- А вы бы меня наняли, чтобы похлопотать на этот счет, - говорит Краснобай.
- Пусть вас черт нанимает, - отвечает ему Фредди. И Гарри с адвокатом уходят за бар, туда, где кабинеты и где стоят ящики с пустыми бутылками.
[556]
На потолке горела одна электрическая лампочка, и Гарри заглянул во все кабинеты, где было темно, и убедился, что там никого нет.
- Ну? - сказал он.
- Они хотят послезавтра вечером, - сказал ему Краснобай.
- Что они задумали?
- Вы понимаете по-испански,-сказал Краснобай.
- Но вы им этого не сказали?
- Нет. Вы же знаете, что я вам друг.
- Вы и отца родного не задумались бы продать.
- Бросьте это. Посмотрите, какое дело я вам даю в руки.
- С каких это пор вы такими делами занимаетесь?
- Мне нужны деньги. Я должен выбраться отсюда. Я тут совсем запутался. Вы же это знаете, Гарри.
- Кто этого не знает.
- Вы слыхали, как они там добывают деньги на революционные надобности - киднапинг и тому подобное?
- Слыхал.
- Ну так и тут в том же роде. Они считают, что это ради идеи.
- Так-то так. Но ведь это здесь. В родном городе. Ведь знаешь всех служащих.
- Никто не пострадает.
- С этими молодцами ни за что не поручишься.
- Я думал, вы настоящий мужчина.
- Я-то настоящий мужчина. Насчет этого можете не беспокоиться. Но я рассчитываю еще пожить здесь.
- А я нет, - сказал Краснобай.
Господи, подумал Гарри. Он сам сказал это.
- Я хочу выбраться отсюда,-сказал Краснобай.-- Когда вы думаете вывести лодку?
- Сегодня.
- Кто вам будет помогать?
- Вы.
- Где вы ее думаете поставить?
- Там, где всегда ставлю.
[557]
Вывести лодку оказалось совсем не трудно. Все было очень просто, как и рассчитывал Гарри. Ночной сторож делал обход каждый час, а остальное время он сидел у внешних ворот старого Военного порта. Они на ялике пробрались к причалу, перерезали канат, и когда начался отлив, лодка, буксируемая яликом, легко вышла в море. Дорогой, когда она скользила по каналу, Гарри проверил моторы, и оказалось, что они в порядке, только головки разъединены. Он проверил запас бензина, и оказалось, что еще есть около полутораста галлонов. Бензин не выкачивали из баков, и все, что осталось от последнего переезда, было цело. Перед выходом он тогда наполнил оба бака, а выгорело совсем немного, потому что море было бурное и ехать пришлось очень медленно.
- Дома у меня в баке есть бензин, - сказал он Краснобаю. - Я могу перелить его в бутыли и привезти на машине, а Элберт может привезти еще, если понадобится. Лодка будет стоять на реке как раз там, где проходит шоссе. Они могут подъехать на машине.
- Они хотят, чтоб вы ждали их у самого Портер-Дока.
- Как же я могу поставить там лодку, прямо на виду?
- Не можете. Но я думаю, что они не согласятся на машине.
- Ну, хорошо, тогда я ее пока поставлю на реке, заправлю и сделаю все, что требуется, а потом перегоню. Вы можете привезти их на моторке. А пока мне нужно ее туда поставить. У меня еще дел куча. Вы идите на ялике к берегу, берите машину и приезжайте за мной к мосту. Я буду на шоссе часа через два. Оставлю ее и приду на шоссе.
- Я приеду за вами, - ответил ему Краснобай, и Гарри, приглушив мотор так, что лодка бесшумно двигалась по воде, развернулся на буксире и повел ялик туда, где виднелись огни сторожевой шхуны. Он выключил мотор и придержал ялик, пока Краснобай пересаживался.
- Значит, часа через два, - сказал он.
- Хорошо, - сказал Краснобай. Сидя у штурвала, медленно подвигаясь в темноте вперед, стараясь не попасть в полосу света от причаль-
[558]
ных огней, Гарри думал о том, что Краснобаю приходится все-таки потрудиться за свои деньги. Интересно, сколько он думает получить. Интересно, как он вообще спутался с этими молодцами. Плут он большой, но в свое время из него мог выйти толк. И он неплохой адвокат. Но меня прямо в дрожь бросило, когда он сам это сказал. Он просто сам накликал это на себя. Чудно, как это человек может накликать что-нибудь. Когда я услышал, как он сам накликает на себя, мне даже страшно стало.
Глава двенадцатая
Придя домой, он не стал зажигать свет, он снял внизу башмаки и в носках поднялся по каменной лестнице. Он разделся и, оставшись в одной рубашке, лег в постель, прежде чем проснулась его жена. Она окликнула в темноте: "Гарри",-и он сказал: "Спи, спи,старуха".
- Гарри, в чем дело?
- Собираюсь в рейс.
- С кем?
- Ни с кем. Может быть, с Элбертом.
- На какой лодке?
- Я взял свою лодку.
- Когда?
- Только что.
- Ты попадешь в тюрьму, Гарри.
- Никто не знает, что я взял ее.
- Где она?
- Спрятана.
Лежа неподвижно в постели, он почувствовал на своем лице ее ищущие губы и потом прикосновение ее руки, и он повернулся и крепко прижался к ней.
- Ты хочешь?
- Да. Сейчас.
- Я спала. Помнишь, как мы делали это во сне?
- Слушай, тебе не мешает культяпка? Тебе не противно?
[559]
- Ты глупый. Мне даже нравится. Все, что твое, мне нравится. Положи ее сюда. Нет, сюда. Вот так. Правда, мне нравится.
- Точно ласт у морской черепахи.
- Ты вовсе не черепаха. А верно, что они это делают целых три дня?
- Верно. Слушай, ты потише. Мы разбудим девочек.
- Они не знают, какой ты у меня. Они никогда не узнают, какой ты у меня. Ох, Гарри, если б тебе не надо было уезжать. Если б тебе никогда не надо было уезжать. Скажи, ты со многими женщинами спал - кто лучше всех?
- Ты.
- Неправда. Ты всегда говоришь мне неправду.
- Правда. Ты лучше всех.
- Я уже старая.
- Ты никогда не будешь старая.
- И я болела.
- Если женщина хорошая, это не имеет значения.
- Положи культяпку сюда. Вот так. Так. Так.
- Мы слишком шумим.
- Мы говорим шепотом.
- Я должен уйти до рассвета.
- Ты спи. Я разбужу тебя. Когда ты вернешься, мы повеселимся. Поедем в Майами и остановимся в гостинице, как когда-то. Совсем как когда-то. В таком месте, где нас никто никогда не видел. Знаешь что? Давай поедем в Новый Орлеан?
- Может быть, - сказал Гарри. - Ладно, Мария, мне теперь надо спать.
- Поедем в Новый Орлеан?
- Отчего не поехать. Только сейчас мне надо слать.
- Ну, спи. Ты мой сладкий. Спи, спи. Я разбужу тебя. Не беспокойся.
Он уснул, вытянув на подушке обрубок ампутированной руки, а она еще долго лежала и смотрела на него. Свет уличного фонаря падал в окно, и его лицо было освещено. Я счастливая, думала она. Глупые девочки. Они не знают, что у них будет. Я знаю, что у меня есть и что у меня было. Я счастливая женщина. Он говорит, как у морской черепахи. Я рада, что это случилось с рукой, а не с ногой. Я бы не хотела, чтоб
[560]
он потерял ногу. Почему это нужно было, чтоб он потерял руку? Чудно все-таки, но мне это не мешает. С ним мне ничего не мешает. Я счастливая женщина. Таких мужчин больше нет. Кто не пробовал, тот не знает. У меня их было много. Я счастливая, что мне достался такой. Может ли быть, что черепахи чувствуют то же, что и мы? Может ли быть, что они все время это чувствуют? Или, может быть, самке это больно? Черт знает, о чем только я думаю. Как он спит, совсем как маленький. Лучше мне не спать, чтобы вовремя разбудить его. Господи, я бы это могла всю ночь, если б мужчины были иначе устроены. Я бы хотела так: всю ночь, и совсем не спать. Совсем, совсем, совсем не спать. Совсем-совсем. Только подумать, а? В моем возрасте. Я еще не стара. Он сказал, что я все еще хорошая. Сорок пять, это еще не старость. Я на два года старше его. Как он спит, точно маленький мальчик.
За два часа до рассвета они уже возились в гараже у бака с бензином, наливали и закупоривали бутыли и устанавливали их в багажнике машины. Гарри прицепил к правой руке крючок и очень ловко двигал и поднимал оплетенные ивовыми прутьями бутыли.
- Ты позавтракать не хочешь?
- Когда вернусь.
- Даже кофе не хочешь?
- А есть?
- Есть. Я поставила на плиту, когда мы выходили.
- Ну, принеси сюда.
Она принесла кофе, и он выпил его в темноте, присев на колесо машины. Она взяла чашку и поставила ее на стеллаж.
- Я поеду с тобой, помогу тебе перетаскивать бутыли, - сказала она.
- Ладно, - ответил он, и она села с ним рядом, крупная женщина с длинными ногами, крупными руками, крупными бедрами, все еще красивая, в шляпе, низко надвинутой на крашеные золотистые волосы. В предрассветной темноте и прохладе они ехали по шоссе сквозь туман, тяжело нависший над равниной.
- Чем ты встревожен, Гарри?
- Не знаю. Так просто тревожно. Ты что, решила отпускать волосы?
[561]
- Да, думаю, может, отпустить. Девочки все ко мне пристают.
- Ну их к черту. Оставь так, как сейчас.
- Ты правда так хочешь?
- Да, - сказал он. - Мне так нравится.
- Тебе не кажется, что я уже старая и некрасивая?
- Ты красивее их всех.
- Хорошо, я подстригусь опять. Я могу сделать цвет еще светлее, если тебе нравится.
- Что вообще за дело девочкам до того, что ты делаешь? - сказал Гарри. - Нечего им надоедать тебе.
- Ты же знаешь, какие они. Ты же знаешь, девочки всегда такие. Слушай, если у тебя рейс будет удачный, мы поедем в Новый Орлеан, хорошо?
- В Майами.
- Ну, хотя бы в Майами. А их оставим здесь.
- Раньше я должен сделать этот рейс.
- Ты чем-то встревожен, скажи?
- Нет.
- Ты знаешь, я целых четыре часа не могла заснуть, все думала о тебе.
- Ты славная старуха.
- Мне стоит только подумать о тебе, и я сейчас же хочу тебя.
- Ну, теперь давай переливать бензин в баки, - сказал ей Гарри.
Глава тринадцатая
В десять часов утра, в баре Фредди, Гарри стоял у стойки вместе с тремя или четырьмя другими, и только что оттуда вышли двое таможенных чиновников. Они спрашивали его о лодке, и он сказал, что ничего о ней не знает.
- Где вы были вчера вечером? - спросил один из них.
- Здесь и дома.
- До которого часу вы были здесь?
- Пока бар не закрылся.
[562]
- Кто-нибудь видел вас здесь?
- Все видели, - сказал Фредди.
- А в чем дело? - спросил их Гарри. - По-вашему, я украл свою собственную лодку. А что бы я стал с ней делать?
- Я только спросил, где вы были, - сказал таможенник. - Не злитесь.
- Я не злюсь, - сказал Гарри. - Я тогда злился, когда у меня забрали лодку без всяких доказательств, что она везла контрабанду.
- У нас было показание, данное под присягой, - сказал таможенный чиновник. - Не я давал это показание. Вы знаете, кто его давал.
- Ну, ладно, - сказал Гарри. - Только не говорите, что я злюсь оттого, что вы меня спросили об этом. Для меня бы лучше, если б она оставалась там, где вы ее привязали. Тогда у меня была бы надежда получить ее обратно. А какие могут быть надежды, если ее украли?
- Никаких, прямо сказать, - ответил ему таможенник.
- Ладно, вы знайте свои бумажонки, - сказал Гарри.
- Только не скандалить, - сказал таможенник, - а не то я вам доставлю случай поскандалить в другом месте.
- Это я пятнадцать лет слышу, - сказал Гарри.
- Пятнадцать лет вы не скандалили.
- Да, и в тюрьме тоже не сидел.
- Так вот и не скандальте, а не то придется посидеть.
- Ладно, успокойтесь, - сказал Гарри. Тут входит придурковатый кубинец, что ездит шофером на такси, и с ним какой-то тип, только что с самолета, и вот Дылда Роджер и говорит кубинцу :
- Хэйсус, у тебя, говорят, ребенок родился?
- Да, сэр, - говорит Хэйсус очень гордо.
- Когда ж это вы поженились? - спросил его Роджер.
- Прошла месяц. Месяц, который до эта. Вы приходил на свадьба?
- Нет, - сказал Роджер. - Я не приходил на свадьба.
[563]
- Вы много потерял, - сказал Хэйсус. - Вы потерял весела свадьба. Почему так, вы не приходил?
- Ты меня не звал.
- Да, да, - сказал Хэйсус. - Я забыл. Я вас не звал. Вы получил, что хотел? - спросил он приезжего.
- Да. Как будто. Это самый дорогой бакарди, какой у вас есть?
