- Да, конечно, - согласился я. - Но мы не знали, что забрели на ваш
участок, пока не выяснилось, что вы поблизости.
- А сами-то вы нас слышали?
- Слышал какой-то шум, - ответил я. - А когда приставил ладонь к уху,
проводник что-то сказал М'Кола, и тот говорит: "Бвана". Я спросил:
"Который бвана?", он ответил: "Бвана Кабор", - то есть вы. Тут мы поняли,
что дальше нам путь заказан, и вер-нулись.
Карл промолчал, но вид у него был сердитый.
- Не обижайтесь, - сказал я.
- Я не обижаюсь. Просто устал.
Я охотно поверил ему, потому что трудно найти человека великодушнее,
отзывчивее и самоотверженнее Карла, но, одержимый мыслью о куду, он стал
просто сам не свой.
- Хоть бы он поскорее добыл себе куду, - сказала Мама, когда Карл ушел
в свою палатку принимать ванну.
- Вы забрались на его участок? - спросил Старик.
- И не думали.
- Ну, ничего, он убьет куду там, куда мы едем. Может быть, ему
посчастливится даже убить самца с рогами в пятьдесят дюймов.
- Дай ему бог, - отозвался я. - Но, должен признаться, я тоже не прочь
уложить такого куду.
- Уложите, дружище, - заверил меня Старик. - Не сомневаюсь в этом.
- Но когда же? Осталось десять дней.
- Мы еще и черных антилоп настреляем, вот увидите. Пусть только начнет
везти.
- Сколько времени вам приходилось подстерегать куду, если место
удачное?
- Бывает, что и недели три пройдет, а проклятые твари ни разу не
попадутся на глаза. А бывает - они сами лезут под пулю в первое же утро.
Ничего нельзя знать заранее, как и вообще, когда охотишься на крупного
зверя.
- А я такую охоту люблю, - ответил я. - Но почему этому малому так
везет, а. Старик? Он убил лучшего буйвола, лучшего носорога, лучшую
водяную антилопу...
- Зато у вас будет лучший сернобык.
- Подумаешь, сернобык!
- Его голова очень украсит ваш дом.
- Ладно, я ведь шучу.
- А какая у вас палу, какая газель! Есть и первосортная водяная
антилопа. Ваш леопард не хуже, чем у Карла. Но Карл заткнет вас за пояс
там, где все зависит от удачи, потому что он счастливчик, ему
поразительно везет. А между тем этот славный малый в последнее время даже
аппетит потерял.
- Вы знаете, как хорошо я к нему отношусь. Не хуже, чем к другим. Но
хотелось бы, чтобы он был повеселее. Что это за охота, если принимать все
так близко к сердцу!
- Имейте терпение. Он подстрелит куду на следующей стоянке и будет
наверху блаженства.
- Я просто несносный ворчун, - сказал я.
- Разумеется, - подтвердил Старик. - А не выпить ли нам?
- Пожалуй.
Из палатки вышел Карл, уже спокойный, приветливый и кроткий, как
всегда.
- Поскорей бы добраться до новых мест, - сказал он.
- Да, это будет чудесно.
- Расскажите об этих местах, мистер Филипс, - обратился Карл к Старику.
- Я там не бывал. Но, говорят, там очень приятно охотиться. Антилопы
пасутся на открытых местах. Один старый голландец меня уверял, что в тех
краях попадаются замечательные экземпляры.
- Надеюсь, вам достанется зверь с рогами дюймов в шестьдесят, - сказал
Карл, обращаясь ко мне.
- Это вам он достанется.
- Нет, - возразил Карл. - Не смейтесь надо мной. Я буду доволен, если
убью хоть какого-нибудь.
- Думаю, что вы застрелите доброго самца, - заметил Старик.
- Не смейтесь, - повторил Карл. - Мне и так везло все время. Я буду
доволен любым куду, хотя бы самым плохоньким.
Он, конечно, читал наши мысли, но по доброте своей мог все понять и
простить.
- Славный вы человечище, Карл, - сказал я, воодушевленный виски, нашим
взаимопониманием и добрыми чувствами.
- Замечательная у нас жизнь здесь, правда? - воскликнул Карл. - А где
же милая Мама?
- Здесь, - отозвалась Мама из темного уголка. - Я ведь тихонькая, вы
знаете.
- Ей-богу, это верно, - согласился Старик. - Однако вы умеете живо
приструнить своего муженька, когда он разойдется.
- За это и любят женщин во всем мире, - заявила Мама. - Скажите мне
еще какой-нибудь комплимент, мистер Джексон.
- Ну, например, вот: вы отважны, как маленький терьер. - (Старик, как
и я, в тот вечер, кажется, выпил лишнего.)
- Как это мило! - Мама откинулась в кресле, обхватив руками колени.
Подняв глаза, я увидел в свете костра ее голубую фланелевую пижаму и блики
огня на черных волосах. - Люблю, когда вы сравниваете меня с терьером. В
такие минуты я уверена, что разговоры о войне не заставят себя ждать. А
кстати, кто-нибудь из вас был на войне?
- Я-то не был, - отозвался Старик. - А был там ваш муж, самый
отчаянный храбрец на свете, блестящий охотник и гениальный следопыт.
- Теперь, когда он пьян, мы наконец слышим истинную правду, - заметил
я.
- Давайте ужинать, - сказала Мама. - Я умираю с голоду.
Чуть свет наша машина выбралась на дорогу, миновала деревню, проехала
через густой кустарник и очутилась на краю равнины; солнце еще не успело
рассеять туман, а далеко впереди паслась антилопа, огромная и серая в
слабом утреннем свете. Мы остановили машину около кустов, присели на землю
и в бинокль увидели еще ближе к нам целое стадо кон-гони и среди них
единственного сернобыка, похожего на откормленного масайского осла с
темной шерстью и великолепными черными, откинутыми назад рогами, которые
показывались над травой всякий раз, как он поднимал голову.
- Хотите попытать счастья? - спросил я у Карла.
- Нет. Лучше вы.
Я знал, что он терпеть не может подкрадываться и стрелять на глазах у
других, и поэтому согласился. Меня на это толкал и эгоизм, чуждый Карлу. К
тому же у нас давно кончилось свежее мясо.
Я зашагал по дороге, не глядя на зверей, притворяясь равнодушным, и
закинул винтовку за левое
плечо, чтобы они не могли ее видеть. Они, казалось, не обратили на меня
внимания и продолжали пастись. Но я знал, что стоит мне сделать шаг в их
сторону, как они бросятся бежать. Поэтому, заметив краешком глаза, что
сернобык опустил голову и снова принялся щипать траву, я решил, что пора
стрелять, сел на землю, пропустил руку через ремень и, как только сернобык
встрепенулся и прянул в сторону, прицелился ему в загривок и спустил
курок. Обычно охотник не слышит выстрела, но я слышал, как ударила пуля, и
в то же мгновение сернобык кинулся вправо, и вся равнина, озаренная
восходящим солнцем, сразу ожила: точно игрушечные лошадки, поскакали
галопом длинноногие, смешные конгони; раскачиваясь на бегу, помчалась
антилопа и второй сернобык, которого я раньше не видел. Среди всего этого
движения и переполоха выделялся мой сернобык, который трусил мелкой
рысцой, высоко задрав рога. Я встал, чтобы свалить его на бегу - в прорези
прицела он казался совсем крошечным, - прицелился в шею, спустил курок, и
сернобык упал, дрыгая ногами, раньше чем я услышал треск пули,
раздробившей кость. Вторым, еще более удачным выстрелом я с очень далекого
расстояния перебил ему заднюю ногу.
Я бросился было бежать, но затем из осторожности перешел на шаг, чтобы
сернобык не сбил меня, если вскочит и пустится наутек. Однако он
успокоился навеки. Свалился он так внезапно и пуля поразила его с таким
треском, что я испугался за целость рогов, но, подойдя, обнаружил, что он
был смертельно ранен первой пулей, угодившей ему в хребет, а когда я
перебил ему ногу, он упал. Подошли остальные, и Чаро всадил в сернобыка
нож, чтобы мясо можно было есть правоверным.
- Куда вы целились во второй раз? - спросил Карл.
- Никуда. Взял чуть выше и вперед.
- Красивый выстрел, - заметил Дэн.
- Вечером он уже будет уверять, что раздробил ему заднюю ногу
намеренно и что это его излюбленный прием, - вмешался Старик. - Вы никогда
не слышали, как он разглагольствует на такие темы?
В то время как М'Кола возился с головой сернобыка, а Чаро разделывал
тушу, подошел длинный, худой масай с копьем, поздоровался и постоял
немного на одной ноге, наблюдая за работой. Потом он заговорил со мной, и
я позвал Старика. Масай повторил то же самое Старику.
- Он спрашивает, будете ли вы еще охотиться, - перевел Старик. - Ему
нужны шкуры, но не шкуры сернобыков. Они, по его мнению, ничего не стоят.
Он спрашивает, не хотите ли вы убить парочку конгони или антилопу. Их
шкуры ему больше нравятся.
- Скажите ему, что этим я займусь на обратном пути.
Старик торжественно перевел мои слова. Масай пожал мне руку.
- Скажите ему, что он всегда может найти меня в "Нью-йоркском баре", у
Гарри, - продолжал я.
Масай сказал еще что-то и почесал одну ногу о другую.
- Он спрашивает, зачем вы стреляли в сернобыка два раза.
- Скажите ему, что, по обычаям нашего племени, мы утром всегда убиваем
дважды; днем мы убиваем только раз, а вечером сами уже наполовину мертвы.
И еще скажите, что он может найти меня в любое время в Нью-Стэнли или у
Toppa.
- Он спрашивает, что вы делаете с рогами.
- Скажите ему, что, по обычаям нашего племени, мы дарим рога самым
богатым друзьям. Еще скажите, что это очень волнующее событие, и порой за
некоторыми нашими соплеменниками гоняются люди с незаряженными
пистолетами. Скажите, что он может найти меня в моей книге.
Старик что-то сказал масаю, мы снова обменялись рукопожатием и
расстались самым дружеским образом. Сквозь туман мы разглядели на дальнем
краю равнины еще нескольких масаев, которые шли по дороге, сильно сгибая
колени, с коричневыми шкурами на плечах, с копьями, поблескивавшими в
утреннем свете.
Но вот мы уже в машине. Голова сернобыка завернута в холщовый мешок,
туши висят под крышей, очищенные от крови и пыли, равнина кончилась,
густой кустарник снова теснится у самой дороги, и
мы катим по красному песку, минуя гряду холмов, к маленькой деревушке
Кибайя, где есть беленькая гостиница, магазин и множество возделанных
участков. Здесь Дэн сидел однажды на стоге сена, поджидая, не придет ли
какой-нибудь куду пастись на маисовое поле, как вдруг появился лев и чуть
не сцапал Дэна. С тех пор деревушка Кибайя была для нас овеяна славными
воспоминаниями, и поскольку прохлада еще держалась и солнце не успело
высушить росу, я предложил, для того чтобы деревушка стала нам еще более
памятна, распить бутылочку немецкого пива с серебряной фольгой вокруг
горлышка и черно-желтой этикеткой, на которой изображен всадник в
доспехах. Сказано - сделано. Затем, выяснив, что дорога впереди вполне
проезжая, мы попросили передать шоферам грузовиков, чтобы они следовали за
нами на восток, и, покинув историческую деревушку, двинулись к побережью,
в царство куду.
Все время, пока солнце поднималось к зениту и жара усиливалась, мы
ехали по местности, которую Старик охарактеризовал как "миллион проклятых
миль Африки". Кустарник подступал вплотную {к} дороге, образуя
непролазный, низкорослый подлесок.
- Здесь попадаются очень крупные слоны, - сказал Старик. - Но
охотиться на них нет никакой возможности. Поэтому они такие здоровенные.
Просто, не так ли?
После долгого путешествия по "стране миллиона миль" замелькали сухие,
песчаные, окаймленные кустарником равнины, которые солнце превратило в
настоящие пустыни с редкими островками растительности там, где была вода:
места эти, по словам Старика, напоминали северную пограничную область
Кении.
Мы высматривали темных, длинношеих геренуков (1), своими повадками
удивительно напоминающих жуков-богомолов, и мелких куду, которые, как мы
слышали, водятся в этих пустынных местах; но солнце стояло уже высоко, и
все живое попряталось. Наконец дорога поползла вверх, на низкие, синие от
леса холмы, отделенные друг от друга целыми миля-
- ---------------------------------------
(1) Геренук - иначе: жирафовая газель.
ми редкого кустарника, а впереди огромные, точно горы, дыбились два крутых
лесистых холма. Они стояли по обе стороны дороги, и, подъехав к тому
месту, где красная полоса песка суживалась, мы встретили стадо во много
сотен голов, которое гнали на побережье скупщики скота из Сомали; главный
скупщик шел впереди, очень эффектный в своем белом тюрбане и национальном
костюме, в руке он нес зонтик, торжественно, как символ власти. Мы с
трудом выбрались из стада, миновали живописные рощицы, проехали между
