происходит снаружи? Жаль, что у нас нет перископа.
- Он есть.
- Как! Где?
- Вернее, был. Простите. Видите, вот эту трубу над нами. Я пытался
поднять его, но он, видимо заклинился. Однако... Барби, я накинулся на
Дьюка за то, что он хотел использовать запасное радио до того, как
кончилось нападение. А может быть оно действительно кончилось. Как вы
думаете?
- Я? Откуда же я знаю?
- Вы знаете столько же, сколько и я. Первая ракета предназначалась
для уничтожения ракетной базы; в наших местах больше нет ничего достойного
их внимания. Если они наводят ракеты с орбитальных спутников, то вторая
ракета была еще одной попыткой поразить ту же цель. По времени все
совпадает - от Камчатки до нас ракета летит примерно полчаса, а второй
взрыв произошел минут через сорок пять после первого. Возможно, что вторая
ракета попала в яблочко - и им известно, потому что прошло уже больше
часа, а третьей ракеты все еще нет. А это должно означать, что с ними
покончено. Логично?
- На мой взгляд, да.
- Это очень шаткие рассуждения. Не хватает данных. Может быть, обе
ракеты не попали в базу, и теперь база сшибает на лету все, что они
запускают. Может быть, у русских кончились ракеты. Может быть, третью
бомбу сбросят с самолета. Мы не знаем. Но я собираюсь это выяснить.
- Я бы с удовольствием послушала какие-нибудь новости.
- Попробуем. Если новости хорошие, мы разбудим остальных. - Хью
Фарнхэм порылся в углу и извлек оттуда коробку. Распаковав ее, он извлек
на свет божий радиоприемник. - Ни единой царапинки. Давайте попробуем
сначала без антенны.
- Ничего, кроме статических разрядов, - через некоторое время коротко
подытожил он. - Это и неудивительно. Хотя первый его собрат принимал
местные станции и без наружной антенны. Попробуем подключиться к наружной
антенне. Подождите немного.
Вскоре он вернулся.
- Ничего. Видимо, можно считать, что наружной антенны больше нет.
Ничего, попробуем аварийную.
Хью взял гаечный ключ и отвернул заглушку с трубы диаметром в дюйм,
которая торчала в потолке. Он поднес к открывшемуся отверстию счетчик. -
Радиация немного сильнее. Он взял два стальных прута, каждый длиной метра
по полтора. Одним из них он поводил по трубе вверх-вниз. - На всю длину не
входит. Верхушка этой трубы находилась почти под самой поверхностью земли.
Вот беда. - Он прицепил к первому пруту второй.
- Теперь предстоит самое неприятное. Отойдите подальше - сверху может
посыпаться земля - и горячая и радиоактивная.
- Но ведь она попадет на вас.
- Разве что на руки. Я потом их отчищу. А после можете проверить меня
счетчиком Гейгера. - Он постучал молотком по кончику прута. Тот
продвинулся вверх еще дюймов на восемнадцать. - Что-то твердое. Придется
пробивать.
Многими ударами позже оба прута целиком скрылись в трубе. - У меня
было такое ощущение, - сказал он, очищая руки, - как будто последний фут
прут выходил уже на открытый воздух. По идее, антенна должна торчать
из-под земли футов на пять. Я полагаю, что над нами развалины. Остатки
дома. Ну что, проверите меня счетчиком?
- Вы говорите это так спокойно, как будто спрашиваете: "Осталось у
нас молоко со вчерашнего вечера?".
Он пожал плечами.
- Барби, дитя мое, когда я пошел во флот, у меня за душой не было ни
гроша, несколько раз за свою жизнь я разорялся. Так что я не собираюсь
убиваться по поводу крыши и четырех стен. Ну как, есть что-нибудь?
- На вас ничего нет.
- Проверьте еще пол под трубой.
На полу оказались "горячие" пятна. Хью вытер их влажным клинексом и
выбросил его в специальное металлическое ведро. После этого она провела
раструбом счетчика по его рукам и еще раз по полу.
- Очистка обошлась нам примерно в галлон воды: лучше бы этому радио
работать теперь нормально. - Он подсоединил антенну к радиоприемнику.
Через десять минут они убедились, что эфир пуст. Шумы - статические
разряды на всех диапазонах - но никаких сигналов. Он вздохнул:
- Это меня не удивляет. Я, правда, точно не знаю, что ионизация
делает с радиоволнами, но сейчас над нашими головами скорее всего самый
настоящий шабаш радиоактивных изотопов. Я надеялся, что нам удастся
поймать Солт-Лейк-Сити.
- А разве не Денвер?
- Нет. В Денвере расположена база межконтинентальных баллистических
ракет. Оставлю, пожалуй, приемник включенным: может быть, что-нибудь
все-таки удастся поймать.
- Но ведь тогда батареи быстро разрядятся.
- Нет так уж быстро. Давайте сядем и почитаем вслух какие-нибудь
стишки. - Он взглянул на счетчик радиации, мягко присвистнул, затем
проверил температуру. - Облегчу-ка я немного участь наших спящих
красавцев, страдающих от жары. Кстати, как вы переносите эту жару, Барби?
- Честно говоря, я просто перестала о ней думать. Истекаю потом и
только.
- Как и я.
- Во всяком случае, не нужно тратить кислород ради меня. Сколько еще
баллонов осталось?
- Не так уж много.
- Но сколько?
- Меньше половины. Но не мучайтесь из-за этого. Давайте поспорим на
пятьсот тысяч долларов и пятьдесят центов, что вам не прочитать ни одного
лимерика, которого бы я не знал.
- Приличного или нет?
- А разве бывают приличные лимерики?
- О'кей. "Веселый парнишка по имени Скотт..."
Вечер шуточных стихотворений провалился. Хью обвинил ее в том, что ее
ум слишком чист и невинен, на что она ответила:
- Это не совсем так, Хью. Просто голова не работает.
- Да и я сегодня что-то не в ударе. Может быть, еще по глоточку?
- Пожалуй. Только обязательно с водой. Я так потею, что кажется,
совершенно иссохла. Хью?
- Да, Барби.
- Мы ведь скорее всего погибнем, правда?
- Да.
- Я так и думала. Наверное, еще до рассвета?
- Нет! Я уверен, что мы протянем до полудня. Если захотим, конечно.
- Понятно. Хью, вам не трудно было бы меня обнять? Прижмите меня к
себе. Или вам и так слишком жарко?
- Когда мне покажется слишком жарко для того, чтобы обнять девушку, я
буду знать, что я мертв и нахожусь в аду.
- Спасибо.
- Так удобно?
- Очень.
- Какая вы маленькая.
- Я вешу сто тридцать два фунта, а рост у меня пять футов восемь
дюймов. Так что не такая уж я миниатюрная.
- Все равно вы маленькая. Отставьте виски. Поднимите голову.
- Ммммм... Еще. Прошу вас, еще.
- Да вы алчная девочка.
- Да. Очень алчная. Спасибо, Хью.
- Какие хорошенькие глазки.
- Они - лучшее, что у меня есть. Лицо-то у меня ничего особенного из
себя не представляет. Но у Карен глаза еще красивее.
- Это кому как.
- Ну что ж, не буду спорить. Приляг дорогой. Дорогой Хью...
- Так хорошо?
- Очень. Удивительно хорошо. И поцелуй меня еще раз. Пожалуйста.
- Барбара. Барбара!
- Хью, милый! Я люблю тебя. О!
- Я люблю тебя, Барбара!
- Да, да! О, прошу тебя! Сейчас!
- КОНЕЧНО, СЕЙЧАС!
- Тебе хорошо, Барби?
- Как никогда! Никогда в жизни я не была счастливее, чем сейчас.
- Хорошо, если бы это было правдой.
- Это правда. Хью, дорогой, сейчас я совершенно счастлива и больше ни
капельки не боюсь. Мне так хорошо, что я даже перестала чувствовать жару.
- С меня, наверное, на тебя капает пот?
- Какая разница! Две капельки висят у тебя на подбородке, а третья -
на кончике носа. А я так вспотела, что волосы совершенно слиплись. Но все
это не имеет значения. Хью, дорогой мой, это то, чего я хотела. Тебя.
Теперь я готова умереть.
- Зато я не хочу, чтобы мы умирали.
- Прости.
- Нет, нет! Барби! Милая, еще недавно мне казалось, что в смерти нет
ничего плохого. А вот теперь я чувствую, что опять жизнь обрела смысл.
- О, наверное я думаю так же.
- Скорее всего. Но мы постараемся не погибать, если только это в моих
силах. Давай сядем?
- Как хочешь. Но только если ты снова обнимешь меня после этого.
- Еще как! Но сначала я хочу налить нам обоим по порции виски. Я
снова жажду. И совершенно выбился из сил.
- И я тоже. У тебя так сильно бьется сердце!
- Ничего удивительного. Барби, девочка моя, а знаешь ли ты, что я
почти вдвое старше тебя? Что я достаточно стар, чтобы быть твоим отцом?
- Да, папочка.
- Ах ты маленькая плутовка. Только попробуй еще раз сказать так и я
выпью все остальное виски.
- Больше не буду, Хью. Мой любимый Хью. Только ведь мы с тобой
ровесники... потому что умрем в один и тот же час.
- Перестань говорить о смерти. Я хочу попытаться найти какой-нибудь
выход из положения.
- Если только он есть, то ты обязательно найдешь его. Я не испытываю
страха перед смертью. Я уже смотрела ей в лицо и больше не боюсь - не
боюсь умереть, и не боюсь жить. Но... Хью, я хочу просить тебя об одной
милости.
- Какой?
- Когда ты будешь давать смертельную дозу снотворного остальным... не
давай ее мне, пожалуйста.
- Э-э-э... Но это может быть необходимо.
- Я не то имела в виду. Я приму таблетки, но не до тех пор, пока ты
мне сам этого не предложишь. Но только не вместе с остальными. Я хочу
принять яд только после тебя.
- Мммм... Барби, но я надеюсь, что мы обойдемся и без таблеток.
- Тем лучше.
- Хорошо, хорошо. А теперь помолчим. Поцелуй меня.
- Да, милый.
- Какие у тебя длинные ноги, Барби. И сильные к тому же.
- Зато и длинные ступни.
- Перестань набиваться на комплименты. Мне очень нравятся твои
ступни. Без них ты выглядела бы какой-то незаконченной.
- Но пусть и тебе станет стыдно. Хью, а знаешь, чего мне хочется?
- Еще раз?
- Нет, нет. Впрочем, да. Только не прямо сейчас.
- Так чего же? Спать? Так ложись и спи, дорогая. Я и один вполне
справлюсь. на какой-то сон даже одну из тех немногих минуток, что нам
остались. Нет, просто мне кажется, что я с удовольствием сыграла бы в
бридж - в качестве твоего партнера.
- Ну... В принципе, мы можем разбудить Джо. Остальных нельзя -
тройная доза секонала не располагает к карточным играм. Мы могли бы
сыграть и втроем.
- Нет, нет. Мне не нужно ничье общество кроме твоего. Но мне так
нравилось играть с тобой на пару.
- Ты - замечательный партнер, дорогая. Самый лучший на свете. И если
ты говоришь, что играешь "по книге", то это в самом деле так.
- Ну, конечно, не "самый лучший". Ты играешь классом повыше. Но я бы
хотела пробыть подле тебя много-много лет, чтобы научиться играть так же,
как ты. И еще я бы хотела, чтобы тот налет случился минут на десять позже.
Тогда ты успел бы сыграть тот большой шлем.
- В этом не было никакой необходимости. Когда ты объявила свои карты,
я понял, что все в порядке. - Он сжал ее плечи. - Три больших шлема за
один вечер!
- Три?
- А что, по-твоему водородная бомба - не большой шлем?
- О! А потом ведь была еще и вторая бомба.
- Вторая бомба не в счет, она упала слишком далеко. Если ты не
понимаешь о чем я говорю, то я вообще отказываюсь объяснить тебе что-либо.
- Ах вот оно что! Но в таком случае можно попробовать сыграть и
четвертый. Правда, я теперь не смогу вынудить тебя ходить первым; мой
лифчик куда-то делся и...
- Так значит, ты нарочно сделала это?
- Конечно. Но теперь твоя очередь ходить. А я попробую ответить.
- Э, только не так быстро. Три больших шлема - это максимум, на что я
способен. Разве что еще один малый шлем... да и то, если я приму еще одну
таблетку декседрина. Но четыре больших шлема - это превыше моих сил. Ты же
знаешь, что я не в том возрасте.
- Посмотрим. Мне все-таки кажется, что у нас получится и четвертый
