люди бодрствуют часов по шестнадцать (да и спят поверхностно, но качест-
вом сна можно пренебречь для грубых расчетов), то ясно, что отпущенный
ему срок Селивохин собирается растянуть по крайней мере лет на четырес-
та. Пока что ему всего сто шестьдесят - то есть биологически в пределах
сорока.
Примерно ровесник Стрельцова.
56
Возраст вообще вещь вероятностная.
Когда перед выборами Стрельцова корили молодостью, он отвечал:
- Почти через десять лет мне исполнится пятьдесят. А что такое десять
лет - пролетят, как поезд мимо полустанка. Значит, считайте, пятьдесят.
Возраст более чем зрелый. Александр Невский в двадцать лет устроил Ледо-
вое побоище.
На Александра Македонского он тогда еще не ссылался, а то бы пришлось
сказать, что Македонский к пятидесяти уже умер. Да даже и к сорока.
57
Даже и перед маститым советчиком, тайным советником двух царственных
Александров, Стрельцов оставался самим собой.
- Юлиан Ионович, в сущности, дело у меня почти семейное, но хочется
слышать ваше мнение. Мой сын все-таки на виду: уместно ли ему жениться
на украинской принцессе? Я говорю, на дочке пани-президентки? Вы ведь
удачно посоветовали в свое время Александру Освободителю относительно
наследника и принцессы датской.
Селивохин приподнял веки и сказал коротко:
- Женись.
- Нет, Юлиан Ионович, вы, наверное, не расслышали: я интересуюсь про
сына.
Веки Селивохина уже совсем смежались, но он повторил, впадая в суточ-
ную спячку:
- Женись.
Оставалось встать - и благодарить уже спящего Селивохина.
Провожали президента постельничие, которые, по обычаю, не слышали ре-
чение оракула - и теперь пытались прочесть удовлетворение или разочаро-
вание в глазах владетельного клиента.
Стрельцов выписал щедрый гонорар, но распрощался рассеянно.
58
Против обыкновения, Стрельцов приказал Парфену ехать медленно. Малый
кабинет был далеко - Селивохин хранил свой сон в тихой Пахре - и уйти в
себя пришлось прямо в уютном броневике, катя по Калужскому шоссе.
"Женись" был совет Селивохина.
Но не в том же состоял совет, чтобы попросту прекратить разведенное
существование, ввести в Кремль первую леди. Совет Селивохина был дан в
связи с украинской принцессой.
Так что же, стать соперником собственному сыну, на смех всему свету
жениться на едва совершеннолетней Олесе, получив в тещи президентку Ук-
раины?!
Плохо по всем пунктам: и соперничество с сыном, и умиления медового
месяца с юной принцессой - на радость Мымре Сковродиной и всем подписчи-
кам "МыМыМы". Получился бы прямо оперный сюжет, "Дон Карлос", а ведь нет
ничего нелепее оперных сюжетов. И просто невозможно политически, чтобы
президент России терпел тещей президентку Украины! Сама независимость
великой державы подвергнется осмеянию.
Тещей Украину невозможно. А женой?
"Женись" был совет Селивохина.
Оракул не унизил подробностями. Как и полагается оракулу.
"Женись на самой пани-президентке, на Оксане Личко! На ровеснице, на
молодой еще красавице!" Вот что посоветовал Селивохин!! А вернее, лишь
развязал, высвободил из подсознания мысль самого Стрельцова.
Конечно же, Стрельцов сам пришел к великому решению! С момента избра-
ния Оксаны Личко, его подсознание начало нарабатывать соответствующий
пакет доку... тьфу! Его подсознание начало растить и лелеять мечту о
прекрасной возлюбленной - во всем ему ровне, во всем подстать...
Стрельцов вышел из себя в наилучшем настроении.
- Чего тащимся?! Гони!
Вострубили ликующие сирены, и президентский бронепоезд в сиянии фар,
мигалок, бликуя зеркальным лаком, помчался по осевой.
До старта специального самолета "Россия" оставалось восемнадцать ча-
сов.
59
Проводы президента - всегда как бы подтверждение присяги на верность.
Каждый провожающий мнится оком государевым, бдительно следящим как за
возможными брожениями в городе и стране, так и за товарищами на вершинах
власти.
Мания преследования - профессиональная болезнь президентов (психологи
изящно пишут: "синдром королевской подозрительности") и шахматистов.
Всегда переспрашивают: "А почему шахматистов?" - про президентов пересп-
рашивать не приходится. И провожающие, присматривая друг за другом, вза-
имно нейтрализуют себя в глазах своего патрона.
Провожал Феоктист Огуренков со своими намеками на дела похуже Уотер-
гейта; провожала Стелла Стрепетова, обиженная, что ее не взяли, заранее
не взлюбившая Оксану Личко.
И всегда ведь Стрельцов оставлял столицу с некоторой тревогой, а се-
годня оснований тревожиться оказалось даже больше обычного. Но все заме-
тили, что президент был светел.
Сновали телевизионщики, отвлекаясь от отца, ловили в кадр сына - сын
провожал папу в Киев, и следовательно, предстояло продолжение волнующего
сериала.
60
Командир корабля, по обычаю, пригласил президента в кабину. Стрельцов
любил панораму, открывающуюся из пилотской кабины. Совсем не то, что
смотреть из маленького бортового окошечка.
Неохватные взглядом дали терялись в дымке. С десятикилометровой высо-
ты еще не видно, что Земля круглая - но уже начинаешь догадываться.
Со сходным чувством Стрельцов всегда смотрел на знаменитую карту в
кремлевском кабинете: бескрайняя ширь, в которой неизбежно растворяются
подробности. Жизнь под крылом - которую не постичь.
- Уже Украина, - доложил командир.
Вот она какая - в мареве теплых испарений...
- Что, Парфен, придется с мужем знакомиться? - вернулся к прозе пре-
зидент.
- Только не сразу, Сэнсей, не у трапа самолета. Раз вы сам друг с сы-
ном, Личко симметрично с дочерью. Разменять один к одному договорились.
61
Небесный левиафан с саженными буквами "РОССИЯ" вдоль крутого бока,
приземлился минута в минуту, как и полагается по протоколу. Истребители
эскорта прошли на высоте ста метров, оставив за собой шлейфы цветных ды-
мов: три полосы русского флага и две - украинского. Голубые полосы из
обоих флагов четко читались даже на фоне безоблачного неба.
- Платон Выговский сейчас злится, - пошутил Богдан, глядя сквозь пи-
лотский фонарь. - Говорит: "И тут москалям преимущество: в нашем
собственном небе три своих полосы развесили против двух наших!"
Стрельцов, естественно, показался первым. И пока он спускался по тра-
пу, никто из свиты не смел и высунуться из чрева левиафана. Он был один
и одинок - и это уже "синдром королевского одиночества".
Они шли навстречу друг другу по красной дорожке. В руках у Оксаны
Личко в последний момент возник букет гладиолусов.
Ситуация создалась странная: как хозяйка она встречала гостя цветами,
но как женщина дарила цветы мужчине - и это парадокс. Дарят, правда,
цветы поклонницы обожаемым артистам, но это совсем другой стиль.
И по внезапному побуждению, никак не сообразуясь с протоколом,
Стрельцов, приняв гладиолусы, обнял свободной рукой статную хозяйку и
сочно расцеловал в обе щеки, после чего ей же и вручил только что полу-
ченный букет. Она явно не ожидала такого поворота - но не отпихивать же
высокого гостя на глазах всего мира! Она только посмотрела ошеломленно и
прошептала: "Вы что?!", но он уже властно увлекал ее, приобняв за талию,
навстречу дивчинам из какого-то плясового ансамбля, подносившим прото-
кольные хлеб-соль, навстречу репортерам, расстреливавшим президентов в
упор из сотен объективов. И она не могла не покориться его порыву.
Ну, а затем все вернулось в колею: прошагал караул, прозвучали гимны
и речи, - но все это действо казалось ненастоящим после простой естест-
венной человеческой встречи.
Потом в павильоне она представляла своих министров.
- Платон Выговский, наш голова иностранных дел. И вице-канцлер.
С ее вечным "ль" прозвучало "Плятон".
- Вице-премьер, - поправил он официально.
И эта поправка сразу показала Стрельцову, что Платон при ней вовсе не
Мазарини.
Впервые они сошлись лицом к лицу. Оба из племени победителей, оба
почти одного роста. Если Стрельцов чуть выше, то Платон чуть шире в пле-
чах.
И Оксана стояла между ними, встряхивая гривой темно-рыжих волос.
"Волосы не красит, цвет их естественный", вспомнил Стрельцов послед-
нюю ориентировку.
После министров подошли Гришка с Олесей - уже вместе.
- А це моя донюшка, - сказала Оксана Николаевна, гордясь и смущаясь.
- И какой же ваш Грицько красчий парубок!
И она расцеловала Гришку в обе щеки.
Вот так все просто и по-семейному. Точно такие же семейства грузятся
в свой "Запорожец" и едут, тарахтя мотором, на дачу с участком в шесть
соток. И довольны.
Подали, между тем, здешний бронепоезд. Президенты уселись в первую
машину, а Платон в смешавшейся толпе двух свит попал куда-то в середину
кортежа. Наверное, пригласил с собой коллегу Березовского. Пусть общает-
ся на своем уровне. Знает свое место.
62
Вечером Личко пригласила Стрельцовых на неофициальный ужин. Советники
пусть корпят над документами перед завтрашними переговорами, а президен-
ты пока приятно проведут время.
- А охрана ближняя у ней - девки! - сообщил Парфен. - Самбистки и ка-
ратистки собраны.
Стрельцов не вовремя вспомнил Рогнеду: не окажись она его женой, мог-
ло бы ее как каратистку занести в охрану Личко.
Гнедая перед выходом в люди всегда осматривала "моих мужчинов". Те-
перь в ее роли выступил сам Стрельцов.
- А поворотись-ка, сынку. Экий ты нахальный: в президентский дом же-
ванку надел.
Жеваные джинсы, конечно, - последняя мольба моды: купите, кто хорошо
устроен в жизни! Потому что материала на жеванку идет раза в три больше,
чем на нормальную шкуру - так плотно сжевана. А люди в жеванках стано-
вятся похожи на крокодилов. Оказывается, крокодилы красивы.
- Ну и что, сейчас все так носят!
- "Все" не ездят во дворец. Это называется "Неглиже с отвагой". Сде-
ри-ка это и надень нормальный костюм. Летний.
Гришка только вздохнул.
63
Перед Мариинским дворцом ждала толпа. (Вот ведь Мариинский - да не
Питерский!) Вернее, две толпы, разделенных полицией во избежание слишком
бурных дискуссий. Плакаты над одной толпой негодовали: "Москали, геть до
хаты!" Плакаты над другой - звали в объятия: "Мы - едина Русь!"
- Оксане Николаевне труднее, - сказал Стрельцов сыну. - У нас бы ей
обрадовались все: левые и правые, лиловые и оранжевые.
- Потому что и в самом левом, и в самом правом, и в лиловом, и в
оранжевом сидит сторонник единой и неделимой, - фыркнул Гришка. - Если
немножко краску поскрести.
64
Стрельцов ожидал стеснительного знакомства - ну не с "главой семьи",
а скорее, с "принцем-консортом". Но Оксана Николаевна тактично соблюла
симметрию - и ужинали вчетвером.
- Ну как работается на новом месте, Оксана Миколавна? - спросил
Стрельцов по праву старшего в президентском стаже.
- Це мисто не наикрасче, а наитяжче, Олександре Олексеевиче. Як поч-
нуть цвилити цеи обранцы - зенедужишь!
Стрельцов не понял - хоть и родственный язык. Что за "обранцы" и как
они начнут "цвилити?" Ясно, что нехорошие дела творятся, коли от них за-
недужишь.
- Ничего, на то вы и пани-президентка, чтобы смирять всяких обранцев,
- смело ответил он.
И кажется, попал в точку. Оксана Николаевна засмеялась и махнула ру-
кой:
- Нехай.
Казачок в малиновых шароварах разливал напитки: шампанское и нечто
бесцветное из графинчика - водку, очевидно.
Олеся указала на шампанское, остальным без спросу налили белого.
- Водка? - по-отцовски поинтересовался Стрельцов.
- Горилка. "Водка" у вас от слова "вода", потому и разбавлять легко,
- нечувствительно перешла на русский хозяйка. - А горилка наша всегда
горит, потому ее не разбавишь: не загорится!
- Ну давайте, - поднялся Стрельцов. - За прекрасных хозяек этого до-
ма.
