обертонами воя и рычания дикой кошки. Когда концерт закончился, Гамильтон
приказал:
- Поднимите лицо.
Она не подчинилась. Тогда он свободной рукой забрал в горсть ее волосы и
отогнул голову назад.
- Не кусаться, - предупредил Феликс, - или я выбью из вас всю эту дурь.
Укусить она его не укусила, но и не ответила на поцелуй.
- Пустая трата времени, - светским тоном резюмировал Гамильтон, - вы,
"независимые" дамы, ничего в этом искусстве не смыслите.
- Я что, плохо целуюсь? - мрачно осведомилась она.
- С тем же успехом я мог поцеловать малолетку.
- Я прекрасно умею целоваться - когда хочу.
- Сомневаюсь. И сомневаюсь, что вы вообще когда-нибудь целовались. Мужчины
редко делают авансы вооруженным девушкам.
- Неправда!
- Что, за живое задело? Но это правда, и вы сами это знаете. Даю вам шанс
доказать, что не прав, а потом мы обсудим, стоит ли вас отпускать.
- Мне больно рукам.
- Ну...
На этот раз поцелуй длился раз в восемь дольше. Наконец Гамильтон отпустил
ее, перевел дыхание, но ничего не сказал.
- Так что же?
- Юная леди, - проговорил он медленно, - я недооценил вас. Я недооценил вас
дважды.
- Теперь вы меня отпустите?
- Отпустить вас? Ни в коем случае! Это заслуживает повторения.
- Нечестно!
- Леди, - совершенно серьезно проговорил Гамильтон, - честность - понятие
совершенно отвлеченное. Кстати, как вас зовут?
- Лонгкот Филлис. Но не уклоняйтесь от темы.
- Так как насчет повторения?
- Ох, ладно...
Гамильтон совсем отпустил свою пленницу, и тем не менее повторение
оказалось столь же продолжительным и захватывающим дух. Отстранившись,
Филлис запустила пальцы ему в волосы и растрепала их.
- Вы негодяй! Грязный негодяй!
- В ваших устах это звучит как комплимент, Филлис. Выпьем?
- Не откажусь.
Гамильтон предложил гостье выбрать напиток, торжественно извлек и наполнил
бокалы, превратив будничные действия в пышную церемонию, в конце которой
встал и торжественно предложил:
- Выпьем за мир?
- Сейчас? Сдается мне, время еще не пришло. Я хочу поймать вас вооруженным.
- Лучше не надо. Вы доблестно сражались и были побиты с честью. Правда, я
шлепнул вас - но и вы меня укусили. Так что мы квиты.
- А как насчет поцелуев?
Гамильтон улыбнулся.
- Это тоже был равный достойный обмен. Не будьте столь обидчивы. Я не хочу,
чтобы вы за мной охотились. Давайте! Мир - и пусть прошлое останется в
прошлом!
Он поднял бокал, перехватил ее взгляд - и Филлис невольно улыбнулась.
- Ладно, да будет мир.
- Повторим?
- Нет, спасибо. Мне пора идти.
- Что за спешка?
- Мне и в самом деле пора. Могу я теперь получить свой бластер?
Гамильтон вытащил излучатель из ящика, полюбовался и смахнул с оружия
пылинку.
- Он мой - и вы это знаете. Я его выиграл.
- Но вы же не оставите его себе!
- Именно это я имел в виду, утверждая, что вы, вооруженные дамы, лишь
претендуете на мужские роли. Мужчина никогда не попросил бы оружия обратно.
Он скорее надел бы повязку.
- Вы оставите бластер себе?
- Нет. Но хотел бы, чтоб вы его больше не носили.
- Почему?
- Потому что хочу пригласить вас пообедать сегодня со мной. И я буду
чувствовать себя дураком, сопровождая вооруженную женщину.
Филлис внимательно посмотрела на него.
- Странный вы человек, Гамильтон Феликс. Побить девушку - и потом
пригласить ее пообедать...
- Так вы согласны?
- Да, - она отстегнула пояс с кобурой и бросила его Гамильтону. - Потом
отошлете его мне. Адрес - на рукоятке.
- В двадцать ноль-ноль?
- Или на несколько минут позже.
- Знаете ли, Филлис, - проговорил он, распахивая перед девушкой дверь, - у
меня предчувствие, что у нас с вами впереди великое множество развлечений!
Девушка одарила его долгим взглядом.
- Поживем - увидим.
Глава 5
"Просто я более или менее честен..."
Закрыв дверь, Гамильтон вернулся в комнату. Предстояло немало дел - и
срочных. Он подошел к телефону и вызвал Монро-Альфу.
- Клифф? Я вижу, вы уже на службе? Будьте у себя, - и он повесил трубку, не
снизойдя до каких-либо объяснений.
Когда вскоре Феликс появился в кабинете Монро-Альфы, тот встретил его с
обычной церемонностью.
- Доброе утро, Феликс. Мне кажется - или вы действительно чем-то
обеспокоены? Что-нибудь не в порядке?
- Не совсем. Я хочу попросить вас об одолжении. Но скажите - с вами-то что
случилось?
- Со мной? Что вы имеете в виду?
- Вчера вы напоминали труп недельной свежести, а сегодня прямо-таки
искритесь и светитесь. И сплошные птичьи трели на устах... Что за
метаморфоза?
- Не думал, что это так бросается в глаза. Но я действительно в приподнятом
настроении.
- Почему? Ваша денежная машина объявила о новых дивидендах?
- Разве вы не смотрели утренние новости?
- Признаться, нет. А что случилось?
- Они вскрыли Адирондакский стасис.
- Ну и?..
- Там оказался человек. Живой человек.
Брови Гамильтона поползли вверх.
- Это, конечно, интересно - если только правда. Но не хотите ли вы сказать,
будто появление этого ожившего питекантропа является подлинной причиной
вашей детской радости?
- Неужели вы не понимаете, Феликс? Неужели не ощущаете значения
свершившегося? Ведь он явился к нам из золотого века, он - сын тех простых
и прекрасных дней, когда род людской еще не успел испортить себе жизнь
кучей бессмысленных усложнений. Только подумайте, о чем он может нам
рассказать!
- Может быть... Из какого он года?
- М-м-м... Из тысяча девятьсот двадцать шестого - по старому стилю.
- Тысяча девятьсот двадцать шестой... Погодите-ка... Конечно, я не историк,
но что-то не припоминаю, чтобы то время было такой уж сияющей утопией.
По-моему, довольно примитивный век.
- Об этом я и говорю - он был прост и прекрасен. Я тоже не историк, но
встретил вчера человека, который немало порассказал мне об этом периоде. Он
специально изучал ту эпоху, - и Монро-Альфа пустился в восторженное
изложение концепции Фрисби Джеральда о жизни в начале XX века.
Гамильтон выждал, пока Клиффорд не смолкнет на мгновение, чтобы перевести
дыхание, и тогда вклинился в монолог:
- Не знаю, не знаю, но сдается мне, что у вас концы с концами не вяжутся.
- Почему?
- Видите ли, я вовсе не считаю, будто нашему времени незачем желать ничего
лучшего, но уж в прошлом лучшего точно не сыскать. Нет, Клифф, клич:
"Вернемся к добрым старым временам!" - это чушь. При минимальных усилиях мы
научились получать гораздо больше, чем это было возможно когда-либо - на
всем протяжении истории.
- Ну, конечно, - едко заметил Монро-Альфа, - если вам не уснуть, пока
кроватка не укачает да не споет колыбельную...
- Бросьте. При необходимости я мог бы спать хоть на камнях, но сворачивать
с шоссе, просто чтобы потрястись на ухабах - увольте.
Монро-Альфа промолчал. Гамильтон почувствовал, что приятель уязвлен его
словами, и добавил:
- Разумеется, это всего лишь мое субъективное мнение. Может быть, вы и
правы. Забудем об этом.
- О каком одолжении вы говорили?
- Ах да. Вы знаете Мордана, Клифф?
- Окружного Арбитра?
- Его самого. Мне нужно, чтобы вы позвонили ему и договорились о встрече со
мной - то есть с вами, я имею в виду.
- Зачем он мне?
- Вам он и не нужен. На встречу явлюсь я.
- К чему такие сложности?
- Не задавайте вопросов, Клифф. Просто сделайте это для меня.
- Вы играете со мной втемную... - Монро-Альфа откровенно колебался. -
Это... чистое дело?
- Клифф!
- Простите, Феликс, - Монро-Альфа покраснел. - Я знаю, что, если о чем-то
просите вы, в этом не может быть ничего неблаговидного. Но как я добьюсь
его согласия?
- Проявите настойчивость - и он придет.
- Куда, кстати?
- Ко мне... нет, так не пойдет. Давайте - к вам домой.
- Хорошо. Когда?
- В полдень.
Мордан явился на встречу, хотя и выглядел весьма озадаченным. Однако при
виде Гамильтона лицо его вытянулось еще больше.
- Феликс? Что вас сюда привело?
- Желание повидаться с вами, Клод.
- А где же наш хозяин?
- Его не будет, Клод. Все это устроил я. Мне нужно было поговорить с вами,
но сделать этого открыто я не мог.
- В самом деле? Почему же?
- Потому что у вас в офисе завелся шпион.
Мордан хранил выжидательное молчание.
- Но прежде чем говорить об этом, - продолжал Гамильтон после короткой
паузы, - я хотел бы задать вопрос: это вы напустили на меня Лонгкот Филлис?
Теперь Мордан откровенно встревожился.
- Разумеется, нет. Вы с ней встречались?
- А как же! Вы подобрали для меня очаровательную ведьмочку.
- Не судите опрометчиво, Феликс. Может быть, она и экстравагантна, но во
всем остальном в полном порядке. Ее карта восхитительна.
- О'кей, о'кей. Признаться, от этой встречи я получил удовольствие. А
сейчас просто хотел удостовериться, что вы не пытались со мной хитрить.
- Ни в коем случае, Феликс.
- Прекрасно. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы задать этот вопрос.
Я утверждаю, что в вашем офисе есть шпион, поскольку наш с вами приватный
разговор стал известен и там, где знать об этом совсем не обязательно. - И
тут Гамильтон коротко рассказал о своем знакомстве с Мак-Фи Норбертом и
последующем визите в Дом Волчицы. - Они именуют себя "Клубом выживших". На
первый взгляд - просто объединение любителей выпивки в составе ложи. Но на
деле он служит "крышей" для шайки революционеров.
- Продолжайте.
- Они пришли к выводу, что я им подхожу - и я решил подыграть, поначалу
больше из любопытства. А затем обнаружил вдруг, что зашел слишком далеко и
обратной дороги нет, - Гамильтон сделал паузу.
- Да?
- Я примкнул к ним. Мне показалось, что это будет полезнее для здоровья. Не
уверен, но подозреваю, что прожил бы не слишком долго, если бы не присягнул
на верность идее. Они играют всерьез, Клод. - Феликс вновь сделал паузу,
потом продолжил: - Помните ту заварушку, которая нас познакомила?
- В ресторане? Разумеется.
- Доказательств у меня нет, но объяснить ее можно, только допустив, что
охотились не за мной, а за вами. Вы - один из тех, кого им нужно убрать,
чтобы осуществить свои планы.
- И что же это за планы?
- Детали мне не известны... пока. Но суть в том, что они против
существующей генетической политики. И против демократических свобод. Они
хотят создать то, что именуют "научным" государством, руководить которым
должны "прирожденные" лидеры. Сами они считают этими "прирожденными
лидерами" себя. И питают глубокое отвращение к синтетистам вашего типа,
поддерживающим современное "отсталое" государство. Придя к власти, они
намерены удариться в широкие биологические эксперименты. Общество, по их
словам, должно стать единым организмом, отдельные части которого будут
специализироваться на выполнении различных специальных функций. Настоящие
люди, супермены - то есть они сами, - будут находиться наверху, а все
остальное население - конструироваться их генетиками по мере необходимости.
- Все это выглядит на удивление знакомым, - невесело усмехнулся Мордан.
- Понимаю, что вы имеете в виду. Империя Великих Ханов. Но на это у них
готов ответ: Ханы были дураки и не знали, что и как делать. А эти мальчики
знают. Их идеи на сто процентов отечественного производства, и любые
аллюзии, связывающие их намерения и политику Ханов - всего лишь результат
вашего недомыслия.
- Так...
Наступило долгое молчание. Наконец Гамильтон потерял терпение.
- Ну?
- Зачем вы мне все это рассказали, Феликс?
- Как зачем? Чтобы вы могли что-то предпринять.
- Но почему вы хотите, чтобы мы приняли какие-то меры? Подумайте...
пожалуйста. В тот раз вы заявили мне, что жизнь - такая, как она есть -
