чуть посвободнее. "Говори только глубочайшую правду, которую ты можешь
ощутить", - напомнила она себе. Эти остерегающие слова воспитательницы
несли теперь большее значение. Она держала глаза слегка в сторону, уст-
ремленными в пол перед двумя женщинами, избегая смотреть на самое яркое
полыхание солнечного света. Она продолжала ощущать, что ее сердце коло-
тится слишком быстро, и понимала, что Преподобные Матери это заметят.
Одраде много раз это демонстрировала.
- Так тому и следует быть, - сказала Тараза.
- Ты понимаешь, о чем здесь с тобой говорится, Шиэна? - спросила Од-
раде.
- Верховная Мать желает знать, полностью ли я посвящена Ордену, -
сказала Шиэна.
Одраде взглянула на Та разу и пожала плечами. Больше объяснений не
требовалось. Так складывался обычный путь, когда становишься частью од-
ной семьи, как это принято в Бене Джессерит.
Тараза продолжала безмолвно изучать Шиэну. Взгляд ее был тяжелым, вы-
матывающим для Шиэны, знавшей, что должна хранить молчание, беспрекос-
ловно терпя опаляющий осмотр.
Одраде подавила ощущение сочувствия. Шиэна так во многом остается са-
мой собой - юной девушкой. У нее округленный интеллект, поверхность ох-
вата которого все расширяется - как раздувается накачиваемый воздушный
шарик. Одраде припомнила, как восхищались таким же строением ума ее
собственные учителя, - но оставались при этом настороже, точно так же,
как сейчас насторожена Тараза. Одраде распознала эту настороженность,
когда была еще намного моложе Шиэны и не испытывала сомнений, что и Шиэ-
на сейчас видит. У интеллекта есть свои преимущества.
- Гм, - сказала Тараза.
Это короткое хмыканье, отражавшее раздумья Верховной Матери, Одраде
расслышала в параллельном потоке. Собственная память Одраде отхлынула
назад. Сестры, которые приносили Одраде ее еду, когда она засиживалась
допоздна за уроками, всегда задерживались, чтобы своим бенеджессеритским
глазом еще чуток за ней понаблюдать - точно так, как за Шиэной велось
непрестанное наблюдение через дисплеи. Одраде знала об этом особом, спе-
цифически развитом взгляде с самого раннего возраста. Это было, в конце
концов, одним из величайших соблазнов Бене Джессерит. Хочешь тоже дос-
тичь таких эзотерических способностей - старайся. Шиэна явно обладала
этой жаждой. Это мечта каждой послушницы.
"Чтобы такое стало возможным для меня!"
Наконец Тараза проговорила:
- Так чего, по-твоему, ты от нас хочешь, девочка?
- Того же самого, наверное, чего хотелось вам, когда были в моем воз-
расте, Верховная Мать.
Одраде подавила улыбку. Природная независимость Шиэны здесь прояви-
лась почти дерзостью и Тараза, наверняка, это заметила.
- Ты считаешь, что это будет надлежащим использованием дара жизни? -
спросила Тараза.
- Это единственное использование, которое мне известно, Верховная
Мать.
- Я высоко ценю твою искренность, но предостерегаю тебя, чтобы ты бы-
ла осторожна в этом использовании, - сказала Тараза.
- Да, Верховная Мать.
- Ты уже много нам должна, и будешь должна еще больше, - сказала Та-
раза. - Помни об этом. Наши дары не достаются задешево.
"Шиэна даже самого смутного понятия не имеет о том, чем она заплатит
за наши дары", - подумала Одраде.
Орден никогда не позволял вступившем в него забывать, каков их долг,
который они обязаны воздать сторицей. Любовью здесь не расплатишься. Лю-
бовь опасна - и Шиэну уже учат этому. Дар жизни? Дрожь пошла по Одраде,
и она чуть откашлялась, чтобы ее унять.
"Жива ли я? Может быть, когда меня увезли от Мамы Сибии, я умерла. Я
была живой тогда, в том доме, но жила ли я после того, как Орден меня
забрал?"
Тараза сказала:
- Теперь ты можешь нас покинуть, Шиэна.
Шиэна повернулась на одной ноге и покинула комнату, но раньше, чем
Одраде успела заметить тугую улыбку на юном личике. Шиэна поняла, что
она выдержала экзаменацию Верховной Матери.
Когда дверь позади Шиэны закрылась, Тараза сказала:
- Ты упоминала ее естественное дарование владеть Голосом. Я это, ко-
нечно, слышала. Замечательно.
- Она крепко держит это в узде, - сказала Одраде. - Она усвоила, что
на нас этого пробовать нельзя.
- И, что нам здесь светит. Дар?
- Может быть, получить однажды Верховную Мать необыкновенных способ-
ностей.
- Не слишком ли необыкновенных?
- Будущее наверняка покажет.
- Как по-твоему, она способна убить ради нас?
Одраде и не скрыла своего потрясения.
- Уже теперь?
- Да, конечно.
- Гхолу?
- Тег ведь этого не выполнит, - сказала Тараза. - Даже насчет Лусиллы
сомневаюсь. По их отчетам ясно видно, что гхола способен накладывать мо-
гущественные узы... внутреннего сродства.
- Даже на таких, как я?
- Даже сама Шванги оказалась не вполне крепкой для него.
- Какая же благородная цель в подобном поступке? - спросила Одраде. -
Разве не об этом предостережение Тирана...
- Разве он сам не убивал множество раз?
- И расплачивался за это.
- Мы платим за все, что забираем, Дар.
- Даже за жизнь?
- Никогда, ни на секунду не забывай, Дар, что Верховная Мать способна
принять любое необходимое решение ради выживания Ордена!
- Значит, быть посему, - сказала Одраде. - Забирай то, что хочешь, и
плати за это.
Ответила Одраде как положено, но этот ответ усилил в ней ощущение ее
новой силы - свободы поступать по-своему в новом мироздании. Откуда же
взялась такая неподатливость? Было ли в этом что-то из жестокой подго-
товки Бене Джессерит? Было ли это от ее предков, Атридесов? Она не пыта-
лась обманываться: нет, ее новое состояние - не от решения следовать в
вопросах морали лишь собственному руководству. Ощущаемая ею сейчас внут-
ренняя устойчивость - точка опоры ее нового места в мире - с моралью
связана не напрямую. Не было и бравады. Одних лишь морали и бравады ни-
когда недостаточно.
- Ты очень похожа на своего отца, - сказала Тараза. - Обычно, наи-
большая доблесть закладывается с женской стороны, но на сей раз, по-мое-
му, она передалась от отца.
- Доблесть Майлза Тега изумляет, но, по-моему, ты слишком упрощаешь,
- сказала Одраде.
- Может быть и упрощаю. Но я всегда бывала права насчет тебя, Дар, с
тех еще пор, когда мы были начинающими ученицами.
"Она знает!" - подумала Одраде.
- Нам нет нужды объяснять это, - сказала Одраде. И подумала: "Это
происходит от того, что я родилась такой, какая я есть, и натренирована
и подготовлена так, какая я есть... так, как мы обе были: Дар и Тар".
- Есть кое-что в линии Атридесов, что мы не окончательно проанализи-
ровали, - проговорила Тараза.
- Не генетические случайности?
- Я гадаю порой, бывала ли хоть одна случайность со времен Тирана
действительно случайной, - сказала Тараза.
- По-твоему, он в своей Твердыне вытянул шею аж настолько, что проз-
рел через все эти тысячелетия вплоть до сей секунды?
- Насколько далеко назад ты можешь проследить свои корни? - спросила
Тараза.
Одраде проговорила:
- Что на самом деле происходит, когда Верховная Мать приказывает Раз-
решающим Скрещивание: "Возьмите эту и скрестите ее вон с тем?"
Тараза изобразила холодную улыбку.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, осознание того, что на
нее нахлынуло, вознесло ее в новое царство. "Тараза хочет моего бунта!
Она хочет, чтобы я была ее оппонентом!"
- Хочешь ты теперь увидеть Ваффа? - спросила Одраде.
- Я, сперва, желала бы узнать, какую ты даешь ему оценку.
- Он рассматривает нас, как бесподобный инструмент для сотворения
"тлейлаксанского господства". Мы - дар божий для его народа.
- Они очень долго ждали этого, - сказала Тараза. - Так усердно лице-
мерить, все эти долгие эпохи!
- У них наш взгляд на время, - согласилась Одраде. - Это оказалось
последней точкой для убеждения их, что мы тоже исповедуем Великую Веру.
- Тогда откуда же несуразность? - спросила Тараза. - Они совсем не
глупы.
- Это отвлекало наше внимание от действительного процесса произ-
водства гхол, - сказала Одраде. - Кто бы мог поверить, что глупый народ
способен на такое?
- И, что они создали? - спросила Тараза. - Только образ греховной
глупости?
- Достаточно долго изображай глупца, и ты им и станешь, - сказала Од-
раде. - Усовершенствуй мимикрию своих Лицевых Танцоров - и...
- Что бы ни происходило, мы должны их покарать, - сказала Тараза. - Я
ясно это вижу. Приведи его сюда.
Пока они ждали, после распоряжений Одраде, Тараза сказала:
- Гхола стал сильно обгонять составленную для него программу образо-
вания еще до того, как они бежали из Оплота Гамму. Он с полунамека схва-
тывал, усваивая все на несколько уроков вперед, не успевали его учителя
рта раскрыть и делал это на возрастающей скорости. Кто знает, чем он
стал к данному моменту?
Историки обладают огромной властью, и некоторые из них ее понимают.
Они заново творят прошлое, меняя его так, чтобы оно соответствовало на-
шим интерпретациям. Отсюда, они не меньше изменяют и будущее.
Лито II Его Голос из Дар-эс-Балата.
Данкан следовал за своим проводником в свете зари на убийственной
скорости. Проводник, может, и выглядел стариком, но был прыгуч, как га-
зель, и казался не подвержен усталости.
Всего лишь несколько минут назад они сняли очки ночного видения. Дан-
кан был рад от них избавиться. Все, вне пределов досягаемости очков,
представлялось полной чернотой в тусклом звездном свете, просачивавшемся
сквозь тяжелые ветви.
Вне пределов охвата очков не существовало мира перед ним.
Вид с обеих сторон подергивался и тек мимо - то кучка желтых кустов,
то два дерева с серебристой корой, то каменная стена с прорубленными в
ней и охраняемыми помаргивающей голубизной сжигающего поля пластальными
воротцами, то изогнутый мостик, вытесанный из цельной скалы, весь зеле-
ный и черный под ногами. Потом арка из полированного белого камня. Все
конструкции представлялись очень старыми и дорогими, и содержание их
стоило, наверняка, недешево, поскольку требовало ручного труда.
Данкан понятия не имел, где находится. Ничто из ландшафта не отклика-
лось на его воспоминания о давно забытых днях Гиди Прайм.
С зарей они увидели, что двигаются по укрытой деревьями звериной тро-
пе вверх по холму. Склон стал крутым. Тут и там, сквозь просветы между
деревьями с левой стороны виднелась долина. Нависший туман стоял, охра-
няя небо, скрадывая расстояния, охватывая их со всех сторон пока они ка-
рабкались.
Мир становился все меньше и меньше, теряя свои связи с большим мироз-
данием.
Во время короткой остановки, не для отдыха, но для того, чтобы прис-
лушаться к лесу вокруг них, Данкан оглядел эти укрытые туманом места. Он
чувствовал себя выдернутым из своего мира, из того мироздания, где были
небо и яркие черты, привязывавшие один мир к другим планетам.
Его маскировка была простой: тлейлаксанкие одеяния для холодной пого-
ды и подкладки под щеки, чтобы его лицо выглядело покруглей. Его кучеря-
вые черные волосы были выпрямлены с помощью горячей химической развивки.
Затем волосы выбелили до пшенично-рыжеватых и скрыли под темной шапоч-
кой. Все волосы на его гениталиях были сбриты. Он едва узпал себя в зер-
кале, когда ему это зеркало подали.
"Грязный тлейлаксанец!"
Искусницей, осуществившей это превращение, была старуха с поблески-
вавшими серо-зелеными глазами.
- Теперь ты - тлейлаксанский Господин, - сказала она. - Тебя зовут
Воолс. Проводник доставит тебя до следующего места. При встрече с незна-
комыми обращайся с проводником, как с Лицевым Танцором. Во всех иных
случаях - делай то, что он прикажет.
Его вывели из катакомб по петляющему проходу, стены и потолок которо-
го были густо покрыты мускусной зеленой алгаей. В освещенной звездами
тьме, его вытолкнули из прохода в морозную ночь в руки невидимого мужчи-
