существовании таких доказательств, а также о том, что они находятся у нас.
Однако оставлять вас в таком положении мы тоже не могли ...
Она замолчала, так как ее аудиторией в тот момент был лишь я. Кларенс
сидел рядом, все еще держа ее за руку, но выпученные в пол глаза
недвусмысленно показывали, что душой он явно не с нами. Что же касается
старого банкира, то тот вещал кому-то из соседней комнаты: "Шампанского,
Джеральд!".
Я вспомнил о подруге Мериен -- если то в самом деле была она, а не
какая-нибудь истеричка, нанятая моим приятелем Рендаллом, чтобы скрасить мне
обратный путь. Каково бы ей было узнать, что подлые миллионеры и их грязные
прихвостни распивают шампанское на могиле ее подруги? Я бы помусолил эту
тему еще немного, добавив пару внушительных подробностей, но в тот момент
меня беспокоило кое-что поважнее -- я злился.
В комнату влетел Картер, за ним семенил дворецкий с подносом, пробка
тихо хлопнула, и слегка дрожащая рука старика стала наполнять бокалы.
Кларенс, не глядя, взял свой и слегка пригубил. Я опустился в кресло
напротив него и приготовился считать, после какого бокала он кинется на нас.
Франсуаз осторожно изЦяла у Картера-младшего адский напиток и поставила его
на столик.
-- Нам надо задать тебе несколько вопросов, -- мягко, но настойчиво
произнесла она. -- Хорошо?
-- Уесли... -- пробормотал Кларенс. -- Ты сволочь.
Я мысленно поздравил его с блестящим построением фразы. Если бы он не
добавил в нее первое слово, присутствующие могли бы понять ее неправильно.
-- Он заплатит нам за все свои преступления, -- уверенно заявил банкир.
-- Ты готов, Кларенс? -- если у моей партнерши и есть какие-нибудь
достоинства, то настойчивость -- это одно из них.
Тот кивнул.
-- Да. Простите, -- он нервно рассмеялся. -- Простите. Просто это все
так...
Прошло еще некоторое время, прежде чем он окончательно смирился с
мыслью, что никого не убивал, после чего из него стали медленно вытекать
ответы. Было все это достаточно долго и утомительно -- а, возможно, мне
просто так показалось, так как не терпелось остаться с Франсуаз наедине и
мягко пожурить.
Суть сводилась к следующему. Одиннадцать месяцев назад на одной из
вечеринок он познакомился с Уесли Рендаллом и быстро подпал под власть его
обаяния. На свою беду, Кларенс Картер ничего особенного из себя не
представлял, и жизнь между молотом и наковальней -- то есть между
отцом-неудачником и дядей-миллионером сильно расшатывала и без того
нестабильную нервную систему. Рендалл оказался тем средством, которое
помогало Картеру-младшему снять напряжение, вызываемое мыслями о своем
богатстве и высоком общественном положении.
Слово за слово, и вскоре Уесли стал его лучшим другом. Меня это
нисколько не удивляло, так как я имел сомнительное удовольствие
познакомиться в тот день с обоими. Вокруг Рендалла всегда было много людей,
но он умел общаться с ними так, что каждый чувствовал себя избранным и особо
близким к нему. Франсуаз особенно напирала на вопрос, были ли среди этих
людей те, кто мог оказаться сообщниками Рендалла, но Кларенс ничего об этом
не знал.
Новый друг познакомил его с Мериен. Та была неплохой девушкой, хотя и
шлюхой. Картер-младший, конечно, выразился иначе, но относился к ней он
именно так. Скорее всего, девушка была сообщницей Рендалла, хотя и не
подозревала о том, что ее роль в этой пьесе будет очень короткой.
На вечеринках в доме Рендалла Кларенс чувствовал себя все свободнее и
свободнее, и однажды, крепко повздорив с отцом, напился вдрызг. Он ничего не
помнил о том вечере, зато в галерее Рендалла, где помимо всего прочего
стояло несколько довольно ценных ваз, остались более чем яркие следы его
пребывания. Уесли не стал сердиться, а только посмеялся над этим инцидентом,
на чем дело и закончилось.
Но оно началось снова, когда Кларенс напился вторично. В тот день его
отец и дядя разругались, причем из-за него. Джейсон Картер говорил, что Боб
неправильно воспитывает сына и слишком давит на него. Роберт ответил, что
это не его собачье дело, и пусть тот подавится своими миллионами, но его
сына купить не сможет. В этом месте, которое нелегко далось Кларенсу, банкир
встал со своего кресла и отошел к окну. Он стоял спиной к нам, и я не видел
выражения его лица, так что, возможно, он улыбался.
Братья не видели, что предмет их спора слышит их, и очевидно, не
стеснялись выражать свое отношение друг к другу. Кларенс выбежал из дома и
покатил к Рендаллу, где напился в стельку. На следующее утро старина Уесли
был очень серьезен и сказал, что тот устроил безобразную сцену, подрался с
садовником и сломал тому руку.
Кларенс был в ужасе. Как и в прошлый раз, он ничего не помнил. Рендалл
успокоил, что заплатил садовнику хорошие отступные, и тот не станет подавать
жалобу, но настоял, чтобы Кларенс обратился к врачу, порекомендовав одного
специалиста. Картер-младший внял его совету, и через некоторое время доктор
выдал свое заключение относительно неспособности Кларенса переносить большие
доли алкоголя.
Этому моменту в рассказе нашего подопечного было уделено особое
внимание. Следовало выяснить, что за врач его осматривал, насколько можно
верить его заключению и какую опасность оно представляет. Существовала
вероятность того, что это вовсе не был врач, а один из сообщников Рендалла.
Гораздо большее опасение внушала другая вероятность -- врач все-таки мог
оказаться настоящим, но подкупленным. Мы выжали из Кларенса все, что тот
смог припомнить о последователе Гиппократа, но накопать что-либо в этом
направлении особенно не надеялись.
За окном уже спускались сумерки, когда рассказ Картера-младшего подошел
к концу. Банкир ни разу не предложил нам даже бутерброда, хотя осталось
неясным, был ли он столь поглощен делом спасения своего племянника или жалел
на нас черную икру. Возможно, стоило намекнуть ему на это, но мне не
хотелось прерывать Кларенса, из которого в конце концов начали струиться
факты. Когда стало очевидным, что из Кларенса мы больше ничего не сможем
вытянуть, Джейсон Картер энергично пожал нам руки и еще раз с воодушевлением
поблагодарил, его племянник тоже что-то промямлил. Я решил, что следует
включить в сумму гонорара стоимость несЦеденного нами обеда.
Когда мы выходили к машине, я был голоден, недоволен тем, что пришлось
потерять столько времени, а еще больше злился на Франсуаз за ее молчание. К
тому времени я уже окончательно укрепился в мысли, что это Мартин принес ей
решающие улики, пока я разбирался с Уесли Рендаллом, и эта парочка решила
немного повеселиться за мой счет. Поэтому я притворился, что все в порядке,
и начал издалека.
-- Не могу сказать, что Кларенс вел себя достойно, так как он не имеет
ни малейшего представления о том, что такое достоинство, -- с небрежной
рассеянностью протянул я, пока Франсуаз устраивалась на переднем сиденье. --
Но по той же самой причине нельзя сказать, что он вел себя недостойно... Как
считаешь?
Она кивнула, выруливая на главную дорогу.
Значит, никакой реакции. А ведь она прекрасно знала, что все эти часы я
только и жду момента, чтобы спросить об этих чертовых новых доказательствах.
Я, конечно, понимаю, что иногда ей приходится немного хитрить, чтобы
произвести на меня впечатление, но в этот раз она явно перестаралась.
-- Долго говорила с Доном, пока я гулял? -- бросил я второй шар.
-- Нет, -- она, по-видимому, была полностью погружена в свои мысли.
Притворщица.
Если бы обстоятельства были другими, я попробовал бы зайти с другого
конца, но мне слишком долго пришлось сдерживать себя, кроме того, я не
пообедал. Поэтому я сказал:
-- Так какие у нас там есть доказательства вины Уесли Рендалла?
-- Что?
Ее бездонные серые глаза удивленно обернулись ко мне. Это было уже
слишком. Я рявкнул:
-- Хватит потешаться, Френки! Что это за улики, о которых ты говорила
Джейсону?
Удивление в ее глазах смешалось с легкой усталостью.
-- Ах, это... Я думала, ты понял. У меня нет никаких улик.
-- Что?
-- У нас нет улик, Майкл. Я должна была чем-то успокоить его, и я
сказала, что у нас есть доказательства его невиновности. Мне показалось, что
ты догадался. Ты так хорошо мне подыграл.
Я откинулся на спинку сиденья и вонзил злобный взгляд в черное небо.
Первый день расследования заканчивался, не принеся практически никаких
результатов.
Я поднял радиотелефон и, подчеркнуто не глядя на Франсуаз, позвонил
домой.
-- Гарда, -- резко сказал я, услышав голос нашей секретарши. -- Мы
возвращаемся. Что там с ужином?
8
Джунгли закончились так же внезапно, как смерть вылетает из
винтовочного ствола снайпера.
-- Это здесь, капитан?
-- У вас нет никакого уважения к старшим по званию, Роупер...
Услышь он подобные слова от любого другого человека, на погонах
которого было больше кренделей, чем у него -- тогда они звучали бы как
резкий и унизительный выговор, неуместный здесь, под мокрыми листьями
высоких деревьев, между которыми прячутся узкоглазые. Но тон капитана Фокса
всегда находился в сбивающем с толку противоречии с его словами. Роупер
усмехнулся.
-- Как там Салливан?
-- Он потерял много крови, -- раздался голос Галлапа.
Сержант Роупер подошел к кромке воды и посмотрел вдаль. Где-то здесь
должен был стоять корабль, но он не видел его. Каспер и Дженнингс осторожно
опустили на землю свой груз, Пуэбло стоял позади всех, настороженно
оглядывая джунгли.
-- Как ваше плечо, Роупер?
Искорка веселья бегала в уголках глаз капитана Фокса, и в то же время
они оставались печальными. Сержант Роупер не понимал этого и потому
чувствовал себя неспокойно.
-- Где корабль, капитан? Ведь он должен быть здесь.
-- Он подплывает. Я связывался с ним по рации. Садитесь на берег,
Роупер, и насладитесь природой.
Джунгли оставались позади них -- враждебные.
-- Узкоглазые скоро догонят нас, капитан.
-- Верно, Роупер... Вы хотите поплыть навстречу кораблю?
Капитан осторожно присел на корень какого-то дерева, почти полностью
выступавший из земли. Не дожидаясь ответа сержанта, он повернулся и стал
смотреть на небо.
Корабль появился через восемь минут и двадцать три секунды. Роупер знал
это точно, так как заметил время по часам. Он расставил людей по берегу и
приказал установить груз недалеко от кромки воды. Рядом с ним положили
Салливана. Роупер забрал у Пуэбло гранатомет и тоже пристроился около ящика.
От него не будет много пользы в ближнем бою.
Прошло еще столько же, прежде чем корабль подошел к берегу и спустил
шлюпку. Или чуть больше. В лодке сидели трое, и ни на одном из них не было
формы. Флага на корабле тоже не было.
Капитан Фокс не стал подавать руки людям из шлюпки. Двое из них
осторожно погрузили ящик на дно, третий заговорил с капитаном. Роупер не
знал языка, на котором они общались.
-- Я доставлю ящик на борт, -- сказал Дуэйн Фокс, отвернувшись от
человека из шлюпки. Тот достал из кармана сигарету и закурил. Роуперу
хотелось курить, он не чувствовал запаха табака с тех пор, как они вышли из
лагеря.
Двое, грузившие ящик, сели на весла. Роупер провожал шлюпку взглядом.
Это был последний раз, когда он видел капитана Дуэйна Фокса.
-- Как вы думаете, что в этом ящике, сержант?
-- Соберите людей, Каспер, -- Роупер наклонился к Салливану. Тот был в
сознании.
Галлап, Пуэбло и Дженнингс подошли к сержанту и повернулись лицом к
