Или дата какая-то славная в мае?
Богдан умел повторять одну и ту же формулу каждый раз с оттенком но-
визны, приводя в отчаяние партнеров по переговорам:
- Цены на воду прямо вытекают из соглашения по присяге. Колея - дру-
гое дело, колею мы можем вычленить.
- Спасибо за колею! Биг мэ, ее никто сужать и не собирается. Сами
придумали - сами теперь щедро уступаете.
Аж вспотели, упираясь друг в друга, хоть и порхали по зале кондицио-
нированные зефиры. Пришлось прерваться.
С бокалом кофе-гляссе Стрельцов подошел к Личко. Свитские отшагнули:
потентанты беседуют! (Хорошее петровское слово откопал когда-то Били-
бин).
- Что это, Оксана Миколавна, ваш вице-канцлер все "биг мэй" да "биг
мэй?"
- "Биг мэ". Это значит "бог мой" по-галичански. Галичане - больше ук-
раинцы, чем сами украинцы.
Вот и майская годовщина!
- Всего лишь? "Биг" - "Бог?" А я-то думал, ваш вице-канцлер - запоро-
жец. Что-то в нем есть от Тараса Бульбы.
- Нет, не от Бульбы. А между прочим, мой Знак Стомаха - Бульба. Это я
под Бульбой родилась. А он, кажется, Рак. Или Редис, не помню, - засмея-
лась Оксана.
При желании, можно принять за намек: мол, не надо ее связывать с Пла-
тоном.
Передохнув, приступили с новым пылом.
Богдан атаковал параграфами и трактовал прецеденты, но наконец
Стрельцов перебил его нарочито по-домашнему:
- А например, мама у меня в Полтаве, а жена - в Воронеже. Послужил я
при маме и попросился к жене. Канитель с переприсягой получается.
- Понятие вы вводите не переговорное и вообще не правовое: "кани-
тель", - почувствовав опасность, парировал Платон.
- Кухонное понятие, кухонное, - кивнул Стрельцов. - Или елочное: на
елку золотую канитель навешивают и серебряную, я любил в детстве. Только
я скажу, на кухонный уровень нам еще подняться надо - возвыситься, дос-
тичь! Самые главные людские уровни: кухонный да постельный. А мы внизу
барахтаемся - в политике. На кухонном уровне Воронеж с Полтавой никогда
не поссорятся, и на постельном - тем более. И никогда не поймут, зачем
жене и маме присягать отдельно. Зачем вообще присягать, я вам скажу кра-
мольно! Не присяга - человек важен. Если честный, он и так слово держит,
а нет - никакая присяга его не остановит. Кто-то учил - сам Христос или
апостолы: "Не клянись!". - Отлично он помнил, кто сказал, как вообще
помнил все, что читал и слышал, мог бы дать точную ссылку: "Матфей
5:34", но не хотел выглядеть занудным педантом. - И д'Артаньян просто
говорил "да - нет", но не клялся. А дай бог и нам и вам таких офицеров,
как д'Артаньян.
- Зачем же тогда все разговоры про присягу, если она не важна вовсе?!
- возмутился Платон..
- Для впечатления. Присяга сама не важна индивидуально, но очень важ-
но, чтобы мы про присягу в общем договорились. Сняли как таможенный
барьер. Присяга и есть - вроде армейской таможни. А пусть офицеры сво-
бодно циркулируют - без канительных формальностей. Об этом договоримся,
впечатление произведем: о том, что Полтава с Воронежем так же не могут
столкнуться, - Стрельцов даже слова не допускал "конфликт" или "война" в
таком контексте! - как Тульская моя дивизия - с Рязанской.
Все уже стало почти хорошо, если бы Стрельцов не проговорился напос-
ледок: "моя дивизия"! Одно местоимение сорвало соглашение!
- Вот-вот! А завтра скажете: "моя полтавская", "моя львовская"! Меня
рядят в главного националиста! А я хоть раз сказал, что надо Кубань при-
соединить, хотя там украинцев - половина? А ваши депутаты сколько раз на
Донецкую область покушались?!
- Обранцы, - отмахнулся Стрельцов.
- Избранники!
Пришлось передать вопрос в комитеты.
69
- Я ж говорил, что визит не подготовлен! - горячился Богдан. - Зря
приехали.
- Хорошо приехали, - улыбнулся Стрельцов. - Познакомились. Считай,
подружились. А параграфы твои нарастут - как мясо на кость.
70
Стрельцов старался стать президентом прямого действия. Каждый госу-
дарственный служащий должен был знать, что со своей глупостью или под-
лостью (глупость даже опаснее) он может попасться на глаза самому
Стрельцову - и тотчас поплатиться. Пусть вероятность ничтожна - но ведь
ничтожна и вероятность главного выигрыша в лотерее, а играют чуть ли не
все.
В Киеве, отдыхая, он включил радио "Орфей" из Москвы и услышал:
"Помните, чем закончился знаменитый суд Париса? Приз за красоту был
отдан не Гере, жене владыки Зевса, и даже не самой Афродите, а прекрас-
ной легкомысленной Елене..."
Вот уж - ни сна, ни отдыха! Соединился с дежурным и приказал тотчас в
течение часа уволить автора, редактора и диктора! Невежество должно быть
наказуемо.
Тем более, оскандалилось радио имени Орфея, а он, принимая близко к
сердцу Александра Македонского, должен стоять на страже античных богов и
героев. Да и как рыцарь Оксаны Личко не мог он допустить поношения Афро-
диты в своих пределах!
Кунгуров, выслушав приказ, осмелился - нет, не возразить! - переспро-
сить:
- И диктора?
- Именно диктора! Диктор виновней всех. Он оповещает мир. Как Райкин
пускал по стране словечки, а не его спичрайтеры, юмористы закулисные.
Диктор должен понимать, что читает. Как солдат понимать приказы - и
преступный приказ не выполнять. Пусть все дикторы знают! Сегодня дик-
торскими устами оскорбили Афродиту, а завтра другому диктору подсунут
сенсацию, будто президент устанавливает диктатуру, Волгу в Ледовитый
океан поворачивает - и диктор тоже прочитает?! Именно диктора уволить.
Первого - диктора! Проверю.
71
Богдан сообщил полушепотом - должны же стены иметь глаза, уши и про-
чие органы чувств. Язвительный Билибин когда-то определил: "КГБ - это
чувствилище нашей эпохи". С тех пор появились УЙ, УД и другие - но
чувствилище остается чувствилищем.
Богдан сообщил полушепотом:
- Сэнсей, правительство здесь не кончается Платоном. Есть, например,
Максим Межа.
- Значит, дружись с ним, Богдаша. А я вступлю, когда созреют сроки.
72
На официальный обед пани-президентка явилась в парчовом платье.
Стрельцов только глянул и вспомнил слышанные строчки:
Перед мальчиками - ходит пальчиками, Перед добрыми людьми - ходит бе-
лыми грудьми.
Глянул и самонадеянно решил, что сегодня она ходит для него.
После первых обязательных тостов и мясной перемены объявили небольшой
променад.
Стрельцов предложил Личко руку, как в полонезе, и свитские вышколенно
отступили: снова потентанты беседуют.
- Ну что ж, Оксана Миколавна, - чуть наигрывая горечь, заговорил
Стрельцов, - значит, Платон у вас верховодит по всем пунктам.
- Та ни, Олександре Олексеевиче. Платон говорит - а я думаю.
- Но думаете то, что он потом проговаривает?
- Та ни! Нельзя ж сразу. Девка и та не сразу соглашается, а вы честь
державы щекотите.
А глазами вверз-вниз, словно не о политике речь.
- Но ведь правда, что мы должны дружно...
- Правда, она не для бедных. Блаженны нищие, да? Ибо утешатся... А
чем? Гордостью державы.
Стрельцов посмотрел с уважением - словно бы разглядел впервые. Да она
Макиавелли - в лучшем смысле слова.
(Билибин когда-то говорил: "Будьте популистом в лучшем смысле слова,
но в то же время не будьте популистом в худшем смысле слова!")
Короткий променад закончился - настала рыбная перемена.
73
Богдан нашептал перед десертом:
- А мужа вовсе на обеде нет. Не пускает она на люди своего консорта.
Зато Платон себя не сдерживает. Говорил громко: "У меня все спереди -
мне сорока не сровнялось! Еще поплячете!" Я не понял: "попляшете" или
"поплачете".
Стрельцов слушал - и смотрел на Гришку с Олесей, уединившихся у окна.
Богдан проследил взгляд патрона и заулыбался:
- Хоть у этих - согласие.
74
Перед десертом успели выступить и солисты.
Стрельцов разнежился, когда контральто запело "Прощальный ужин" Вер-
тинского. Словно бы от имени Оксаны. Ведь она ("ходит белыми грудьми"),
если поет, то контральто. Должна петь - украинка же!
Сегодня наш последний день В приморском ресторане...
Нет уж, не последний!
- Теперь вы ко мне приедете, - сказал он.
- Приеду, - сразу согласилась она.
- Через две недели!
- Слишком торопитесь, - она засмеялась. - Рано.
- Через месяц!
- Через месяц - можно.
- К себе домой повезу. В Петербург. Я в детстве хулиганом был. Атама-
ном во дворе.
- Я тоже - отчаянная. Мама гулять не пустила, а я со второго этажа
выпрыгнула.
Значит, и Платон не удержит.
Платон и подошел, нарушил тихую беседу.
- Ты его слухай, но штоб верувати - ни-ни! Верувати москалям не мож-
но. Биг мэ, Русь была у Киеви, а вони на Москву утащили!
На "ты"!!!
- Успокойся, Платон, - по-домашнему отозвалась Оксана Николаевна. -
Отдыхай.
И Стрельцова ревниво кольнула эта домашняя интонация.
Платона отвели под руку, и она улыбнулась Стрельцову так, словно не
привечала только что Платона.
Ну, Макиавелли! В лучшем смысле, надо надеяться.
75
И вспоминались среди московских трудов и дней не проводы в аэропорту,
где Личко была в каком-то полувоенном жакете, а парчовое платье и тихая
беседа: "Приедешь?" - "Приеду. Только не торопись".
Но и домашняя фамильярность с Платоном вспоминалась: "Отдыхай".
Стрельцов ведь далеко, а Платон - рядом.
Куда муж смотрит?! Хоть и консорт!
76
Вспомнил, проверил - уволили диктора. Остальных оставили. Пришлось
напомнить, что автор тоже за свои слова отвечает.
77
"МыМыМы" откликнулась на разгром "Орфея" статьей "Орфей" в аду".
Президент посмеялся и приказал пустить по "Орфею" прославленную опе-
ретту со столь подходящим к случаю названием.
78
Троша - кошка будущего - родила дочку Писклю.
Котенку прозвал Гришка, за то, что та все время пищала. Но не жалова-
лась, а разговаривала. Подойдет, пискнет, Гришка ей ответит или даже сам
президент, а Пискля в ответ президенту еще что-то пискнет. Долгий диалог
получается.
Но наконец Гришка не выдержит, схватит Писклюшку и скажет:
- Чего "мяу"? Почему "мяу"? Какое может быть "мяу" в переходный пери-
од от социализма к ком... капитализму?!
79
Стрельцов имел подробный разговор с Феоктистом Огуренковым. УЙ инфор-
мировал, что лидер лиловых Буренин продолжает копить материалы о подго-
товке Грамматического путча. Серьезных доказательств пока нет, но он
упорно ловит какие-то слухи.
- Я не понимаю, - медленно говорил Стрельцов, как бы читая невидимую
книгу, написанную неразборчивым почерком, - неуже-ли нет опасностей бо-
лее страшных, грозящих нашей грамматике? Неужели нет безумцев, которые
хотят увлечь нас на латинский алфавит? Вот где грозит нам потеря само-
бытности!
- А вы полагаете, Александр Алексеевич, что есть безумцы?
- Полагаю, что безумцы всегда есть. Надо только их найти. Таких, ко-
торые искренне уверены, что сами дошли до своего безумия. И УЙ проявил
близорукость, что не отыскал их до сих пор.
А сам Стрельцов когда-то проявил непостижимую наивность, когда не
сжег свой черный пружинный блокнот. Романтизм в духе Пестеля, который
спрятал когда-то свою "Русскую правду". Закопал, но не сжег.
Огонь надежнее земли.
80
Стелла Стрепетова была вне себя.
- Двойную присягу придумали! Почему не тройную?! Как в некоторых
семьях: жизнь втроем!
- Именно потому и двойную, Стеллочка, что это естественный союз, ос-
вященный самой природой: вдвоем. Заключим что-то вроде законного брака
двух армий - очень хорошо.
- Это будет уже не наша армия, если в ней действительна чья-то чужая
присяга!
- Наша, Стеллочка, наша... Кстати, если говорить о союзах, у тебя
есть естественный союзник - Платон Выговский. Вы просто созданы друг для
друга!
- В чем-то он лучше твоей двуличной Личко! Но тоже ничего не понима-
