большой.
И в этот миг их накрыло самым большим из шлемов.
3
Погас свет. Грэйс Фарнхэм вскрикнула, доктор Ливингстон завизжал,
Барбару швырнуло на баллоны с кислородом, да так, что она в темноте
потеряла всякую ориентацию.
Оправившись немного, она пошарила возле себя руками, нащупала ногу,
затем нащупала Хью, являющегося продолжением этой ноги. Он не шевелился.
Она попыталась прослушать его сердце, но не смогла.
- Она закричала:
- Эй! Эй! Кто-нибудь!
Дьюк ответил:
- Барбара?
- Да, да!
- Вы в порядке?
- Я-то в порядке, да с Хью плохо. По-моему, он мертв.
- Спокойно. Как только я найду свои брюки, я зажгу спичку - если
конечно мне удастся перевернуться с головы на ноги. Я стою на ней.
- Хьюберт! ХЬЮБЕРТ!
- Да, мамочка! Подожди. - Грэйс продолжала вскрикивать. Дьюк как мог
пытался успокоить ее, одновременно проклиная темноту. Барбара немного
освоилась со своим положением, попыталась слезть с груды баллонов,
ударилась обо что-то подбородком и, наконец, ощутила под собой ровную
поверхность. Что это такое она понять не могла. Поверхность была
наклонной.
Дьюк воскликнул:
- Наконец-то! Вот они! - вспыхнула спичка. Пламя было ярким, так как
воздух перенасытился кислородом.
- Голос Джо произнес:
- Лучше ее погасить. А то может случиться пожар. - Тьму прорезал луч
фонарика.
Барбара позвала:
- Джо! Помоги мне с Хью!
- Сейчас. Только сначала попробую наладить свет.
- Может быть, он умирает.
- Все равно без света ничего не сделаешь.
Барбара замолчала и снова попыталась прослушать сердцебиение -
наконец-то нашла его и всхлипывая, обхватила голову Хью.
В мужском отсеке вспыхнул свет. Но и до Барбары его доходило столько,
что она, наконец, получила возможность оглядеться. Пол убежища теперь
находился под углом градусов в тридцать. Она, Хью, стальные баллоны, бак с
водой и все остальное громоздилось бесформенной кучей в нижнем углу. Бак
дал течь и теперь вода залила весь туалет. Если бы пол наклонился в другую
сторону, они с Хью были бы похоронены под кучей железных баллонов и
затоплены водой.
Через несколько минут до нее добрались Джо и Дьюк, с трудом преодолев
перекосившуюся дверь. В руке у Джо была переносная лампа. Дьюк сказал Джо:
- Как же мы его понесем?
- Его нельзя трогать. Вдруг поврежден позвоночник!
- Все равно, нужно его отсюда унести.
- Никуда мы его не понесем, - твердо сказал Джо. - Барбара, вы
передвигали его?
- Только клала его голову себе на колени.
- В таком случае, больше его не шевелите, - Джо принялся осматривать
своего пациента, касаясь его мягкими движениями рук. - Больших повреждений
как будто нет, - наконец решил он. - Барбара, если можете, посидите в том
же положении до тех пор, пока он не придет в себя. После этого я смогу
проверить его глазные яблоки, чтобы определить; сильно он контужен или
нет, как у него с координацией движений и все такое прочее.
- Конечно, я посижу. Еще кто-нибудь пострадал?
- Ничего заслуживающего внимания, - уверил ее Дьюк. - Джо считает,
что сломал пару ребер, а я немного повредил плечо. Мать просто откатилась
к стене. Сестричка сейчас ее успокаивает. Сестра тоже в полном порядке,
если не считать синяка на голове. На нее свалилась консервная банка. А вы
сами-то как?
- Только ушибы. Мы с Хью как раз играли в солитер для двоих и
пытались не растаять от жары, когда нас накрыло. - Она попыталась
представить, как долго протянет эта ложь. Но Дьюк, кажется, принял ее
очень спокойно. Джо был в одних трусах. Она добавила:
- А как кот? С ним ничего не случилось?
- Если не ошибаюсь, доктор Ливингстон, - серьезно ответил Джо, -
избежал повреждений. Но он очень расстроен тем, что его тазик с песком
перевернулся. Так что в настоящее время он чистится и проклинает все на
свете.
- Я рада, что он не пострадал.
- А вы заметили что-либо необычного в этом взрыве?
- Чего именно, Джо? Мне только показалось, что он был самым сильным
из всех. Намного сильнее предыдущих.
- Да. Но не было никакого грохота. Просто один большой, огромный
взрыв, а потом... ничего.
- И что это значит?
- Не знаю, Барбара. Так вы можете еще немного посидеть? Я хочу
попытаться восстановить освещение и определить ущерб. Заодно и посмотрим,
что можно привести в божеский вид.
- Я буду сидеть, как каменная. - Ей показалось, что Хью задышал
спокойнее. В тишине она услышала биение его сердца. Тогда она решила, что
ей больше не от чего быть несчастной. К ней пробралась Карен с фонариком,
осторожно передвигаясь по наклонному полу.
- Как там отец?
- Все так же.
- Скорее всего, ушиб голову, как и я. А ты как? - Она фонариком
осветила Барбару.
- Все хорошо.
- Слава богу! Я рада, что ты тоже в чем мать родила. Никак не могла
найти свои трусики. Джо так старается не смотреть в мою сторону, что на
него просто больно глядеть. Все-таки странный он какой-то!
- Я совершенно не представляю, где моя одежда.
- Одним словом, единственный из нас обладатель трусов - это Джо. А
что с тобой случилось? Ты спала?
- Нет. Я была здесь. Мы разговаривали.
- Х-м-м... Обвинение утверждает обратное. Не волнуйся, я никому не
открою твою страшную тайну. Мама ничего не узнает - я сделала ей еще один
укол.
- А тебе не кажется, что твои выводы слишком поспешны?
- Делать выводы - мое любимое развлечение. И я уверена, что мои
непристойные предположения верны. Очень жаль, что я спала этой ночью. Тем
более, что эта ночь, скорее всего наша последняя. - Она придвинулась к
Барбаре и чмокнула ее. - Я тебя очень люблю.
- Спасибо, Карен. Я тоже люблю тебя.
- Прекрасно. Тогда давай не будем хоронить себя заживо, а порадуемся
лучше тому, какими мы оказались отважными ребятами. Ты сумела осчастливить
отца тем, что дала возможность разыграть шлем. И если ты смогла сделать
его еще счастливее, то я этому только рада. - Она поморщилась. - Ну,
ладно. Пойду разбирать припасы. Если папочка очнется, позови. - Она вышла.
- Барбара!
- Да, Хью? Да!
- Не так громко. Я слышал, что говорила моя дочь.
- Слышал?
- Да. Она джентльмен по натуре. Барбара? Я люблю тебя. Может быть у
меня не будет другой возможности сказать тебе это.
- Я тоже люблю тебя.
- Милая.
- Позвать остальных?
- Подожди немного. Тебе так удобно.
- Очень!
- Тогда позволь мне немного отдохнуть. А то я совсем ошалел.
- Отдыхай, сколько хочешь. Кстати, попробуй пошевелить пальцами ног.
У тебя где-нибудь болит?
- О, болит у меня много где, но к счастью, не слишком сильно.
Подожди-ка... Да, вроде все мои конечности в порядке. Теперь можешь звать
Джо.
- Особенно спешить некуда.
- Но лучше все-таки позови его. Кое-что нужно сделать.
Вскоре мистер Фарнхэм полностью оправился. Джо потребовал, чтобы он
продемонстрировал свою невредимость: оказалось, что и в самом деле кроме
большого количества синяков мистер Фарнхэм во время взрыва не получил
ничего более серьезного - ни переломов, ни сотрясения мозга. Барбара
втайне от всех пришла к заключению, что Хью приземлился на кучу баллонов,
а она упала на него сверху. Впрочем, обсуждать это предположение она ни с
кем не стала.
Первое, что сделал Хью - это перетянул ребра Джо эластичным бинтом.
Пока его перевязывали, Джо то и дело вскрикивал, но после перевязки ему
явно стало удобнее. Затем был произведен осмотр головы Карен. Хью решил,
что здесь он бессилен.
- Пусть кто-нибудь посмотрит на термометр! - сказал он. - Дьюк?
- Термометр разбит.
- Не может этого быть. Он ведь целиком сделан из металла.
Ударопрочная вещь.
- Я уже смотрел на него, - объяснил Дьюк, - пока ты тут
эскулапствовал. Но мне кажется, что стало прохладнее. Может он, конечно, и
ударопрочен, но два баллона раздавили его, как яйцо.
- Ах, вот оно что. Ну ладно, невелика потеря.
- Папа? А может нам хоть теперь попробовать запасное радио? Учти, я
просто предлагаю.
- Понятно, но... жаль тебя огорчать, Дьюк, но оно скорее всего тоже
разбито. Мы уже пытались включать его. Ни ответа, ни привета. - Он
взглянул на часы. - Полтора часа назад. В два часа. Еще у кого-нибудь есть
часы?
Часы Дьюка показывали то же самое время.
- Что ж, кажется, с нами в основном все в порядке, - заключил Хью, -
если не считать запаса воды. Здесь есть несколько пластиковых бутылей с
водой, но воду из бака придется экономить - она может пригодиться для
питья - будем обеззараживать ее таблетками. Джо, нам понадобится всякая
посуда, чтобы каждый мог черпать воду из бака. Старайтесь соблюдать
чистоту. - Затем он добавил. - Карен, когда освободишься, приготовь
что-нибудь на завтрак. Пусть это даже Армагеддон, но есть все равно
необходимо.
- И даже если это такой Армагеддон, от которого тошнит, - добавила
Карен.
Отец передернулся.
- Девочка моя, придется тебе на доске тысячу раз написать: "Никогда
больше перед завтраком не буду говорить нехорошие вещи".
- Хью, но, по-моему, она не сказала ничего неприличного.
- Не надо поддерживать ее, Барбара. Довольно, покончим с этим.
Карен вскоре вернулась, неся Дока Ливингстона.
- Плохая из меня помощница, - сообщила она. - Мне все время
приходится держать проклятого кота. Он так и рвется помогать.
- Мя-я-я-у!
- Тихо! Придется видно дать ему рыбки и приняться за приготовление
завтрака. Чего изволите, Босс Папа Хью? Креп-сюзе?
- С удовольствием.
- Единственное, на что вы можете рассчитывать - это джем и крекеры.
- Ну и прекрасно. как там идет вычерпывание?
- Папочка, я отказываюсь пить эту воду, даже с обеззараживающими
таблетками. - Она состроила гримасу. - Ты же сам знаешь, что это такое.
- Может быть больше нечего будет пить.
- Ну... разве что разбавить ее виски...
- М-м-м... у нас вообще острый дефицит жидкостей. В тех двух
бутылках, которые я открывал, осталось не более чем по одной пятой.
- Папа, не порть настроение перед завтраком.
- Вопрос в том, правильно ли я распределил виски? Может, лучше
приберечь его для Грэйс?
- О, - лицо Карен исказилось в гримасе мучительного раздумья. - Пусть
она получает мою долю. Но остальных обделять только потому, что бедняжка
Грэйс совсем плоха, не следует.
- Карен, в нашем положении грешно издеваться над матерью. Ведь ты
прекрасно знаешь, что для нее это в какой-то мере лекарство.
- О, да, конечно. А для меня лучшее лекарство - это бриллиантовые
браслеты и собольи шубы.
- Доченька, не стоит винить ее. Может быть, это я виноват. Так,
например, считает Дьюк. Когда ты будешь в моем возрасте, ты научишься
принимать людей такими, какие они есть.
- Поговди, я пвобую жавтвак. Ну вот... может быть я и излишне
несправедлива к ней, но я устала от того, что каждый раз, как я ни привожу
домой своих приятелей, мамуля обязательно отключается уже к обеду. Или
пытается облапить их на кухне и поцеловать.
- Неужели такое бывало?
- А ты что, никогда не замечал? Хотя, впрочем, в это время ты почти
никогда не бывал дома. Прости.
- Ты тоже прости меня. Но только за то, что я высказал в твой адрес.
Мы оба погорячились. А в остальном, как я уже сказал, когда ты доживешь до
моих лет...
- Папа, я вряд ли доживу до твоих лет - и ты прекрасно понимаешь это.
И если у нас осталось всего две пятых бутылки виски, то почему бы просто
