Она поежилась и сказала:
- Мне хватит только на сегодняшний вечер. Вы обещали...
- Утром прибудут пятьдесят гран.
Она молчала, как будто дожидалась, что я еще скажу. Я больше ничего
не сказал. Она помяла мне рукав.
- Вы говорили, что вылечить меня будет нетрудно-. Она произнесла это
полувопросительно, словно думала, что я буду отпираться.
- Нетрудно.
- И что, можно будет. - .-Она оборвала фразу.
- Заняться этим, пока мы здесь
- Да.
- Хотите-спросил я. - Если нет, то и смысла нет.
- Хочу ли я-Она остановилась на дороге и повернулась ко мне. - Я бы
отдала. - .-Она всхлипнула и не закончила фразу. Потом снова заговорила
тонким, звенящим голосом: - Вы искренни со мной То, что вы мне говори-
ли... все, что говорили вчера вечером и сегодня, это правда или вы меня
морочите Я вам верю. Но... вы правду говорите Или просто научились-для
пользы дела-морочить людям голову
Возможно, она была помешанной, но дурой не была. Я дал ответ, который
счел сейчас наилучшим:
- Ваше доверие ко мне зиждется на моем доверии к вам. Если мое не оп-
равдано, то и ваше тоже. Поэтому разрешите сперва задать вопрос: вы лга-
ли мне, когда сказали: "Не хочу быть порочной"
- Нет, не хочу. Не хочу.
- Хорошо, - сказал я с решительным видом, словно все сомнения теперь
отпали. - Раз вы хотите избавиться от этой дряни, мы избавимся.
- Сколько... сколько для этого надо времени
- Ну, скажем, неделя. Может быть, меньше.
- Нет, правда Не больше
- В решающей части-нет. Какое-то время после этого вам надо остере-
гаться, пока организм не перестроится, но от привычки вы уже избавитесь.
- Мне будет очень тяжело
- Денька два будут плохие; но не такие плохие, как вам покажется, и
отцовский характер поможет вам выдержать.
- А если, - медленно сказала она, - я пойму, что это мне не по силам,
можно будет-.
- Дать задний ход Нет уж, - весело пообещал я-. Билет вы берете в
один конец.
Она опять поежилась и спросила:
- Когда мы начнем
- Послезавтра. Завтра угоститесь как обычно, только не набирайтесь
впрок. И не надо волноваться. Мне придется хуже, чем вам: мне придется
вас терпеть.
- Но вы сделаете скидку. - .-отнесетесь с пониманием... если в это
время я буду вести себя не совсем воспитанно Даже если стану злобной
- Не знаю. - Мне не хотелось заранее давать ей индульгенцию. - Что же
это за воспитанность, если от небольших неудобств она превращается в
злобу
- Да, но. - .-Она запнулась, наморщила лоб и сказала:. А нельзя отос-
лать миссис Херман Я не хочу... не хочу, чтобы она видела меня.
- Утром ее отправлю.
- Если я... вы не будете пускать ко мне других, если... буду безоб-
разничать
- Не буду пускать, - пообещал я. - Слушайте, по-моему, вы собираетесь
устроить представление. Перестаньте об этом думать. Будьте паинькой. Без
фокусов, прошу вас.
Она неожиданно засмеялась и спросила:
- А если буду фокусничать, побьете
Я сказал, что возраст у нее вполне юный, отшлепать иногда не мешает.
13. АРОНИЯ ХОЛДОРН
На другое утро в половине восьмого появилась Мери Нуньес. Мики Лине-
хан отвез миссис Херман в Кесаду, а обратно привез Макмана и запас еды.
Приземистый, широкоплечий Макман был отставной солдат и сохранил во-
енную выправку. За десять лет службы его угрюмое лицо с жестким ртом и
тяжелой челюстью приобрело цвет мореного дуба. Он был отличный солдат:
шел, куда послали, стоял, где поставили, делал, что приказали, - на дру-
гое у него не хватило бы воображения.
Он передал мне пакет от аптекаря. Десять гран морфия я отнес наверх
Габриэле. Она завтракала лежа. Глаза у нее слезились, лицо было влажное
и сероватое. Увидев у меня порошки, она отодвинула поднос и, поеживаясь,
нетерпеливо протянула руки.
- Вернетесь через пять минут-спросила она.
- Можете при мне. Я не покраснею.
- Зато я покраснею, - сказала она и покраснела.
Я вышел, закрыл дверь и, прислонившись к ней, услышал шелест бумажки
и звяканье ложки в стакане с водой. Потом она позвала:
- Можно.
Я снова вошел. От порошка осталась только скомканная бумажка на под-
носе. Габриэла лежала на подушках, полуприкрыв глаза, довольная, как
кот, наевшийся золотых рыбок. Она лениво улыбнулась мне и сказала:
- Вы прелесть. Знаете, чего мне хочется Поесть, пойти на море и весь
день плавать под солнцем.
- Это будет вам полезно. Возьмите Линехана или Макмана. Одной выхо-
дить нельзя.
- А что вы будете делать
- Поеду в Кесаду, потом в центр округа и, может быть, даже в
Сан-Франциско.
- А мне с вами нельзя
Я помотал головой:
- У меня дела, а вам надо отдыхать.
- Ну да, - сказала она и взяла с подноса кофе. Я повернулся к двери.
- А остальной морфий-Она говорила с чашкой у рта. - Вы надежно спрятали,
никто не найдет
- Никто. - Я улыбнулся ей и похлопал себя по карману пиджака.
В Кесаде я потратил полчаса на разговор с Ролли и чтение сан-фран-
цисских газет. Еще немного, и их вопросы и намеки в адрес Эндрюса переш-
ли бы в разряд клеветы. Неплохо. Помощник шерифа ничего нового мне не
сообщил.
Я отправился в центр округа. Вернон был в суде. Двадцатиминутная бе-
седа с шерифом ничего не прибавила к моим показаниям. Я позвонил в
агентство Старику. По его словам, наш клиент Хьюберт Коллинсон выразил
удивление тем, что мы продолжаем операцию, - он счел, что со смертью
Уиддена убийство его сына разъяснилось.
- Скажите ему, что не разъяснилось, - ответил я-. Убийство Эрика свя-
зано с несчастьями Габриэлы, и окончательно разобраться в одном мы не
можем, пока не разобрались в другом. На это уйдет, наверное, еще неделя.
В Коллинсоне не сомневайтесь, - уверил я Старика. - Он согласится, если
вы ему объясните.
- Будем надеяться, - холодно сказал Старик, по-видимому, не слишком
обрадованный тем, что пять агентов продолжают заниматься работой, за ко-
торую клиент, возможно, и не захочет платить.
Я поехал в Сан-Франциско, пообедал в "Сен-Жермене", зашел к себе,
чтобы взять другой костюм, свежие рубашки и прочее, и вернулся в дом над
бухтой в первом часу ночи. Когда я загонял машину под навес-мы все еще
ездили на машине Фицстивена, - из темноты возник Макман. Он сказал, что
происшествий не было. Мы вместе вошли в дом. Мики сидел на кухне и, зе-
вая, наливал себе стакан перед тем, как сменить в карауле Макмана.
- Миссис Коллинсон уже легла-спросил я.
- Свет у нее еще горит. Весь день просидела у себя в комнате.
Мы выпили втроем, а потом я поднялся наверх и постучался к Габриэле.
- Кто там-спросила она.
Я ответил. Она сказала:
- Да
- Утром не завтракайте.
- Вот как-Затем, словно что-то вспомнив: - А, да, я решила больше не
обременять вас своими болезнями. - Она открыла дверь и стояла передо
мной, улыбаясь чересчур любезно и заложив пальцем книгу. - Как вы съез-
дили
- Хорошо. - Я вынул из кармана оставшийся морфий и протянул ей. -
Тогда мне незачем его носить.
Она не взяла порошки. И, смеясь мне в лицо, сказала:
- А вы в самом деле зверь, а
- Вам же лечиться, не мне. - Я сунул порошки в карман. - Если вы. -
.-Я замолчал и прислушался. В коридоре скрипнула половица. Потом раздал-
ся мягкий звук, как если бы босую ногу опустили на пол.
- Мери меня сторожит, - весело прошептала Габриэла-. Она постелила
себе на чердаке, не захотела идти домой. Считает, что с вами и вашими
друзьями мне жить небезопасно. Она предупредила меня, сказала, что вы...
как же она выразилась-. Ах, да-волки. Это правда
- В общем, да. Не забудьте-утром не завтракать.
На другой день я дал ей первую порцию смеси Вика Далласа, а потом еще
три с интервалами в два часа. Весь день она провела у себя в комнате.
Это было в субботу.
В воскресенье Габриэла получила десять гран морфия и весь день была в
хорошем настроении, считая себя почти что исцеленной.
В понедельник приняла оставшуюся часть далласовского снадобья, и день
прошел примерно так же, как суббота. Из окружного центра вернулся Мики
Линехан с известием, что Фицстивен пришел в себя, но так слаб и так за-
бинтован, что не смог бы говорить, даже если бы позволили врачи; Эндрюс
опять навещал Аронию Холдорн в Сан-Матео; она, в свою очередь, хотела
навестить в больнице Финка, но служба шерифа ее не пустила.
Вторник был богаче событиями.
Когда я принес Габриэле апельсиновый сок на завтрак, она встретила
меня одетой. Глаза у нее блестели, она была возбуждена, разговорчива, то
и дело смеялась, покуда я не обронил между прочим, что морфия ей больше
не будет.
- То есть как, никогда-На лице ее была паника, в голосе тоже. Нет, вы
серьезно
- Да.
- Я умру. - На глазах выступили слезы, потекли по белому личику, и
она заломила руки. Выглядело это подетски трогательно. Пришлось напом-
нить себе, что слезы. один из симптомов абстиненции у морфиниста. - Так
ведь неправильно. Я не рассчитывала получить, сколько обычно. Я понимаю,
что с каждым днем надо меньше. Но не сразу же. Вы пошутили. Это меня
убьет. - Она опять заплакала.
Я заставил себя рассмеяться так, будто я и сочувствую, и забавляюсь.
- Чепуха. Самым трудным для вас будет непривычная бодрость. Но денька
через два все уляжется.
Она покусала губы, улыбнулась через силу и протянула ко мне обе руки.
- Я буду вам верить, - сказала она. - Я верю вам. Буду верить, что бы
вы ни сказали.
Руки у нее были холодные и влажные. Я сжал их и ответил:
- Ну и отлично. А теперь в постель. Я буду заглядывать, а если вам
что-нибудь понадобится, позовите сами.
- Сегодня вы не уедете
- Нет, - пообещал я.
Весь день она держалась довольно стойко. Правда, смех ее в промежут-
ках между приступами чихания и зевоты звучал не очень жизнерадостно, но
главное, она пыталась смеяться.
В начале шестого приехал Мадисон Эндрюс.
Я увидел, как он подъезжал, и встретил его на террасе. Его краснова-
тое лицо сделалось бледно-оранжевым.
- Добрый вечер, - вежливо сказал он. - Я хочу видеть миссис Коллин-
сон.
- Я передам ей все, что пожелаете.
Он нахмурил белые брови, и лицу его отчасти вернулся прежний красный
оттенок.
- Я хочу ее видеть. - Это был приказ.
- Она вас видеть не хочет. Надо что-нибудь передать
Теперь краснота вернулась полностью. Глаза у него сверкали. Я стоял
между ним и дверью. Он не мог войти, пока я так стоял. Казалось, он го-
тов оттолкнуть меня с дороги. Меня это не пугало: он был на десять ки-
лограммов легче и на двадцать лет старше.
Он набычился и заговорил властным тоном:
- Миссис Коллинсон должна вернуться со мной в Сан. Франциско. Она не
может здесь оставаться.
- Она не поедет в Сан-Франциско, - сказал я. - Если надо, окружной
прокурор задержит ее здесь как свидетельницу. Попробуете вытащить ее су-
дебным решением-мы вам устроим другие хлопоты. Говорю это, чтобы вы зна-
ли нашу позицию. Мы докажем, что ей может грозить опасность с вашей сто-
роны. Откуда нам знать, что вы не ловчили с наследством Откуда нам
знать, что вы не хотите воспользоваться ее нынешним подавленным состоя-
нием и избежать неприятностей в связи с наследством Да может, вы вообще
хотите отправить ее в сумасшедший дом, чтобы распоряжаться ее нас-
ледством.
Глаза у него сделались больные, хотя в остальном он выдержал залп
неплохо. Сглотнув раз-другой и продышавшись, он спросил:
- Габриэла этому верит-Лицо у него было пурпурное.
- При чем тут "верит"-Я пытался говорить вежливо. - Я вам просто
объясняю, с чем мы явимся в суд. Вы юрист. Вы же понимаете: между исти-
ной и тем, что поступает в суд или в газеты, не обязательно должна быть
связь.
Теперь у него не только глаза были болезненными: краска ушла с лица,
оно обмякло; однако он держался прямо и даже сумел ответить ровным голо-
