"Презрев оковы просвещенья, Алеко волен, как они; он без забот и сожаленья
ведет кочующие дни."
- Да, но только в более высоком смысле. Понимаете, Сергей, мы раньше
думали: для чего она, русская интеллигенция...
- И для чего же? - с желчью спросил Варфоломеев.
- Я д-думаю, что не для открытий великих, да, да, - Шнитке
разнервничался и опять стал заикаться. - Я д-думаю, мы должны пойти в
народ, ч-чтобы с-сохранить братство для Европы. П-понимаете, Сергей,
с-сохранить святое братство, которого в мире совсем не осталось, т-только
у н-нас. Да, да, не удивляйтесь, у нас, б-быть может, нет демократии, нет
свободы личности, но нет и эгоизма западного, нет...
- Бросьте.
- Что?
- Бросьте писать. Мысли у вас интересные, а писать бросьте. Вся наша
провинция забита чудаками, которые день и ночь чего-то пишут. Вы, Евгений,
бросьте это.
- Почему? - удивился Евгений.
- Ничего у вас не выйдет, - уверенно повторил Варфоломеев.
- Да почему?
- Потому что глухомань. Не иначе как дрянь какую-нибудь напишете. Да,
да, хорошие книги пишут в столицах, а здесь только дрянь.
- Но как же, вот ведь Илья Ильич тоже пишет об обитаемости миров...
- Илья Ильич тоже дрянь пишет.
- Как! - воскликнул Евгений. - Но как вы можете! Вы что же, не
верите?
- Чему? В обитаемость Вселенной? Конечно, не верю. Да дело здесь не в
вере. Какие к черту пришельцы, где вы их видели, что они, госпланом
утверждены на следующую пятилетку?
Варфоломеев вдруг остановился. Через дорогу как раз под фонарем
бежала, то и дело оглядываясь по сторонам, блестящая болотная крыса. В
зубах она держала мозговую косточку. Шнитке вздрогнул и рефлекторно
схватился за рукав своего провожатого.
- Крыса!
- Странно, - заметил Варфоломеев. - Чего это они разбегались, чай не
весна.
Но Шнитке даже не улыбнулся. Похоже, он догадался, в чем дело, хотел
сразу сказать, потом передумал, а потом все-таки не выдержал:
- Этого следовало ожидать.
- Как это следовало, из чего? - удивился Варфоломеев дребезжащему
голосу Евгения.
- Понимаете, вороны вчера покинули Заставу, вот крысы и оживились -
мусор-то надо кому-нибудь убирать.
- Хм, действительно, вам не откажешь в логике, - похвалил Варфоломеев
и тут же добавил: - Ну что ж, до свидания, Евгений Шнитке, врать не буду,
мол, рад, что познакомились, я вообще не люблю знакомиться. Прощайте.
Так они и разошлись, чтобы уже никогда в будущем не встретиться. По
крайней мере в этой сегодняшней жизни.
16
Прошло несколько дней. Варфоломеев, нет, вернее сказать, Сергеев
вернулся в Южный город. Это будет еще потому правильно, что здесь, в
Южном, почти никто его Варфоломеевым называть не мог. А кроме того,
Сергеев совсем не то, что Варфоломеев. И дело не в том, что Сергеев звучит
проще, ну, как, например, Петров или Иванов, без всяких, так сказать,
намеков на кровавые события западной цивилизации. Ведь Варфоломеев вполне
распространенная фамилия. Но теперь, в Южном, Сергеев был Сергеевым еще и
потому, что он, в отличие от Варфоломеева, ничего не знал о Соне
Пригожиной, или точнее сказать, старался о ней совсем не думать.
Да и думать о ней, собственно, было некогда. Дел было много, а
времени оставалось мало. Ему явно нужен был помощник. Конечно, он мог
попросить Марту, тем более, что она уже несколько раз звонила ему,
говорила, что ей все обрыдло, что она устала и хочет встретиться с ним. Но
именно из-за этого он не хотел ее просить сейчас ни о чем. Марта
обижалась. Она явно что-то заподозрила. Сергеев жалел ее, но ничего
поделать не мог. Пропадал на работе, домой приходил далеко за полночь.
Некоторые хозяйственные дела поручил своему соседу по лестничной клетке,
ранее репрессированному, бывшему врагу народа, а ныне персональному
пенсионеру Марию Ивановичу Чирвякину. Марий Иванович, человек добрый, но
уставший от жизни, часто заходил к Сергееву поболтать о том о сем
по-холостяцки - очень сильно скучал. Единственным его развлечением было
конструирование радиоприемников повышенной чувствительности с последующим
прослушиванием вражеских голосов, их подробный анализ и еженедельный отчет
своему молодому соседу. Поэтому Чирвякин с удовольствием принял порученное
задание. Он даже причмокнул от оказанного ему доверия и сказал: "Донской
не подведет!".
- Какой такой Донской? - удивился Сергеев своему соседу.
- А это у меня кличка была партийная, - пояснил Чирвякин.
Таким образом, хотя и с напряжением, но важное дело продвигалось
вперед по намеченному руслу. И все бы, наверное, так и пошло дальше, если
бы не одно событие. Как-то вечером, кажется, на третий или на четвертый
день после возвращения с Северной к Сергееву зашел старик Чирвякин и с
погребальным видом протянул какой-то клочок бумаги.
- Нате, это вам.
- Что это?
- Я так и знал, я чувствовал... - бормотал Чирвякин.
Сергеев развернул вдвое сложенный листочек и прочел несколько раз его
содержимое. Это была повестка из Комитета Государственной Безопасности.
- Я все эти дни чувствовал неладное, - у Чирвякина подкосились ноги и
он бухнулся на стул. - Не зря этот мужик у подъезда все время крутился. А
тут сегодня заходит ко мне и говорит: вы, мол, такой-то? Я говорю, да, я
такой-то. Вот распишитесь, говорит, здесь и передайте это вашему соседу
товарищу Сергееву. А напоследок сказал: "Только никому ни слова, - и после
паузы добавил: - Вы ведь знаете". А что я знаю, Сергей Петрович? Что я
знаю?
- Тихо, не надо кричать, - попросил Сергеев расстроившегося гостя.
Дальше он успокоил Чирвякина, отправил спать, а наутро, как и
положено было в повестке, явился по указанному адресу. На проходной
дежурный долго вертел в руках документы, удивленно смотрел на повестку,
потом на Сергеева, наконец сказал:
- Это не ваша повестка.
- Нет, моя, - нетерпеливо возражал Сергеев.
- Но ведь фамилия не совпадает.
- Не совпадает, - подтвердил Сергеев.
- Ну!
- Звоните своему начальству, - строго сказал Сергеев.
Дежурный позвонил и, выслушав указания сверху, пропустил двуличного
гражданина. Здесь наступила очередь удивляться Сергееву. В кабинете 409а
(четверка означала номер этажа) его встретил попутчик пассажирского
купейного вагона Константин. Правда, теперь у него не было тараканьих
усов, да и вид у него был не приятельский, а такой, как будто он был не в
гражданской одежде, а в военной форме.
- Константин?! - вырвалось у Сергеева.
- Капитан Трофимов, - уточнил хозяин кабинета 409а.
Капитан сам сел и предложил сесть Сергееву. Воцарилось неловкое
молчание.
- Даже не знаю, с чего начать, - прервал затянувшуюся паузу капитан.
Руки его легли на коричневую шершавую папку "Дело N..." - Вот, Сергей
Петрович, такое, понимаете ли, дело, - капитан снова умолк. - Может быть,
вы сами что-нибудь скажете?
Капитан достал сигареты и предложил Сергееву. Тот с удовольствием
принял. В комнате по-прежнему стояла муторная зыбкая тишина, воздух
застыл, и Сергеев, воспользовавшись этим, принялся пускать кольца дыма.
Кольца у него получались превосходные. Вообще, он был мастером этого дела,
причем пускал он кольца исключительно ради собственного удовольствия и
никогда не делал колец ради зрителей. Ну, почти никогда. А здесь, в
условиях полной неподвижности, кольца жили долго. Знающие люди понимают,
что кольца нужно делать из дыма, не прошедшего через легкие, тогда они
получаются синими, а не желтыми, и кроме того, теплыми. Такие кольца легче
плавают в воздухе. Капитан вслед за Сергеевым завороженно наблюдал за
одним особенно удачным кольцом. Оно встало посреди кабинета прямо над тем
"Делом N...". Через несколько секунд у нижней кромки кольца появилась
небольшая нашлепка, потом она превратилась в продолговатый отросточек,
вдруг сорвавшийся вниз тоненькой струйкой дыма, а еще через мгновение
тоненькие синие волоконца стали закручиваться, одновременно разбегаясь от
оси симметрии - возникло новое маленькое колечко. Тем временем рядышком,
из соседнего отростка появилось еще одно небольшое колечко, а рядом еще и
еще. Вновь появившиеся кольца сами рождали новые системы еще меньших
колец. В воздухе повисла дымная гирлянда, сквозь которую едва проступали
мужественные черты капитана Трофимова.
- Напоминает процесс размножения, - не выдержал капитан.
- Именно размножения, но размножения, обреченного на гибель. Новые
поколения колец используют старый материал, от этого получаются маленькими
и чахлыми. Смотрите, скоро вся эта система рухнет, а точнее, растворится в
окружающем воздухе, сойдет на нет.
- Что же будет дальше?
- Все зависит от того, как часто господь Бог пускает кольца, -
Сергеев улыбнулся.
- Намек понял, - признался смышленый капитан. - Да, Сергей Петрович,
поставили вы перед нами задачку. Да-а, - протянул капитан еще раз. -
Особенно меня ваше спокойствие поражает. Вот и кольца пускаете, как будто
не у нас, а в ресторане сидите. Ну неужели, - Трофимов наклонился вперед,
- неужели вас не удивляет наше внимание?
- Ваше лично или органов вообще? - уточнил Сергеев.
- Вообще.
- Вообще удивительно, зачем вы меня по повестке вызывали. В конце
концов, пришли бы в институт, ко мне в кабинет, и спросили бы: каким
образом секретная документация оказалась в клетке с медведем? Так нет же,
устроили слежку. Зачем? Для чего надо было шута из себя разыгрывать в
поезде, зачем эти спектакли с наклеиванием усов?
- Кто еще из себя шута разыгрывал - это вопрос, - обиделся капитан. -
Тоже мне Иероним... Впрочем, ладно, Сергей Петрович, я ведь вначале и
вправду подумал: шпион хватанул секретную документацию и рванул...
- ...На Северную Заставу, бежать через границу ползком к норвегам, -
достроил нехитрую версию Сергеев.
- К норвегам? - переспросил капитан.
- Один старик на Северной научил, очень словечко понравилось, -
Сергеев улыбнулся. - Но ведь это глупость. Вы же должны были знать - у нас
объект на Северной, да и родители у меня там.
- Хм, именно - объект и родители, - Трофимов встрепенулся. -
Наоборот, все одно к одному, именно чтобы не вызвать подозрений, мол,
поехал проведать родные пенаты. Нет, теперь-то я понимаю, теперь, когда вы
вернулись, я понимаю, что все было очень искусственно, но и вы должны нас
понять, - Трофимов достал из-за стола тот самый черный дипломат, которым
Караулов прикрывался от медведя. - Понимаете, Сергей Петрович, я все могу
понять. Положим, вы взяли его с работы поизучать, так сказать, в домашней
спокойной обстановке, поработать на благо обороны родины, ну и вдруг,
прежде чем пойти домой, решили прогуляться в зоопарк. Вообще говоря,
странно немного, но положим - всякое бывает. Там вдруг совершенно случайно
встречаете свою знакомую, ну, это еще полбеды. В то же самое время
рядышком в клетке оказывается ее благоверный. Смахивает, правда, на
водевиль, но в общем еще терпимо. Дальше вопрос: как чемодан оказался в
клетке? - Трофимов выжидательно посмотрел на Сергеева, полагая, что он
начнет объяснять, но тот молчал. Тогда капитан добавил: - Положим, вы
сунули его туда как средство обороны, извините за каламбур.
- Конечно, сунул, - согласился Сергеев.
- Вот, вот, - загорелся капитан. - Вот и Караулов тоже подтвердил, да
и жена его не отрицает.
- Вы что, ее допрашивали? Но почему... - Сергеев осекся.
- Почему она вам не сказала? Мы ее предупредили, Сергей Петрович.
