оба Рона сбледнули с лица, можно было без труда прийти к заключению, что
ни тому, ни другому в крутых передрягах раньше бывать не доводилось. А
на мою долю выпадало такое. Мелькнула мысль, что страшно хочется дожить
до заседания военного трибунала, но загадывать на столь долгий срок было
просто несерьезно. Даже пять лет в Ливенворте выглядели в нынешнем поло-
жении заманчивой перспективой. Сознание того, что я безоружен, глодало
меня изнутри, как ненасытный червь. Именно в этот момент пришло решение
коренным образом изменить ситуацию.
Расчлененное тело обнаружено в помещении электростанции. Вимс отдавал
распоряжение всем там собраться... И тут начались помехи.
Когда голос лейтенанта донесся снова, он звучал громко и отчетливо.
До этого момента я еще находил в происходящем какой-то смысл. Однако все
знания, которыми я располагал по части военных действий, показались аб-
солютно бесполезными после того, как из динамика раздался вопль:
- Господи, спаси и сохрани! Да это же не человек! Это что-то слишком
большое... члены несуразно выглядят... гуманоид какой-то... с дикими,
красными глазищами...
Отрывочный доклад морского пехотинца прерывался автоматными очередя-
ми. И прежде, чем мы смогли что-то понять, раздались громовые раскаты
нечленораздельного рычания, в котором клокотала животная боль того
объекта, по которому вел огонь Грэйсон, и вслед за ним новый крик:
- Я никак не могу его вырубить!
Очередной вопль на этот раз имел явно человеческое происхождение.
У меня по всему телу пробежала дрожь. Ведь там была и Арлин!
Успокойся, возьми себя в руки - она же, черт возьми, из морской пехо-
ты!
Один из Ронов выглядел так, будто его вот-вот вывернет наизнанку.
- Ладно, ребятки, - сказал я. - Теперь, по крайней мере, у нас есть
хоть какая-то информация. Ясно, что в этом деле мы должны быть вместе.
Возвращайте-ка мне мою пушку и давайте прикинем, с какого конца эту бо-
дягу лучше раскручивать.
Если в Арлин выстрелят - чтоб им всем провалиться, - за мной не зар-
жавеет, всажу в ответ пулю промеж глаз! В этой заварушке на кон постав-
лена не только честь морской пехоты, но и жизнь лучшего друга.
Не успел начальничек Вимс взять контроль над ситуацией в свои потные
лапы, как приемник начисто вырубился. Растерянное перемигивание сбитой с
толку парочки охранников навело меня на мысль о том, что палочная муштра
начисто лишает людей инициативы. Подумать только, когда жить им, может
быть, оставалось с гулькин нос, оба Рона больше всего были озабочены
тем, чтобы действия их ни на йоту не отступали от уставных требований,
пусть бы даже их имена огненными буквами светились в списках павших.
В конце концов к одному из парней вернулся дар речи.
- Оружие мы отдать тебе не можем!
Я сделал вторую попытку:
- Перед нами сейчас стоит только одна задача - шкуру спасти. Там вни-
зу наши ребята. Кроме того, погибших в сражении военный трибунал не су-
дит! И потом, имейте в виду, что покойник ни защитить, ни помочь никому
уже не сможет. Так что давайте-ка по-хорошему мою пушку обратно!
Если бы хоть у одного из Ронов в глазах мелькнула слабая искра сооб-
разительности или воли, я бы воздержался от следующего шага. Но парни
упорствовали в своем стремлении оставаться дебилами.
Что тут скажешь! Как любил приговаривать в бытность свою Крестный
отец, есть такие люди, которые идут по жизни, как будто напрашиваются на
пулю.
- Заткнись, - буркнул первый Рон.
- Тебя же снова отдадут под стражу, - поддакнул второй.
Прямо спектакль какой-то патетический разыграли! Внезапно до меня
дошло, что я стал для своих охранников угрозой уже просто потому, что
заставил их взглянуть прямо в лицо непростой ситуации.
В следующее мгновение в динамиках снова раздались крики и пальба,
причем мне почудилось, что в числе других кричала женщина. Ближайший ко
мне Рон расстегнул кобуру, вынул десятимиллиметровый пистолет и направил
на меня; потом жестом указал в ту сторону, куда хотел, чтобы я перешел.
И как раз той рукой, которая сжимала пистолет. Разве можно было удер-
жаться от столь навязчивого приглашения?
Я схватил бедолагу за кисть, отводя дуло, и от души врезал ему по
почкам - пушка выскользнула на пол. Второй Рон все еще возился с кобу-
рой, поэтому я, не мешкая, подскочил к нему и схватил за глотку... не
так сильно, чтобы придушить насмерть, но достаточно крепко, чтобы дышать
ему стало трудновато.
Вы уж простите меня, ребятишки, но боец Арлин Сандерс значит для меня
гораздо больше, чем вы оба вместе взятые!
Повернувшись к первому Рону, я с удивлением обнаружил, что он умуд-
рился подняться на ноги и вот-вот схватит меня еще пока действующей ру-
кой. Но бедняге снова не повезло - он потерял равновесие и повалился в
мою сторону, опять превратившись в заманчивую цель. Ребром ладони я дал
ему по шее, и он отбросил копыта. Когда я собирал оружие, второй Рон все
еще ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
- Да, парни, сдается мне, что для легковооруженных десантников у вас
кишка тонка, - выдавал я самым что ни на есть елейным голосом.
Теперь передо мной встала следующая проблема. Охранники, в сущности,
были неплохими ребятами, но поверить в их благоразумие и в то, что они
не попытаются меня догнать, я не мог. Не исключено, что страх остановил
бы их от опрометчивого шага, однако особенно на это рассчитывать не при-
ходилось. Вместе с тем мне совсем не хотелось оставлять их в качестве
подопытных кроликов для неизвестного врага, разгуливавшего по станции.
Поэтому я помог тому Рону, который все еще был в сознании, подняться и
подождал, пока его замутненный взгляд не прояснится.
- Слушай меня внимательно, мы попали в крепкую переделку. Если я пра-
вильно понимаю, у нас на троих только пара пистолетов. Ничего хорошего в
этом не вижу. Лейтенанту следовало бы оставить нам побольше оружия, тебе
не кажется? - Вопрос был чисто риторический, поэтому ответа на него я
дожидаться не стал. - Один пистолет оставляю тебе, но он не заряжен. - Я
дал парню снова сползти вниз и разбросал патроны по полу. - Когда ты
очухаешься настолько, чтобы зарядить пушку, советую забаррикадировать
дверь попрочнее, а не надеяться на замок, который захлопнется, когда я
отсюда уйду. А потом просто сидите здесь и ждите указаний.
Парень выглядел как побитая собака, но согласно кивнул. После этого я
предоставил ему возможность самому решать свои проблемы, предварительно
рассовав по карманам оставшиеся боеприпасы. Мне хотелось иметь их как
можно больше, пока я не подыщу в производственных помещениях Корпорации
что-нибудь более солидное, чем этот пистолет - если, конечно, там вообще
можно что-то найти.
Закрывая за собой дверь, я снова услышал доносившиеся из динамиков
бессмысленные, хаотические помехи, не содержавшие никакого намека ни на
Вимса, ни на Гофорта, ни на Арлин. Ну что ж, последние сведения, которые
я смог уловить из этого ящика, сводились к перспективе устроить не-
большую вечеринку с останками Грэйсона в качестве почетного гостя. Нет,
хватит дурацких мыслей - не время шутки шутить. Пора настраиваться на
серьезный лад.
Минут десять я бродил между строениями базы, пока не наткнулся на не-
большой наземный вездеход на гусеничном ходу, который кто-то предусмот-
рительно здесь оставил. Фобос настолько невелик, что я мог бы и на своих
двоих добраться до промышленной зоны, особенно если учесть отсутствие
силы тяжести. Однако вездеход мог пригодиться для эвакуации тех, кто ос-
тался в живых. Кроме того, далеко не последнюю роль играл фактор време-
ни.
Хоть клаустрофобией я и не страдаю, белые стены замкнутого прост-
ранства - особенно в ракете, доставившей нас на Марс, - меня прилично
утомили. Пролететь сквозь миллион миль пустоты в малюсенькой жестянке,
чтобы в конце пути оказаться почти в такой же коробке - совсем не тот
способ покорения космического пространства, о котором я мечтал.
По крайней мере, в тот день, проведенный на Марсе, нам было что пос-
мотреть. Купола, покрывающие постройки, сделаны там из толстенного, изо-
лирующего пластика, но когда смотришь сквозь них, создается впечатление,
что они не толще мыльного пузыря. Беда лишь в том, что вокруг пустота
бескрайности, упирающаяся на горизонте в такую же пустоту темно-багряно-
го неба. Тем не менее эта панорама завораживала меня так же, как вид
звездного неба. Мне казалось, что здесь должно быть интересно. Фобос с
марсианской базы тоже можно было разглядеть, хоть он казался лишь одной
из ярких звездочек, неспешно скользившей по небосводу. Луны такого раз-
мера в темную ночь едва ли хватило бы, чтобы разогнать мрачные мысли.
Теперь же, когда я вед вездеход под черным, пустым небом Фобоса, у
меня впервые за последнее время возникло чувство, что после отлета с
Земли я снова стал свободен. Почти полный диск Марса медленно проплывал
вверху, величиной своей превосходя самую что ни на есть полную Луну, -
кроваво-красный, как будто впитавшей в себя кровь, пролитую солдатами
всех армий во времена бесчисленных битв, - тупая, идиотски-пустая, чудо-
вищная рожа, лик бесконечности, морда монстра.
По контрасту с ним серая, унылая поверхность Фобоса выглядела, как
ломкие крошки стирального мыла или ссохшаяся овсяная каша; единственным
нарушением однообразия ландшафта был Стикни - огромный кратер, покрывав-
ший четверть поверхности марсианского спутника, от которого во все сто-
роны расходились миниатюрные горные кряжи.
Я подумал о том, что вид Марса с Фобоса вполне мог быть последним
красочным зрелищем, которое мне довелось увидеть в жизни. Будущее не
предвещало ничего хорошего. Мысль о возможной скорой гибели беспокоила
меня гораздо меньше, чем страх перед тем, что я не смогу помочь людям,
которые были для меня дороже жизни... как это уже, к несчастью, не раз
случалось в прошлом.
На Земле таких людей осталось совсем немного, но один человек, нахо-
дившийся здесь, на Фобосе, значил для меня все.
Может быть, я ее и не любил, мне трудно было сформулировать то
чувство, которое я испытывал. Я хочу сказать, в прямом смысле слова...
точнее, я просто выговорить этого не могу, зная, что она связалась с
этим грязным ублюдком - Вильгельмом Доддом. Однако, в сущности, это ни-
чего не меняло - если Арлин попала в беду, самым легким для меня было бы
отдать за нее свою жизнь. Хотя, естественно, исполнение долга вовсе не
означает, что я ищу смерти - наоборот, это значит, что я должен оста-
ваться в живых так долго, как только возможно, чтобы найти ее и вытащить
из передряги. И остальных "лис", конечно, тоже.
Странное то было ощущение - гигантский Марс и наше Солнце, сжавшееся
до размеров далекого, пламенного шарика, быстро закатывающегося за близ-
кий горизонт по мере того, как я приближался к промышленным конструкци-
ям, расположенным за линией терминатора, в непроглядной тьме черной но-
чи.
В тот момент, когда я выехал из зоны притяжения и попал в нормальное
гравитационное поле Фобоса, где сила тяжести была близка к нулевой, в
желудке моем что-то булькнуло, перевернулось и завертелось, к горлу под-
катила тошнотворная волна. Теперь следовало быть очень осторожным - я не
знал, при какой скорости можно оторваться от поверхности марсианского
спутника. Не исключено, что при гораздо большей, чем та, что доступна
вездеходу. Но у меня не было никакого желания закончить жизнь на орбите
Фобоса - уж тамто гусеницы вездехода помочь не смогли бы никак!
Очень хотелось въехать на этом вездеходике прямо в очистные помещения
фабрики, но пришлось оставить его в гараже перед входом. В зоне очистки,
где притяжение достигало половины земного, я почувствовал себя гораздо
лучше. Под поверхностью марсианской луны располагались сооружения, где
