контрабандистов. Если существует Джакуруту, они проявят себя продажей
спайса. Кроме как у контрабандистов они не могут достать его".
Хэллек слегка наклонил голову, в то время как его пальцы говорили:
"По ходу дела я все это уже решил, моя госпожа". И исходя из своего
жизненного опыта, он добавил: "Будь внимательна и осторожна здесь. Алия -
твой враг, и большинство из духовенства на ее стороне".
"Но не Джавид", - ответили пальцы Джессики. "Он ненавидит Атридесов.
Не каждый это распознает, но знаток сразу мог бы это раскрыть, я довольна
им. Он замышляет заговор, а Алия не знает об этом".
- Я назначил дополнительную охрану к вашей персоне, - сказал Хэллек,
говоря вслух, не обращая внимания на недовольство, которое выражали глаза
Джессики. "Есть опасность, я уверен. Ты здесь проведешь ночь?"
"Мы позже отправимся с съетч Табр", - сказала она и подумала, стоило
ли ему говорить, чтобы он не присылал дополнительной охраны, но она
промолчала. Предчувствиям Гурни стоило доверять. Большинство Атридесов
знало об этом, одинаково к его удовольствию и горечи. "У меня еще одна
встреча - с Магистром Послушничества, на данный момент, - сказала она. -
Это последнее, и я с удовольствием покидаю это место".
8
Я созерцал другого зверя, выходящего из песка; и у
него было два рога, как у барана, но из его клыкастой
пасти вырывалось пламя, как у дракона, и его тело
содрогалось и было огненным от великой жары, и он шипел
как змея.
Исправленная Оранжевая Католическая Библия.
Он называл себя Проповедником, и многих на Арракисе охватывал жуткий
страх, что он, может быть, и есть Муад Диб, вернувшийся из пустыни, и что
он вовсе не умирал. Муад Диб, возможно, жив; разве кто-нибудь видел его
тело? Во всяком случае, вообще кто-нибудь видел, что пустыня поглотила
какое-либо тело? Но все же - Муад Диб? Даже могло быть какое-то сходство,
но никто, кто жил в то время, не пришел и не сказал: "Да, я видел, это был
Муад Диб. Я знаю его".
Однако... Как и Муад Диб, Проповедник был слепой, его глазные впадины
были черными, и по шрамам можно было определить, что он когда-то получил
сильный ожог. Его голос был настолько сильным, что, казалось, проходил
внутрь и требовал ответа из глубины души. Многие замечали это. Он был
худой, этот Проповедник, его обтянутое кожей лицо было покрыто шрамами,
волосы были седыми. Но пустыня делала такое со многими людьми. Вам стоит
только посмотреть вокруг и увидеть доказательства этому. Был еще другой
факт для споров: Проповедника всегда водил молодой Свободный, который,
когда его спрашивали, отвечал, что он работает по найму. Спорным был
вопрос, что Муад Диб, зная будущее, не нуждался до конца своих дней в
сопровождающих, когда горе полностью овладело им. А потом ему понадобился
поводырь, все это знали.
Проповедник появился на улицах Арракиса однажды зимним утром, держа
смуглую, в набухших венах, руку на плече молодого поводыря. Парень,
который представился как Ассан Тарик, двигался сквозь пахнущую камнем пыль
утренней толчеи, ведя своего подопечного с отработанной ловкостью
рожденного кроликом, ни на миг не теряя контакта с ним.
Все обратили внимание, что слепой носил традиционную бурку, надетую
поверх стилсьюта, на котором была метка, означающая, что этот костюм был
сделан в пещерах съетча в самой глуши пустыни. Его одежда вовсе не имела
неопрятный вид. Трубка для носа, которая собирала влагу во время выдоха,
чтобы потом переправить ее под нижние слои бурки, была замотала шнуром, и
это был совершенно черный шнурок, который редко встречался. Защитная маска
стилсьюта, закрывавшая нижнюю половину лица, имела зеленые пятна,
вытравленные песчаным ветром. Одним словом, этот Проповедник был фигурой
из прошлого Дюны.
Многие люди, толпившиеся тем зимним утром на улицах, видели, как он
шел. В конце концов, этот слепой Свободный оставался просто реликвией. По
Закону Свободных слепого отправляли к Шаи-Хулуду. Слово Закона, хотя оно в
это современное, смягченное водой время мало почиталось, оставалось
неизменным с первых дней его существования. Слепые были подарком
Шаи-Хулуду.
Их оставляли в открытой пустыне для того, чтобы их сожрали огромные
черви. Когда все было закончено, появлялись рассказы, которые
распространялись по городам, - это всегда делали в тех местах, где все еще
правили самые большие черви, их называли Стариками Пустыни. Вот почему
слепой Свободный вызывал любопытство, и люди останавливались, чтобы
поглазеть на эту страшную пару.
Мальчик выглядел лет на 14, один из новеньких, который носил
современный костюм; его лицо было открыто иссушающему воздуху. У него были
утонченные черты лица, голубые, включая белки, от спайса глаза, небольшой
нос, и тот безобидный взгляд невинности, который так часто скрывает
циничные знания в молодости. Как противоположность, слепой был
напоминанием времен, почти позабытых, - он делал большие шаги, и его
выносливость говорила о том, что многие годы он провел в песках, сквозь
которые шел на своих ногах или верхом на плененном черве. Он гордо и
неподвижно держал голову, что было характерно для многих слепых. Он слегка
поворачивал голову только в тех случаях, когда настораживал ухо, услышав
какой-нибудь необычный звук.
Эта страшная пара шла целый день, минуя толпы любопытных, и, наконец,
добралась до ступеней, которые вели к эскарпу, где находился Дворец Алии,
что-то типа пристройки к Крепости Пола.
Проповедник и его юный проводник поднялись по ступеням до третьей
террасы, где пилигримы Хаджжа ждали, когда утро откроет над ними
гигантские двери. Это были двери довольно большие, в них спокойно мог
поместиться целый собор, принадлежащий какой-либо древней религии. Надо
сказать, что когда пилигримы проходили через них, их душа значительно
уменьшалась - до такой степени, что свободно могла бы пройти сквозь
игольное ушко и взойти на небеса.
На краю пятой террасы Проповедник повернулся, и, казалось, что он
огляделся вокруг, видя своими пустыми глазами щегольских жителей города,
некоторые из них были крестьянами, одетыми в нечто, напоминающее
стилсьюты, но это было только декоративной бутафорией; видя жаждущих
пилигримов, которые только что покинули воздушный транспорт и ждали этого
первого шага к посвящению, что будто бы гарантировало им место в раю.
Терраса была шумным местом: там были вероисповедующие Духа Махди в
зеленых одеяниях, они носили живых ястребов, которых научили выкрикивать
"взывание к небесам". Пищу продавали горластые продавцы. Для продажи
предлагали много всяких вещей; голоса как будто хотели перекричать друг
друга: там был Тарот Дюны со своими буклетами комментариев, отпечатанных
на шигавире. У одного продавца были экзотические кусочки одежды "с
гарантией того, что до них дотрагивался сам Муад Диб!" У другого были
бутылочки с водой, "заверенные, что они из съетча Табр, где жил Муад Диб".
Отовсюду слышались разговоры более чем на ста диалектах Галаха,
чередующиеся родные гортанные звуки и писклявые звуки языков с дальних
планет, которые были собраны под крышей священной Империи. Шуты и карлики
в ярких одеждах с ремесленных планет Тлейлаксу сновали туда-сюда в толпе.
Можно было увидеть худые и толстые лица; лица, одутловатые от воды.
Неровный шум шагов исходил от покрытия из пластали, которым были накрыты
широкие ступеньки. И время от времени из этой какофонии звуков слышался
причитающий голос, произносивший молитву:
- Муа-а-а-ад Диб! Муа-а-а-ад Диб! Прими мольбу моей души! Ты,
помазанник Божий, прими мою душу! Муа-а-а-ад Диб!
Неподалеку от паломников два шута играли несколькими монетами,
цитируя строки известных "Дебатов Армистида и Линдраха".
Проповедник насторожился, пыталась расслышать.
Игроки были среднего возраста, горожане, со скучными голосами.
Молодой провожатый немедленно описал их Проповеднику. Они были одеты в
просторную одежду, нисколько не напоминающую стилсьюты. Ассану Тарику
показалось это смешным, но Проповедник сделал ему замечание.
"Актер", который играл роль Линдраха, уже заканчивал свою речь.
- Да! Вселенную можно охватить только чувствующей рукой. Рука - это
то, что приводит в движение твои бесценные мозги, а они, в свою очередь,
приводят в движение все, что зависит от мозгов. Вот видишь, что ты создал,
ты стал чувствующим, итак, рука сделала свое дело!
Разрозненные аплодисменты приветствовали его выступление.
Проповедник вдохнул воздух, и его ноздри почуяли богатые запахи этого
места: эфирные запахи, которые исходили от стилсьютов; разнообразные
мускусные запахи; обычная каменная пыль; запахи экзотической пищи и
ароматы редкого фимиама, который уже был зажжен в Храме Алии и теперь
стелился вниз по ступенькам какими-то сознательно направленными потоками.
Мысли Проповедника можно было прочитать на его лице, когда он поглощал
все, что происходило вокруг.
Вдруг внизу через толпу прошло волнение. Танцоры на песке появились у
основания лестницы, примерно полсотни из них были привязаны друг к другу
веревками из лиан элаккового дерева. Таким образом, они, видимо, танцевали
целыми днями, пытаясь найти состояние экстаза. Когда они дергались и
топали ногами под свою музыку, у них на губах появлялась пена. Треть из
них бессознательно повисла на веревках, другие то тянули их назад, то
толкали вперед, как марионеток на проволоке. Одна из таких кукол пришла в
себя, и толпа уже знала, чего ожидать.
- Я ви-и-и-дел! - завизжал только что пришедший в себя. - Я ви-и-дел!
- Он сопротивлялся толчкам других танцующих, направляя свой взгляд то
вправо, то влево. - Здесь, где находится этот город, будет только песок! Я
ви-и-дел!
Раскатистый смех поднимался со стороны зрителей. Даже новые паломники
присоединились к ним.
Этого уже было слишком много для Проповедника. Он поднял вверх обе
руки и взревел таким голосом, каким, несомненно, давал команды червям при
верховой езде:
- Тишина!
Вся толпа, которая была здесь, на этом месте, мгновенно замерла,
заслышав его воинственный крик.
Проповедник тощей рукой указал на танцоров, и иллюзия того, что он в
самом деле видел их, была просто жуткой.
- Вы разве не слышали этого человека? Богохульники и идолопоклонники!
Все, вы! Религия Муад Диба - это не Муад Диб. Он отвергает это, отвергает
так же, как и вас! Песок покроет это место! Песок покроет вас.
Говоря это, он уронил руки, положил одну из них на плечо молодого
провожатого и скомандовал:
- Уведи меня из этого места.
Возможно, эти слова были выбраны Проповедником не случайно: "Он
отвергает это, отвергает так же, как и вас!"
Возможно, это был голос Муад Диба, ведь в нем было нечто большее, чем
просто человеческое, его голос был натренировал, вероятно, Бене Джессерит,
когда малейшие нюансы интонации уже могли означать команду.
Возможно, сказался мистицизм самой местности, где Муад Диб жил, ходил
и правил. Кто-то с террасы закричал вслед уходящему Проповеднику голосом,
который дрожал от рефлекторного страха:
- Неужели сам Муад Диб вернулся к нам?
Проповедник остановился, запустил руку в мешок, который висел у него
под плащом и достал оттуда предмет, который узнали те, кто стоял поближе.
Это была засушенная мумифицированная рука, одна из общепринятых шуток над
смертным человечеством, эти руки иногда торчали из песка и считались
