Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger
Demon's Souls |#4| Adjudicator & Tower Knight

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Фэнтези - Михаил Шалаев Весь текст 489.71 Kb

Владыка вод

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 15 16 17 18 19 20 21  22 23 24 25 26 27 28 ... 42
     - Пойдем! Ого-го! Свободу Апельсину!
     Другие засомневались:
     - А что мы там скажем?
     - А так и скажем! Свободу! Ого-го!
     Котелок поднял руку, подождал, пока горлопаны утихли. Потом обратился
к колеблющимся:
     - Мы ведь не замышляем никакой смуты. Просто встретимся с доминатом и
вежливо попросим, чтобы его основательность  рассудил  дело  Апельсина  по
справедливости.
     - Не попросим, а потребуем! Ого-го! - завопили горлопаны.
     Слова Котелка убедили слабодушных. Лавочники зашевелились, потянулись
к дверям. Толпа выклубилась из бражной на улицу и поползла по  направлению
к площади.


     Учитель был дома  один.  Цыганочка  опять  куда-то  запропастилась  -
видно, дружка завела. Учитель посмеивался про себя, но дочь ни  о  чем  не
спрашивал, считая ее достаточно взрослой и  умной:  придет  время  -  сама
расскажет.
     Только две любви осталось у него в жизни: Цыганочка и Книга. Когда-то
любил он женщину, любил учить детей, но прошло  все,  прошло:  от  женщины
пришлось бежать сломя голову, а дети стали взрослыми и сами  учили  теперь
грамоте других. И думал Учитель, что нечего ему больше ждать  впереди,  но
тут незаметно вошла в его жизнь Книга. Он называл ее про себя только так -
Книга,  хотя  стояло  уже  на  первой  странице  название:  "Хроники  дома
Нагастов". Работал не торопясь, смакуя, стараясь, чтобы видно было все,  о
чем рассказывал, как воочию.
     И  теперь,  выписывая  начало  главы  о  покорении  могулов,  Учитель
старательно вспоминал Саргазан,  бело-зеленый  город,  схваченный  широким
полукружьем одинокой горы Тенгир, и весь изрезанный бегущими с ее  склонов
ручьями сладкой воды. Здесь, представьте, и завязались, и сплелись клубком
те события, что привели к короткой, но яростной  войне  между  могулами  и
пореченцами. И вот, дойдя до того места, как Алакул-нойон приказал вырвать
язык перебежчику Джурабею, Учитель почувствовал, что  устал,  посидел  еще
немного, глядя на недописанный лист бумаги, и решил пойти прогуляться.
     Сумерки едва-едва начинали подправлять  на  свой  лад  облик  города,
приглушая краски и  превращая  тени  в  потемки.  Булыжники  мостовой  уже
отходили от веселой силы весеннего солнца и спросонья потягивался над ними
прохладный ветерок. Учитель шел по улице, неторопливо размышляя над  одним
вопросом: зачем же пустил Джурабей грязный слух о  красавице  Эльби,  если
знал, что смертельно оскорбляет нойона? Или так ведет  нас  судьба,  лишая
ума  и  зрения  на  тех  поворотах  тайных,  когда  должны  свершиться  ее
начертания?
     Он дошел до площади, и здесь смутный  ропот  отвлек  его  от  мыслей.
Подняв голову, Учитель увидел, что у дворцовых ворот  собралась  толпа,  -
почти сплошь лавочники, как он заметил, - и толпа эта гудит недовольно,  а
вход в ворота закрывает ей длинный сержант, уперший с вызовом руки в худые
бока. Учитель забыл о своих  размышлениях,  интересуясь  происходящим.  Он
подошел поближе - послушать, о чем разговор, и оказался в хвосте толпы, но
услышать ему довелось немного. Почти ничего.


     Сначала горлопаны громко обсуждали на ходу,  как  они  сейчас  -  ух!
Скажут, так скажут! Но по мере  приближения  к  площади  голоса  поутихли,
брага  повыветрилась   -   к   дворцовым   воротам   лавочники   подходили
поскучневшими и слегка оробевшими. Судя  по  всему,  многим  уже  хотелось
повернуть назад, но удерживал  стыд.  У  крепкой  деревянной  решетки  они
потоптались некоторое время в нерешительности. Наконец Котелок,  чувствуя,
что время работает против него, постучал в  дверную  колотушку.  Тогда  из
сторожевой будки вышел Дрын, отпер ворота и грозно спросил: "Чего надо?"
     Котелок  хотел  объяснить,  и  с  ужасом  ощутил,  что  у   него   не
поворачивается язык - сказался застарелый страх перед властями. Но тут,  к
счастью, из-за спины его кто-то  промямлил:  "Мы  вот...  к  доминату  нам
надо..." Дрын важно кивнул, зашел в  будку  и  оттуда  кинулся  в  сторону
дворца молодой солдатик.
     Ждать пришлось недолго. Стражник так же бегом вернулся  и  вполголоса
сказал что-то Дрыну. Тот опять кивнул и вышел к лавочникам:
     - Доминат вас не примет. Если что передать хотите -  бумагу  какую  -
оставьте мне. Всем все ясно? Разойдись!
     Но толпа не разошлась.  Именно  робость,  с  которой  заявились  сюда
лавочники,  обернулась  неожиданно  досадою.  Ведь   они   же   пришли   -
послу-ушные! А тут какой-то Дрын  перед  ними  нос  задирает.  Вспомнилось
кстати, что это он как раз  отводил  в  тюрьму  несчастного  Апельсина.  И
кто-то, похрабрее или хвативший побольше браги, крикнул:
     - Нам к доминату надо, Дрын  ты  несподручный!  -  и  все  поддержали
нестройным гулом. Но Дрын, не уловивший перемены настроения, упер  руки  в
боки и угрожающе четко выговорил:
     - Я сказал - разойдись! Или вы бунтовать надумали?
     И так смешна была его тощая видимость  в  мешковатой  форме,  что  из
толпы раздался обидный смех:
     - Эх ты, Дрын, дубиной  был  -  дубиной  остался!  Простых  вещей  не
понимаешь: нам к доминату надо!
     Тогда сержант вышел за ворота и, шаря по лицам стоящих в первых рядах
лавочников глазами, зачастил:
     - Ага, прекрасно! Ты, значит, ты, ты... И ты тут? Хорошо... В  тюрьму
захотели, да? К Апельсину своему? Ладно...
     Лучше бы он этого не говорил. При последних  словах  сержанта  Грымза
Молоток - добродушный Грымза! - коротко махнул  чугунным  кулаком  и  Дрын
почувствовал, что летит в проем ворот, откуда только что вышел, а в  спину
ему  впечатывается  выложенная  квадратными  плитками  дорожка.   На   шум
выскочили из будки трое солдат, кинулись защищать начальника, но силы были
неравными, и стражников успели сильно поколотить.  Лишь  тогда  в  спешном
порядке поднят был караульный взвод, и  лавочники  разбежались  кто  куда.
Однако же уйти успели не все.


     Когда  Учителя  тащили  в  тюрьму  с  завернутыми  назад  руками,  он
вырывался, говорил, что не дрался, а наоборот,  пытался  разнять,  но  его
никто не слушал. Так и влетел он в застенок - головою вперед  и  не  успев
даже выставить руки. Следом засыпались остальные: Грымза Молоток, беспалый
Наперсток и невесть как в толпу затесавшийся лавочник из Овчинки по  имени
Скаред.
     Они поднялись, отряхиваясь и ругаясь; Грымза  трогал  рукой  разбитые
губы, Учитель тут же принялся стучать кулаком в тяжелую  дверь,  Наперсток
кинулся к решетчатому окну, будто успел уже соскучиться по воле, а  Скаред
присел на скамейку в самом углу и поблескивал оттуда потаенными глазками.
     Наконец Учитель отбил кулаки и понял,  что  это  бестолку,  Наперсток
убедился, что на улице все по-прежнему, будто ничего  и  не  случилось,  а
Грымза нашел, что все его зубы на месте. Мрачно расселись по скамьям вдоль
стенок.
     Быстро темнело. Грымза сказал: "Хоть бы фитиль запалить,  что  ли..."
Наперсток полез в карман и нашел там огарок свечки,  у  Учителя  оказалось
огниво. Стало уютнее. Отходя от запала драки,  повздыхали.  Пригорюнились.
Потом добродушный  Грымза  Молоток,  меньше  других  склонный  предаваться
огорчениям, сказал, прихмыкнув:
     - Эк нас угораздило, а?
     Тогда Учитель спросил:
     - А что вообще случилось-то? Хоть бы рассказал кто...
     Грымза рассказал про Апельсина и про то, как хотели  они  заступиться
за собрата.  А  чем  дело  обернулось  -  вот  мол,  сам  видишь.  Учитель
укоризненно покачал головой: разве можно так? - и было непонятно, имеет он
ввиду лавочников или домината, почему Наперсток пустился  доказывать,  что
лавочники кругом правы, а его основательность, наоборот,  неправ.  Учитель
стал возражать, завязался уже было спор,  но  тут  лязгнул  засов,  и  они
умолкли. А в следующий момент в застенок  вошел  как  раз-таки  он  -  его
основательность Нагаст Пятый, справедливость и сила, доминат пореченцев  и
могулов. Его сопровождал офицер стражи и двое солдат  с  факелами.  Что-то
очень уж часто приходилось в последнее время доминату посещать  этот  дом,
для проживания не назначенный.
     Он внимательно оглядел поднявшихся  со  скамей  подданных  и  сказал:
"Так."  Потом  напоказ  удивился  присутствию  здесь  Учителя  и   выразил
удивление свое таким образом:
     - Ба, да это же любезный _Д_р_о_б_и_ч_! -  молодой  Нагаст  не  любил
Учителя  и  при  каждом  удобном  случае  напоминал   о   его   всхолмском
происхождении.   -   Не   понимаю,    что    могло    подвигнуть    нашего
книгочея-затворника связаться с бунтовщиками?
     Учитель слегка поклонился, чтобы скрыть набежавшую тень  раздражения,
и удержал свой ответ в покое:
     - Ваша основательность ошибается: я ни с кем не связывался.
     Доминат, по видимости, удивился еще больше:
     - Тогда зачем же ты здесь?
     - Затем, что  стражники  хватали  всех  без  разбора,  а  я  оказался
случайно на площади.
     - Прискорбно, прискорбно... - Нагаст еще тужился быть насмешливым, но
злоба уже хватала его за горло: - Ну, а эти  как...  -  он  обвел  глазами
остальных, - тоже случайно?
     - Не могу знать, ваша основательность, - все труднее давался  Учителю
его ровный голос.
     - Да-да, конечно... - доминат покивал ехидною головою, но злоба перла
наружу: - Ну ничего. Я тщательно разберусь и виновные - все до единого!  -
будут жестоко наказаны.
     Слова прозвучали весьма двусмысленно, но ничего не осталось  Учителю,
как еще поклониться, стиснув в бессилии зубы: он учил  когда-то  мальчишку
Нагаста читать и писать.
     Ну а тот, отпустив двусмысленность, повернулся круто и  вышел  прочь,
уведя за собою хвост из своих провожатых. Снова лязгнул на двери засов.  И
опять расселись  бунтовщики  и,  перемолчав  тревогу,  продолжили  начатый
разговор. Но Учитель теперь не возражал  Наперстку  -  больше  соглашался.
Грымза не к месту хмыкал, вспоминая, как влетел сержант Дрын в  ворота,  и
только Скаред, сын Жада, поблескивал из угла  потаенными  глазками,  в  их
беседе участия не принимая.


     А творилось в городе между тем что-то странное. Во  многих  домах  не
гасились окна, будто хозяева ждали гостей, и шли они, эти гости,  несмотря
на глухую ночь. Стучались друг  к  другу  лавочники,  садились  за  столы,
угощались брагою, заводили долгие разговоры. И было бы все  как  праздник,
необычно и весело, но мешало чувство тревоги и привкус  опасности.  Что-то
варилось в Белой Стене, а что - понять было трудно.


     Доминат в ту  ночь  тоже  почти  не  спал.  Он  знал,  что  в  городе
неспокойно, и  ходил,  все  ходил  туда  и  сюда  по  просторной  комнате,
размышляя о смутных напастях последнего времени, все старался понять,  что
же готовят лавочники и как погасить  их  бунт.  Нагаст  понимал,  что  они
сильны и опасны: куда легче бы  было  смуту  пресечь,  поднимись  портовая
чернь или рвань, положим, с Потрошки. Но лавочники... И снова ходил туда и
сюда, и тер руками виски, и все думал: почему началось такое при нем?
     Он был еще молодой правитель. Небитый. Неопытный.


     И едва утро выкатило из-за дальнего берега ослепительно-желтый  диск,
снизу чуть сплюснутый и подкрашенный алым, потянулись лавочники к  тюрьме.
Они встречались без удивления, хмуро, будто не расставались вовсе, и часто
поглядывали из-под тяжелых век  на  другой  край  площади,  где  виднелась
деревянная решетка дворца. Они разговаривали негромко, неторопливо,  но  в
покое их было больше угрозы, чем если бы они бегали и кричали.
     Однако накал нарастал по мере того, как прибывала толпа.  Здесь  были
уже не только  лавочники  -  крепкие  ремесленники,  удачливые  добытчики,
богатые корабелы.  И  скоро  гул  от  негромких  их  разговоров  дошел  до
напряжения, которое трудно стало переносить: требовалась  разрядка.  Тогда
Батон Колбаса, мужик жилистый и в повадках  простой,  подойдя  к  Огаркову
логову, зло постучал кулаком. Выждав немного, еще повторил.
     Дверь приоткрылась и высунулась в щель опухшая, потоптанная  подушкой
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 15 16 17 18 19 20 21  22 23 24 25 26 27 28 ... 42
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама