тоже, туалеты!
- Отчизна будет гордиться тобой, дорогая!
Через полчаса Хью с сыном отправились в путь.
- Джо! - предостерег Хью, - мы собираемся вернуться до темноты, но
если ночь застанет нас в пути, то мы всю ночь будем жечь костер, а утром
вернемся. Если тебе придется идти искать нас, то ни в коем случае не ходи
один, а возьми с собой одну из девушек. Впрочем, нет, возьми лучше Карен.
У Барбары не во что обуться - только какие-то босоножки на шпильках.
Проклятие. Придется изготовить мокасины. Ты понял?
- Конечно.
- Мы пойдем по направлению к тому холму - видишь? Я хочу подняться на
него, чтобы осмотреть как можно большую территорию. И может быть мне
удастся заметить какие-нибудь признаки цивилизации. - И они отправились в
путь. Их снаряжение состояло из ружей, фляжек, топора, мачете, спичек,
сухих пайков, компасов, биноклей, грубых ботинок и плащей. Плащ и ботинки
оказались Дьюку впору; Дьюк сообразил, что отец запас одежду специально
для него.
Они шли, по очереди меняясь местами - тот, кто шел позади, старался
не отстать и считал шаги, а передний наблюдал за окрестностями, определял
направление по компасу и старался запомнить увиденное.
Высокий холм, избранный Хью в качестве наблюдательного пункта,
находился за ручьем. Они немного прошли по течению и нашли брод. Повсюду
была всякая живность. Особенно изобиловали эти места миниатюрными
косулями, на которых очевидно никто никогда не охотился. Люди, по крайней
мере, так как по пути Дьюк заметил горного льва и дважды им встречались
медведи.
Когда они добрались до вершины, было уже три часа после полудня по
местному времени. Подъем оказался довольно утомительным - мешал густой
кустарник, да, к тому же, оба они никогда не занимались альпинизмом. Когда
они оказались на плоской вершине, у Хью возникло горячее желание с размаху
броситься на землю.
Но, вместо этого, он огляделся. К востоку местность была более
ровной. Его взгляду предстали бесконечные мили прерий.
И не было заметно ни малейших признаков человека.
Он настроил бинокль и стал изучать панораму с его помощью. Заметив
какие-то движущиеся вдали силуэты, он решил, что это антилопы - или
какой-то скот. Про себя он отметил, что за этими стадами стоит понаблюдать
внимательнее. Но все это потом, потом...
- Хью?
Он опустил бинокль.
- Да, Дьюк?
- Видишь тот пик? Так вот, его высота равняется тысяче ста десяти
футам.
- Не спорю.
- Это Маунт-Джеймс. Отец, мы ДОМА!
- Что ты хочешь этим сказать?
- Посмотри на юг. Видишь там три глыбы? В тринадцать лет я сломал
ногу, упав со средней из них. А вон та остроконечная гора между ними и
Маунт-Джеймс - это гора Хантерс-Хорн. Неужели ты не видишь. Ведь линию
горизонта можно так же легко сличить, как и отпечатки пальцев. Это
Маунтен-Спрингс!
Хью уставился туда, куда показывал Дьюк. Действительно, этот вид был
ему хорошо знаком. Даже окно его спальни было расположено с таким
расчетом, что бы из него можно было видеть все это. Сколько раз он сиживал
на закате и смотрел на эти горы.
- Да.
- Конечно, да, - согласился с иронией Дьюк. - Будь я проклят, если я
знаю, как это произошло. Но мне сдается, - он топнул ногой, - что мы на
вершине водонапорной башни. На том месте, где она раньше находилась. А, -
он сощурился, - насколько я понимаю, убежище лежит прямо на лужайке перед
нашим домом. Отец, мы вовсе не двигались с места!
Хью достал блокнот, где было записано количество пройденных шагов и
курсы по компасу и что-то подсчитал.
- Да. Хотя возможна небольшая погрешность вычислений. Ну, и что ты
думаешь по этому поводу?
Хью взглянул на небо.
- Ничего я не думаю. Дьюк, скоро наступит ночь?
- Думаю, часа через три. А за горами скроется часа через два.
- Сюда мы добирались два часа, но назад вернемся значительно быстрее.
У тебя есть сигареты?
- Да.
- Можешь дать мне одну? С возвратом, разумеется. Выкурим по одной,
тогда можно и возвращаться. - Он огляделся. - Место здесь открытое, так
что медведь вряд ли сможет подкрасться к нам незамеченным. - Он положил
ружье на землю возле себя, за ним последовал пояс. Затем уселся и сам Хью.
Дьюк протянул отцу сигарету; они закурили.
- Отец, ты холоден, как рыба. Ничто тебя не удивляет.
- Ты так считаешь? Вовсе нет. Просто я раньше так часто всему
удивлялся, что постепенно приучил себя не делать этого.
- Это не у всех получается.
Некоторое время они курили молча. Дьюк сидел, Хью улегся на траву. Он
был в полном изнеможении и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы им
никуда не нужно было возвращаться.
Наконец, Дьюк добавил:
- Кроме того, ты очень любишь издеваться над людьми.
Отец ответил:
- Может ты и прав, если по-твоему то, что я делаю - издевательство.
Все всегда делают только то, что им хочется - то, что их "радует" - в
пределах собственных возможностей. И если я меняю спущенное колесо, то
только потому, что меня это радует больше, чем бесконечное сидение на
шоссе.
- Не нужно утрировать. Тебе просто нравится издеваться над мамой. Ты
и меня любил в детстве шлепать за малейшую провинность... до тех пор, пока
мать не топнула ногой и не заставила тебя прекратить это.
- Нам пора двигаться, - сказал отец и стал одевать пояс.
- Еще минутку. Я хочу кое-что тебе показать. Не беспокойся, мы не
опоздаем. Мне нужны считанные секунды.
Хью выпрямился.
- Что это такое?
- А вот что. Твоя роль отважного капитана окончена! - Он дал отцу
сильную затрещину. - Это тебе за издевательство над мамой! - Он ударил еще
раз - на этот раз с другой стороны и гораздо более сильно - так, что сбил
отца с ног. - А это за то, что ты приказал ниггеру наставить на меня
оружие!
Хью Фарнхэм лежал совершенно спокойно.
- Не "ниггер", Дьюк. Негр.
- Он для меня негр только до тех пор, пока знает свое место. А то,
что прицелился в меня, делает его поганым ниггером. Можешь встать. Больше
тебя бить я не собираюсь.
Хью Фарнхэм поднялся.
- Нам пора идти обратно.
- И это все, что ты можешь сказать мне? Давай, давай. Можешь тоже
меня ударить. Отвечать тебе я не стану.
- Нет.
- Я не нарушал клятвы. Я ждал до тех пор, пока мы не покинем убежища.
- Согласен. Кто пойдет первым? Я? Мне кажется, что так будет лучше.
- Уж не думаешь ли ты, что я боюсь выстрела в спину? Отец, пойми, я
просто должен был сделать это.
- Неужели?
- Да, черт возьми. Чтобы не потерять уважение к самому себе.
- Хорошо. - Хью одел, наконец, пояс, взял ружье и пошел вперед.
Некоторое время они шли молча. Наконец, Дьюк проговорил:
- Папа?
- Да, Дьюк?
- Прости...
- Забудем об этом.
Они продолжали идти и, дойдя до ручья, нашли то место, где переходили
его вброд. Хью торопился, так как быстро темнело. Дьюк снова догнал его.
- Ответь мне еще только на один вопрос, папа. Почему ты не назначил
поварихой Барбару? Ведь она чужая нам. Зачем тебе было сперва
подковыривать мать?
Немного подумав, Хью ответил:
- Барбара теперь нам не более чужая чем, например, ты, Дьюк, а
готовка - единственное, что умеет Грэйс. Или ты считаешь, что она должна
бы была бездельничать в то время, как все остальные вкалывают?
- Нет. О, естественно, все мы должны быть чем-то заняты - само собой
разумеется. Но зачем же издеваться над ней при посторонних? Ты понимаешь
меня?
- Дьюк.
- Да?
- Весь последний год я занимался карате по три раза в неделю.
- Ну и что?
- Просто больше не пытайся драться со мной. Проще будет выстрелить
мне в спину.
- Вот как!
- Да, а пока ты не решишь застрелить меня, тебе придется мириться с
моим лидерством. Впрочем, можем устроить выборы.
- Ты согласен на это?
- Мне ничего другого не остается. Возможно, группа предпочтет тебя.
Твоя мать точно будет за тебя. Возможно, и твоя сестра тоже. А вот что
касается мнения Барбары и Джо, то тут ничего нельзя сказать наверняка.
- А как же ты, отец?
- Лучше я не буду отвечать тебе на этот вопрос; я ничего тебе не
должен. Но до тех пор, пока ты не решишь устроить перевыборы, я ожидаю,
что ты будешь продолжать сознательно подчиняться мне так же, как ты делал
это, дав клятву.
- Ну, ты и сказанул - сознательно подчиняться! Надо же!
- В нашем положении иначе быть не может. Я просто не в состоянии
подавлять мятеж каждые несколько часов - а их с твоей стороны было уже
два, да и твоя мать страдает отсутствием дисциплины. На подобных условиях
не может действовать ни один руководитель. Поэтому я могу принять от тебя
только сознательное подчинение. Оно включает в себя и невмешательство с
твоей стороны в то, что ты назвал "издевательством".
- Но послушай, ведь я же сказал тебе, что я...
- Тихо! Если ты сам не решишь, как тебе вести себя в подобных
условиях, то самым лучшим выходом для тебя будет выстрелить мне в спину. И
не пытайся выходить на меня с голыми руками или дать мне возможность
выстрелить первым. В следующий раз, Дьюк, если я замечу угрозу с твоей
стороны, я убью тебя. Если смогу. Но один из нас наверняка будет мертв.
Некоторое время они шли в молчании. Мистер Фарнхэм так и не
обернулся. Наконец, Дьюк спросил:
- Отец, но скажи же, ради бога, почему ты не можешь руководить
демократично? Я вовсе не собираюсь захватывать власть, я просто хочу,
чтобы все было честно.
- М-м-м, да, ты не хочешь власти. Ты хочешь быть пассажиром на заднем
сидении, который может указывать водителю, как ему поступать.
- Чепуха! Просто я хочу, чтобы все было демократично.
- Неужели? Следовательно, нам придется устраивать голосование по
вопросу о том, должна ли Грэйс работать наравне со всеми нами? Имеет ли
она право накачиваться ликером? А как нам вести заседания? Может быть,
попробуем процессуальный кодекс Роберта? А удалять ее из зала во время
дебатов, или нет? Может быть, ей следует остаться и защищать себя от
обвинений в лености и пьянстве? Значит, ты согласен подвергнуть родную
мать такому позору?
- Не говори глупости!
- Нет, просто я пытаюсь выяснить для себя, что ты понимаешь под
"демократичностью". Если ты подразумеваешь постановку любого вопроса на
голосование - ладно, готов помочь тебе попробовать, если ты, разумеется,
заставишь себя подчиняться любому решению большинства. Пожалуйста,
становись главой группы. Я устал от ответственности и я знаю, что Джо тоже
не очень доволен ролью моего заместителя.
- Это совсем другое дело. Не понимаю, какое отношение имеет Джо ко
всему этому?
- А я думал, ты собираешься быть "демократичным".
- Да, но ведь он...
- Кто же он, Дьюк? "Ниггер"? Или просто слуга?
- Ты любишь все вывернуть наизнанку.
- Это потому, что у тебя бредовые идеи. Мы попробуем воспользоваться
формальной демократией - процессуальным кодексом, прениями, тайным
голосованием - чем угодно - как только ты пожелаешь этого идиотизма. А
особенно, если ты пожелаешь вынести вотум недоверия и взять власть в свои
руки... Искренне желаю, чтобы тебе это удалось. Хотя, на самом деле то,
что мы имеем и есть самая настоящая демократия.
- Интересно, как же это?
- Я действую в интересах и от имени большинства - четверых против
двоих. Так мне, по крайней мере, кажется. Но мне этого недостаточно. Я
хочу абсолютного большинства, я не могу бесконечно пререкаться с
меньшинством. Я имею в виду тебя и твою мать. И я хочу, чтобы нас стало
