раскрывается с абсолютной точностью силами предвидения, за
исключением самых необычных обстоятельств. Оракул
схватывает эпизоды, вырванные из исторической цели.
Вечность движется. Она влияет сама на себя как через
посредство оракула, так и через вопрошающих. Подданные
Муад Диба могут сомневаться в его величии и оракульном
видении. Они могут отрицать его дар. Но пусть они никогда
не усомнился в Вечности".
"Евангелие Дюны".
Хейт смотрел, как Алия вышла из храма и пересекла площадь. Ее охрана
держалась близко к ней, свирепое выражение диких лиц охранников должно
было маскировать следы хорошей жизни и самодовольства.
Над храмом сверкнули на солнце крылья топтера. Это был топтер
императорской охраны с изображенным на фюзеляже кулаком - символом Муад
Диба.
Хейт снова взглянул на Алию. Она кажется не на месте здесь, в городе,
подумал он. Настоящее ее место - пустыня, открытое, бескрайнее
пространство. Другая странная мысль пришла ему в голову, когда он следил
за ее приближением: Алия казалась задумчивой, только когда улыбалась. Все
дело в глазах, решил он, вспоминая, как она появилась в зале на приеме
посла Союза: надменно и гордо, под звуки музыки, среди экстравагантных
мундиров и костюмов. Алия была в ослепительно белом, ярком платье
целомудрия. Он смотрел на нее из окна, пока она не прошла во внутренний
двор, с его прудом, фонтанами, лужайками степных трав и белым бельведером.
Все не так... совершено не так... Она принадлежит пустыне.
Хейт перевел дыхание. Алия вышла из поля его зрения. Он ждал, сжимая
и разжимая кулаки. Встреча с Биджазом вызвала у него беспокойство.
Он слышал, как свита Алии прошла по коридору, может быть, чуть-чуть
быстрее, чем следовало бы по ритуалу. Мимо комнаты, где он ждал, Алия
прошла в свои покои.
Хейт попытался сосредоточиться и понять, что же в ней встревожило
его. То, как она шла по площади? Да. Она двигалась, как животное, за
которым охотится хищник. Он вышел на соединительный балкон, прошел по
нему, скрываясь за солнцезащитными экранами, и остановился, оставаясь
скрытым в тени. Алия стояла у балюстрады, глядя на свой храм.
Он посмотрел в том же направлении, что и она, - на город за храмом. И
увидел прямоугольники, разноцветные кварталы, копошащуюся жизнь, звуки.
Строения блестели, сверкали на солнце, воздух над крышами дрожал от жары.
В тупике, образованном стеной и углом храма, мальчик играл в мяч. Мяч
поднимался и опускался, ударяясь о землю.
Алия тоже смотрела на мяч. Она чувствовала странное единство с ним -
вверх и вниз, вверх и вниз. Она точно так же прыгала по коридорам Времени.
Порция меланжа, выпитая перед уходом из храма, была самой большой
какой ей приходилось пить, - огромная сверхдоза. Еще до того, как яд начал
действовать, Алия пришла в ужас.
"Зачем я это сделала?" - спросила она себя.
Иногда приходится выбирать между опасностями. Тот ли это случай? Это
дало бы возможность проникнуть через проклятый туман, которым окутал
будущее коварный тарот Дюны. Существовала преграда, и ее следовало
преодолеть. Алия действовала по необходимости. Ей нужно было видеть, куда
идет походкой слепого ее безглазый брат.
Действие меланжа начало сказываться на ее сознании. Она глубоко
вздохнула, испытывая особое удовольствие и спокойствие, ядовитое и
самодовольное.
"Обладание вторым зрением опасно, оно ведет к фатализму", - подумала
Алия. К несчастью, не существует абсолютно верного расчета, нельзя
просчитать предвидение. Видения будущего нельзя представить в виде формул.
Приходится входить в них, рискуя жизнью и рассудком.
Из густой тени соединительного балкона появилась фигура. Гхола! В
своем обостренном восприятии Алия видела его с предельной четкостью -
смуглое лицо, сверкающие глаза. Единство ужасающих противоположностей,
что-то связанное воедино шокирующим образом, тень и яркий свет, продукт
процесса, оживившего его мертвого плоть... что-то необыкновенно чистое...
невинное.
Невинность в осаде!
- Давно ты здесь, Данкан? - спросила она.
- Я не Данкан, - ответил он. - А что?
- Не спрашивай меня.
И она подумала, глядя на него, что тлейлаксу ничего не оставили в нем
незавершенным.
- Только боги могут безнаказанно рисковать совершенством, - сказала
Алия. - Для человека это опасно.
- Данкан умер. - Он не хотел, чтобы она его так звала. - Я Хейт.
Она изучала его искусственные глаза, гадая, что они видят.
Приглядевшись, она увидела маленькие черные точки, крошечные колодцы
черноты на сверкающем металле. Фасетки! Вселенная вокруг нее мерцала и
искажалась. Алия ухватилась за нагретые солнцем перила балкона. Меланж
действует быстро!
- Вы больны? - спросил Хейт. Он придвинулся, внимательно глядя на нее
стальными глазами.
"Кто это говорит? - подумала она. - Данкан Айдахо? Гхола-ментат? Или
философ Дзэнсунни? А может, пешка с Тлейлакса, более опасная, чем любой
рулевой Союза? Мой брат знает".
Она снова посмотрела на гхолу. Что-то скрытое было сейчас в нем. Он
начинен ожиданием.
- Благодаря своей матери я - Бене Джессерит, - сказала она. - Ты
знаешь это?
- Знаю.
- Я использую силу Бене Джессерит, думаю, как думают они. Часть меня
сознает священную необходимость генетической программы... и ее продуктов.
Она замигала, чувствуя, как ее сознание начинает свободно двигаться
во Времени.
- Говорят, Бене Джессерит никого не отпускают, - заметил он. И,
приглядевшись внимательнее, заметил, как побелели пальцы, сжимавшие
балконные перила.
- Я споткнулась? - спросила она.
Он видел, как глубоко она дышит, как напряжено каждое ее движение,
как блестят ее глаза.
- Споткнувшись, вы можете восстановить равновесие, перепрыгнув через
то, обо что споткнулись.
- Бене Джессерит споткнулись, - сказала она. - Они хотят восстановить
равновесие, перепрыгнув через моего брата. Они хотят ребенка Чани... или
моего.
- Вы ждете ребенка?
Она с трудом удержала равновесие во Времени и Пространстве. Какого
ребенка? И где? Когда?
- Я вижу... - прошептала она, - ...моего ребенка.
Она отодвинулась от края балкона, повернула голову, чтобы взглянуть
на гхолу. У него лицо из соли, горькие глаза - два круга блестящего
свинца.
- Что ты видишь такими глазами?
- То же, что и другие.
Его слова звенели у нее в ушах, обостряя сознание. Она чувствовала,
что перешагнула через Вселенную... дальше, еще дальше... Ее окутывало
Время.
- Вы приняли спайс, большую дозу, - сказал он.
- Почему я его не вижу? - пробормотала она. Чрево всего сущего
держала ее в плену. - Скажи мне, Данкан, почему я его не вижу?
- Кого?
- Отца моего ребенка. Я заблудилась в тумане тарота. Поскорее помоги
мне.
Логика ментата дала точный расчет, и он сказал:
- Бене Джессерит хотят скрестить вас с вашим братом. С генетической
точки зрения...
Она закричала.
- Яйцо во плоти... - с трудом прохрипела она. Ее охватил холод, потом
нестерпимый жар. Невидимый муж ее темных снов! Плоть от плоти ее, то, чего
не показывал ей оракул. Неужели дойдет до этого?
- Вы, наверно, решились на очень большую дозу спайса? - спросил Хейт.
В нем нарастал ужас, что эта женщина из рода Атридесов умрет, что ему
придется смотреть в лицо Полу и сообщать ему об этом.
- Ты не знаешь, каково охотиться за будущим, - сказала она. - Иногда
я мельком вижу себя... но иду свои путем. Я не могу смотреть сквозь себя.
- Она опустила голову и покачала ею из стороны в сторону.
- Сколько спайса вы приняли?
- Природа ненавидит предвидение, - сказала она, поднимая голову. - Ты
это знаешь, Данкан?
Он заговорил мягко и рассудительно, как с ребенком.
- Скажите мне, сколько спайса вы приняли? - Левой рукой он
придерживал ее за плечо.
- Слова так примитивны и двусмысленны. - Она отодвинулась от него.
- Скажите мне.
- Посмотри на Защитную стену, - приказала она, указывая пальцем. Она
смотрела вдоль своей вытянутой руки и вся дрожала - местность разрушалась
в ее всепоглощающем видении: песочный замок размывался невидимыми волнами.
Она отвела взгляд, ее внимание привлекло лицо гхолы. Его черты менялись,
смешивались, становились старыми... и молодыми... старыми... молодыми...
Он был самой жизнью - напористой, бесконечной... Она хотела бежать, но он
схватил ее за руку.
- Я позову врача, - сказал он.
- Нет! Я должна иметь видение! Мне нужно знать!
- Идемте внутрь.
Она смотрела на его руку. Там, где его рука касалась ее тела, она
чувствовала электрическое напряжение, которое и искушало, и пугало ее. Она
рывком высвободилась и проговорила:
- Нельзя удерживать водоворот!
- Вам нужна медицинская помощь!
- Разве ты не понимаешь? Мое видение неполно, только фрагменты. Оно
мигает и дергается. Я должна запомнить будущее. Разве это не ясно?
- Что толку в будущем, если вы сейчас умрете? - спросил он, осторожно
ведя ее в помещение семьи.
- Слова... слова... - бормотала она. - Я не могу объяснить их. Одно
должно вызывать другое, а здесь нет причин... и нет следствий. Нельзя
оставлять Вселенную в таком виде!
- Ложитесь! - приказал он.
"Какой он прочный!" - подумала она.
Холодные тени окутали ее. Она чувствовала, как се собственные мышцы
ползут, словно черви. Только пространство постоянно, все остальное
неустойчиво. Кровать покрылась множеством тел, и все это были ее тела.
Время стало множеством перегруженных ощущений. Не было единой реакции
Времени, не за что было ухватиться. Это Время. Оно движется. Вся скользит
мимо, назад, вперед, в сторону.
- Оно лишено предметности, - пыталась объяснить она. - Его нельзя
обойти или пройти под ним.
Вокруг нее копошились люди. Кто-то держал ее за руку. Она проследила
за этой рукой и увидела лицо - Данкан Айдахо! Его глаза... неправильные,
но это Данкан - мужчина-ребенок-старик... мужчина-ребенок-старик... Каждая
черточка лица выдает его тревогу за нее.
- Данкан, не бойся, - прошептала она.
Он кивнул, продолжая держать ее за руку:
- Лежите спокойно.
И подумал: "Она не должна умереть! Не должна!!!" Он покачал головой.
Такие мысли противоречат логике момента. Смерть необходима, чтобы жизнь
могла продолжаться.
"Гхола любит меня", - подумала Алия.
Эта мысль стала прочной скалой, за которую она смогла ухватиться.
Знакомое лицо, знакомая комната за ним. Она узнала одну из спален в крыле
Пола.
Какой-то человек что-то делал с трубкой в ее горле. Она боролась с
тошнотой.
- Мы успели вовремя. - Алия узнала голос семейного врача. - Надо было
позвать меня раньше. - В его голосе звучало подозрение. Она чувствовала,
как трубка выскальзывает из ее рта - змея, блестящая нить.
- После укола она заснет, - сказал врач. - Я пришлю ее адъютантов.
- Я побуду с ней, - сказал гхола.
- Не нужно!
- Останься... Данкан, - прошептала Алия.
Он погладил ее руку, чтобы показать, что слышит ее просьбу.
- Миледи, - сказал врач, - будет лучше, если вы...
- Не говорите мне, что лучше, - выдохнула она. Горло ее болело от
каждого произнесенного ею звука.
- Миледи, - в голосе врача звучал упрек, - вы ведь знаете, как опасно
принимать слишком много меланжа. Могу только предположить, что кто-то дал
