речи. Он получил деньги, остался доволен, но не желал выходить из машины.
Он залез под крышу и ухватился за веревки, твердя: "Я поеду с бваной".
М'Кола и Камау вынуждены были силой стащить его, чтобы переложить
груз, а он все кричал: "Хочу ехать с бваной!"
Пока они возились в темноте, он взял меня за руку и стал тихо говорить
что-то.
- Ты получил свои шиллинги, - сказал я.
- Да, бвана, - ответил он. Но совсем не в деньгах было дело. Платой он
был доволен.
Когда мы садились в машину, он снова стал карабкаться наверх. Гаррик и
Абдулла стащили его.
- Нельзя. Нет места.
Он снова стал что-то говорить мне жалобно, умоляюще.
- Нет места.
Я вспомнил про свой перочинный ножик, достал его из кармана и протянул
Деду. Но он сунул мне нож обратно.
- Нет, - сказал он. - Нет.
Потом он умолк и смирно стоял в стороне. Но когда машина тронулась, он
побежал следом, и я услышал в темноте его крик:
- Бвана! Хочу с бваной!
Мы ехали по дороге, которая после всех мытарств казалась нам в свете
фар настоящей аллеей бульвара. Несмотря на темноту, мы благополучно
проехали пятьдесят пять миль. Я бодрствовал, пока мы не одолели самую
трудную часть пути, где приходилось при свете фар отыскивать дорогу в
зарослях, - а потом уснул
и, просыпаясь время от времени, видел то освещенную фарами стену высоких
деревьев, то обнаженный бугор, то - когда машина на первой скорости
одолевала крутой подъем - почти вертикальные столбы электрического света
впереди.
Наконец, когда спидометр показывал уже. пятьдесят миль, мы
остановились у какой-то хижины, и М'Кола, разбудив хозяина, спросил, как
проехать к лагерю. Я снова заснул, а когда проснулся, мы уже сворачивали с
дороги, и впереди между деревьями виднелись костры лагеря. Как только фары
осветили зеленый брезент палаток, я закричал, мой крик подхватили
остальные, взревел клаксон, я с грохотом разрядил ружье в воздух, и
вспышка прорезала темноту. Машина остановилась, и я увидел Старика - он
выскочил из палатки, грузный и нескладный в своем халате, обхватил меня за
плечи и сказал: "Ах вы проклятущий истребитель быков", - а я хлопал его по
спине.
Потом я сказал:
- Взгляните, какие рога, Старик.
- Видел! Они занимают полмашины. Через минуту я уже крепко обнимал
жену, такую маленькую, совсем затерявшуюся в стеганом просторном халате, и
мы говорили друг другу всякие нежные слова. Потом вышел Карл, и я крикнул:
- Здорово, Карл!
- Я так рад, - сказал он. - Чудесные рога. М'Кола уже вытащил рога из
машины, он и Камау держали их на виду в свете костра.
- Ну, а у вас как дела? - спросил я Карла.
- Убил еще одного из этих... как они называются? Тендалла.
- Вот хорошо! - Я был спокоен, зная, что лучших рогов, чем у моей
антилопы, не бывает, и охотно допускал, что у Карла неплохая добыча. -
Сколько дюймов?
- Э, пятьдесят семь, - ответил Карл.
- Покажите. - Я почувствовал, что внутри у меня вое похолодело.
- Они вон там, - сказал Старик, и мы подошли ближе. То были самые
большие, самые раскидистые и красиво изогнутые, самые темные, самые
массивные
и прекрасные рога в мире! Внезапно, ужаленный острой завистью, я
почувствовал, что и смотреть не смогу теперь на свою добычу. Нет, нет,
никогда.
- Чудесно! - Я хотел сказать это весело, но у меня вырвалось какое-то
хриплое карканье. Я попытался исправить неловкость. - Ох, и здорово же!
Как это вам удалось?
- Их там было три, - сказал Карл. - Все такие же крупные, как этот. Я
не мог решить, какой самый крупный. Туго нам пришлось! Я стрелял по нему
четыре или пять раз.
- Какой дивный куду! - сказал я. Это прозвучало уже чуточку лучше, но
я знал, что обмануть никого не удастся.
- Очень рад, что и вы вернулись не с пустыми руками, - сказал Карл. -
Какие красавцы! Утром вы мне непременно все расскажете. Сейчас вы,
наверно, слишком устали. Спокойной ночи.
Деликатный, как всегда, он отошел, чтобы дать нам возможность
поговорить на свободе.
- Пойдемте выпьем, - крикнул я ему.
- Нет, благодарю, я, пожалуй, лягу. У меня что-то голова болит.
- Спокойной ночи. Карл.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи и вам, милая Мама.
- Спокойной ночи, - отозвались мы все хором. У костра за виски с
содовой я рассказал им все наши приключения.
- Быть может, они еще найдут этого самца, - сказал Старик. - Мы им
предложим деньги за его рога. Пусть пришлют их в охотничью инспекцию.
Сколько дюймов в тех рогах, что подлиннее?
- Пятьдесят два.
- Над изгибом?
- Да. Может быть, даже чуть больше.
- Несколько дюймов ничего не значат. У вас замечательные куду.
- Конечно. Но почему Карлу всегда удается так посрамить меня?
- Ему везет, - ответил Старик. - Боже, какой ку-ду! Я только раз в
жизни видел рога длиннее пятидесяти дюймов. Это было в Калале.
- Мы еще до отъезда из прежнего лагеря узнали, что Карл убил куду,
привез эту новость шофер его грузовика, - сказала Мама. - А я все время
молилась за тебя. Спроси у мистера Джексона.
- Вы себе не представляете, что мы почувствовали, когда увидели
торчавшие из вашей машины здоровенные рога, - сказал Старик. - Ах вы
старый плут!
- Просто чудо, какие рога, - сказала моя жена. - Пойдемте, поглядим на
них еще раз.
- Теперь вам будет что вспомнить, а это самое главное, - заметил
Старик. - Ей-богу, отличные куду.
Но мне было досадно, я не мог успокоиться всю ночь. Только утром все
прошло. Прошло и никогда больше не возвращалось.
Мы со Стариком встали еще до завтрака и пошли взглянуть на рога. Было
серое, хмурое, холодное утро. Приближался дождливый сезон.
- Три чудесных трофея, - сказал Старик.
- Ну, сегодня даже рядом с добычей Карла мои куду очень недурны, -
отозвался я.
Да, как ни странно, это было так. Я примирился с удачей Карла и
радовался за него. Право же, все три пары рогов были хороши, и такие
длинные!
- Я рад, что вам полегчало, - сказал Старик. - Мне тоже.
- Ей-богу, я очень рад за Карла, - сказал я от всей души. - С меня
хватит того, что я добыл.
- Как все-таки сильны в нас первобытные инстинкты, - отозвался Старик.
- Дух соперничества побороть невозможно. А он все портит.
- Я от него избавился. Теперь все в порядке. Очень интересная была
поездка.
- Ну еще бы!
- Скажите, Старик, что это за обычай у туземцев, когда жмут руку и
тянут за большой палец?
- Это значит, что они как бы признают вас кровным братом. А кто тянул
вас за палец?
- Все, кроме Камау.
- Вот это здорово! Вы становитесь в Африке своим человеком, - заметил
Старик. - Ну и молодчина! А скажите, вы в самом деле такой превосходный
следопыт и стрелок?
- Идите к черту!
- А М'Кола тоже тянул вас за палец?
- Да.
- Так, так. Ну, идемте, позовем маленькую Мемсаиб и будем завтракать.
Хотя, по правде сказать, я не очень проголодался.
- А я - очень. Почти два дня ничего не ел.
- Но пиво пили, конечно?
- Разумеется.
- А пиво та же еда.
Мы позвали Мемсаиб и Карла и весело позавтракали всей компанией.
Месяц спустя Мама, Карл и его жена - она присоединилась к нам в Хайфе
- сидели на солнышке у каменной стены на берегу Тивериадского озера,
закусывали, пили вино и смотрели на гагар. Холмы отбрасывали тень на
озеро, такое тихое и недвижное, что вода казалась стоячей. Стая гагар,
плавая, оставляли круги на поверхности. Я пробовал сосчитать этих птиц и
размышлял, почему о них не упомянуто в Библии. В конце концов я решил, что
те, кто писал Библию, не были натуралистами.
- Нет, меня не тянет ходить по воде, - сказал Карл, глядя на унылое
озеро. - Один раз это было проделано, и хватит!
- Знаете, - сказала Мама, - я уже многого не помню. Не помню даже лица
мистера Джексона. А оно так прекрасно! Я все думаю, думаю о нем, но не
могу себе его представить. Это ужасно. На фотографии он совсем не тот. Еще
немного, и я совсем забуду его лицо. Уже и сейчас я его помню смутно.
- Вам не следует его забывать, - сказал Карл моей жене.
- А я его отлично помню, - вмешался я. - Вот погоди, напишу для тебя
когда-нибудь повесть и расскажу в ней о старике Джексоне.
