по-английски, в которой встречались эти слова. Я поцеловал их и пообещал,
что, как только откроется их студия, забегу и буду среди самых верных их
почитателей. Это обещание ни к чему меня не обязывало, поскольку в таком
возрасте подавляющее большинство девиц (например, все мои дочери)
стремятся сделаться великими гетерами: некоторые даже приступают к этому
самому требовательному из искусств и не сразу обнаруживают, что у них нет
истинного призвания.
Я полагал, что скорее всего они станут именно пиратами. Копиям
Лазаруса Лонга вполне к лицу было разбойничать в бездонных глубинах
космоса.
Вакханалия двигалась от стола к постелям тем же чередом, что и
вечеринки в модных заведениях Нового Рима. Однако увеселение сие было
домашним и тем выгодно отличалось от этих вечеринок. Лазарус и его
сестры-дочери начали с настоящего шотландского флинго - впрочем, кто
сегодня помнит этот танец? Лазарус выплясывал неистово и энергично...
после всей-то еды и выпивки! Две его миниатюрные копии плясали вместе с
ним. Звук волынки изображала Афина. Я бы не узнал его, если бы не любил
древнюю музыку, как и древнюю историю. Танец с мечами девочки повторили на
бис, но Лазарус отказался, сославшись на усталость.
Айра, к моему изумлению, оказался отличным жонглером. Неужели это
мастерство он приобрел в те годы, когда управлял планетой?
Галахад виртуозно и весьма профессионально спел балладу, чем очень
удивил меня, я помнил, что он всегда безбожно фальшивил. Но когда на бис
он выступил, завязав платком рот, я понял, что меня дурачили и на самом
деле все делала Афина. А потом он изобразил труп, окруженный тремя
прекрасными вдовушками - Минервой, Гамадриадой и Иштар. Не буду описывать
их диалоги, скажу лишь, что женщины явно радовались потере.
Закончила концерт Тамара, спевшая "Мои руки еще обнимают тебя",
песню, которую кто-то необоснованно приписывал Слепому Певцу, но уж во
всяком случае старинную. Однако я считал ее песней Тамары и плакал от
счастья. Впрочем, здесь я был не одинок, плакали все. Близнецы громко
всхлипывали. А когда Тамара дошла до последней строчки: "Когда дикие гуси
позовут тебя, любовь моя, руки мои все еще будут обнимать тебя..." - я
заметил, что и глаза старейшего наполнились слезами.
Я встал, привел себя в порядок, потом вышел в сад и увидел там
Галахада. Я поцеловал его и получил "доброе утро" в запотевшем бокале. Это
был свежий фруктовый сок, истинное наслаждение для вкусовых сосочков,
привыкших получать по утрам напиток, обработанный химикалиями.
- Сегодня утром готовлю я, - сказал Галахад. - Поэтому тебе
благоразумнее ограничиться яйцами - вареными или жареными. - Потом он
ответил на вопрос, который гости обычно не задают: - Если бы ты проснулся
пораньше, то выбор был бы побольше. Лазарус говорит, что я даже воду
вскипятить не умею. Но все уже ушли.
- Как?
- Si. Айра пошел в кабинет, чтобы поработать, а может, чтобы
подремать. Тамара вернулась к своим пациентам и велела передать тебе, что
надеется вечером быть дома, однако велела Гамадриаде на сон грядущий
хорошенько растереть тебе плечи и пораньше уложить спать. Я не уверен, что
она вернется сегодня, возможно, мы ее не дождемся, если она понадобится
своим пациентам. Лазарус куда-то ушел, и никто его не ищет. Минерва
занимается с двойняшками, должно быть, в "Доре", они часто там занимаются.
Иштар отправилась по вызову на ферму к северу отсюда. Там кто-то руку
сломал. Гамадриада повела детей гулять, чтобы не мешать тебе, ленивому
развратнику. Так как, варить или жарить?
Он уже жарил яйца, поэтому я ответил:
- Варить.
- Хорошо, тогда эти съем сам. Как-нибудь протяну тогда до ленча.
- Я хотел сказать - жарить.
- Тогда я разобью еще три штуки, дорогой. Ты останешься с нами?
Отвечай "да", иначе напущу на тебя близнецов.
- Галахад, я мечтаю...
- Значит, все в порядке.
- Но не все так просто. - Я изменил тему разговора: - Ты сказал, что
Гамадриада повела детей гулять. Неужели я видел не всю вашу семью?
- Дорогой, мы не знакомим гостя с нашими малышами прямо на пороге,
дабы не повергнуть его в неистовый восторг. Но с ними всегда кто-нибудь
находится; у Лазаруса твердые убеждения относительно воспитания детей.
Конечно, Афина приглядывает за ними, но у нее нет рук, а Лазарус считает,
что, когда ребенок испугается, его сразу же надо взять на руки и утешить.
Еще он полагает, что шлепать тоже нужно без опоздания. Если все случается
вовремя, ребенок не бывает испорченным или застенчивым. Особенно строго
Лазарус требует, чтобы младшие не просыпались в одиночестве. Теперь тебе
понятно, почему я так рано поцеловал тебя на прощание. И пока я спал с
самыми младшими, тебе уделяла время Иштар.
- Ты и в самом деле спишь с ними?
- Ну... если Эльф начинает скакать у меня на животе, я, конечно,
нервничаю. Но когда на меня просто писают, я не просыпаюсь. Приглядывать
за ними не так уж хлопотно. Мы делаем это по очереди. Получается каждая
девятая ночь. Если ты останешься, будет каждая десятая. Но в любой день
все может перемениться. Предположим, у нас в реювенализационной окажутся
клиенты. Тогда Иштар, Тамара, Гамадриада и я будем заняты. К тому же
Лазарус собирается покинуть нас, как только Лази и Лори подрастут.
Наконец, учти, что все наши дорогуши просто свихнулись на рождении детей.
- Галахад ухмыльнулся. - Как ты думаешь, за сколько времени четыре
склонные к этому занятию женщины могут произвести на свет четырех
младенцев? Или шестеро, ведь близнецы вот-вот примут участие в родильном
процессе, как они угрожают нам по крайней мере два раза в неделю. Джастин,
дорогой, мы хотим, чтобы ты остался, но не жди, что каждый день будет
таким, как вчера. Если трудности семейной жизни тебя смущают, лучше
вернись в Новый Рим. Там ты можешь нанять людей, чтобы они делали за тебя
то, что лень делать самому.
- Галахад, - серьезно сказал я, - перестань-ка па минуточку жевать.
Возни с детьми я не боюсь. Я привык вставать по ночам к плачущему ребенку
за сотню лет до того, как ты родился. Я бы хотел принять участие в
колонизации, снова жениться, воспитывать детей. Правда, я думал вернуться
на Секундус, чтобы уладить кое-какие дела, а потом опять приехал бы со
второй партией поселенцев. Но я могу послать все к черту и остаться,
поскольку некоторые из вчерашних замечаний старейшего явно были
предназначены для меня. Во всяком случае я принял их на свой счет... это о
том, что следует бросить все и уйти. Секундус сейчас - дымящийся вулкан:
старая лиса в любую минуту может развязать там кровопролитие, жертвой
которого могу стать и я - просто потому, что принадлежу к числу главных
бюрократов. - Я глубоко вздохнул. - Но я не понимаю, почему меня
приглашают остаться в доме старейшего. Почему?
- Уж не из-за твоей красоты, - ответил Галахад.
- Это я знаю. Впрочем, собаки, от меня не шарахаются, лицо как лицо.
- Да, ничего. Но хирург-косметолог может делать чудеса. А я здесь
второй по мастерству... из двоих. Попрактиковаться всегда полезно, и ты
ничего не потеряешь.
- К черту, дорогой, не разыгрывай меня. Отвечай на мой вопрос.
- Ты понравился близнецам.
- Да? По-моему, они восхитительны. Однако мнению подростков едва ли
следует доверять.
- Джастин, не позволяй им дурачить себя; они совсем взрослые, только
выглядят как дети. Кроме того, они идентичны нашему предку. А он наделен
даром видеть человека насквозь и угадывать плохих. Лазарус позволяет
девицам вольничать, потому что доверяет им; он знает - они будут стрелять
лишь затем, чтобы убить, в противном же случае оружие останется в кобуре.
Я поперхнулся.
- Ты хочешь сказать, что их маленькие пистолеты - не игрушки?
Мой старый друг Обадия посмотрел на меня так, будто я сказал нечто
непристойное.
- Что ты говоришь, Джастин! Лазарус не выпустит женщину из дома без
оружия.
- Почему? Колония кажется вполне мирной. Или я чего-то не заметил?
- Да нет. Разведывательная партия Лазаруса установила, что на этом
субконтиненте крупные хищники не водятся. Но мы привезли с собой более
опасную разновидность двуногого хищника, и, невзирая на тщательный отбор,
Лазарус не считает, что все они ангелы. Да он и не искал таких; из них не
получаются настоящие поселенцы. Ах да, вчера на Минерве была юбчонка. Ты
не обратил на нее внимания? В такую-то жару!
- Да не очень.
- Под ней она носит пистолет. И все-таки Лазарус никуда не пускает
Минерву одну. Обычно ее охраняют близнецы, поскольку ей все-таки лишь три
года и она еще не умеет стрелять, как девчонки. К тому же она более
доверчива, чем они. А как ты стреляешь?
- Вроде бы ничего. Я начал брать уроки, когда решил эмигрировать. Но
у меня не было времени попрактиковаться.
- Постарайся найти - не будет же Лазарус ездить с тобой. Он считает
себя ответственным лишь за женщин. Но если ты попросишь, как это сделали
мы с Айрой, он научит тебя всему - начиная от того, как бороться голыми
руками, и кончая импровизированным оружием. Уж за две-то тысячи лет он в
этом поднаторел. Хочешь знать, что случилось со мной? Сам знаешь, я был
человеком домашним; ученым, любителем старых книг - и никогда не носил
оружия. Потом прошел реювенализацию, сам выучился на реювенализатора и у
меня стало еще меньше оснований носить оружие. Но четырнадцать лет назад я
позанимался с чемпионом всех времен по выживаемости. И каков результат? Я
сделался сильным и гордым. Но убивать до сих пор никого не пришлось. -
Галахад вдруг ухмыльнулся. - Впрочем, это только начало.
- Галахад, - сказал я, - вот одна из причин, по которой я согласился
выполнить глупое поручение мадам Арабеллы: мне хотелось узнать, как здесь
все на самом деле. Очень хорошо, я учту твой совет. Но ты все-таки не
ответил на мой вопрос.
- Хмм... я-то давно знаю тебя, Айра тоже, как и Минерва, хотя ты не
сразу ей поверил. Гамадриада видела тебя, но не знала до прошлой ночи.
Иштар знала тебя только по твоим картам, всегда оказывала тебе самую
сильную поддержку. Но решающий фактор таков: Тамара хочет, чтобы ты стал
членом нашей семьи.
- Тамара?
- Ты кажешься удивленным.
- Я действительно удивлен.
- Не понимаю почему. Чтобы прийти сюда вчера, она договорилась, чтобы
ее подменили. Она любит тебя, Джастин. Разве ты этого не знаешь?
- Хмм... - В голове у меня помутилось. - Да, я знаю. Но Тамара всех
любит.
- Нет, лишь тех, кто нуждается в ее любви, а она всегда знает их. У
нее невероятная эмпатия, из нее получится великий реювенализатор. В нашей
семье Тамара имеет право требовать все, что ей хочется, а она хочет
тебя... чтобы ты остался с нами жить, был вместе с нами.
- Я буду... проклят. (Тамара?)
- Едва ли. Если бы я верил в проклятия, то скорее всего подумал, что
тот, кого выбрала Тамара Сперлинг, не может быть проклят.
Галахад улыбнулся, и счастливое выражение лица больше добавило его
привлекательности, чем красота. Я попытался вспомнить, был ли он так же
красив сто лет назад. Я не безразличен к мужской красоте, и сексуальность
моя сбалансирована не идеально: в присутствии милой женщины и красивого
мужчины я буду смотреть только на женщину. Из меня никогда не получится
эстет; в вопросах красоты я не компетентен. Приношу заранее извинения
любой женщине, которая найдет мою примитивную позицию оскорбительной.
Но я разделю свою постель с Галахадом, предпочитая его эгоистичной
красавице; он добр, благороден, он хороший друг и обладает таким же
