- Еще надрыхнешься. Я вот один здесь куковал два месяца, не с кем сло-
вом переброситься.- Сеня замер, сощурил глаза.- А ты, случаем, не под-
садной?..
- А ты? - В тон съязвил Ребров.
- Я? - Сеня рассмеялся в голос.- Да я в списках госдепа в первой двад-
цатке. я Марченко знал.- Сеня догадался, что лишний треп неуязвимости
ему не прибавляет, сменил регистр: кто не знает чудеса маскировки ко-
митета? Наморщил лоб.- Я. нет!
- Тогда и я. нет! - Поддержал Ребров.- Часто на допрос таскают?
- Как у них настроение. но не лютуют, того, чего ты ждешь нет. двух-
сотваттную лампу в морду. дергать по ночам. нет. Вроде примарафети-
лись, с пониманием, даже с сочувствием тебя разрабатывают, но это ви-
димость, внутри они те же ребята, что двадцать, сорок лет тому. только
свистни. и понеслась.
- И как же тебя разрабатывают? - не утерпел Ребров.
- Душеспасительными разговорами. и демонстрацией вольнодумства. чтоб
мог подумать что ты и они единомышленники. неподготовленных здорово
пробирает. рассчитываешь биться головой о цементную стену. а на повер-
ку - вата. весь запал пшиком и выходит. Ушлые ребята, терпеливые. все
по доброму да по доброму. и вдруг, как врежут поддых, мало не покажет-
ся.
- Бьют что ли? - Приподнялся Ребров на локте.
- Других, что ль, способов нет?.. Пруд пруди! - Сеня отпил холодного
чая, пояснил.- Человека в Лефортово не с облака привозят. каждый
где-то чего-то когда-то, они раскапывать мастера. так, мол и так. зна-
чит анальный секс уважаете?..
Холин сидел в любимой белой гостиной своей квартиры в Цюрихе и плакал,
без стеснения и намека на мужественность:
- Уж и не мечтал, здесь оказаться. Ольгу жаль. вот попала.
Напротив, с обожаемым "чекистом за бугром", примостился верный Пашка
Цулко. Пашка принял свою дозу и нравоучительно заметил, показывая, что
все московские фокусы Холина ему известны:
- С Олькой ты здорово обтяпал. честно скажу, не ожидал. не верил, что
сможешь.
- Ты о чем? - Холин погрузился в привычную атмосферу вранья и "несоз-
нанки", царящую в совколониях.
- Ладно. ладно.- Выпивка настроила Пашку на добрый лад. Прогнусавил: -
Не сыпь мне соль на раны!.. Не сыплю! Молчок! Твоего предшественника
Реброва конторские взяли в оборот. Я подкинул коллегам тягостные для
него бумажки, по дурости подмахивал, да подсовывал. Ребров из наших с
тобой грехов кое-что умыкнул в Москву, не поймет, дурья башка, что
грехи не наши персональные, а групповые. а в группе сам знаешь кто!..
себя, а значит и нас, сожрать не дадут.
В кабинете следователя КГБ подполковника Грубинского тихо, и лишь поз-
вякивала ложка в стакане чая. Ребров сидел на стуле уже который час,
неспешно разговаривал с подполковником.
Грубинский отпил чай, предложил Реброву:
- Не хотите?
- Спасибо! - Отказался подследственный.
- Вчера,- сообщил Грубинский,- был в Вахтангова на "Турандот".- отпих-
нул лимон ложкой, сделал глоток,- не то. вот в шестидесятых, помню.
или моложе был, острее восприятие.
Ребров молчал. Перед Грубинским лежали бумаги - результаты допросов
вчерашних, позавчерашних, недельной и месячной давности.
- Мы уже четыре месяца с вами работаем? - Уточнил Грубинский, точно
зная день и час задержания Реброва.- Отчего вы не хотите сказать, где
документы?..
Ребров не скрывал:
- Это единственная гарантия, пусть слабая, моей безопасности.
- Весьма слабая.- Грустно улыбнулся Грубинский, прихлопнул бумаги ла-
донью.- Не для протокола. Воруют?
- Еще как.- Подтвердил Ребров.
Грубинский пригубил чай:
- По вашим оценкам, сколько партийной валюты за рубежом. сотни тысяч?
миллионы?
Ребров смотрел сквозь зарешеченное окно, прислушивался к трамвайным
перезвонам:
- Сотни миллиардов!
- Да бросьте! - Грубинский оторвался от чая.- Не поверю. нет, ерунда
какая-то. конечно, есть нечистоплотные партработники. один, другой.
украдут сотню тысяч, но чтоб, как вы утверждаете.
- Я не утверждаю,- поправил Ребров,- вы спросили, я предположил.
- Верно, верно.- охотно согласился Грубинский, потянул на себя листок
из стопки.- Фамилия вашей матери Ястржембская?
- Я уже говорил.- Подтвердил Ребров.
- Полька.- подполковни задумался.- Я сам вот тоже не без польских кро-
вей. с поляками круто взяли одно время, да и не только с ними. Ваша
мать сидела.- Полуспросил, полупотвердил Грубинский.- Все отворачива-
лись от таких. А ваш отец не отвернулся.- Грубинский замолчал.
- Ребров, фамилия вашего отца?
Подследственный кивнул.
- Он и мать давно развелись?
- Давно,- подтвердил Ребров,- мне стукнуло восемнадцать, я хорошо от-
ношусь к отцу. несмотря на его новую семью, на детей. он никогда не
повышал голос. любил меня. сколько себя помню, не поднимал на меня ру-
ки.
- Естественно. не поднимал руки.- Грубинский постучал ложечкой по ста-
кану.- Ребров же не ваш отец, наказывать чужого. не каждый способен.
- Что? - Ребров вскочил, перевернув стул, перед глазами поплыло, ре-
шетка на окне стала изгибаться, задрожала, как горизонт в мареве жар-
кого дня и побежала складками, будто крупноячеистая сеть.
- А вы не знали? - Грубинский паузой, потупленными глазами выразил со-
жаление.- Вот видите. Ребров усыновил вас в полтора года.
- Значит, он и есть отец,- выдохнул подследственный.
- Так-то оно так.- мудро заключил подполковник,- но есть и настоящий
отец. чтоб там ни было, узнай я такое о себе, непременно б умолял.
скажите кто отец?
- Кто отец? - Повторил Ребров и поразился сухости во рту, непослушанию
языка.
- Интересно? - Повеселел Грубинский.- А когда узнаете. У-ух! Нет, не
буду раньше времени. Давайте заключим договор. Мы вам фамилию настоя-
щего отца. вы нам документы. и разойдемся по-хорошему. суд вам вынесет
символическое наказание. с учетом предварительного заключения - на
свободу прямо из зала суда. живите - наслаждайтесь.
- Нет.- Отрубил Ребров.
- Зря.- Грубинский налил в стакан заварку из гжельского заварного пу-
занчика пальца на четыре, сверху огулял струей крутого кипятка, перо-
чинным ножиком отрезал ломтик лимона, опустил в чай, туда же перстами,
три куска рафинада из коробки:
- С сахаром перебои. беда!..не могу без сахара. мозги не работают, тя-
жело, работа умственная.- рассмеялся,- небось клянете меня?.. вот,
мол, дурак, сам про свою работу заявляет - умственная! Чего ж умствен-
ного?.. Хлестать чай с утра до ночи и ворошить протоколы.
Грубинский отпил чай, фыркнул - горячо, неожиданно поинтересовался:
- Вы давно в Вахтангова были?
- А что? - С трудом разжал потрескавшиеся губы Ребров.
- Да нет, ничего.- нотки извинения прозвучали в голосе подполковника:
простите, мол, покорнейше, отрываю не ко времени, от созерцания решет-
ки на окне.- Зря, эх, зря.- бормотнул Грубинский и хитро прищурился.-
А хотите, скажу про отца?.. За так. по дружбе.- Огляделся, скользнул к
входной двери, приоткрыл, шуганул охранника, чтоб не дремал, дернулся,
сел, отпил глоток, будто призывая на помощь все отпущенное мужество,
выдохнул шепотом:
- Каганович!
В комнате повисла тишина.
Ребров с трудом унимал дрожь в пальцах, смирял желание выплеснуть ос-
татки чая в лицо через стол.
- Пошутил. неудачно.- признал Грубинский,- хотел, сказать, что сам
отец народов. потом вспомнил, ко времени вашего рождения у него уж не
фурчало, поди, лет десять как, а может больше. кстати.- оживился под-
полковник.- вы-то как переносите вынужденное воздержание?..
Ребров молчал, в сотый раз пересчитывая число квадратов в решетке по
вертикали и по горизонтали, и перемножая их.
- Извините, что вторгаюсь в интимную сферу. но у нас есть данные, что
вы весьма активны в смысле. ну сами понимаете.
- Чьи данные? - Ребров спросил только, чтобы унять дрожь и подавить
искушение мордобоя.
- Тут секрета нет, не то, что с вашим настоящим отцом.- Грубинский
нырнул под стол, Ребров думал, к одному из нижних ящиков, чтоб извлечь
подтверждающую его половые свойства бумагу, но подполковник пояснил: -
Носки без резинок стали продавать! Сползают. Куда мы катимся?.. чьи,
говорите, данные? Мадам Шестопаловой. Почему фамилию против всех пра-
вил назвал? Это не данные. так, бабьи сплетни. Не каждая блядь агент,
поверьте агентов меньше.
- Есть что-нибудь на свете, чего вы не знаете? - Ребров, как раз
скользил глазами по середине решетки.
- Нет,- простодушно, и упиваясь откровенностью, ответил подполковник.
Поворошил бумаги, поохал, покряхтел, выплеснул остатки заварки в плас-
тиковую урну:
- Подумайте. договоренности мы соблюдаем свято. кого угодно спросите,
хоть вашего сокамерника Сеньку. мы вам родного отца, вы нам докумен-
ты.- Нажал вызывную кнопку. Вошел охранник.- Всего доброго! - Напутс-
твовал подполковник.
В кухне Шестопалова принимала Холина за уютным семейным столом. Лена
подливала сидящему в халате гостю рейнское вино к мясу.
- Этот халат без меня носили? - Холин ткнул в набивной герб на махро-
вом кармане.
- Дурачек! - Лена обильно полила мясо соусом.- Слушай, Холин, ты те-
перь вдовец, я свободная женщина, детей у тебя нет,я отроду не хотела.
не объединить ли наши усилия на службе Родине?
Холин, мотая длинными концами махрового пояса, тоскливо поведал о сво-
их опасениях:
- Гулять будешь.
- Не чаще раза в квартал.- Лена подложила Холину зелени.- Причем,
раньше гульба шла впустую. теперь только тебе на пользу.тут сеньор
Мадзони на меня глаз положил. это серьезно.
- Ты с Ребровым спала. Пашка сказал.- Холин разрезал кусок мяса, сма-
зал местной горчицей, отведал, поморщился.- Все могут делать, а вот
горчица им не дается.
- Подумаешь, Пашка. я тебе сама без Пашки могу сказать. да спала. ну и
что? Откуда это в вас байские замашки?.. И ты спи с кем хочешь. мало
ли таких крепких семей?..- Подумала,- .может только такие и крепкие?..
Опять же, маршальская дщерь. дача-срача. трофейный фарфор - услада
старости. а хочешь! - Ленку повело от вина.- Хочешь? Я и родить могу!
Маленького Холина, такого кудрявого. дед будет нянькаться с внуком. а
мы с тобой прокладывать дорогу новой российской буржуазии, то бишь
старой номенклатуре на мировые рынки. Соглашайся, Холин, пока добрая.
Красивая баба, в койке огонь. ну чего тебе еще надо?
Холин отложил вилку и нож.
- Завтра или после завтра привезут золото.
- И тогда. ты разбогатеешь! Я знаю! Маршальские дочери голодранцам
предложений не делают!
- Знаешь? Про золото? От кого?.. И Пашке отпустила?
- Был грех. Зато к тебе теперь с полным уважением. Двадцать пять про-
центов! Не шутка!
- Идиот! Скотина! Пьянь! Все выболтал.- завопил Холин и выскочил из
кухни.
.Вскоре из спальни донеслась мелодия. que sera sera.
- Откуда у тебя эта пластинка?
- Ребров подарил. перед отъездом.
- А у меня есть брелок. с этими же словами.- Холин вынул из кармана
пиджака золоченый брелок, снятый с его убиенной жены. жена завладела
брелком в свою очередь убив итальянского Brigandi.
Брелок оказался предвестником смерти, но. о его происхождении Холин к
счастью для себя не знал.
Седой прибыл в хранилище в сопровождении Мозгляка. Прошли мимо охран-
ников внешнего кольца безопасности, спустились на лифте, миновали еще
три поста.
Наконец подошли к решетке из вертикальных прутьев, каждый толщиной с
черенок лопаты. Сопровождающий долго возился с запорами, наконец отк-
рыл, прошли по глухому, сплошь забетонированному коридору и уперлись
во вторую решетку из вертикальных прутьев. Первая решетка автоматичес-
ки закрылась. Над второй телекамера следила за пришедшими. Сопровожда-
ющий отомкнул запоры второй решетки, спустились по ступеням и попали в
зал со стеллажами. На стеллажах лежали слитки золота с клеймом госбан-
ка, указанием пробы и веса.
Седой и Мозгляк прошли вдоль стеллажей. Лоб Мозгляка блестел. Прошли к
уже упакованным ящикам с крашенными зеленым, чтоб не царапались, слит-
