очень близки. - Она откинулась на спинку стула и знаком попросила дать
ей другую сигарету.
- Так вы тоже мафиози?
- Конечно, но сейчас я червяк в яблоке, которое стараюсь подточить.
Когда убили моего отца, я поклялась на его мертвом теле отомстить, и
этим я живу. Вот почему мне нужен такой человек, как вы, Дирк. Два
червяка сделают больше, чем один. - Она наклонилась, и я поднес
зажигалку к ее сигарете, а я, между тем, медленно усваивал тот поток
информации, который она на меня извергла.
- И для этого вы стали работать с Валински?
- Да, но он не догадывается, что я знаю о его роли в убийстве отца.
Его сбила машина на одной из улиц Майами и исчезла. Вы ведь знаете, как
это делается. Точно также было и с вашей девушкой... Отец оставил мне
письмо. Он знал, что Валински метит на его место. Я три года работала с
отцом и знала в рэкете немного больше, чем Валински, поэтому он очень
обрадовался, когда я предложила ему свои услуги.
- Зачем же вы это сделали? Представляю себе, как вы должны его
ненавидеть.
- Я уже сказала вам, что я червяк в его яблоке. Больше года я жду
своего шанса. Одна я не могла свалить эту парочку. Мне нужна была
помощь. Теперь я встретила вас и надеюсь с вашей помощью, с вашей
решительностью и отвагой, отомстить за отца, а вы поквитаетесь за свою
невесту. У нас теперь общее дело.
- Итак, вы считаете, что если вывести из дела Мински, то для Валински
это будет смерти подобно.
- Да... Конечно, рэкет этим не остановить, на их место придут другие
люди. Организация не прекратит существования, но это уже другое дело.
Нам с вами нужны эти двое. Я должна насладиться местью.
Мне было над чем поразмыслить. Мне не хотелось работать с мафиози, но
раз таким способом я мог выйти на Мински, я решил принять ее
предложение.
- Хорошо, - сказал я. - Я с вами. Можете на меня рассчитывать. С чего
же мы начнем?
Она пристально изучила мое лицо своими зелеными глазами.
- Вы это твердо решили, Дирк?
- Можете на меня положиться. Она удовлетворенно кивнула.
- Первым делом нужно отыскать Мински. В отель он не приходит и с
шефом связывается только по телефону. Он неуловим. Он, конечно, будет
знать о вашем разговоре со Смелди, но о том, что вы знаете, что он жив -
этого он не знает. Он твердо убежден, что вы считаете его мертвым. Он
может стать более беспечным и менее бдительным. На свою квартиру он не
вернется. Он снимал ее, чтобы иметь крышу в городе. В ней для видимости
жил Смелди. Должен же был кто-то жить и платить. А для Мински не
составит большого труда снять другое помещение. Так что, найти его будет
нелегко.
- А может быть, он укрылся на яхте "Гермес"?
- Откуда вы знаете о "Гермесе"?
- Я наводил справки, и кто-то мне об этом сказал.
- Там он быть не может. У яхты узкоцелевое назначение. Это пункт,
куда стекается вся дань для мафии. Валински там бывает первого числа
каждого месяца. Он собирает деньги и отвозит их в Майами. Мински там не
бывает.
- Откуда вы это знаете?
- Мне говорил об этом отец. Раньше Мински работал на него.
- Вы можете мне его описать? Она отрицательно покачала головой.
- Я его никогда не видела. Я только знаю его голос, который не раз
слышала по телефону. Он говорит с сильным итальянским акцентом.
- Может быть, у него здесь есть подружка? Она задумалась.
- Возможно. Как-то раз, когда шеф разговаривал с ним по телефону, он
упомянул имя Долли и спросил, как она поживает. Может быть, это и есть
имя подружки Мински?
Я сразу же вспомнил о Долли Джильберт, проститутке, которая жила в
Брэкерсе. Если она была любовницей Хулы Мински, то неудивительно, что
испугалась, когда я упомянул о Хенке Смелди. В отсутствии Мински она
забавлялась с Хенком. К этому стоило вернуться снова и понаблюдать.
- Вы не знаете, куда они теперь перенесут место встречи, раз "Блэк
Кэзет" больше не существует? Ведь все эти жертвы шантажа должны знать,
куда нести взносы.
- Еще не знаю, но вскоре буду знать.
- Мински, наверняка, появится первого числа. Он же сборщик. В нашем
распоряжении восемь дней. Постарайтесь узнать, где это будет
происходить. Я накрою его там, если не смогу добраться до него пораньше.
- Я это сделаю и позвоню вам. Оставьте мне ваш номер телефона.
- Вы найдете его в справочнике, и еще одно, Сандра. Вы, случайно, не
знаете, почему шантажируют Анжелу Торнсен?
- Нет, не знаю. Все списки находятся у Мински. Шеф не интересуется
черновой работой. Ему подавай денежки.
- Вы хотите сказать, что Валински совершенно не знает грехи и имена
людей, которых шантажируют, и от которых он получает полтора миллиона
долларов в месяц?
- А зачем ему это? Он всецело доверяет Мински и не хочет утруждать
себя деталями. Вы себе не представляете, насколько это осложнило бы его
жизнь. Детально он занимается только наркотиками, а рэкет с шантажом
полностью лежит на Мински!. - Она посмотрела на часы. - Ну, мне пора
идти - скоро вернется шеф. Я доверилась вам, Дирк... В общем, вы все
понимаете, на что я пошла.
- Во мне можете не сомневаться.
- У меня здесь открытый счет, так что беспокоиться вам не о чем.
Выйдите через пять минут после меня.
Она встала и направилась к двери. Но у двери остановилась и,
повернувшись ко мне, сказала:
- Когда найдете Мински, не убивайте его. - Зеленые глаза рыси
блеснули злыми искрами, и вновь лицо стало каменным. - Оставьте это
удовольствие для меня, - и, махнув рукой, она удалилась.
***
Когда я покинул "Три краба", время приближалось к часу ночи. Что-либо
предпринимать было уже поздно, и я поехал домой. Билл давно уже спал. Я
тоже лег, но сон ко мне не шел. Мозг усиленно перерабатывал информацию,
полученную от Сандры. Наконец, веки мои отяжелели, и я заснул.
Утром за завтраком я обо всем рассказал Биллу. Размешивая в чашке
кофе, он задал свой уникальный вопрос:
- Что же мы будем делать дальше?
- Буду искать Мински, - сказал я. - А потом займемся Анжелой. Я хочу,
чтобы ею занялся ты. Мы о ней слишком мало знаем. Приклейся к ней
намертво, Билл. Выясни, чем она занимается? Куда ездит? С кем
встречается? Не сидит же она весь день в этом своем чертовом коттедже,
хорошо?
- Хорошо, но что ты собираешься делать?
- Проеду в Брэкерс, поговорю с тем сторожем-дворником или кто он там
еще. Может быть. Мински перебрался к Долли. Что бы он ни делал, где бы
он ни был, я должен все свое внимание сфокусировать на нем. А ты, Билл,
вплотную займись Анжи. Встретимся вечером, - и я тут же удалился,
оставив его одного.
Было 11.00, когда я приехал в Брэкерс. Знакомый уже мне дворник был
на своем месте со своей неразлучной метлой. Его поросячье лицо
расплылось в подобострастной улыбке, когда он увидел меня.
- Ах, это опять вы? - сказал он. - Ну, что, нашли Зайглера?
- Нет. Теперь я ищу другого человека. Вы не видели здесь невысокого,
плотного мужчину, который носил белый пиджак и широкополую шляпу?
Он тяжело облокотился на свою метлу:
- Мимо меня то и дело, туда и сюда, проходит много людей.
- Меня не интересует "много", меня интересует только этот один.
- Все возможно, - сказал он, окинув меня долгим, ожидающим взглядом.
Пришлось достать бумажник и вынуть десять долларов. - Это обычно
освежает вашу память.
Он вырвал купюру из моих пальцев, поцеловал ее, как это делал и
раньше, и положил в свой грязный, замусоленный карман.
- Да, здесь есть один такой тип. Время от времени захаживает к Долли,
но я предпочитаю не распространяться о людях, которые здесь живут или
приходят сюда. Им это может не понравиться, мистер.
- А откуда они об этом узнают, если ты сам не разболтаешь? Он почесал
свою волосатую руку:
- Наверное, вы правы.
- Вот именно, опиши-ка мне его поподробней.
- Нет, мистер. Ему это может не понравиться. Не хочу неприятностей.
Пришлось вынуть еще одну бумажку в десять долларов. Я сложил ее и
посмотрел на попрошайку.
Он тоже не спускал глаз с купюры, как собака с сахара.
- Это мне?
- Возможно, если опишешь этого мужчину. Он подумал и удовлетворенно
кивнул.
- Как вы уже сказали, он невысокий и грубый. Я видел его дважды, но
этого вполне достаточно. Лицо такое, как будто бы кто-то прошелся по
нему, когда он был еще ребенком: плоский нос, покатый лоб, лицо может
напугать любого. - Он опять взглянул на купюру в моих руках:
- Так это мне?
- Какого цвета у него волосы? Темные, светлые?
- Откуда я знаю? Он бреет голову, поэтому, наверное, и носит шляпу. И
брови у него выбриты.
Это было уже кое-что, можно было работать, и я отдал ему обещанную
десятку.
- И часто он сюда приходит?
- Я не считаю. Он был здесь вчера. Я как раз выносил пустые
консервные банки, а он в это время входил в дом. Возможно, он и сейчас у
этой шлюхи.
- Хорошо, - проговорил я. - Мы еще встретимся.
Бесшумно и осторожно я поднялся к квартире Долли. На двери была
пришпилена бумажка с надписью: "ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ".
Я тихо подошел, прислонил ухо к дверной панели и прислушался. Можно
было различить слабо доносившиеся голоса: мужской и женский. Они
доносились из спальни.
Спустившись по лестнице и выйдя на улицу, я направился к своей
машине, забрался в нее, закурил сигарету и приготовился к долгому
ожиданию.
Так продолжалось битых два часа. Было уже 13.40, когда показалась
Долли в сопровождении невысокого, плотного человека. На Долли было
тонкое пальто цвета, имитирующего шкуру леопарда, а на голове серый
шарф; но все мое внимание было сконцентрировано на мужчине. На голове у
него была черная спортивная кепка с длинным козырьком, а на плечи был
накинут водонепроницаемый плащ с капюшоном.
Я не сомневался, что это был Хула Мински. Жестокое, хищное лицо могло
напугать кого угодно, а широкими плечами и короткими толстыми, как
бревна, ногами он напоминал гориллу. Глядя на него и зная, что он
повинен в гибели Сюзи, я едва сдержался, чтобы не выхватить револьвер и
не застрелить его на месте.
Пройдя немного с Долли, он остановился у темно-зеленого "кадиллака",
открыл ключом дверь водителя и скользнул за руль. Долли села с
противоположной стороны.
Я включил двигатель, дождался, пока он отъехал и двинулся за ними.
Они проехали по Оуши Бульвар, затем свернули в переулок и
остановились у итальянского ресторана. В зеркало водителя мне было
видно, как они вошли в ресторан.
Я припарковал машину в конце улицы, перешел на другую сторону и вошел
в закусочную. Устроившись так, чтобы хорошо был виден ресторан, я
заказал два сандвича с мясом и кофе.
Прошел примерно час и мне уже три раза приносили кофе. Наконец из
ресторана вышла Долли и пешком направилась в сторону Брэкерс-стрит.
Оплатив по счету, я вышел на улицу и, проходя мимо "кадиллака",
запомнил его номер; затем, сев в машину, стал наблюдать за дверью
ресторана, при этом не теряя из поля зрения и "кадиллак".
Мински появился через полчаса с высоким худым человеком, глаза
которого закрывали темные очки. Он был в рубашке с открытым воротом и в
джинсах; длинные волосы спадали до плеч, а черная соломенная шляпа с
опущенными вниз полями почти закрывала лицо. Оба сели в "кадиллак",
который проехал мимо меня, в то время, как я включал зажигание.
Подождав, пока они не достигли конца улицы, я поехал за ними. Доехав до
перекрестка и повернув направо, я выехал на Сивью Авеню, которая была
забита транспортом. Ни один водитель не дал себя обогнать и, прождав
минуты четыре, ругаясь на чем свет стоит, я понял, что Мински от меня
