ш_е_с_т_ь _д_ю_й_м_о_в _н_а _ф_у_т _п_о_в_т_о_р_и.
Я кое-как выстукал "_п_о_н_и_м_а_ю_", продолжая делать вид, что ем.
4
Мы заступили на пост в полночь. Как только разводящий отошел, я
рассказал Зебу все, что узнал от Хвалы, и спросил, знает ли он что-нибудь
еще. Он не знал. Я хотел поговорить, но он оборвал меня. Мне показалось,
что он нервничает даже больше, чем я.
Так что я встал на пост и постарался выглядеть бдительным и бодрым.
Мы стояли на северном конце западного укрепления. Тут же находился один из
входов во дворец. Прошел час, и я уловил движение в дверях. Это была
женщина. Она была ростом ниже Магдалины, и я так никогда и не узнал, кто
была та, что протянула мне клочок бумаги и исчезла снова в коридоре.
Я подошел к Зебу.
- Что делать? Прочесть с фонариком? Это рискованно.
- Разверни ее.
Я развернул записку и обнаружил, что надпись светится в темноте. Я
мог прочесть ее, но для Глаза свет ее был слишком слаб, чтобы он мог
что-либо различить.
"В середине дежурства, в момент, когда пробьют часы, войдите во
дворец через дверь, из которой Вы получили эту записку. Через сорок шагов
будет лестница налево. Поднимитесь на два пролета. Пройдите еще пятьдесят
шагов по коридору на север. Освещенный коридор направо ведет к кельям
девственниц. У дверей будет стоять часовой. Он не будет сопротивляться, но
Вы должны взорвать парализующую бомбу, чтобы у него было алиби. Келья,
которая Вам нужна, находится в дальнем конце центрального коридора,
идущего с запада на восток. Над дверью горит свет, и у дверей сторожит
дежурная девственница. Она не из наших. Вы должны нейтрализовать ее, но ни
в коем случае не убивать и не причинять ей вреда. Заклейте ей рот и глаза
лентой и свяжите ее же одеждой. Возьмите ключи, войдите в келью и вынесите
сестру Юдифь. Она, возможно, будет без сознания. Принесите ее на пост и
передайте дежурному офицеру.
Действуйте быстро, особенно с того момента, как парализуете часового,
так как Глаз может заметить Вас в освещенном коридоре, и тогда начнется
тревога.
Не глотайте записку - чернила ядовиты. Бросьте ее в дезинтегратор
наверху лестницы.
Желаем успеха".
Зеб прочел записку через мое плечо.
- Все, что тебе понадобится, - мрачно сказал он, - так это
способность творить чудеса. Боишься?
- Да.
- Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
- Нет, думаю нам лучше выполнять все как приказано.
- Да, насколько я знаю нашего Мастера. А кроме того, может случиться,
что мне придется кого-нибудь срочно пристукнуть, пока тебя не будет. Я
буду прикрывать тыл.
- Правильно.
- Ну теперь давай помолчим и вернемся на пост.
Как только часы прозвенели середину дежурства, я прислонил к стене
копье, снял меч, кирасу и шлем - всю церемониальную чепуху, которую
положено было носить, но которая не помогла бы мне в моем деле. Зеб пожал
мне руку. И я пошел.
Два, четыре, шесть, сорок шагов. Я пошарил рукой по темной стене и
обнаружил вход. Вот и ступеньки! Я уже оказался в той части дворца, в
которой до этого не бывал. Я передвигался в абсолютной темноте, надеясь
только на правильность инструкции. Один пролет, второй... Я чуть не
грохнулся, наступив на "верхнюю" ступеньку, которой не было.
Где же теперь дезинтегратор? Он должен находиться, как обычно, на
уровне пояса наверху лестницы. Я лихорадочно размышлял, не зажечь ли свет,
когда неожиданно нащупал крышку и запор. Со вздохом облегчения я выкинул
улику, которая могла подвести стольких людей. Я уже было отошел, как вдруг
меня охватила паника. Действительно ли это дезинтегратор? Может быть,
грузовой лифт? Я снова нащупал в темноте задвижку и сунул внутрь руку.
Руку прожгло даже сквозь перчатку. Я с облегчением выдернул ее и дал себе
слово доверять инструкции. Но через сорок шагов коридор раздвоился, о чем
в инструкции не было ни слова. Я присмотрелся. И тут увидел шагах в
двадцати слабо освещенный проем и стражника перед ним. Стражник был один
из наших, но я решил не рисковать. Я достал парализующую бомбу, поставил
указатель на минимум, сорвал кольцо и подождал пять секунд. Потом кинул ее
и нырнул за угол.
Подождав еще пять секунд, я высунул голову из-за угла. Охранник лежал
на полу, и из царапины на лбу - видно, его задело осколком оболочки бомбы
- сочилась кровь. Я бросился вперед, перешагнул через него, стараясь
одновременно и бежать и казаться неспешно идущим. Центральный коридор
общежития девственниц был слабо освещен, только синие лампы горели под
потолком. Я достиг конца коридора и замер. Сестра, которая должна была
ходить у двери дозором, сидела на полу, прислонившись к двери спиной.
Может быть, она задремала, потому что подняла голову не сразу. Но
когда она увидела меня, то мне ничего не оставалось, как броситься к ней и
зажать ей рот перчаткой. Я несильно ударил ее по шее ребром ладони, и она
обмякла.
Сначала половину клейкой ленты на рот, потом столько же на глаза,
затем сорвать плащ и связать ее им, - и быстрее, быстрее, быстрее, потому
что чиновник Безопасности мог уже получить сигнал от Глаза над лежавшим
без чувств часовым. Я нашел ключи на цепочке, обвязанной вокруг ее кисти,
и поднялся, мысленно прося у нее прощения. Она казалась похожей на ребенка
и была даже беспомощнее, чем Юдифь.
Но долго размышлять об этом я не мог. Я нашел нужный мне ключ, открыл
дверь - и моя любимая оказалась у меня на руках.
Она спала глубоким сном и застонала, когда я ее поднял, но не
проснулась. Халат ее распахнулся, и я увидел, что они с ней сделали. Я
поклялся самой страшной клятвой отплатить за все семижды, если тот, кто
виноват в этом, сможет выдержать.
Стражник лежал там же, где я его оставил. Я уже было решил, что мне
удалось провести всю операцию, никого не разбудив и не встретив, как
услышал сдавленный крик из коридора позади. Почему это женщинам не спится
по ночам?
Я не мог заставить ее замолчать и просто побежал. Завернув за угол, я
оказался в темноте, пробежал мимо лестницы, и мне пришлось вернуться и
нащупывать ее, потом ощупью спускаться по ступенькам. Сзади раздавались
крики и женский визг.
В тот момент, когда я добежал до выхода из дворца и, обернувшись,
увидел черный портал, всюду зажегся свет и зазвучали сигналы тревоги. Я
пробежал еще несколько шагов и почти упал на руки капитана ван Эйка. Он,
не говоря ни слова, взял Юдифь на руки и тут же пропал за углом дворца.
Я стоял и, ничего еще не соображая, смотрел ему вслед, когда Зеб
вернул меня к реальности, притащив мою амуницию.
- Одевайся! - прошипел он. - Тревога для нас! Ты обязан охранять
дворец.
Он помог мне завязать ножны, надеть кирасу и шлем, а потом сунул в
руку копье. Затем мы встали спина к спине у портала, вытащили из кобур
пистолеты и спустили предохранители, как и было положено по уставу. В
ожидании дальнейших указаний мы не имели права двинуться, так как тревога
началась не на нашем посту.
Несколько минут мы стояли как статуи. Слышали звуки шагов, голоса.
Кто-то из старших офицеров пробежал мимо нас во дворец, натягивая на ходу
кирасу поверх пижамы. Я чуть было не застрелил его, прежде чем он успел
ответить пароль. Потом мимо пробежали ангелы из резерва во главе с
разводящим.
Мало-помалу суматоха стихла. Свет продолжал гореть, но кто-то
догадался выключить сирены. Зеб решился прошептать:
- Что случилось, черт возьми? Все в порядке?
- И да и нет, - ответил я и рассказал о беспокойной сестре.
- Да-а-а! Это научит тебя не заигрывать с сестрами, когда находишься
при исполнении служебных обязанностей.
- Я не заигрывал. Она просто выскочила из своей кельи.
- Я не имел в виду сегодняшнюю ночь, - сказал Зеб.
Я замолчал.
Через полчаса, задолго до конца смены, мимо нас снова промаршировал
резерв. Разводящий остановил его, и нас сменили. Мы зашагали к караулке,
останавливаясь еще два раза на пути, чтобы сменить другие посты.
5
Нас построили в зале и продержали по стойке смирно пятьдесят
бесконечных минут, тогда как дежурный офицер прогуливался перед строем и
рассматривал нас. Один из легатов во втором ряду переступил с ноги на
ногу. На это никто бы не обратил внимания на смотре, даже в присутствии
самого Пророка, но сейчас командир приказал капитану ван Эйку записать его
имя.
Капитан Питер был разгневан точно так же, как и его начальник. Он
тоже придирался ко всему и даже остановился передо мной и приказал дать
мне наряд вне очереди за то, что сапоги мои плохо блестели. Это была
наглая ложь, если, конечно, я не замарал их во время своих похождений. Но
я не осмелился опустить глаза и проверить, так ли это, и не отрывал
взгляда от холодных глаз капитана.
Его поведение напомнило мне слова Зеба об интриге. Ван Эйк вел себя
так, как должен вести офицер, которого подвели подчиненные. Как бы я себя
сейчас чувствовал, если бы ничего не знал?
Злым, решил я. Злым и несправедливо обиженным. Сначала
заинтересовался бы событиями, а затем разозлился бы за то, что меня
заставляют стоять по стойке смирно, как плебея. Они хотели взять нас
измором. А как бы я думал об этом, скажем, два месяца назад? Я бы был
уверен в своей чистоте и, естественно, унижен и оскорблен - ждать, как
пария в очереди за продовольственной карточкой! Как кадет-мальчишка!
Через час, к тому времени, когда прибыл командующий охраной, я довел
себя до белого каления. Довел я себя искусственно, но эмоции были самые
настоящие.
Командующего я не любил никогда. Это был низенький человечек с
холодными глазами, и он имел привычку смотреть сквозь младших офицеров
вместо того, чтобы смотреть на них. И вот он стоит перед нами в
распахнутой сутане, положив руки на рукоять меча.
- Помоги мне, боже, и это ангелы господа! - произнес он мягко в
полной тишине и затем выкрикнул: - Ну!
Никто не ответил.
- Молчите? - кричал он. - Кое-кто из вас об этом знает. Отвечайте!
Или вас всех на допрос отослать?
По рядам пробежал гул, но никто так и не заговорил. Он снова окинул
нас взглядом. Встретился с моими глазами. Я не отвел их.
- Лайл!
- Слушаюсь, высокопочтенный сэр.
- Что ты об этом знаешь?
- Я знаю только, что хотел бы присесть, высокочтимый сэр.
Он зарычал на меня, но потом в зрачках его зажглась холодная ирония.
- Лучше стоять передо мной, сын мой, чем сидеть перед инквизитором.
Он отвернулся от меня и подошел к следующему легату.
Он терзал нас до бесконечности, но ни я, ни Зеб не пользовались его
особым вниманием. Наконец он сдался и приказал разойтись. Я понимал, что
это - не конец. Несомненно, каждое произнесенное здесь слово было
зафиксировано, каждое выражение лица снято на пленку и в то время, как мы
возвращаемся в свои комнаты, данные уже изучаются аналитиками.
Зеб меня восхитил. Он болтал о ночных событиях, рассуждая о том, что
могло вызвать такой переполох. Я старался ответить ему естественно, и всю
дорогу ворчал о том, что с нами недостойно обращались.
- В конце концов мы офицеры и джентльмены, - говорил я. - Если они
думают, что мы в чем-то виноваты, пусть представят формальные обвинения.
Не переставая ворчать, я добрался до постели, закрыл глаза, но
заснуть не мог. Я старался убедить себя, что Юдифь уже в безопасности, а
то бы они не темнили так...
