нашу цивилизованную безмятежность чувств слишком легко нам достающейся,
слишком, как выражается Дикарь, дешевой; и, пользуясь случаем, я хотел бы
привлечь внимание Вашего Фордейшества к..."
Мустафа не знал, гневаться ему или смеяться. Этот нуль суется читать
лекции о жизнеустройстве ему, Мустафе Монду! Такое уж ни в какие ворота не
лезет! Да он с ума сошел! "Человечку необходим урок", -- решил
Главноуправитель; но тут же густо рассмеялся, закинув голову. И мысль об
уроке отодвинулась куда-то вдаль.
1 Точнее говоря, такой скоростью полета обладал Пак -- персонаж "Сна в
летнюю ночь" (см. акт II, сц. 1, с. 175).
Посетили небольшой завод осветительных устройств для вертопланов,
входящий в Корпорацию электрооборудования. Уже на крыше были встречены и
главным технологом, и администратором по кадрам (ибо рекомендательное
письмо-циркуляр Главноуправителя обладало силой магической). Спустились в
производственные помещения.
-- Каждый процесс, -- объяснял администратор, -- выполняется по
возможности одной группой Бокановского.
И действительно, холодную штамповку выполняли восемьдесят три чернявых,
круглоголовых и почти безносых дельтовика. Полсотни четырехшпиндельных
токарно-револьверных автоматов обслуживались полусотней горбоносых рыжих
гамм. Персонал литейной составляли сто семь сенегальцев-эпсилонов, с бутыли
привычных к жаре. Резьбу нарезали тридцать три желто-русые, длинноголовые,
узкобедрые дельтовички, ростом все как одна метр шестьдесят девять
сантиметров (с допуском плюс-минус 20 мм). В сборочном цехе два выводка
гамма-плюсовиков карликового размера стояли на сборке генераторов. Ползла
конвейерная лента с грузом частей; по обе стороны ее тянулись низенькие
рабочие столы; и друг против друга стояли сорок семь темноволосых карликов и
сорок семь светловолосых. Сорок семь носов крючком -- и сорок семь курносых;
сорок семь подбородков, выдающихся вперед, -- и сорок семь срезанных.
Проверку собранных генераторов производили восемнадцать схожих как две капли
воды курчавых шатенок в зеленой гамма-форме; упаковкой занимались тридцать
четыре коротконогих левши из разряда "дельта-минус", а погрузкой в ожидающие
тут же грузовики и фургоны -- шестьдесят три голубоглазых, льнянокудрых и
веснушчатых эпсилон-полукретина.
"О дивный новый мир..." Память злорадно подсказала Дикарю слова
Миранды. "О дивный новый мир, где обитают такие люди".
-- И могу вас заверить, -- подытожил администратор на выходе из завода,
-- с нашими рабочими практически никаких хлопот. У нас всегда...
Но Дикарь уже убежал от своих спутников за лавровые деревца, и там его
вырвало так, будто не на твердой земле он находился, а в вертоплане,
попавшем в болтанку.
"Дикарь, -- докладывал письменно Бернард, -- отказывается принимать
сому, и, по-видимому, его очень удручает то, что Линда, его м..., пребывает
в постоянном сомотдыхе. Стоит отметить, что, несмотря на одряхление и крайне
отталкивающий вид его м... Дикарь зачастую ее навещает и весьма привязан к
ней -- любопытный пример того, как ранняя обработка психики способна
смягчить и даже подавить естественные побуждения (в данном случае --
побуждение избежать контакта с неприятным объектом)".
В Итоне они приземлились на крыше школы. Напротив, за прямоугольным
двором, ярко белела на солнце пятидесятидвухэтажная Лаптонова Башня. Слева
-- колледж, а справа -- Итонский храм песнословия возносили свои веками
освященные громады из железобетона и витагласа1. В центре прямоугольника,
ограниченного этими четырьмя зданиями, стояло причудливо-старинное изваяние
господа нашего Форда из хромистой стали.
Вышедших из кабины Дикаря и Бернарда встретили доктор Гэфни, ректор и
мисс Кийт, директриса.
-- А близнецов у вас здесь много? -- тревожно спросил Дикарь, когда
приступили к обходу.
-- О нет, -- ответил ректор. -- Итон предназначен исключительно для
мальчиков и девочек из высших каст. Одна яйцеклетка -- один взрослый
организм. Это, разумеется, затрудняет обучение. Но поскольку нашим питомцам
предстоит брать на плечи ответственность, принимать решения в непредвиденных
и чрезвычайных обстоятельствах, бокановскизация для них не годится. --
Ректор вздохнул.
1 Стекло, пропускающее ультрафиолетовые лучи.
Бернарду между тем весьма пришлась по вкусу мисс Кийт.
-- Если вы свободны вечером в любой понедельник, среду или пятницу,
милости прошу, -- говорил он ей. -- Субъект, знаете ли, занятный, --
прибавил он, кивнув на Дикаря. -- Оригинал.
Мисс Кийт улыбнулась (и Бернард счел улыбку очаровательной),
промолвила: "Благодарю вас", сказала, что с удовольствием принимает
приглашение.
Ректор открыл дверь в аудиторию, где шли занятия с плюс-плюс-альфами.
Послушав минут пять, Джон озадаченно повернулся к Бернарду.
-- А что это такое -- элементарная теория относительности? -- шепотом
спросил он. Бернард начал было объяснять, затем предложил пойти лучше
послушать, как обучают другим предметам.
В коридоре, ведущем в географический зал для мипус-бет, они услышали за
одной из дверей звонкое сопрано:
-- Раз, два, три, четыре, -- и тут же новую, усталораздраженную
команду: -- Отставить.
-- Мальтузианские приемы, -- объяснила директриса. -- Наши девочки,
конечно, в большинстве своем неплоды. Как и я сама, -- улыбнулась она
Бернарду. -- Но есть у нас учениц восемьсот нестерилизованных, и они
нуждаются в постоянной тренировке.
В географическом зале Джон услышал, что "дикая резервация -- это
местность, где вследствие неблагоприятных климатических или геологических
условий не окупились бы расходы на цивилизацию". Щелкнули ставни; свет в
зале погас; и внезапно на экране, над головой у преподавателя, возникли
penitentes1, павшие ниц пред богоматерью Акомской (знакомое Джону зрелище);
стеная, каялись они в грехах перед распятым Иисусом, перед Пуконгом в образе
орла. А юные итонцы в зале надрывали животики от смеха. Penitentes
поднялись,
1 Кающиеся (исп.). причитая, на ноги, сорвали с себя верхнюю одежду и
узловатыми бичами принялись себя хлестать. Смех в зале до того разросся, что
заглушил даже стоны бичующихся, усиленные звукоаппаратурой.
-- Но почему они смеются? -- спросил Дикарь с недоумением и болью в
голосе.
-- Почему? -- Ректор обернулся к нему, улыбаясь во весь рот. -- Да
потому что смешно до невозможности.
В кинематографической полумгле Бернард отважился на то, на что в
прошлом вряд ли решился бы даже в полной темноте. Окрыленный своей новой
значимостью, он обнял директрису за талию. Талия гибко ему покорилась. Он
хотел уже сорвать поцелуйчик-другой или нежно щипнуть, но тут снова
щелкнули, открылись ставни.
-- Пожалуй, продолжим осмотр, -- сказала мисс Кийт, вставая.
-- Вот здесь у нас, -- указал ректор, пройдя немного по коридору, --
гипнопедическая аппаратная.
Вдоль трех стен помещения стояли стеллажи с сотнями проигрывателей --
для каждой спальной комнаты свой проигрыватель; четвертую стену всю занимали
полки ячейки с бумажными роликами, содержащими разнообразные гипнопедические
уроки.
-- Ролик вкладываем сюда, -- сказал Бернард, перебивая ректора, --
нажимаем эту кнопку...
-- Нет, вон ту, -- поправил досадливо ректор.
-- Да, вон ту. Ролик разматывается, печатная запись считывается,
световые импульсы преобразуются селеновыми фотоэлементами в звуковые волны
и...
-- И происходит обучение во сне, -- закончил доктор Гэфни.
-- А Шекспира они читают? -- спросил Дикарь, когда, направляясь в
биохимические лаборатории, они проходили мимо школьной библиотеки.
-- Ну разумеется, нет, -- сказала директриса, зардевшись.
-- Библиотека наша, -- сказал доктор Гэфни, -- содержит только
справочную литературу. Развлекаться наша молодежь может в ощущальных
кинозалах. Мы не поощряем развлечений, связанных с уединением.
По остеклованной дороге прокатили мимо пять автобусов, заполненных
мальчиками и девочками; одни пели, другие сидели в обнимку, молча.
-- Возвращаются из Слау, из крематория, -- пояснил ректор (Бернард в
это время шепотом уговаривался с директрисой о свидании сегодня же вечером).
-- Смертовоспитание начинается с полутора лет. Каждый малыш дважды в неделю
проводит утро в Умиральнице. Там его ожидают самые интересные игрушки и
шоколадные пирожные. Ребенок приучается воспринимать умирание, смерть как
нечто само собою разумеющееся.
-- Как любой другой физиологический процесс, -- вставила авторитетно
директриса.
Итак, с нею договорено. В восемь часов вечера, в "Савое".
На обратном пути в Лондон они сделали краткую остановку на крыше
Брентфордской фабрики телеоборудования.
-- Подожди, пожалуйста, минутку, я схожу позвоню, -- сказал Бернард.
Ожидая, Дикарь глядел вокруг. Главная дневная смена как раз кончилась.
Рабочие низших каст толпились, выстраивались в очередь у моновокзала --
сотен семь или восемь гамм, дельт и эпсилонов обоего пола, то есть не более
дюжины одноликих и одноростых выводков. Длинной гусеницей ползла очередь к
окошку. Вместе с билетом кассир совал каждому картонную коробочку.
-- Что в этих... этих малых ларчиках? -- вспомнив слово из
"Венецианского купца", спросил Дикарь возвратившегося Бернарда.
-- Дневная порция сомы, -- ответил Бернард слегка невнятно; он
подкреплял энергию -- жевал Гуверову секс-гормональную резинку. -- Кончил
смену -- получай сому. Четыре полуграммовых таблетки. А по субботам --
шесть.
Он взял Джона дружески под руку и направился с ним к вертоплану.
Ленайна вошла в раздевальню, напевая.
-- У тебя такой довольный вид, -- сказала Фанни.
-- Да, у меня радость, -- отвечала Ленайна. (Жжик! -- расстегнула она
молнию.) -- Полчаса назад позвонил Бернард. (Жжик, жжик! -- сняла она
шорты.) У него непредвиденная встреча. (Жжик!) Попросил сводить Дикаря
вечером в ощущалку. Надо скорей лететь. -- И она побежала в ванную кабину.
"Везет же девушке", -- подумала Фанни, глядя вслед Ленайне. Подумала
без зависти; добродушная Фанни просто констатировала факт. Действительно,
Ленайне повезло. Не на одного лишь Бернарда, но в щедрой мере и на нее
падали лучи славы Дикаря (самая модная, самая громкая сенсация момента!) и
озаряли ее малозначительную личность. Ведь сама руководительница
Фордианского союза женской молодежи 1 попросила ее прочесть лекцию о Дикаре!
Ведь Ленайну пригласили на ежегодный званый обед клуба "Афродитеум"! Ведь ее
уже показывали в "Ощущальных новостях" -- зримо, слышимо и осязаемо явили
сотням миллионов жителей планеты!
Едва ль менее лестной для Ленайны была благосклонность видных лиц.
Второй секретарь Главноуправителя пригласил ее на ужин-завтрак. Один из
своих уикендов Ленайна провела с верховным судьей, другой -- с
архипеснословом Кентерберийским. Ей то и дело звонил глава Корпорации
секреторных продуктов, а с заместителем управляющего Европейским банком она
слетала в Довиль2.
-- Чудесно, что и говорить. Но, -- призналась Ленайна подруге, -- у
меня какое-то такое чувство, точно я получаю все это обманом. Потому что
первым делом,
1 Здесь и в других местах автор иронически переиначивает названия
известных буржуазных учреждений и организаций (Христианский союз женской
молодежи, клуб "Атенум" и т д.)
2 Приморский город во Франции. конечно, все они допытываются, какой из
Дикаря любовник. И приходится отвечать, что не знаю. -- Она поникла головой.
