдет что-то другое, потому что Кносса, где мы с тобой были
счастливы, больше нет. Но сейчас это неважно. Сделаем то, что в наших
силах. Прежде всего девушка... - она помолчала. - Странно думать о себе
как о несчастной девчонке, которой нужна помощь. Сначала поможем ей. А
потом мы... ты и я... Может быть, мы еще будем счастливы.
18
От гавани мало что осталось: руины зданий, обломки кораблей, людские
тела, раскиданные товары, забитые грязью улицы. Пыль и пепел погасили
яркую раскраску стен. Солнце еле освещало Кносс. Над ним стоял дым: город
горел.
С собой в лодку Рейд и Эрисса взяли только шестерых. Лишенная мачт
галера нуждалась в гребцах, и к чему рисковать людьми на берегу? Большой
отряд привлечет внимание, а для серьезной борьбы он слишком мал. Кроме
Дагона и Ульдина, с ними пошли Ашкель, Тилиссон, Харас и Ризон. Все были
вооружены мечами, кинжалами, копьями и небольшими круглыми щитами. Рейд
судорожно снимал в руке копье. Только с этим оружием он мог принести
какую-то пользу.
Они причалили к подножию пирса и перебрались через развалины. Под
ногами была холодная, чавкающая грязь; пыль, висевшая в воздухе, забивала
нос и глотку.
Некому было приветствовать прибывших. Наутро Тезей, поджидающий свои
корабли, непременно займет этот район. Но пока он занят в другом месте -
пытается захватить контроль над Кноссом.
- Он займет часть Лабиринта, которая уцелела после землетрясения, -
сказала Эрисса. - А Миноса, нашего старого доброго Миноса, он убьет
собственной рукой. Его патрули будут всю ночь ходить по городу, разоружать
граждан, а многих захватят в рабство. Завтра Тезей соберет своих
сторонников и принесет в жертву быка в знак того, что теперь он царь на
этой земле. И Ариадна будет стоять рядом с ним. Так рассказывали мне
очевидцы. Эти сведения могут нам пригодиться.
- Зачем? - проворчал Ульдин. - Разве могло быть иначе? А патрулей мы
бы все равно старались избегать.
- Если даже кто-то обнаружит нас, - сказал Дагон, - то пожалеет об
этом.
- Сначала пройдем к твоему дому, - обратился Рейд к Эриссе. - Возьмем
девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на
обратном пути попробуем спасти кого еще можно.
"Вот и все, на что мы способны, - подумал он. - Но как же так? Она
думала, что мы с нею... Что это произойдет в доме ее отца, в мирном
городе... А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно
изменить?
Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я
никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено
сначала спасти танцовщицу, а потом потерять ее...".
Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин
стены смело, словно на арену к быку.
На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство
тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя
корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были
крестьянские хижины и виллы богачей - теперь они лежали в развалинах.
Бродила с жалобным мычанием корова - должно быть, искала теленка.
Рейд увидел Кносс, освещаемый красно-желтыми зарницами. Когда
обрушивалась очередная кровля, вверх взлетал сноп искр, словно из кратера.
По мере приближения отряда рев пламени становился громче и усиливался
едкий запах дыма.
В Кноссе не было оборонительных сооружений. Зачем народу,
владычествующему над морями, укреплять берег? Там, где положено было
находиться городским воротам, дорога разветвлялась, переходя в несколько
широких мощеных улиц. Город был увеличенным подобием Атлантиды. Эрисса
ткнула копьем в одну из улиц:
- Сюда.
Наступила ночь. Рейд отыскивал дорогу при свете пожарищ, спотыкался о
камни и бревна, однажды даже наступил на покойника. Сквозь треск пламени
доносились отдельные крики. Приглядевшись, он увидел в дыму женщину,
сидевшую на пороге своего дома и мерно раскачивающуюся. Она глядела
куда-то сквозь него. Рядом лежал убитый. Сажа и пепел падали на них.
Дагон замер.
- В сторону! Быстрее! - прошептал он. Секунду спустя и остальные
услышали топот ног и звон металла. Прижавшись в тени узкого переулка, они
увидели, как мимо проследовал отряд ахейцев. Только двое из них были в
полном вооружении - перья на сияющих шлемах, развевающиеся плащи, нарядные
щиты. Остальные семеро - обычные горожане, вооруженные мечами, топорами,
копьями и пращами. Двое были критянами.
- Предатели, клянусь Астерионом! - меч Ашкеля блеснул в темноте. Двое
товарищей успели удержать его.
- Вряд ли мы встретим других, - сказала Эрисса. - У Тезея не так
много сторонников. Просто им никто не сопротивляется. Благородные схвачены
первыми и убиты, а народ без предводителя способен только к бегству.
Тут и там лежали мертвецы. Раненые молили о помощи, просили воды.
Самым тяжким испытанием было проходить мимо них в молчании.
На площади Эрисса остановилась.
- Вот мой дом, - голос ее уже не был спокойным.
Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете
недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери,
росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме,
указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с
быком.
Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь.
В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и
сказал:
- Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева
бежала.
- Куда? - в голосе Дагона звучала боль.
- О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, - донеслось из дома. -
Подождите, я вам все расскажу.
- Балон! - воскликнула Эрисса.
Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик.
- Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка
рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму
хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что-нибудь
рассказать. Все погибло. Все.
Эрисса опустила копье и потянула старика к себе.
- Милый Балон, - плача, сказала она. - Ты помнишь Эриссу?
- Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет
добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях!
Когда за ней пришли, то говорили что-то о нем и об Ариадне.
- За кем пришли? - вскричал Дагон.
- За Эриссой. Почти сразу после землетрясения, тьмы и урагана. Эрисса
рассказывала о человеке, которого она встретила на Атлантиде... Ее отец
болел. Боль в груди. Слабость. Ходить не мог. Поэтому она осталась. Потом
стук в двери - и вот они тут. Тезей, сказали они, послал за Эриссой. А им
самим нужна добыча и рабы. Они получили и то и другое, связали маленькую
Эриссу. Не тронули старого Балона и хозяина. Хозяин сразу умер, когда
ахеец притащил из спальни хозяйку. Да, хозяин умер. Жаль, что не
последовал за ним. Я просил, чтобы взяли и меня, но солдаты смеялись, и
остался старый Балон да мертвый хозяин.
- Где они? - Эрисса схватила старика за грудки.
- А? - старый слуга прищурился. - Ты похожа на нее. Правда, похожа.
Но ты не можешь быть из ее родни. Я тут всех знаю - всех их братьев,
племянников и внуков во всей Талассократии. Все, кто посещал этот дом,
делились со старым Балоном новостями, и он все запоминал... Держат их,
должно быть, под стражей в каком-нибудь сарае. Боюсь, вам не освободить
их.
- Эрисса тоже там?
- Нет-нет, я же говорил. Тут другое дело. Победитель Тезей, владыка
Талассократии, нарочно послал за ней воинов, чтобы не сбежала. Воины шли
сюда с боем, они были в крови и страшно торопились. Всех остальных
домочадцев - братьев, сестер, малышей и слуг увели вместе с добычей. Но
приходили они за Эриссой. Думаю, она в Лабиринте. А теперь я возвращаюсь к
хозяину.
Гора Иоктас - та, где похоронен Астерион и где Лидре явилось видение,
- возвышалась на фоне облаков. Спускаясь по склону - этот путь был самым
