служительницей веры. Но безбожное служение Хью богу стало вдруг чем-то
важным.
Воскресенья важны для нас и во многом другом. Хью не разрешает нам
работать по воскресеньям. Мы только ухаживаем за собой, моемся, предаемся
своим любимым занятиям, играем или забавляемся как-нибудь еще. Шахматы,
бридж, лепка, пение хором и все такое прочее... или просто болтовня. Игры
очень важны: они не позволяют нам постепенно превращаться в животных,
единственная цель которых - выжить во что бы то ни стало, а дают нам
возможность оставаться людьми, наслаждающимися жизнью и знающими ей цену.
Поэтому мы никогда не пропускаем наш ежевечерний роббер. Он как бы служит
символом того, что наша жизнь не заключается только в рытье канав и
разделке туш.
Мы следим и за собой. Я, например, довольно сносно научилась стричь.
Дьюк отрастил было бороду, но затем, увидев, что Хью каждое утро тщательно
бреется, последовал его примеру. Не знаю уж, что они будут делать, когда
кончатся лезвия. Я заметила, что Дьюк уже подправляет лезвие на точильном
камне.
Рождество еще не прошло и сейчас мы как раз играем в бридж.
Праздничный обед был просто роскошен: Грэйс и Карен убили на него целых
два дня. Мы отведали: речную форель с растительным гарниром, свежие
отварные креветки, жареное мясо в соусе из грибов, копченые языки,
медвежий бульон, крекеры (довольно удачные), редис, салат-латук, зеленые
огурцы и лук, салат из свеклы а ля Грэйс и, что самое главное: целую
кастрюльку домашней тянучки, так как сгущенное молоко, шоколад и сахар
невосстановимы. Обед завершился растворимым кофе с сигаретами - на долю
каждому пришлось по две чашки и по две сигареты.
Все получили подарки... Все, что у меня сохранилось кроме одежды, это
сумочка. На мне были нейлоновые чулки, но вскоре я их сняла и, поэтому,
они сохранились почти новыми. Я подарила их Карен. У меня была помада -
она досталась Грэйс. Из кожи я сплела ремень, его получил Джо. В сумочке
был вышитый носовой платок. Я выстирала его, выгладила, прижимая к
гладкому бетону, и он достался Дьюку.
И только сегодня утром я придумала, что подарить Хью. Много лет я
таскала в сумочке маленький блокнотик. На обложке золотом оттиснуто мое
имя и цело еще более половины листков. Хью он может пригодиться - но самое
главное - это мое имя на обложке.
Ну, мне пора бежать. Сейчас мы с Грэйс должны попытаться оставить с
носом Хью и Джо; карты сданы.
Никогда в жизни у меня не бывало такого счастливого рождества.
7
Карен и Барбара мылись сами, мыли посуду и стирали белье. Над ними
бдительно нес вахту Джо. Вокруг места, где они обычно купались, кусты и
деревья были вырублены так, чтобы хищник, если он появится, не ускользнул
от внимания Джо. Он непрерывно оглядывал окрестности, чтобы не пропустить
приближение какой-либо опасности. Он не мог позволить себе отвлечься,
наблюдая пикантное зрелище, которое должен был охранять.
- Барби, эта простыня не выдержит еще одной стирки. Она совсем
обветшала, - сказала Карен.
- Ничего, ветошь нам тоже пригодится.
- Да, но что же мы будем использовать вместо простыней? А все это
мыло, - Карен зачерпнула ладонью массу из миски, стоявшей на берегу. Масса
была серой, мягкой, неприятной на ощупь и больше всего напоминала овсяную
кашу. - Эта дрянь прямо-таки проедает белье насквозь.
- Простыня - это еще полбеды, а вот что будет, когда не останется ни
одного полотенца.
- Да, притом последнее из них, непременно окажется мамочкиным, - с
иронией добавила Карен, - наш хранитель обязательно выдумает причину для
этого.
- Вот это ты зря, Карен. Не забывай, что Дьюк проделал колоссальную
работу.
- Я знаю, знаю. Дьюк не виноват, что так получается. Это все его
приятель Эдди.
- Какой еще Эдди?
- Эдипов комплекс, дорогуша.
Барбара отвернулась и стала полоскать пару заношенных голубых
джинсов.
- Ты согласна со мной? - спросила Карен. - У каждого могут быть
недостатки.
- Только не у меня. Даже у папочки есть дефект. Его все еще беспокоит
шея.
Барбара выпрямилась.
- Разве она еще не прошла. Может быть ему помог бы массаж?
Карен хихикнула.
- Ты знаешь, сестричка, в чем твоя слабость? Ты ни за что не заметишь
шутки, если она касается тебя. Просто у отца несгибаемая шея упрямца и
этого ничем не вылечишь. Его слабость в том, что у него нет слабостей. Не
надо хмуриться. Я люблю папочку. Я просто восхищаюсь им. Но я рада, что не
похожа на него. Я сейчас отнесу белье к кустам шиповника и развешу его
там. Проклятье, почему отец не запасся вешалками для одежды. Эти шипы еще
хуже, чем мыло.
- Без вешалок мы можем обойтись. Хью и так запасся невероятно большим
количеством необходимого. Буквально всем, начиная с будильника с
восьмидневным заводом...
- Который, к слову сказать, сразу же разбился.
- ...и кончая инструментами, семенами и книгами и еще бог знает чем.
Карен, сначала оденься.
Карен остановилась. Одна ее нога уже стояла на берегу.
- Чепуха. Старина Каменное Лицо не будет подглядывать.
Издевательство, самое настоящее издевательство - вот что это такое. Мне
кажется, что я сама когда-нибудь наброшусь на него.
- Чем ты недовольна? Просто Джо в экстремальной ситуации показал себя
настоящим джентльменом. Так что не надо выходить из себя. Подожди, сейчас
я закончу полоскать свое белье и мы отнесем сушить сразу все.
- Хорошо, хорошо. Но я все время спрашиваю себя: есть в нем
что-нибудь человеческое или нет?
- Конечно есть. Готова поклясться в этом. Он настоящий мужчина.
- Хмм... Барби, уж не хочешь ли ты сказать, что наш святой Иосиф
подкатывался к тебе?
- Господи, ну конечно же нет! Но он краснеет каждый раз, когда я
прохожу мимо него.
- Откуда ты знаешь?
- Он немного розовеет. Карен, Джо очень хороший человек. Жаль, что ты
не слышала, как он объяснял мне насчет Дока.
- Что объяснял?
- Ну, понимаешь, Док начинает признавать меня, и вчера сидел у меня
на руках и я кое-что заметила и сказала Джо: "Джо, Док что-то очень уж
сильно растолстел. Или он всегда был такой?". Вот тут-то Джо и покраснел.
Но ответил мне с очаровательной серьезностью: "Барбара, Док Ливингстон в
сущности не такой уж кот, каким он себя считает, старина Док скорее
относится к кошкам. Это вовсе не ожирение. Э-э-э... видишь ли, у Дока
скоро родятся детки." Он буквально выдавил это из себя. Наверное, ему
показалось, что меня этим можно смутить. Смутить ему меня не удалось, но
удивлена я была чрезвычайно.
- То есть, ты хочешь сказать, Барбара, что ТЫ НЕ ЗНАЛА, что Док
Ливингстон - кошка?
- Откуда бы мне знать? Все называют его "он", да и имя у него... у
нее... мужское.
- Но ведь доктор может быть и женщиной. Ты что же, не можешь отличить
кота от кошки?
- Просто я никогда над этим не задумывалась. У Дока такая густая
шерсть!
- Ммм. Да, у персидских кошек действительно сразу трудно разобрать
кто есть кто. Но коты всегда отличаются весьма величественным поведением,
да и прочие признаки у них довольно внушительны.
- Даже если бы я и обратила на это внимание, я просто подумала бы,
что он кастрирован.
Карен, казалось, была потрясена.
- Смотри, чтобы отец этого не услышал! Он никогда в жизни не позволил
бы кастрировать кота. Папа считает, что коты являются равноправными
гражданами. Но ты все-таки удивила меня. Котята, надо же!
- Так мне сказал Джо.
- А я и не заметила, - Карен выглядела озадаченной. - Впрочем, если
подумать, так я действительно уже давно не брала его на руки. Только
несколько раз гладила его, да удерживала от опрометчивых поступков. А то
он буквально не давал ничего сделать. Стоило открыть какой-нибудь ящик,
как он уже оказывался там. Теперь я понимаю - это он выбирал место для
котят. Мне следовало бы быть повнимательнее.
- Карен, а почему ты продолжаешь говорить "он", "его"?
- Почему? Но ведь Джо тебе все объяснил. Док СЧИТАЕТ себя котом - а
почему я собственно должна разубеждать его? Он всегда так считал, и он был
самым своеобразным из всех наших котят. Хмм... Кстати, Барбара, как-то
раз, когда Док достиг зрелости, мы устроили ему встречу с
котом-джентльменом самого что ни на есть аристократического происхождения.
Но он чем-то не понравился Доку и Док изрядно потрепал его. Поэтому мы
потеряли всякую надежду и с тех пор никогда больше не пытались сводить его
с кем бы то ни было. Ммм - Летописец ты наш, скажи-ка, сколько дней мы уже
здесь?
- Ровно шестьдесят два дня. Я уже справлялась: нормальный для кошек
срок - от шестидесяти до семидесяти дней.
- Следовательно, теперь это может случиться в любой момент. Готова
побиться об заклад, что сегодня ночью мы не сомкнем глаз. Кошки никогда не
рожают в нормальное время суток. - Тут Карен резко сменила тему разговора.
- Барби, чего тебе больше всего не хватает? Сигарет?
- Я уже и думать о них забыла. Скорее всего, яиц. Яиц к завтраку.
- Отец подумал об этом. Оплодотворенные яйца и инкубатор. Но он не
построил его, да и все равно, яйца разбились бы. Да, мне их тоже пожалуй
не хватает. Но лучше всего, если бы коровы несли яйца, а отец бы придумал,
как запасти их, чтобы они были в целости и сохранности. Представляешь?!
Мороженное! Холодное молоко!
- Масло, - добавила Барбара. - Мелко нарезанные бананы со взбитыми
сливками. Горячий шоколад.
- Перестань! Барби, я кажется, сейчас скончаюсь от голода прямо у
тебя на глазах.
- Про тебя не скажешь, что ты похудела, - поддела ее Барбара, - ты
вроде даже немного пополнела.
- Возможно, - Карен замолчала и принялась мыть посуду. Наконец, она
тихо произнесла: - Барби, то что собирается сделать Док и вполовину не
удивит всех наших, как тот сюрприз, который преподнесу им я.
- Что за сюрприз, милая?
- Я беременна.
- Ч_Т_О_?
- То, что слышала. Беременна. Жду ребенка, если тебе так понятнее!
- А ты уверена, дорогая?
- КОНЕЧНО ЖЕ УВЕРЕНА! Я сдала анализы, и очкарик, который занимался
мной, получив результат, только вылупил глаза. Прошло уже четыре месяца, -
Карен бросилась в объятия подруги, - и я очень боюсь!
Барбара принялась утешать ее.
- Ну, ну, дорогая. Все будет хорошо.
- Черта с два! - воскликнула Карен. - Мать устроит тут такое... и
больниц здесь нет... и врачей. Господи, и почему Дьюк не пошел в
медицинский? Барби, я, наверное, умру. Я знаю.
- Карен, не болтай чепуху. Детей, родившихся без помощи докторов и
больниц гораздо больше, чем детей, привозимых на кормление в тележке. Тебя
не так страшит возможность смерти, как объяснение с родителями.
- Да, и это тоже, - Карен вытерла глаза и шмыгнула носом. - Барби, ты
только не обижайся... но я именно поэтому пригласила тебя к себе на тот
уикэнд.
- Вот как?
- Я подумала, что мать не станет устраивать большого шума при
постороннем человеке. Большинство девиц в нашем заведении или мещанки или
потаскушки, да к тому же еще и абсолютные дуры. А ты ни то и ни другое, и
я знала, что ты заступишься за меня.
- Ну, спасибо!
- Это мне-то спасибо! Да ведь я просто собиралась использовать тебя.
- Мне никто никогда еще не желал лучшего комплимента, - Барбара
вытерла Карен слезы и потрепала ее по щеке. Так ты, значит, пока еще
ничего не сказала родителям?
- Ну... я собиралась. А потом началась эта война... а потом матери
стало плохо... а отец все время обременен заботами и мне никак не выбрать
