рипасами, я понятия не имел.
Как бы в качестве вознаграждения за пережитое я заметил в дверном
проеме еще несколько тел обездушенных мертвецов, которые, казалось, ле-
жали здесь специально для того, чтобы я их обыскал на предмет пополнения
боеприпасов. Впервые с начала всего этого безумия я даже некоторое об-
легчение почувствовал при виде мертвых человеческих тел. По крайней ме-
ре, они были некогда людьми - не зомби И не монстрами. Хотя если поду-
мать: зомби мог и прикинуться трупом. Но где-то в подсознании у меня уже
сложилось убеждение в том, что на такого рода трюки у них мозгов не хва-
тит. Шутки шутить они не способны.
То, что зомби не всесильны, обнадеживало и в какой-то мере помогало
вышибить из головы бредовые идеи о супермонстрах, способных на любые га-
дости! Пока я обыскивал мертвых, осматривал поврежденное оружие, убеж-
дался в отсутствии боеприпасов, а на закуску наткнулся на очередной раз-
битый радиоприемник, до меня дошло, что должны были испытывать солдаты в
тот миг, когда их настигала смерть.
Я понял, почему они не предпринимали никаких привычных действий - не
отступали, не перегруппировывались, не докладывали о происходящем по
инстанциям: их настолько переполняла внезапная безотчетная ярость -
впрочем, как и вашего покорного слугу, - что они начинали бессмысленно
палить по врагу, пытаясь уничтожить все, что только могло шевелиться.
Они переставали думать и только стреляли, а в это время их убивали одно-
го за другим.
Мое внимание привлек сильный грохот, раздавшийся сзади. Установив
очередной рекорд в скорости поворота на 180 градусов, я смекнул, что по-
ра возвращаться в проклятое помещение с зеленой отравой и выяснять, что
там стряслось.
Так я и поступил.
Меня ждал очередной сюрприз: когда я скинул с себя убитое чудовище,
оно, видимо, задело рычаг подъемника, который я не заметил. На такой вы-
вод меня навело то, что прямо перед моим носом из стены на пол опусти-
лась большая металлическая платформа, а за ней раскрылся вход в новый,
коридор.
Войти или нет? Вот в чем заключался заковыристый вопрос, подобный
тем, с которыми в этот злополучный день мне пришлось сталкиваться. Оста-
ваться на месте означало встречу с невообразимыми опасностями и непредс-
казуемыми последствиями. Движение же вперед сулило, напротив, невообра-
зимые последствия и непредсказуемые опасности. Из двух зол выбирают
меньшее, хотя определить навскидку это нелегко.
Коридор манил меня по двум причинам: там не было омутов с зеленой
булькающей жижей и освещение было поярче. Последнее обстоятельство и оп-
ределило мое решение - должен же я, в конце концов, найти убедительный
довод в оправдание своего выбора!
Я отошел немного назад, чтобы разбежаться для прыжка; страх окрылил
меня, но, к сожалению, не снабдил реактивными двигателями. Долететь я
смог лишь до края самого большого в истории творения ядовитого зеленого
омута, оступился, замахал руками, но, чувствуя, что не устою, вынужден
был сделать шаг назад - иначе бы я просто свалился навзничь в поганое
месиво.
Нога мгновенно похолодела, причем ощущение было такое, будто я вля-
пался в жидкий азот. Потом накатила волна нестерпимой боли. Я попытался
резко выдернуть ногу, но не тут-то было - мышцы, сведенные судорогой,
отказывались повиноваться!
От пальцев до бедра нога горела. Я подался вперед и упал на пол. Нога
была вызволена из ядовитого плена, но сдержать вырывавшийся сквозь сжа-
тые зубы крик я не мог.
Противясь самоубийственному порыву схватиться за покрытую жижей ногу,
я обвил руками тело. Если бы на меня сейчас наткнулся зомби или
монстр-демон, он в миг прикончил бы меня. Прошло несколько минут прежде,
чем боль немного стихла. Я вытер ногу об пол, сняв как можно больше сли-
зи. Тем не менее я чувствовал, что внутри изгаженного ботинка ступня
распухла и покраснела.
Как бы то ни было, омут остался позади.
После омерзительной жижи, в которую я вляпался, новый коридор казался
не просто чистым, а продезинфицированным. Если тут и были какие-то неп-
риятные запахи, фильтры маски не пропускали их.
Я шел по коридору, пока не наткнулся на комнату, расположенную по
правой стороне. Я не испытывал желания войти внутрь. Это не было ощуще-
нием опасности. Скорее, меня насторожило то, что двери в комнату закры-
ты. По большей части они здесь распахнуты настежь. Надо сказать, что я
не верю в пресловутое шестое чувство и другую мистическую ерунду; но
вместе с тем мне хорошо известно, что когда люди в бою не доверяют своим
инстинктам, они чаще всего обречены на гибель. В человеке от природы за-
ложены те же инстинкты, которыми наделены все хищные звери, но обычный,
цивилизованный образ жизни сильно их притупляет.
Я держал винтовку наизготовку, хотя еще пара выстрелов - и "Сиг-Кау"
превратилась бы в обычный гарпун или дротик.
Отворить двери нетрудно, гораздо страшнее заглянуть внутрь. На полу
лежало только одно тело, женское, повернутое ко мне спиной.
На миг все внутри у меня похолодело, мне показалось, что это Арлин.
Впечатление продлилось всего несколько секунд, после которых я понял,
что это Дад Дардье. Мы бок о бок сражались с ней в Кефиристане, а в та-
кой обстановке очень скоро начинаешь узнавать своего товарища со всех
сторон, особенно если товарищ этот - женщина из твоего же воинского под-
разделения.
Голова Дад была нетронута, лицо все еще сохраняло миловидность ма-
ленькой рыжеволосой девочки, что нередко вводило в заблуждение мужчин,
считавших столь хрупкую особу легкой добычей. Кто ее убил - зомби или
монстр? В животе девушки зияла ужасная рана.
Поза, в которой она лежала, казалась странной - будто бывшая моя со-
ратница хотела перед смертью утаить что-то.
Некоторое время я смотрел на ее мертвое тело, словно надеялся угово-
рить его поделиться со мной этой последней тайной. И вдруг я понял, в
чем дело: Дад что-то прикрывала собой, прятала от сухих, немигающих глаз
зомби.
Я легонько к ней прикоснулся, потом осторожно перевернул тело. Дад
Дардье лежала поверх духового ружья, их мы использовали против повстан-
цев. О такой пушке я мог только мечтать. Да, такой вот подарок Дад пре-
поднесла мне в день своей смерти.
Чувствуя себя чуть ли не осквернителем, я понимал в то же время, что
любые ощущения сейчас непозволительная роскошь. С таким оружием шансы на
выживание существенно возрастали.
Проверив ружье, я убедился, что оно исправно. В патронташе, опоясы-
вавшем тело девушки, было полно зарядов. Огромная, искренняя благодар-
ность к малышке Дад за то, что она до конца сохранила верность принципам
морских пехотинцев, затопила мое сердце. Такие вот дела...
Вернувшись в коридор, я обнаружил на стене остатки еще одной схемы
помещений того уровня, на котором находился. Эти подонки последовательно
воплощали в жизнь план варварского уничтожения всех без исключения ради-
оприемников и схем расположения базы. Но на этот раз информации осталось
достаточно, чтобы определить, где находится лифт. Только бы он не был
сломан. Получив достойное вооружение, я воспрянул духом и подумал о том,
что надо бы составить тактический план действий.
Ни севера, ни юга на Фобосе не было, поэтому я принял за точку отсче-
та ось, вдоль которой располагались основные конструкции марсианского
спутника. Следующий мой шаг - проникновение в помещение, где расположена
ядерная энергетическая установка - там наверняка полно всякого оборудо-
вания, так что даже такой слабый инженер, как я, сможет из каких-нибудь
деталей сварганить нормальный радиоприемник.
Я нашел лифт без проблем. Он, конечно, был полностью выведен из строя
- гидравлическая система была повреждена выстрелами, и вся жидкость из
нее вытекла наружу. Тем не менее аварийный люк оказался в исправном сос-
тоянии. Сами понимаете, что перспектива лезть в эту дыру, чтобы ока-
заться в узкой кишке замкнутого пространства, особой радости не достав-
ляла - проклятое воображение рисовало такие картины, которые в тот мо-
мент никак не стимулировали к действию мое чувство долга. Вообще же мое
воображение никак нельзя было назвать патриотическим - ему бы сейчас
совсем не помешало месяца полтора тренировочных лагерей.
Свет в шахте горел слабый. Предполагалось, что каждый квадратный фут
базы - за исключением помещений казарм - должен постоянно освещаться.
Наверное, когда кого-то из здешнего руководства в детстве фотографирова-
ли, ему так понравился свет вспышки, что он отдал распоряжение залить
всю базу таким же ярким светом. Впрочем, жаловаться вроде пока было бы
грешно - освещение в большей части помещений вполне приличное.
Пока я карабкался вниз по длинной шахте, то старался думать о чем-ни-
будь ободряющем - ведь не зря же говорят, что нет худа без добра. И в
сгустившихся надо мной темных, грозовых тучах должен наметиться хоть ка-
кой-то просвет.
Такой просвет на самом деле был - тело Арлин я пока не нашел, а зна-
чит, надежда оставалась.
Мне казалось, что атомная электростанция должна располагаться где-то
в шести уровнях подо мной. Поэтому единственное, что мне оставалось, это
ползти все дальше вниз. Ползти и надеяться. А еще поглядывать, чтоб из
какой-нибудь щели не появилась очередная нечисть. Ничего сложного в этом
не было. Но больше по душе мне были мысли об Арлин.
Я вспомнил тот день, когда она прибыла с островов Пэррис к нам, в
действующие части морской пехоты, которые вели тогда нешуточные бои. Я
оторвался от ремонта небольшой автоматической пушки, в которой что-то
заедало, и увидел эдакую крутую амазоночку в камуфляжной форме, шерстя-
ных гольфах и десантном жилете, щеголявшую безупречной выправкой и
только что сделанной прической десантников. Поймав ее взгляд, я тут же
получил исчерпывающие ответы на все вопросы, которые мог бы ей задать.
Она всегда точно знала, что делала. В морской пехоте к стрижке относятся
ревностно, оставляя немного волос сверху и напрочь выбривая виски. Это у
нас вроде такого знака отличительного - мы как бы тем самым бросаем вы-
зов военнослужащим других родов войск. Господи, помоги уцелеть парням из
ВМС, армейских частей и космических сил, которые осмелились бы появиться
на одной из наших баз с такой же, как у пехотинцев, стрижкой!
Впечатление невинной овечки Арлин не производила. Она гордо и с дос-
тоинством несла свою свежевыбритую с боков голову, как и две красные
одинарные нашивки рядового.
Лейтенант Вимс (было это, конечно, еще задолго до того, как я звезда-
нул ему по челюсти) бросил в сторону девушки долгий, тяжелый взгляд и
скривил в презрительной ухмылке губы. Он смотрел, как Арлин передала
свои вещи Додду, уставившемуся на нее, как будто она была о двух голо-
вах. Насколько мне известно, в тот раз они встретились впервые, эти
двое, которые, казалось, были предназначены для... ну, не для любви, ко-
нечно - правильнее, наверное, было бы назвать это чем-то вроде обоюдного
взаимного влечения. (После того, как Арлин его в течение года нарочито
игнорировала, а следующие шесть месяцев избегала, она невозмутимо приз-
налась мне, что в ту же ночь осталась в его квартире.)
Как бы то ни было, первый день в роте "Фокс" прошел для первой ее
женщины непросто.
К мнению лейтенанта Вимса уже тогда мало кто прислушивался. Однако с
впечатлением, которое Арлин произвела на наших парней, нельзя было не
считаться. Никто в роте не мог бы выразить его более красноречиво, чем
сержант Гофорт, наш достопочтенный "дед", которого все мы уважительно
называли "стариком". И он, как пить дать, того заслуживал: Гофорту было
уже под сорок, из них восемнадцать он протрубил в морской пехоте, причем
последние десять лет - в легковооруженных десантных частях.
Выглядел сержант, как Альдо Рей в старых картинах Джона Уэйна. В его
