родительской любви и пренебрежения, с какой представители правящего класса
нередко взирают на "низшие расы". Неразрешимость этой проблемы отдаляла
наступление часа "ноль" Перемены.
Адирондакский стасис послужил ключом. Об изменениях в тактике Мак-Фи
объявил на заседании клуба вечером того самого дня, когда Гамильтона
посетил Дарлингтон Смит. Дикорожденным - и детям, и взрослым - предстояло
быть помещенными в стасис на неопределенный срок. Это была гуманная акция -
пленникам не причинят никакого вреда, а в отдаленном будущем они даже будут
освобождены. После собрания Мак-Фи поинтересовался у Гамильтона, что он
думает об этом плане.
- Вероятно, он окажется популярным, - согласился Гамильтон. - Но что с ними
делать после освобождения?
Сначала Мак-Фи удивился, а потом рассмеялся.
- Но мы же с вами практичные люди, - негромко проговорил он.
- Вы имеете в виду...
- Конечно. Только держите рот на замке.
Филлис решила, что пришла пора прервать мрачные размышления Гамильтона.
- Что вас грызет, Филти? - спросила она. - Вы и двух слов не проронили с
тех пор, как мы здесь.
Вздрогнув, он вернулся к действительности.
- Пустяки, - солгал он, подавив желание рассказать ей обо всем. - Вы и сами
были не слишком разговорчивы. Что у вас на уме?
- Я только что выбрала имя для нашего сына, - призналась она.
- Боже милостивый! А не находите ли вы, что это несколько преждевременно?
По-моему, вы прекрасно знаете, что у нас никогда не будет детей.
- Это еще вопрос.
- Хм-м-м! - протянул Гамильтон. - И какое же имя выбрали вы для этого
гипотетического отпрыска?
- Теобальд - "Смелый ради народа", - мечтательно произнесла она.
- "Смелый ради..." Лучше пусть будет Джабез.
- Джабез? Что это значит?
- "Он принесет горе".
- "Он принесет горе"! Филти, вы воистину непристойны [Здесь непереводимая -
увы! - игра слов. Произведенное Филлис уменьшительное от имени Феликс -
Филти (Filthy) отнюдь не является общепринятым, зато одновременно означает
"отвратительный", "мерзкий"", "развращенный", "непристойный"]!
- Знаю. Почему бы вам не махнуть на все рукой, бросить этот шумный детский
питомник и не соединиться со мной?
- Повторите помедленнее.
- Я предлагаю вам составить со мной пару.
Она казалась озадаченной.
- Что именно вы имеете в виду?
- Решайте сами. Ортожена, партнерша, любовница, зарегистрированный
компаньон, законная жена - любой контракт по вашему усмотрению.
- И чему же, - проговорила она, растягивая слова, - я должна приписать эту
неожиданную перемену в ходе ваших мыслей?
- Не так уж она неожиданна. Я думал об этом с тех самых пор... с того
момента, когда вы попытались меня застрелить.
- Тут что-то не так. Две минуты назад вы заявили, что Теобальд не только
гипотетичен, но и невозможен.
- Минуточку, - поспешно возразил Гамильтон, - я ни слова не говорил о
детях. Это - вопрос отдельный. Я говорил о нас.
- Ах так? Тогда поймите, мастер Гамильтон, что я никогда не выйду замуж за
человека, который рассматривает брак просто как сверхразвлечение.
С этими словами Филлис с деловым видом вернулась к прерванной разговором
трапезе.
На несколько минут воцарилось глубокое молчание. Нарушил его Гамильтон.
- Вы обиделись?
- Нет. На крыс не обижаются.
- Это я тоже знаю.
- Вот и хорошо. Проводите меня?
- Хотел бы, но сегодня не могу.
Расставшись с Филлис, он прямиком направился в Дом Волчицы. На этот вечер
было назначено общее собрание - причины указаны не были, но отказы ни по
каким причинам во внимание не принимались. Вдобавок это было первое
собрание, на котором Гамильтону предстояло присутствовать в новом, недавно
обретенном качестве командира полувзвода.
Двери клубной гостиной были распахнуты. Несколько собравшихся членов в
полном соответствии с инструкцией вели себя в меру весело и шумно.
Возможно, среди них затесались даже несколько непосвященных. Пока ничего
важного не происходило, их присутствие являлось даже желательным, а потом
их ненавязчиво спровадят.
Войдя и обменявшись кое с кем приветствиями, Гамильтон нацедил себе кружку
пива и уселся наблюдать, как в одном из углов гостиной мечут в цель
стрелки.
Некоторое время спустя торопливо вошел Мак-Фи. Окинув собравшихся взглядом,
он нашел глазами обоих командиров полувзводов и кивком головы приказал им
избавиться от единственного остававшегося к тому времени в клубе
постороннего. Тот был изрядно навеселе и не хотел уходить, однако серьезной
проблемы удаление его не составило. Когда он наконец ушел и двери были
заперты, Мак-Фи объявил:
- К делу, братья! - и, обращаясь к Гамильтону, добавил: - Вы знаете, что
участвуете сегодня в совещании?
Гамильтон еще только собирался ответить, когда почувствовал, что кто-то
легонько тронул его за плечо, и услышал позади себя:
- Феликс! О, Феликс!
Он обернулся. Хотя голос сразу показался Гамильтону знакомым, однако лишь
быстрота реакции позволила ему не выдать себя: это был Монро-Альфа.
- Я знал, что вы - один из нас, - счастливым голосом проговорил Клиффорд, -
я только ждал когда...
- Идите в комнату своего полувзвода! - строго приказал Мак-Фи.
- Да, сэр! Увидимся позже, Феликс.
- Разумеется, Клифф, - сердечно ответил Гамильтон.
Он последовал за Мак-Фи в зал совещаний, довольный этой краткой паузой,
давшей ему возможность привести в порядок бушующие мысли. Клифф! Великий
Бог - Клифф! Что, во имя Жизни, делает он в этом гнезде заговорщиков? И
почему он до сих пор не встречал Клиффа здесь? Разумеется, он знал почему:
для члена одного отделения было крайне маловероятно встретиться в клубе с
членом другого - разное время встреч и всякие прочие предосторожности.
Гамильтон проклял всю эту систему. Но почему именно Клифф? Клифф был самым
мягким и доброжелательным человеком из всех когда-либо носивших оружие.
Почему же именно он должен был клюнуть на эту отвратительную приманку?
Гамильтон спросил себя, не может ли Монро-Альфа, подобно ему самому, также
оказаться осведомителем, и тоже изумиться, обнаружив его здесь. А может
быть, даже и не изумиться - он вполне мог оказаться информированным о
статусе Гамильтона, хотя Феликс о нем самом ничего не знал. Но нет -
подобное предположение было явно лишено смысла. Клифф был начисто лишен
необходимых для этого способностей к лицедейству. Его эмоции всегда лежали
на поверхности. Он был прозрачен, как воздух. Актерских талантов в нем не
было ни на грош.
- Командиры! Мне приказано сообщить вам великую новость! - торжественно
провозгласил Мак-Фи и после паузы произнес:
- Час Перемены пробил!
Собравшиеся мгновенно подобрались и насторожились. Гамильтон выпрямился.
"Черт возьми! - подумал он. - Корабль отправляется, а я связан Клиффом,
этим юродивым!"
- Бурнби!
- Да, сэр.
- Вы и ваш полувзвод - главные коммуникации. Вот ваша кассета. Запоминайте
сразу. Будете сотрудничать с шефом пропаганды.
- Слушаюсь.
- Стейнвиц, вашему полувзводу поручена Центральная силовая станция.
Возьмите кассету. Харриксон!
- Да, сэр.
Процедура тянулась и тянулась. Гамильтон вполуха слушал с бесстрастным
лицом, обдумывая, как выпутаться из своей ситуации. Прежде всего, как
только удастся отсюда вырваться, необходимо предупредить Мордана. Потом,
если появится хоть какая-то возможность спасти глупца от последствий его
безумия, надо попытаться сделать это.
- Гамильтон!
- Да, сэр.
- Специальное задание. Вы...
- Одну секунду, шеф. Кое-что привлекло мое внимание - обстоятельство,
которое может оказаться опасным для движения.
- Да? - в холодном голосе Мак-фи прозвучало нетерпение.
- Один из младших членов, Монро-Альфа. Я хотел бы, чтобы его приписали ко
мне.
- Невозможно. Занимайтесь собственным делом.
- Я не нарушаю дисциплины, - хладнокровно продолжал настаивать Гамильтон. -
Так случилось, что я знаю этого человека лучше, чем любой из вас. Он
рассеян и склонен к истеричности. Это человек с неуравновешенной психикой,
но лично мне он предан. И я хочу, чтобы он находился там, где я смогу за
ним присматривать.
Мак-Фи нетерпеливо постучал пальцами по столу.
- Совершенно невозможно. Рвение у вас превосходит чувство субординации. Не
повторяйте этой ошибки. Более того, если то, о чем вы говорите, правда, то
лучше, чтобы он оставался там, где находится сейчас: мы не можем его
использовать. Мосли, вы - командир полувзвода, к которому причислен
Монро-Альфа. Наблюдайте за ним. И если понадобится - сожгите.
- Да, сэр.
- Теперь вы, Гамильтон...
С упавшим сердцем Гамильтон понял, что попытка выручить Монро-Альфу лишь
подвергла его друга еще большей опасности. Однако следующие слова Мак-Фи
рывком вернули его к действительности.
- Ваша задача - добиться встречи с окружным Арбитром генетиков Морданом.
Сожгите его на месте. И будьте особо осторожны - не дайте ему возможности
взяться за оружие.
- Его реакция мне известна, - сухо заметил Гамильтон.
Мак-Фи несколько смягчился.
- Помощь вам не понадобится, поскольку вы единственный, кто может легко
попасть к Арбитру - мы оба прекрасно это знаем.
- Совершенно верно.
- Таким образом, обстоятельство, что за вами не закреплен конкретный
полувзвод, оборачивается во благо. Представляю, как вы довольны этим
заданием - сдается мне, у вас есть и личный интерес, - и МакФи наградил
Гамильтона понимающей улыбкой.
"По очень, очень маленькому кусочку", - подумал Гамильтон. Однако сумел
изобразить подобающую случаю мрачную усмешку и ответить:
- В этом есть нечто.
- О да. Это все, джентльмены. До моего приказа никому не расходиться, а
потом - поодиночке и парами. К своим людям!
- Когда мы начинаем? - отважился кто-то спросить.
- Читайте ваши кассеты.
Гамильтон перехватил Мак-Фи на полпути из зала.
- У меня нет кассеты. Когда наступает час ноль?
- Ах да... Фактически, он еще не назначен. Будьте готовы в любой момент. И
находитесь там, где вас легко найти.
- Здесь?
- Нет. У себя дома.
- Тогда я ухожу.
- Пока не надо. Уйдете вместе с остальными. Давайте выпьем - вы поможете
мне расслабиться. Что это была за песенка - о детях космического пилота?
Она мне понравилась...
Весь следующий час Гамильтон помогал Великому Человеку расслабляться.
Полувзвод Монро-Альфы был распущен незадолго перед тем, как Мак-Фи отпустил
всех по домам. Свое новое положение одного из руководителей, пусть и не
ахти какого ранга, Гамильтон использовал для того, чтобы обеспечить им с
Клиффордом возможность просочиться наружу одними из первых. Оказавшись на
лестнице, напряженный и возбужденный перспективой предстоящих действий,
Монро-Альфа принялся что-то восторженно лепетать.
- Заткнитесь! - оборвал его Гамильтон.
- Но почему, Феликс?
- Делайте, что говорят! - свирепо приказал Гамильтон. - К вам домой!
Монро-Альфа надулся и смолк - что, в общем-то, было даже кстати: Гамильтон
не хотел с ним разговаривать, пока они не останутся наедине. По дороге он
высматривал телефон. На сравнительно небольшом расстоянии - несколько
маршей и короткий пандус - они миновали две кабины; первая была занята, на
второй светилась надпись: "Не работает". Гамильтон выругался про себя.
Они прошли мимо блюстителя, но Гамильтон даже не надеялся, что сумеет
вдолбить в отупевший и мутный мозг смысл своего сообщения. И потому, едва
двери квартиры Монро-Альфы закрылись за ними, Гамильтон быстро шагнул к
приятелю и отобрал у него оружие прежде, чем тот успел что-либо сообразить.
Монро-Альфа удивленно отпрянул.
- Зачем вы это сделали, Феликс? - вскричал он. - Что случилось?
Гамильтон с ног до головы окинул его взглядом.
