Пока что я видела город только с балкона при штаб-квартире Комитета.
Географически все сходится. На север от нас Миссури резко
поворачивает с юго-запада на северо-восток в том месте, где в нее впадает
Коу - эта излучина и заливает западную низину каждые пять-шесть лет.
Между нами и рекой знакомо торчит высокий обелиск Военного Мемориала
- только в их мире это не Мемориал, а Священный Фаллос Великого
Осеменителя.
(Это напомнило мне, как Лазарус задался целью проверить, существовал
ли в истории человек, известный как Иешуа или Иисус. Не сумев выследить
его через переписные и налоговые реестры того времени ни в Назарете, ни в
Вифлееме, Лазарус решил ориентироваться на самое яркое событие
евангельской легенды: на Распятие. И не нашел о нем никаких сведений. Нет,
на Голгофе распинали то и дело - но обыкновенных преступников, а не
глашатаев истины с политическим окрасом, не вдохновленных Богом молодых
равви. Лазарус искал упорно, сменил не одну гипотезу, пытаясь вычислить
верную дату, - и в конце концов так разочаровался, что стал называть
Распятие "круцификцией" [от латинского Crucifix - распятие]. В текущей
гипотезе Лазаруса фигурирует выдающийся фабулист второго века - Юлиан.)
Единственный раз выходила я здесь на улицу в ночь фиесты
Санта-Каролиты и видела только большой парк, где праздновали фиесту
(Суоп-парк?). Он был освещен кострами и факелами и кишел людьми в масках и
раскраске. Там шла такая групповуха, какой и в Рио не увидишь, а ведьмы
справляли свой шабаш - но на шабаш можно пройти где угодно, если знаешь
Знак и Слово (меня посвятили еще в семьдесят шестом в Санта-Фе). Странно
было только, что шабаш проводится публично, в единственную ночь года,
когда полагающийся там костюм не бросается в глаза, а правила поведения в
порядке вещей. Совсем уж обнаглели.
А вдруг это моя родная параллель в период правления Пророков?
(Плюс-минус двадцать первый век?) Если они празднуют Санта-Каролиту - это
правдоподобно, но окружающее не очень-то совпадает с тем, что я читала об
Америке при Пророках. И насколько я знаю. Корпус Времени не держит
резидентуру в Канзас-Сити двадцать первого века второй параллели.
Если б можно было нанять вертолет, я слетала бы на пятьдесят миль к
югу и попыталась бы найти город Фивы, где родилась. Найди я его, было бы
за что зацепиться. А не нашла бы - значит, скоро дюжие санитарки снимут с
меня смирительную рубашку и покормят.
Если б у меня были деньги. Если бы мне удалось бежать от этих
монстров. Если бы я не боялась прокторов Верховного Епископа. Если б не
опасалась, что мне в воздухе отстрелят задницу.
Лиззи обещала купить мне для Пикселя поводок со шлейками: не для
того, чтобы его выгуливать (это дело несбыточное), а чтобы передать с ним
весточку. Той веревочки, что я повязала ему на шею в прошлый раз,
оказалось явно недостаточно. Пиксель, наверно, сорвал когтями бумажку или
порвал бечевку.
Иштар назначила день для встречи с теми, кто спасал меня в 1982 году,
через семнадцать месяцев после моего прибытия в Бундок. Должны были
присутствовать Теодор-Лазарус-Вудро (я представляла его себе в трех лицах,
как новое воплощение Троицы), его кленовые сестры Ляпис Лазули и Лорелея
Ли, Элизабет Эндрю Джексон Либби Лонг, Зеб и Дити Картер, Хильда Мэй и
Джейкоб Бэрроу и оба корабля, наделенных разумом: "Веселая Обманщица" и
"Дора". Иштар заверила Хильду (и меня), что через семнадцать месяцев я
определенно помолодею.
Но уже через пятнадцать месяцев Иштар объявила, что дело сделано. Не
могу описать вам подробно, как проходил процесс омоложения - тогда я в
этом еще не разбиралась, ученицей меня приняли намного позже, когда я
приобрела квалификацию и медсестры, и врача, соответствующую бундокским
нормам. И в учебной клинике, и в клинике омоложения для наркоза используют
средство под названием "лета" - с пациентом вытворяют страшные вещи, а он
ничего об этом не помнит. Вот и я не помню ничего тяжелого, а помню только
блаженные праздные дни, когда читала мемуары Теодора, изданные Джастином,
и узнавала манеру Вудро: автор врал напропалую.
Однако чтение было захватывающим. Теодора взаправду мучила совесть
из-за того, что он спал со мной. Боже ты мой! Можно забрать парня из
Библейского пояса, но Библейский пояс из парня не вышибешь. Тут не
помогают даже долгие века и знакомство с другими, лучшими цивилизациями,
совсем не похожими на штат Миссури.
А кое-что в мемуарах вызвало у меня гордость за моего "непутевого"
сына: он во все времена был неспособен бросить жену и ребенка. Поскольку я
придерживаюсь мнения, что упадку и разрушению Соединенных Штатов во многом
способствовали мужчины, забывшие свой долг по отношению к беременным
женщинам и малым детям, я охотно прощаю своему скверному мальчику все его
выходки - за то, что в этом грехе он неповинен. Мужчина должен жить - и
умереть, если надо - ради своей подруги и своих детенышей, а иначе он
никто.
Вудро, эгоистичный во многом другом, эту кислотную пробу выдержал с
честью.
Мне радостно было узнать, как сильно Теодор желал меня. Я в свое
время сгорала от желания к нему, и когда я прочла, что его желание не
уступало моему, это согрело меня. Во времена нашего романа я не была в
этом полностью уверена (женщина, одержимая похотью, может быть жуткой
дурой), а с годами моя уверенность все уменьшалась. Но вот оно,
доказательство: ради меня он с открытыми глазами сунул голову в пасть льву
- пошел добровольцем на войну, до которой ему не было дела, и "подставил
задницу под пули", по словам его сестер. (Его сестры - мои дочери. Боже
правый!)
Кроме мемуаров Лазаруса, я читала исторические труды, которые давал
мне Джастин, и учила галакту методом погружения. После первых двух недель
в Бундоке я попросила, чтобы со мной не говорили по-английски, и взяла у
Фины мемуары Теодора на языке оригинала. Вскоре я уже бегло говорила на
галакте и начала на нем думать. В основе галакты лежит испанг,
вспомогательный язык, на котором в двадцатом веке стали общаться обе
Америки ради облегчения торгово-промышленных переговоров. В этом
искусственном языке английские и испанские слова управляются испанской
грамматикой, несколько упрощенной ради удобства англоязычной стороны.
Позже Лазарус сказал мне, что испанг считался еще и официальным
языком космолетчиков во времена Космического ограничительного акта, когда
все космические пилоты служили или в "Спейсвейз, Лимитед", или в других
дочерних компаниях "Гарриман Индастриз". Он сказал, что целые века и
тысячелетия спустя в галакте еще долго можно было распознать испанг, хотя
словарь значительно обогатился - подобным же образом и в подобных же целях
Римская церковь на долгие века приняла и обогатила латынь цезарей. Оба
этих языка были необходимы людям, а поэтому жили и развивались.
"Я всегда хотела жить в мире, созданном Максфилдом Парришем - и вот я
в нем живу". Этими словами открывается дневник, который я начала вести в
период своего омоложения, чтобы осмыслить и смягчить шок, испытанный мной,
когда меня заживо изъяли из Безумных Лет Теллус Прим и кинули в почти
аполлоническую стихию Теллус Терциус.
Максфилд Парриш был художник моего времени (1870-1966),
реалистическими средствами изображавший невиданный никем прекрасный мир -
увенчанные облаками башни, ослепительных девушек и захватывающие Дух
горные вершины. Если вам неизвестно, что такое "синие тона Парриша",
зайдите в бундокский Музей искусств и насладитесь там коллекцией его
полотен, "похищенных" при помощи пантографа из американских музеев
двадцатого века на Восточном Побережье (а одна фреска - из вестибюля
"Бродмура"). Проделала все это частная экспедиция Корпуса Времени, которую
оплатил старший Лазарус Лонг, чтобы сделать подарок своей матери в день ее
стодвадцатипятилетия и заодно отметить серебряную годовщину их свадьбы.
Да, мой скверный мальчик Вудро женился на мне под давлением своих жен
и брачных братьев, сначала обработавших меня, их преобладающего
большинства: три жены Вудро, две его кленовые сестры и Элизабет, до своего
превращения в женщину звавшаяся Эндрю Либби, были с ним в рейсе.
В то время (в 4324 году Галактической эры) на месте было семь
взрослых членов семьи Лонг: Айра Везерел, Галахад, Джастин Фут,
Гамадриада, Тамара, Иштар и Минерва. С Галахадом, Джастином, Иштар и
Тамарой вы уже знакомы. Айра Везерел состоял в бундокском правительстве
(если его можно так назвать); Гамадриада - его дочь, заключила, по всей
видимости, договор с дьяволом; Минерва, стройная, длинноволосая брюнетка,
два века управлялась компьютером, пока с помощью Иштар и клоновой техники
не воплотилась в существо из плоти и крови.
Делать мне предложение послали Галахада и Тамару.
Я не собиралась выходить замуж. Однажды я уже венчалась на всю жизнь
- "пока смерть не разлучит нас", - но мой союз столько не продержался.
Теперь я была счастлива, что живу в Бундоке, меня переполняла радость
возвращенной молодости и охватывал почти невыносимый восторг от
предвкушения снова оказаться в объятиях Теодора. Но брак? Зачем давать
обеты, которые все равно нарушаются?
- Мама Морин, - сказал Галахад, - наших обетов никто не нарушает.
Все, что мы обещаем друг другу, - это совместно заботиться о наших детях:
растить их, шлепать, любить, учить - все, что требуется. А теперь послушай
меня. Выходи за нас прямо сейчас, а с Лазарусом договоримся потом. Мы его
любим, но хорошо знаем. В опасной ситуации Лазарус стреляет быстрее всех в
Галактике. Но поставь перед ним самую простую жизненную задачу, и он будет
мямлить без конца, рассматривая ее со всех сторон в надежде отыскать
идеальный ответ. Поэтому единственный способ убедить Лазаруса - это
поставить его перед фактом. Он будет дома уже через несколько недель -
Иштар знает точную дату. Обнаружив, что ты вошла в семью и уже беременна,
он заткнется и тоже женится на тебе - если ты захочешь.
- А разве я, выходя за всех вас, не выхожу тем самым и за Лазаруса?
- Не обязательно. И Гамадриада, и Айра входили в нашу семью с самого
начала, но только через несколько лет Айра признал, что ничто не
препятствует ему стать мужем своей дочери. А Гамадриада только ждала да
посмеивалась, зная, что все равно кончится этим. Тогда мы устроили для них
особую свадьбу - такой пир закатили, закачаешься! Уверяю тебя, мама Морин,
наши устои отличаются большой гибкостью: нерушимо только наше обещание
отвечать за будущее всех ребят, которых вы, бабоньки, нам нарожаете. Мы
даже не спрашиваем, откуда они взялись, - какой прок от ваших туманных
объяснений.
Тамара перебила его, сказав, что за этим следит Иштар. (Галахаду
только бы острить - Тамара шутить не умеет, но любит всех на свете.) И в
тот же день я сочеталась со всей семьей в их прелестном садике-атриуме (в
нашем садике!). Я плакала и смеялась, а все остальные держали меня за
руки, и Айра шмыгал носом, а Тамара улыбалась сквозь ручьем текущие слезы,
потом мы все хором сказали "да!", они поцеловали меня, и я поняла, что они
принадлежат мне, а я - им, ныне и присно, аминь.
Забеременела я сразу же, поскольку Иштар подгадала так, чтобы свадьба
совпала с моей овуляцией - она-то вместе с Айрой и разработала всю
операцию. (Когда я после положенных девяти месяцев родила свою девочку, я
спросила у Иштар, кто ее отец. Она ответила: "Мама Морин, это дитя всех
