бы ее обратно? Я должен гордиться ей, за ее поступок. Гордость Кайя не
позволила бы принять ее назад, независимо о того, с кем она была до
этого, с Ридженом или с кем-то другим. Она дала мне жизнь и после
этого умерла. Ее страдания были очень велики, но все же это было
лучше, чем быть с вами после того, как вы не посмели пойти в Моридж
чтобы вернуть ее назад, потому что боялись. Вы боялись того, что
Риджен придет сюда с тем, чтобы забрать ее у вас. Так где же ваша честь,
мужчины рода Кайя?
Тишина была полной. Неожиданно весь зал опустел. Было слышно
лишь, как где-то потрескивал огонь.
- Что стало с ней? - спросил наконец Рох, склоняя баланс в
сторону жизни.- Она действительно умерла, как говорили, при твоем
рождении?
- Да.
Тогда Рох медленно вздохнул.- Было бы лучше, если бы Риджен
утопил тебя. Возможно, что он и сожалел, что не сделал этого. И вот, ты
здесь. Так что оставайся жить, нхи Вейни, ридженский ублюдок. Что мы
можем сделать для тебя?
- Вы должны сделать лишь то, о чем она просила вас, и выпустить
нас утром из этого зала.
- Ты служишь ей по собственной воле?
- Да,- сказал он.- Это было вполне честное требование с ее
стороны, согласно Закону. Теперь я под ее опекой и должен платить за
это.
- Куда она направляется?
- Она моя госпожа,- ответил Вейни,- и не в моем праве говорить
вам что-либо о ее делах. Лучше займитесь своими. Вы должны
остановить Лиф у ваших границ, ради ее спасения.
- Но куда она идет, нхи Вейни?
- Спросите лучше ее, я уже говорил вам.
Рох щелкнул пальцами, и мужчины потянулись к мечам, лежащим
перед ними. Они обнажили их, образуя круг, где каждый клинок был
направлен в центр, в его сторону. Где-то в зале упала тарелка. Какая-то
женщина пробежала мимо занавеса на дверях.
- Спросите Моргейн,- вновь повторил Вейни,- а если вы будете
продолжать настаивать на этом, кайя Рох, я буду считать, что больше не
осталось чести во всей земле Кайя. И мне будет очень стыдно за это.
Рох слушал его молча. Вейни чувствовал огромную слабость
внутри себя: его нервы были напряжены в ожидании последнего
давления с их стороны, чтобы с его губ успел сорваться крик, который
должен был бы разбудить Моргейн от сна. Он не был слишком смелым.
Он очень давно обнаружил, что у него не хватает мужества выносить
боль или издевательства. Его же братья открыли это еще раньше, чем он.
Это было то же самое ощущение, которое охватывало его сейчас, или
схожее с теми, которые он испытывал, когда братья, в отсутствие старого
сана Ромена, ставили его на колени, вызывая слезы на его глазах. В один
из таких фатальных моментов он обнажил оружие против Кандриса,
который издевался над ним. За него все это сделали его руки, а рассудок
оставался в это время в стороне.
Но Рох еще раз щелкнул пальцами, и они оставили его в покое.-
Иди на свое место,- сказал Рох,- ~илин~.
Он поднялся, сделал поклон и пошел, на удивление самому себе,
очень твердо. Он добрался до своего места, где прилег, завернувшись в
плащ и сжав зубы, надеясь, что тепло от огня уменьшит дрожь в его теле.
Сейчас ему хотелось убивать. За любую попытку публичного
оскорбления, за любую попытку террора он знал только один ответ. Он
смахнул слезы со своих глаз и начал думать о том, что возможно его отец
был прав: его рука была более мудрой, чем он сам. При всем этом, он
очень многого боялся: боялся смерти, боялся Моргейн, боялся Лилла и
сумасшествия Кесидри. Но никогда не было такого страха, какой он
испытал находясь среди родственников, среди тех, для которых он был
просто ублюдок, и к тому же отверженный.
Однажды, когда он был еще ребенком, Кандрис и Эридж заманили
его в подвал замка в Ра-Моридже и там оставили одного в темноте
вместе с крысами. Они пришли за ним только тогда, когда он с
ободранными в кровь руками обессилел до того, что не мог больше
кричать. Они явились туда с факелами, повалили его на пол и делали
вид, что собираются убить его. Впоследствии они очень испугались, если
он покажет жестокие следы, оставленные на его руках.
Он никому не рассказал об этом. Он понимал условия своего
пребывания в доме нхи уже тогда, переживая все свои обиды в одиночку,
дожидаясь того времени, когда Кандрис и Эридж будут посвящены в
воины и, может быть, тогда их честь не позволит им так издеваться над
ним.
Но он ошибался. Отношение к нему оставалось таким же, и
скрытое презрение не исчезало, а становилось очевидным, когда он
совершал очередную ошибку, которая тут же стоила ему чести.
А теперь даже Кайя пытались поступить с ним точно таким же
образом, нападая как волки на оленя.
Тем не менее было что-то такое, что притягивало его к правителю
Кайя, к этому самолюбивому человеку, сходство по крови у которого
можно было заметить не только по лицу, но и по рожденью. Но Рох был
законнорожденным. Отец же Роха фактически обрек на гибель леди
Айлел, в то время, когда она носила ридженского ублюдка, который ни
коим образом не должен был появляться здесь, чтобы не порочить
чистоту их семьи и не создавать соперничества его сыну Роху.
И Кайя боялись его, и, почуяв страх, готовы были перерезать ему
горло, если бы не их долг перед Моргейн.
Поздно ночью он был разбужен звуками шагов, которые
отчетливо были слышны на каменных плитах около камина. Он
поднялся на руках, в то время как Рох сел на пол около него, вглядываясь
в его лицо. В панике он потянулся было к мечу, но Рох опередил его,
положив свою руку на рукоятку.
- Ты пришел сюда из Лифа,- спросил Рох тихо.- А где же ты
встретил ее?
- В Инор-Пиввн.- Он сел, подбирая под себя ноги и поправляя
волосы, налезающие на глаза.- Но я еще раз повторяю, спросите
Моргейн сами о ее делах, а никак не ее слугу.
Рох медленно кивнул.- У меня просто есть кое-какие мысли, и мне
кажется, что она до сих пор не отказалась от тех целей, которые у нее
были и раньше. Она будет твоей смертью, нхи Вейни. Но ты уже знаешь
об этом и сам. Забирай ее отсюда как можно скорее, как только настанет
утро. Мы уже чувствуем дыхание Лифа около наших границ. К нам уже
поступили сообщения. Уже начали погибать люди. Лилл попытается ее
остановить, если сможет. Но, с другой стороны, есть предел, до которого
мы можем дойти, рискуя жизнями наших людей.
Вейни пристально посмотрел в карие глаза своего собеседника и
почувствовал неудобство: первый раз человек разговаривал с ним так,
как будто он по-прежнему принадлежал к воинам знатного рода. Это
было похоже на то, что Рох хотел как-то оправдаться перед ним за
произошедшее и намекал на родственные отношения между ними. Он
глубоко вздохнул и продолжил разговор.
- А что ты сам знаешь о Лилле? - спросил он в свою очередь Роха.-
Он действительно кайя?
- Был когда-то кайя Лилл,- заговорил Рох.- И наш Лилл был
очень хорошим человеком, пока не стал советником в Лифе.- Рох
посмотрел вниз, на камни, и по лицу его скользнула усмешка.- Я не знаю
точно, но были слухи, что в Лифе он стал кваджлином. Говорили, будто
он, подобно Фаю из Хеймура, очень ~старый~ человек. Но что я могу
сказать определенно, так это то, что он самый могущественный человек в
Лифе. Да ты и сам знаешь это. Временами он превращается в тихого
врага, и тогда странные звери приходят в наши леса. Лилл, видимо, не
имел желания накликать чуму ни на наши, ни на их земли, и не менее
усердно очищает свой лес от этой нечисти. Но то, что у нас находится
Моргейн, никак не улучшает отношений между Лифом и нами.
- Пожалуй, я поверю твоему рассказу и этим слухам,- сказал
наконец Вейни. Холодок уже добрался до его желудка, когда он
мысленно вернулся на берег озера.
- А я не верил, до сегодняшней ночи, пока ~она~ не пришла
сюда,- сказал Рох.- Послушай, ведь ты почти мой брат, и мне жаль тебя.
Сколько времени ты еще будешь служить у нее?
- Мой год еще только начался,- сказал он.- И между ними
установилось молчаливое согласие, что этот год будет последним
годом.- Это сопровождалось печальным покачиванием головы Роха.
- Если так случиться,- сказал Рох,- если так случиться, что ты
будешь свободным, то возвращайся сюда, в Кайя.
И прежде чем Вейни смог ответить что-нибудь, Рох исчез в
дальнем коридоре, который вел куда-то вглубь перенаселенного
похожего на крольчатник дворца.
Он был почти шокирован тем, что услышал, потому что никогда
даже и не мечтал получить от Кайя приглашение вернуться в их род.
Но в этом была и определенная жестокость. Он может умереть
гораздо раньше, чем кончится этот год. Моргейн смертельно опасна из-
за своих малопонятных ему целей, а он должен постоянно следовать за
ней, потому что у него нет выбора. Еще минуту назад у него не было
такой исключительно важной для него надежды.
И вот только сейчас она появилась. Он оглядел зал, может быть
самый странный из всех, какие можно встретить в Эндар-Карш. Здесь во
всем чувствовалась жизнь.
Женщины, дети, честь.
Но все эти понятия, окружающие здесь людей и заполняющие их
жизнь, тем не менее не имели к нему никакого отношения, и не могли
иметь. Он повернулся и, обхватив колени руками, долго смотрел на
огонь. Если даже она умрет, что вероятно и имел в виду Рох, Вейни все
равно продолжит свой путь, чтобы разрушить Хеймур.
~И если так случиться, то ты будешь свободен~.
Но он помнил, что за всю историю человечества Хеймур еще ни
разу не пал.
Глава 6
Казалось, что все кайя вновь вернулись утром, чтобы увидеть их
отъезд. Они были почти такими же молчаливыми, как и при их
появлении здесь вчерашним днем. Казалось, что ощущения вражды
исчезли из их отношений теперь, когда Рох сам проводил их к лошадям и
сам помог Моргейн сесть в седло.
Он поклонился с еще большей учтивостью, когда она была уже в
седле, и сказал достаточно громко, чтобы могли слышать все
собравшиеся.- Мы будем все время следить, не преследует ли вас кто-
нибудь, пока вы будете на территории Кайя. Но и вы должны помнить о
нашей безопасности, леди.
Моргейн поклонилась в седле.- Мы благодарны вам, кайя Рох,
вам и вашим людям. Мы никогда не спали так крепко и так спокойно,
как под вашей крышей. Мир вашему дому, кайя Рох.
И с этим она направилась к дороге, и Вейни проследовал за ней
сквозь толпу приглушенно переговаривающихся людей. И вновь, как и
при их появлении, дети кайя сопровождали их словно эскорт, стараясь
бежать рядом с лошадьми и не обращая внимания на замечания
взрослых о приличиях в поведении. В их глазах было первозданное
восхищение от того, что они были свидетелями живой легенды, могли
ощущать, как давние дни неожиданно ворвались в новую жизнь. Те
самые дни, затянутые дымкой веков, о которых они слышали в песнях и
балладах. Казалось, что они не боятся ее и не питают к ней ненависти, а
просто с детской непосредственностью воспринимают это величайшее
чудо, созданное исключительно для их собственного блага.
Это происходило от того, подумал Вейни, что она была так
красива, и они даже не могли бы поверить, что от нее может исходить
несчастье. Она поблескивала в солнечных лучах подобно сверкающему
льду.
- Моргейн! - кричали они не очень громко, как всегда привыкли
делать Кайя.- Моргейн!
И наконец дрогнуло даже и ее сердце, и она обернулась к ним,
весело улыбаясь.
Затем она пришпорила Сиптаха, и они оставили далеко позади
себя этот чудесный дворец, вместе с сердечностью Кайя, все еще
продолжающих стоять в солнечном свете утра. И лес снова сомкнулся
вокруг них, накрывая их тенью и наполняя холодом их сердца, и долгое
время они ехали молча.
Он даже не отважился рассказать ей о желании, которое возникло в
его сердце: вернуться назад, к этому дворцу, где для них была по крайней
мере надежда быть принятыми назад, в обычную человеческую жизнь.
Но для нее это было невозможно, и наверное именно поэтому, подумал
он, ее лицо выглядело таким подавленным с самого утра.
